Система английской ономастики, рассмотренная на примере произведений Ч.Диккенса, предполагает наличие у героя по меньшей мере двух имен: личного имени и фамилии, а также среднего имени (Энджело Цайрес Бентам [Посмертные записки Пиквикского клуба], Джулиус Вашингтон Мерривезер Биб [Жизнь и приключения Мартина Чезлвита]), которое нередко используется для создания комического эффекта.

Фамильные имена нередко служат социальной характеристикой героев: в произведениях Ч.Диккенса знатные лица обладают звучными фамилиями, образованными от места жительства или происхождения предка-носителя данного имени: Домби (Торговый дом Домби и Сын), Копперфилд (Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим).

Для творчества Ч.Диккенса характерно использование фамильных имен, которые можно выделить в подгруппу имен-стереотипов. Их стилистическая функция – выражение массовости, стереотипности обозначаемых лиц. Для имен этой подгруппы характерно нарочитое структурное и фонетическое однообразие (милорд Будл, лорд Гудл, сэр Томас Дудл, герцог Фудл, Кудл, Худл, Джудл, Лудл, Мудл, Нудл, Рудл, Пудл, Квудл).

К этому же разряду относятся и имена-заместители, представляющие собой условные обозначения различных лиц, упоминаемых в речи героев произведения, оформленные в виде фамильных имен. Это оформление достигается сочетанием их со словами «мистер, миссис, мисс» (ср. «господин», «госпожа»), написанные с прописной буквы [ср. также неопределенные местоимения или слова dash(тире, пропуск), blank(пропуск, пустое место)]. В речи героев имена-заместители могут приобретать эмоционально окрашенный характер, подчеркивая отрицательное отношение к называемым лицам, выражающееся в игнорировании их подлинных имен.

3. Характеристика общества через личное имя собственное.

Принадлежность персонажей художественной литературы к тому или иному сословию в XIX в. становится еще более очевидной благодаря этимологическим и эмоционально-экспрессивным факторам, ярко проявляющимся в «говорящих» фамилиях.

В основе «говорящей» фамилии лежит нарицательное имя с ярко выраженным отрицательным значением. Сатирический, обличительный эффект достигается несоответствием значения нарицательной основы «говорящей» фамилии и тех морально-нравственных черт, которые предполагаются обществом у представителей того или иного класса и сословия (военные и представители «порядка» – Держиморда, Уховертов, Дробяжкин; чиновники – Растаковский, Бубуницын, Борщов; помещики – Свиньин, Завалишин, Полежаев, Трепаков, Собакевич).

В творчестве Ч.Диккенса мы также находим критику юриспруденции, парламентского правительства, системы образования и прочее, выраженную в «говорящих» фамилиях. Однако их критика в своей основе не несет разрушительного начала, ибо на самом деле ее мишень не столько «общество», сколько «природа конкретного человека», его морально-нравственные качества1: сэр Дедлок (Холодный дом) – глава вырождающегося аристократического рода (ср. deadlock – мертвая точка, тупик, застой); мистер Крук (Холодный дом) – старьевщик в квартале Линкольнз-Инн (crook – обманщик, плут); мистер Тэнгл (Холодный дом) – адвокат, знаток головоломного дела Джандрисов (tangle – клубок, путаница); Хэдстоун (Наш общий друг) – школьный учитель, человек упрямый, самоуверенный, эгоистичный (headstone – каменная голова).

Таким образом, в творчестве Н.В.Гоголя с помощью героев с «говорящими» фамилиями создается изображение представителей определенных сословий и классов – прежде всего высших – все это приводит к появлению некой обобщенности и, как следствие, критике не отдельных представителей, а самих сословий, целых классов.

В творчестве Ч.Диккенса подобного обобщения не происходит и критикуется не само общество, а его отдельные представители, что, видимо, свидетельствует о высоком статусе отдельной личности в языковом сознании английской нации в целом.

