Перевод поэзии и прозы С. Миллигана осложняется тем, что многие слова являются авторскими новообразованиями, экспрессивность которых связана не только с их содержательными признаками, но и с их формальными, «внешними» параметрами. Многокомпонентность, выделение слов заглавными буквами, кавычками, курсивом способствуют привлечению внимания читателя, и представляет собой стилистически релевантный и, следовательно, информативный фактор.

Иногда в переводе удается создать новообразование, эквивалентное оригиналу как по значению, так и по форме. С этой целью возможно употребление сложных слов окказионального типа, семантические и структурные особенности которых свидетельствуют о попытке переводчика максимально приблизиться к оригиналу, с использованием словообразовательных возможностей русского языка. В своем “Предисловии для дотошного читателя” талантливый переводчик английской поэзии для детей Г.Кружков уточняет, что это “…не перевод, а скорее пересказ. Иногда с такими уклонениями и превращениями, что едва-едва можно узнать исходное стихотворение. Дело в том, что каждое стихотворение Миллигана – это игра. Игра со словом, игра со смыслом, игра с читателем. И моя задача – уловить правила и включиться в ту же самую игру по-русски…” [Миллиган 1991, 3]. Эта игра необходима потому, что для полноценного перевода художественного или публицистического произведения план выражения оказывается не менее важным, чем план содержания.

В стихотворении “Ipple- apple Tree” комическое строится на подражании фонетике совсем маленьких детей, неверно выговаривающих слова или неправильно произносящих звуки, когда они учатся говорить. В данном примере шутливо искажаются слова plant - plint, can’t - cint, apples – ipples.

В переводе стихотворение имеет название «Грюши», и комическое строится на том же принципе, что и у С. Миллигана – на фонетическом подражании речи маленьких детей. В психологической фонетике это явление называется акусмой (от греч. аkousma – услышанное), то есть представление звука как воспринятого на слух. Миллигану очень нравилось детское искажение слов, поэтому у него написано достаточно много стихотворений по этому принципу. К сожалению, само содержание и его колорит очень трудно передать при переводе без изменений. Но можно смело утверждать, что Г. Кружкову удалось мастерски и остроумно провести контекстуальную замену всего стихотворения в результате комплекса лексико-грамматических трансформаций. В данном случае содержание изменено полностью, переводчик использовал [ю] вместо требуемого [у] в словах груши, труд, трудно, чтобы передать неправильное произношение – невыговаривание звука [p] или, наоборот, картавость, а в словах кушал, вкус такая замена создает дополнительный комический эффект.

Следующее стихотворение – наблюдение за ребенком, пьющим из чашки. По всей видимости, ребенок мал, и содержимое чашки капало, когда он пил.

В переводе это стихотворение «узнается» с трудом, но надо отдать должное озорному воображению, языковому чутью и замечательному чувству юмора Г. Кружкова. В оригинале в последней строке присутствует ономатопея – drip drip drip – имитация по-английски звука капающей воды. В переводе тоже используется этот прием, но, помимо этого, на нем строится еще и каламбур: кап – звукоподражание капающей воды в русском языке и произнесение английского слова cup (чашка).

Нетрудно понять, что добиться при этом идеального перевода, т.е. передать неизмененным содержание, не меняя при этом и форму, удается сравнительно редко. В нашем случае перевести стихотворение “Hamlet”, сохранив указанный ниже каламбур, не удалось:

В оригинале каламбур построен на омонимии хорошо известной фразы Гамлета ”To be or not to be…” и маркировки твердости-мягкости карандаша ”2B or not 2B”. Отметим, что аллюзия на трагедию «Гамлет» У. Шекспира и обыгрывание реплики Гамлета рассчитано в этом стихотворении не на маленького читателя, а на более эрудированного.

Прозаическое творчество С. Миллигана для детей, представленное сказкой про льва, также переведено Г. Кружковым. В данном отрывке речь идет о джунглях, где разворачивается действие:

Trees never spoke, not even to each other, so they said much (actually one tree did once say ‘much’ but nobody believed him)…

Деревья никогда не говорили н и ч е г о. Впрочем, одно дерево однажды сказало: «Ничего!» … Но остальные деревья т а к на него посмотрели! Ну вы понимаете.

Осознавая, что вряд ли взрослый человек поверит разыгравшейся фантазии рассказчика-ребенка, последний выстраивает форму повествования с особой наивной продуманностью. Для создания оттенка правдоподобности происшествия в утвердительном предложении используется вспомогательный глагол did для интенсификации действия, и в этом же предложении для собственной страховки рассказчик добавляет как бы невзначай but nobody believed him. Переводчик понял замысел этой фразы автора, и в переводе появилось: Но остальные деревья т а к на него посмотрели! Ну, вы понимаете. Помимо этого, в отрывке присутствует каламбур(they said much (actually one tree did once say ‘much’)), суть которого заключается в следующем. Словосочетание they said much, по-видимому, было воспринято рассказчиком-ребенком как прямая речь, что вызвало неловкое положение для него или смех. Чтобы слушатель не попал в такую ситуацию, или, наоборот, получил удовольствие, рассказчик вставляет в повествование свой собственный жизненный опыт познания тонкостей родного языка.

Сказка про Лысого Льва явно предназначена развлечь не только ребенка, но и взрослого. Она пронизана тонкими намеками на многие философские темы и вопросы, в ней есть реалии и каламбуры, которые понятны исключительно носителям английского языка и носителям британской культуры, что, естественно, может вызвать недоумение или непонимание у нашего читателя. Поэтому, Г. Кружков счел возможными опущения некоторых реалий и замену каламбуров другими стилистическими средствами, не снижающих качества смешного в произведении, где-то ему пришлось пожертвовать предложениями и даже небольшими отрывками текста. Где-то придумать что-то самому. Перевод сказки несущественным образом отличается от оригинала, но Г. Кружков пока что является единственным переводчиком произведений С. Миллигана для детей, и сделал он это блестяще. )