В английском языке при анализе выражений с антропоморфическим компонентом наблюдается несколько иная тенденция: суд для англичанина не является безликим аппаратом. В ходе исследования зафиксирована ЛИС – номинация всех сторон и участников судебного процесса, и именно этим судебный процесс индивидуализируется, персонифицируется (John Doe and Richard Doe – истец и ответчик; Daniel come to judgement – честный, проницательный, праведный, нелицеприятный судья [шекспировское выражение]; Jack-leg the lawyer – адвокат, берущийся за сомнительное дело; John-a-nokes and John-a-stiles – воображаемая сторона в судебном процессе; Jane Doe – условное наименование лица женского пола, чье имя неизвестно или по тем или иным причинам не оглашается).

Результаты анализа языкового материала позволяют утверждать, что имена религиозно-мифологических персонажей фразеологически номинируют прежде всего красоту человека посредством использования имен богов и богинь, а также их возлюбленных:

Венера/Venus – рим. мифол. богиня красоты и любви // очень красивая женщина; Аполлон/Apollo – др.греч. бог искусств и воплощение мужской красоты // красивый молодой человек; Адонис/Adonis – др.-финик. юноша необычайной красоты, возлюбленный Венеры/Афродиты // очень красивый человек; Афродита/Aphrodite – греч. мифол. богиня красоты и любви // красивая женщина.

Этим способом номинируются также некоторые черты характера: эгоизм (Нарцисс/Narcissus – самовлюбленный эгоист), придирчивость (Мом/Momus – греч. мифол. бог злословия, изгнанный Зевсом с Олимпа // придира, критикан, брюзга) и двуличие (двуликий Янус/double-faced Janus – рим. мифол. двуликое божество дверей // двуличный человек); верная дружба (Дамон и Пифий/Damon and Pythias – неразлучные друзья); опытность (Нестор/Nestor – греч. мифол. царь Пилоса // старейший и опытнейший деятель, патриарх какого-либо дела) и бдительность (Аргус/Argus – греч. мифол. одноглазый великан, стерегущий возлюбленную Зевса Ио // бдительный страж).

Следует отметить, что единицы с антропоморфическим компонентом – именем мифологического персонажа можно встретить как в русском, так и в английском языке. Это говорит о распространенности данного способа номинации в различных культурах.

Анализ личных имен собственных в макроконтексте позволил выделить следующие особенности их функционирования в художественных текстах Н.В.Гоголя и Ч.Диккенса.

1. Личное имя собственное как показатель внешних и внутренних параметров человека.

Внешность человека отражается через прозвища героев. Прозвища в ХТ носят универсальный характер и обладают ярко выраженными эмоционально-стилистическими возможностями (Пузатый [Ночь перед рождеством]; the Spider /Паук [Большие надежды]).

Изображение внутреннего мира человека тесно связано с этимологией его имени, которая является внутренней формой самого имени. В некоторых случаях имя получает дополнительный смысл, который помогает более глубоко понять внутренний мир героя.

Встречается прием обыгрывания соответствия образа персонажа этимологии своего имени – Платон Михалыч Платонов (греч. широкоплечий, полный) [Мертвые души]; Тарас Бульба (греч. волнующий) [Тарас Бульба]; Джон Чивери (ср. лат. Бог даровал) [Крошка Доррит].

Данный прием является типичным не только для литературы XIX в., им пользовались писатели и других столетий. Однако сложность понимания читателем этого приема очевидна: для интерпретации образа персонажа необходимы словарные знания об этимологии имен.

Видимо, именно в XIX в. вертикальный контекст носителей русского и английского языков включает необходимые знания, позволяющие языковым личностям данной, обслуживаемой этим языком культуры свободно и глубоко интерпретировать сведения культурного, материально-исторического, географического характера, содержащиеся в семантике имени.

Используются также контекстные приращения значения имени. Как у Н.В.Гоголя, так и у Ч.Диккенса некоторые имена получают дополнительные значения, не совпадающие с их этимологией, то есть они приобретают индивидуально-авторскую коннотацию (ср. Иван – любитель поговорить; пьяница; лентяй // евр. благодать Божия; Tom/Том– глупец, простак, дурак // др.-греч. близнец).