В главе 2 «Зооморфический компонент в номинациях человека» раскрывается национально-культурная основа метафоричности единиц с зооморфическим компонентом, присущая им субъективно-оценочная коннотация, а также утверждается, что специфика их семантических параметров во многом обусловлена их референциальной сферой, основу которой составляет имплицитно выраженный в них антропоцентризм как проявление древней фольклорной традиции приписывания животным определенных черт человеческого характера. В этнокультуре разных народов единицы, включающие названия животных, – это в первую очередь высказывания о человеке, его духовных и социальных чертах.

Все разнообразие единиц с зооморфическим компонентом в микроконтексте нами было разделено на две большие группы:

зоометафоры, состоящие из одного слова (лиса – перен. разг. хитрый, ловкий человек; fox – перен. разг. хитрец; энергичная, привлекательная девушка);

собственно зооморфизмы, включающие в свой состав как сложные слова (wildcat – тигрица), так и словосочетания (невинная овечка – простодушный, наивный человек; ass in grain – круглый, набитый дурак).

Среди зоометафор были выделены следующие виды:

1. Общеупотребительные (универсальные, общие для двух наций). В структуре данных образов можно наблюдать как полное совпадение коннотаций (бык/bull – перен. разг. здоровый, сильный мужчина; змея/serpent – перен. злой, завистливый человек; овца/sheep – перен. безвольный человек), так и несовпадение (индюк – самовлюбленный человек // turkey – разг. презр. глупый, бесполезный человек; гусь – прост. человек, не вызывающий доверия, ненадежный, плутоватый // goose – дурак, простак, простофиля; ворона – перен. разг. зевака, ротозей // crow – девушка, не пользующаяся успехом у мужчин).

2. Специфические зооморфизмы (обусловленные в большинстве своем географическими и климатическими условиями) – шатун (медведь, поздно залегающий спать на зиму) – бродяга; клуша (курица-наседка) – дурно одетая или закутанная женщина; lobster (омар) – неуклюжий человек, каракатица; shrimp (мелкая креветка) – презр. маленький, сморщенный человечек, карлик; oyster (устрица) – замкнутый, неразговорчивый человек.

В зооморфизмах обоих языков, как свидетельствует анализируемый материал, представлены названия животных как женского, так и мужского пола, а также их детеныши. В большинстве случаев в переводе используется общее наименование «человек»: слон – шутл. неуклюжий, крупный человек; пиявка – перен. жадный и жестокий человек; oyster – замкнутый, неразговорчивый человек; hog – разг. эгоист, нахал.

Однако можно выделить группу зоометафор, в которых компонент «пол» играет определенную роль, отражаясь в следующих параметрах, характеризующих человека:

внешность: жеребец – перен. прост. рослый, сильный мужчина; кабанчик – плотного телосложения, полноватый мужчина; корова – перен. простореч. вульг. толстая, неуклюжая и неповоротливая женщина; кобыла – перен. прост. неодобр. рослая, нескладная женщина; лошадь – неодобр. крупная, нескладная женщина; jade (кобыла) – изможденная женщина; butterfly (бабочка) – красивая и легкомысленная женщина; crow (ворона) – некрасивая девушка;

подчеркнутая сексуальность человека: жеребец – сексуально активный мужчина; кот – прост. презр. похотливый, сластолюбивый мужчина; wolf (волк) – бабник, волокита; stud (жеребец) – сл. платный любовник; fox (лиса) – сексуально привлекательная женщина;

отдельные черты характера человека: овца – неодобр. глупая женщина; курица – неодобр. глупая женщина; жаба – злая баба; медведь – перен. разг. неуклюжий, неповоротливый человек (о мужчине); bearcat (панда) – разг. ведьма (о женщине); duck (утка) – разг. душка (о женщине); capon (каплун) – пренебр. трус (о мужчине);

использование образа животного одного пола для называния человека противоположного пола: hen (курица) – разг. трус (о мужчине).

Собственно зооморфизмы, представляющие собой единицы с анималистическим компонентом, были классифицированы по следующим группам. )