Сегодня в области гендерных лингвистических исследований собрано большое количество данных о разнообразии языковых характеристик, свойственных речи женщин и мужчин. Огромная вариативность – таков общий вывод, к которому можно прийти, анализируя речевые характеристики, свойственные девочкам и мальчикам, женщинам и мужчинам. Работы последнего времени доказывают, что при тщательном анализе речевые характеристики, приписываемые только или в основном мужчинам или женщинам (часто сопровождаемые широкими обобщениями), обнаруживают иные свойства, оказываются более сложными [Goodwin 2003; Holmes 2003; James, Clarke 1993; James, Drakich 1993; James 1996; Stubbe 2003]. Так, например, результаты, полученные М. Гудвин подвергают большому сомнению идею о большей заинтересованности девочек в "кооперативном" стиле общения, о том, что “girls are fundamentally interested in cooperative, face-saving interaction” [Goodwin 2003: 243]. В работах, выполненных Д. Джеймс, в соавторстве и самостоятельно, рассматриваются различные черты языковых стилей, приписываемых женщинам и мужчинам [James 1996]. В частности, речь идет о большем использовании "престижных" форм женщинами, более частом прерывании женщин мужчинами и большем количестве времени, "отведенном" на долю мужчин в разговоре. По мнению профессора Экерт, если во всем корпусе данных, полученных исследователями о взаимоотношениях языка и гендера и можно обнаружить некую последовательную и непротиворечивую модель, то она заключается в несколько более широком использовании разнообразных языковых средств девочками: “the girls’ greater overall use of linguistic variability across social categories” [Eckert 2003: 393]. Иными словами, существует огромное количество примеров, в которых мальчики и мужчины говорят так, как должны (как предполагается) говорить женщины. Точно так же имеется множество примеров несогласования речи женщин с "ожидаемыми, типичными" языковыми моделями. Тем не менее, несмотря на огромное количество собранного, проанализированного, интерпретированного и опубликованного материала, общее впечатление таково, что мнение обычных людей (по крайней мере, в США) о речевых характеристиках, свойственных женщинам и мужчинам, изменилось мало.

В гуманитарных науках вообще и в лингвистике, в частности, растет несогласие и противодействие приспособлению проводимых исследований к рамкам бинарных оппозиций: будь то различия между полами, расовыми и этническими группами, общественными и частными интересами и т.д. Возможно, этот процесс особенно нелегко идет в США из-за, как представляется, существующей в доминантной американской культуре традиции к бинарному четкому разделению практически всех явлений в жизни человека и общества. В области лингвистики существует обширная литература, детально анализирующая состояние дел в этой области [Bem 1993; Crawford 1995; Bin, Bergvall 1996; Gibbon 1999; Besnier 2003]. По нашему мнению, самой большой проблемой в попытках научного изучения различных аспектов человеческой деятельности в рамках "дифферентного" подхода является то, что такая исследовательская перспектива неизбежно ведет к рассмотрению одного из членов бинарной категории как нормы, некоего стандарта, по отношению к которому оценивается другой член оппозиции. Иными словами, подход к одной из двух групп людей – например, к женщинам или к мужчинам – как к другой, "дифферентной", одновременно означает признание этой группы людей не вполне отвечающей каким-то требованиям, имеющей некоторые отклонения от нормы или едва-едва укладывающейся в понятие нормы, стандарта. В случае с дихотомией "мужчины-женщины" определение стандартов во многих сферах человеческой жизни: в образовании, в искусстве, в спорте, в науке, в книгоиздании, в производстве, в политике, в медицине и т.д. было традиционно прерогативой именно мужчин. Соответственно, оценка женщин и их места в жизни проводилась с использованием установленных мужских стандартов.

Таким образом, спустя 30 лет после начала исследований в области гендерной лингвистики, наблюдается существенное несовпадение между тем, как реально говорят люди, и тем, как, по мнению "широкой общественности", они должны говорить. Это противоречие носит довольно стойкий характер, что подчеркивает "живучесть" глубоко укоренившихся гендерных стереотипов, а также значение, которое придается обществом поддержанию впечатления о якобы существующих значительных отличиях женской и мужской речи. Учеными накоплен огромный экспериментальный материал, свидетельствующий о том, что ни в одной из следующих областей – использование вопросительных предложений, более вежливых и престижных форм, предпочтение различных разговорных стилей, фонетические и лексические особенности речи, диалектные характеристики, формы обращений и т.д. – не наблюдается четкой корреляции ни с биологическим, ни с социальным полом говорящего. Исследователи множество раз подчеркивали, что использование человеком языка варьируется в зависимости от множества факторов, которые включают, но не ограничиваются следующими обстоятельствами: контекстом, видом деятельности, личностными, классовыми и другими характеристиками, темой разговора, аудиторией, степенью владения языком, образовательным уровнем, положением в обществе, отношением к собеседнику и т.д. Несмотря на столь обширную базу данных, стереотипы, идеи, которые профессор Талбот называет “folklinguistics”, продолжают существовать в обществе: “Stereotyping as a representational practice is at the center of the notion of folklinguistics” [Talbot 2003: 472]. Подобная "живучесть" может показаться удивительной, даже если просто перечислить часть исследований, проведенных на материале английского языка в области гендерной лингвистики и затрагивающих самые различные аспекты взаимоотношений языка и гендера. Огромное количество уже опубликованных работ свидетельствует о том, что человеческий язык подвержен постоянным изменениям, он очень гибок и вариативен. Неоспоримым результатом обширных исследований также является то, что язык мужчин не является принципиально отличным от языка женщин, не образует какого-то единого стиля или нормы. В целом, между различными вариантами языка, используемыми женщинами и мужчинами, значительно больше схожего, чем отличного. Тем не менее, несмотря на все эти данные и результаты, представление общества о том, как говорят женщины и мужчины, претерпело мало изменений за последние 30 лет. Это представление почти идентично существовавшим 30 и более лет назад характеристикам особенностей мужской и женской речи. Очевидно, что глубоко укоренившиеся языковые стереотипы служат важным социальным целям: они не только поддерживают существующее доминирование мужчин над женщинами, людей с гетеросексуальной ориентацией над людьми с гомосексуальной, но и помогают созданию и укреплению норм маскулинного и фемининного поведения, даже если эти нормы и не отражают реалий социальной и лингвистической действительности.

В целом, кажется неоспоримым, что мир – за исключением специалистов в области гендерных исследований – убежден в том, что существуют принципиальные отличия между женщинами и мужчинами так же, как и в том, что наша речь является прекрасным индикатором таких отличий. Так думают студенты, коллеги, работающие в других областях знания; об этом можно прочитать в книгах и в средствах массовой информации и т.д. Вместе с тем, специалистам известно, что ни биологические, ни лингвистические данные не поддерживают таких предположений. Известно, например, что данные о минимальных различиях в структуре мозга практически не оказывают влияния на наше мышление и поведение. Известно также, что выбор говорящим субъектом конкретных языковых средств, отличающих речь конкретного человека от речи других людей, является часто проявлением его собственных решений и его языковой идентичности. "Реальный" язык, используемый людьми, регулярно отражает принятые говорящим человеком решения о том, как мы представляем самих себя и как мы хотим, чтобы нас воспринимали другие. "Воспринимаемый" язык является отражением существующих стереотипов гендерных языковых отличий. Уже само огромное количество публикаций о гендерных отличиях является питательной средой, поддерживающей существование неправильных представлений о том, как реально говорят люди, и помогающей противостоять результатам научных исследований. )