Следует, однако, отметить, что приращенные значения свойственны лишь наиболее распространенным именам как в ФЕ, так и в контексте творчества автора.

У обоих авторов встречается несоответствие образа персонажа этимологии имени. Так, ни одна из дочерей ханжи Пекснифа (Mercy [милосердие] и Charity [благотворительность, щедрость]) не отличалась упомянутыми добродетелями («Жизнь и приключения Мартина Чезлвита»); образ Агафьи отнюдь не доброта [Агафья – греч. хорошая, добрая, благородная] («Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»).

Полярность этимологии имени и образа героя является приемом, привлекающим особое внимание, дающим ключ к пониманию внутреннего мира персонажа.

2. Личное имя собственное как показатель социальной принадлежности.

Социальная значимость имени. Независимо от этимологии имя человека указывало на принадлежность к определенной среде. Несмотря на единый церковный список, каждому классу и сословию соответствовал определенный набор имен. Некоторые имена относятся к нейтральным, например: Василий, Иван, Павел; Анна, Мария. И тем не менее тяготение к «именнику» дворянства хотя бы в виде закрепленности официальных и диминутивных форм прослеживается. Так, женское имя Анна (в официальной форме) встречалось у людей высшего круга (губернская дама Анна Григорьевна в «Мертвых душах», Анна Андреевна в «Ревизоре» и др.), а диминутивная форма Аннушка – у людей простых: горничная девушка Аннушка в пьесе «Лакейская».

Характерной чертой имен дворян было их употребление на английский или французский манер (Софи, Алексис, Александрина [Отрывок] и другие).

Социальная дифференциация личных имен наблюдается и в английском обществе, что отражают тексты Ч.Диккенса. Существует группа имен, пользующихся популярностью у всех классов и сословий. Это имена John, Mark, Michael, Peter, William, Anne, Joan, Katherine, Mary и др. (Джек Даукинс – «Приключения Оливера Твиста»; Джон Уиллет – «Барнеби Радж»; Марк Тэпли – «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита»); имена, характерные для высшего общества: Isabelle, Frederick, Edward и др. (Эдвард Честер – «Барнеби Радж»; лорд Фредерик – «Жизнь и приключения Николаса Никльби»; Изабелла Уордль – «Посмертные записки Пиквикского клуба»; Джорджиана Подснеп – «Наш общий друг»).

Социальная значимость фамилий. Одним из средств социальной окрашенности фамилии являются различные суффиксы: суффикс -ич в составе фамилии придает ей оттенок знатности, почтения (производя от существительного собака в его метафорическом значении фамилию «Собакевич», Н.В.Гоголь присоединяет суффикс -ич (-евич), чтобы придать этой фамилии оттенок некоторого благородства, значительности и тем самым усилить ее ироническое значение [суффикс «почтительности» соединяется с основой, представляющей бранное слово]).

Отсутствие фамилий у крестьянства является социальной приметой времени. В художественной литературе XIX в. (в частности, в произведениях Н.В.Гоголя) персонажи-крестьяне называются только при помощи личного имени, редко с добавлением отчества.

Социальная дифференциация фамилий в английском обществе проявляется изменением написания обычных имен (Smith – Smithie).

Социальность в структуре антропонимов. Социальная неоднородность может проявляться и в структуре наименования лиц разных сословий и классов (см. тексты Н.В.Гоголя). Трехчленная структура антропонимов (имя, отчество и фамилия) или двучленная (имя и отчество) в художественной литературе XIX в. характеризует высшие и средние классы (дворян, помещиков, чиновников): Иван Петрович Барсуков – чиновник (Утро делового человека), Павел Иванович Чичиков – коллежский советник (Мертвые души), Акинф Степанович Пантелеев – чиновник, титулярный советник (Женитьба), Аркадий Андреевич Дергунов – помещик (Игроки), Иван Кузьмич Подколесин – надворный советник (Женитьба); одночленная структура антропонимов называет низших – горничных, ключниц, слуг, лакеев, крестьян (Маша, Дарья, Филька, Фомка и подобные). )