При рассмотрении постулата качества применительно к литературе чёрного юмора акцент во фразе “сообщать истинные факты” следует делать не только на слове “истинные”, но и на слове “факты”. В некоторых произведениях факты не просто не соответствуют действительности, но и вообще отсутствуют. Иногда писатели подменяют коммуникативно значимое сообщение информацией о знаках, из которых оно состоит.

Из нижеследующих примеров вместо полноценной информации о мире читатель получает сведения о самих знаках, в частности, какими частями речи они являются, какую роль играют в предложении и т.п., то есть совсем не то, чего он ожидает от художественного произведения. При этом нарушается и знаковая синтактика (см. с. 11):

The times be damned, one still wants a man vigorous, confident, bold, resourceful, adjective, and adjective. One still wants a woman spirited, spacious of heart, loyal, gentle, adjective, adjective.

Why do you suppose it is, she asked, long participial phrase of the breathless variety characteristic of dialogue attributions in nineteenth-century fiction, that literate people such as we talk like characters in a story? (J. Barth. Title) (выделено нами. – О.Ф.)

Тем самым, в коммуникативном процессе, совершающемся между писателем и читателем, писатель перекладывает часть своей коммуникативной задачи на читателя: реципиенту приходится не только принимать сообщение, но и додумывать его за отправителя.

Последний постулат, способ подачи информации, включающий в себя несколько положений, применительно к произведениям чёрных юмористов может быть переосмыслен с точностью до наоборот. Положение “избегай двусмысленности” фактически противоречит характеру любого художественного творчества, т.к. многие художественные приёмы основываются именно на многозначности словесного знака. То же можно сказать и о максиме “избегай непонятных выражений”. Требование “будь краток” перекликается с постулатом “не сообщай больше информации, чем требуется”, который уже освещался выше. Оно иронически переосмысляется чёрными юмористами, которые либо излишне многословны, либо чересчур кратки. Положение “будь последователен” считается многими писателями этого направления неправдоподобным способом отражения действительности, которой свойственна скачкообразность и незапрограммированность. Коллаж, т.е. перемежающееся повествование, становится одним из основных приёмов современной литературы. Произведения К.Воннегута, Д.Бартельми, Т.Пинчона и У.Берроуза являются яркими иллюстрациями нарушения последнего положения.

В разделе 2.3. рассматриваются единицы иного уровня, привносящие в произведение информацию извне в виде готовых смысловых блоков и составляющие его вертикальный контекст. К таким единицам относятся различные аллюзивные языковые средства: аллюзии, реминисценции, ссылки, эхо, цитаты, аллюзивные имена собственные, прецедентные феномены и пр.

Аллюзивные средства, как правило, имеют более или менее устойчивое инвариантное значение и вызывают в сознании читателя определённые ассоциации. Однако их традиционные содержание, форма, функция и приёмы включения в заимствующий текст часто произвольно варьируются или разрушаются чёрными юмористами. По сути, с этими культурными знаками они поступают так же, как и с языковыми, т.е. нарушают их семантику, синтактику и прагматику, что способствует созданию комического эффекта и игровой ситуации.

В диссертации подробно рассматриваются произвольные авторские изменения аллюзивных имен собственных и цитат.

Эксперименты чёрных юмористов с аллюзивными именами собственными (АИС) ведутся в следующих направлениях:

1) Изменяется закреплённое за АИС значение: невинная наивная героиня детской сказки Белоснежка в одноимённом произведении Д.Бартельми становится гиперсексуальной современной женщиной, озабоченной поисками смысла жизни и рутинностью человеческого существования.

2) Из всех элементов, составляющих историко-филологическое поле ассоциативных значений АИС, внимание акцентируется на второстепенных деталях, которые доселе оставались незамеченными по той причине, что в сложившейся культурной традиции востребованными оказываются и из раза в раз повторяются одни и те же “ядерные” признаки АИС. Так, при упоминании имени Жанны д’Арк читателю прежде всего вспоминаются такие детали этого образа, как героизм, сожжение на костре и девственность. Если бы сопоставление персонажа с прототипом проходило в историко-филологическом русле, то задействованы были бы именно эти стороны легендарного образа и исторических событий. У Д.Бартельми же на первом месте оказывается произвольное индивидуально-авторское противопоставление, до этого в культуре не встречавшееся: вертикальное положение тела Жанны д’Арк в пространстве в героической ситуации и горизонтальное положение Белоснежки при её бытовом поджаривании:

THEN we had a fantasy, a fantasy of anger and malevolence. We were dreaming. We dreamed we burned Snow White. Burned is not the right word, cooked is the right word. We cooked Snow White over the big fire, in the dream. You remember the burning scene in Dreyer’s The Burning of Joan of Art. It was like that, only where Dreyer was vertical, we were horizontal. Snow White was horizontal. She was spitted on a spit (large iron bar). The spit was suspended over the big fire. Kevin threw more wood on the fire, in the dream. Hubert threw more wood on the fire. (D.Barthelme. Snow White)

3) Коверкается форма АИС: Joan of Arc – Joan of Art (D.Barthelme. Snow White), King Arthur and Excalibur – Dean Arthur and Excelsior, Guido – Lady from Guidance, Leonardo da Vinci, artist and inventor during the Renaissance – Leonardi the Professor of Art and Invention during the Rematriculation, King Midas – Dean Midas (J.Barth. Giles Goat-Boy) и др.

4) АИС встречаются в несвойственных им в рамках существующей культурной традиции комбинациях с другими именами или словами. Так, созданное как оксюморон имя Hogo de Bergerac (D.Barthelme. Snow White) имеет в своём составе фамилию de Bergerac, аллюзивно указывающую на изысканность и утончённость натуры, и выдуманное для себя самим героем имя Hogo, обозначающее “domestic swine” или в переносном значении – “a selfish, gluttonous, or filthy person”, что герой всячески пытается подтвердить на деле: эта личность характеризуется другими персонажами как loathsome, not very simpatico, a brute, а его поступки как vile and dishonorable.

Цитаты, как и другие аллюзивные средства, становятся в произведениях американских чёрных юмористов средством создания комического эффекта и игры, причём и здесь выделяются несколько часто используемых приёмов.

1) Искажение цитат, способствующее снижению текста, создаёт юмористический потенциал:

“Passèd are the raped …” I turned a finger in the hair upon her neck-nape. “For they shall be my virgin brides …” (J.Barth. Giles Goat-Boy) (курсив автора)

There is a method in my meanness. (D.Barthelme. Snow White)

“I hate to go away and leave all that hair hanging there unmolested as it were,” the first man said, “but we have a duty to our families, and to the country’s merchant fleet… So farewell, hair! Fare thee well, and if forever, still forever, fare thee well!” (D.Barthelme. Snow White)

Основным условием здесь является узнаваемость цитаты, и поэтому деформации подвергаются, главным образом, строки из Библии, произведений Шекспира и хорошо известных английских поэтов XIX века.

2) Цитаты могут полностью десемантизироваться, т.е. лишаться своего содержания, которое нередко оказывается совершенно безразличным для заимствующего произведения. Вместо них вполне были бы уместны любые другие строки из того же самого текста-протослова или текста аналогичной функционально-стилистической направленности. Такие цитаты не дополняют чьих-либо слов, не отсылают к авторитетному мнению, не вносят важной информации, без которой окружающий их отрывок был бы непонятен, и вообще, казалось бы, не имеют ничего общего с основным повествованием, что подчёркивается к тому же ещё и графическими средствами: они часто напечатаны на отдельной странице, отличным от остального текста шрифтом: )