7. Диахронический лингвокультурологический анализ лексики зиждется на интегративном подходе к слову, Такой подход предполагает анализ вербализованного концепта, в ходе которого номинация рассматривается как элемент того или иного концептуального поля.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения диссертации представлены в докладах и сообщениях автора на Международных конференциях и симпозиумах в Белгороде [1998 (2); 1999; 2000; 2002], Москве [2001; 2002], Новгороде [2001], Орехово-Зуево [2003], Петрозаводске [2002], Тамбове [2001], Всероссийских конференциях в Белгороде [1995 (2), 1998], Воронеже [1996, 2000], Липецке [2002], межрегиональных и межвузовских научных и научно-практических конференциях в Белгороде [1998 (2); 2000 (3), 2001 (2)], Новгороде [1997], Санкт-Петербурге [1996; 2000].

По теме исследования опубликовано 35 работ в центральной, региональной и зарубежной (Украина) печати, включая монографию «Миф и язык: опыт лингвокультурологической реконструкции русской мифологической картины мира» (Белгород, 2002), учебное пособие по спецкурсу «В зеркале лексикона: Введение в лингвокультурологию» (Белгород, 1999), рекомендованное Министерством Образования РФ для студентов высших учебных заведений по специальности 021700 – филология* (Гриф МО РФ).

Материалы исследования нашли применение в лекциях по диалектологии, старославянскому языку, прочитанных на филологическом факультете Белгородского госуниверситета в 1993-2003 гг., в руководстве научно-исследовательской работой студентов. На основании материалов диссертации был разработан авторский спецкурс «Русское слово в лингвокультурологическом аспекте», который включен в программу спецкурсов кафедры русского языка Белгородского госуниверситета.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Списка использованной литературы и Приложений (4). Общий объем диссертации, включая список литературы (480 наименований в списке литературы и 38 лексикографических и справочных изданий), – 452 страницы, из них Приложения – 50 страниц.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются цель, объект, предмет, гипотеза и задачи, исследовательская база и методы исследования, научная новизна и значимость полученных результатов; формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе - «Проблема «Миф и язык» в контексте лингвокультурологических исследований» - миф рассматривается как особая когнитивная парадигма, архаичный тип культуры и часть наивной картины мира. Миф как когнитивная парадигма предстает в виде системы элементов, подчиненных одному системообразующему принципу отражения реальности – принципу гомеоморфизма (подобия всего всему). Следствием гомеоморфизма является то, что мифологический образ возникает в результате отождествления двух различных сущностей.

Отождествление элементов происходило не на уровне номинаций, а на уровне самих объектов действительности, но следствием этого явилось то, что универсальный закон уподобления транспонируется с мифа на естественный язык, положив начало его символизации и метафоризации.

Таким образом, язык и миф с самого начала находятся в неразрывной связи. В результате мифология предстает как система «оязыковленных» представлений и раннего творчества (слово «творчество» мы понимаем как процесс «творения» ментальной, а следовательно, и языковой картины мира как отражения действительности), а миф может быть осмыслен как древнейший способ концептуализации действительности и как возникающий в процессе такой концептуализации образ мира, мифологическая картина мира (далее – МКМ), которая трактуется нами как отраженная языковой картиной мира мировоззренческая система, особый склад мировидения, особый характер прочтения действительности.

Исходя из этого, проблема «Миф и язык» может быть решена только в контексте взаимодействия языка и культуры этноса. Вследствие этого такие явления, как обычай, обряд и т.п., с одной стороны, выступают в качестве специфических знаков культуры, являющейся особой семиотической системой, а с другой – составляют культурную коннотацию репрезентирующих их слов.

Соответственно, языковая картина мира выступает в качестве средства прочтения мифологического образа мира и основа для реконструкции архаичного типа культуры, который может быть квалифицирован как мифологический. При этом, вбирая результаты языкового творчества этноса (здесь этнос выступает в роли совокупного - в пространственном и временном отношении – субъекта) в процессе освоения внешнего и внутреннего мира, языковая картина мира этноса предстает как вербализация панхронической совокупности ментальных «субкартин»: научной, наивной, художественной, фольклорной, религиозной, мифологической.

МКМ входит в структуру наивной картины мира (НКМ) по принципу включения: МКМ ⊂ НКМ. В результате все последующие «репродукции» исходной, архетипической, картины мира этноса несут в себе информацию об «оригинале». Принадлежащие коллективному бессознательному структурообразующие элементы этнического бессознательного – этнические константы - остаются неизменными при всех изменениях образа мира в процессе развития этноса [Уфимцева 2002: 107].

Можно предположить, что весь основной спектр мифологических знаний (слов-понятий), лежащих в основе русской наивной картины мира, наличествовал уже две - две с половиной тысячи лет назад и нашел отражение в праславянском языке (поэтому анализ той или иной русской мифологемы предполагает выход в область общеславянского), а затем имел свое продолжение в древнерусском (дописьменном, дохристианском). Кроме того, русская мифологическая картина мира включает ряд архаичных воззрений, восходящих к индоевропейской эпохе и вошедших в народную духовную культуру посредством трансмиссии: культура индоевропейская > культура общеславянская > восточнославянская > русская культура, на что указывал Н.И. Толстой.

Тем не менее, мы можем говорить о собственно русской мифологической картине мира как ментальном образовании, репрезентируемом конкретным языком, при этом понятие русской языковой картины мира как репрезентации МКМ трактуется нами широко и включает начальный период ее существования в рамках восточнославянского единства.

Репрезентантом того или иного элемента МКМ может выступать любой знак-носитель мифологической информации, в том числе - слово. о чем писал еще А.А. Потебня, исходя из чего миф может быть рассмотрен как система вербализаций – носителей мифологической информации, при этом слово представляет собой минимальный культурный текст.

Мысль об изоморфизме слова и текста высказывалась неоднократно (В.В. Иванов, В.Н. Топоров, В.В. Колесов, Д.С. Лихачев, Г.Н. Лукина, В.В. Мартынов, С.Е. Никитина, Ю.В. Откупщиков, А.А. Плотникова, Г.Н. Плотникова, И.А. Цыбова, В.И. Шаховский, А.Д. Шмелев и др.). Слово на уровне семантики имплицирует сообщение (об означаемом, включая экстралингвистическую информацию), в котором реализуются отношения «тема – рема». При этом многозначное слово тождественно ряду таких сообщений: «А есть Б», «А есть В» и т.д., где в каждом случае «рематируются» новые свойства А, то есть слово предстает как совокупность текстов.

Такой текст мыслится не как стабильный объект, а в качестве функции [См. о таком подходе: Лотман 2000]. Текст этого типа не дискретен, он не членится на отдельные знаки, но выполняет основную присущую тексту функцию – быть транслятором сообщения (в данном случае - о денотате, референте). В этом ключе номинация рассматривается как результат и следствие предикационных процессов и основа для их воспроизводства, а этимология любой номинативной единицы есть реконструкция предшествующего предикативного процесса [Курдюмов 1999].

Все это в полной мере относится к слову как репрезентанту мифа, исходя из чего мы говорим о таком феномене, как лексикализация мифа. Лексикализация мифа есть вербализация соответствующего элемента мифологической когнитивной парадигмы, его воплощение в слове (соответственно, в нашей работе термины «лексикализация» и «вербализация» являются дублетными). В этом контексте реконструкцию протозначения можно трактовать как концептуальную и культурную развертку слова по вертикали, то есть в диахронии. )