Проанализированный лексикографический материал показывает, что ЭК национально специфичны. Национально-культурная специфика ЭК в русском языке по сравнению с немецким наиболее ярко иллюстрируется их: а) «цветовым» осмыслением (напр., тоска зелёная); б) корреспонденцией с понятиями «душа» и «сердце»; в) связью с понятием тяжести; г) гиперактивным соматическим оформлением. ЭК в немецком языке, если судить по словарным статьям, обнаруживают следующие специфические свойства: а) поиск (положительных) эмоций, стремление их пережить; б) желание и способы избавления от (отрицательных) эмоций.

Сопоставление параллельных ЭК в немецкой и русской лингвокультурах фиксирует большую ассоциативно-образную «проработанность» русской печали и немецкого гнева. Мы имеем в виду как количество понятийных сфер, с которыми корреспондируются эмоциональные феномены, так и множественность самих образов, которыми они мыслятся. Уместно в этой связи упомянуть экспрессивные композиты в русском языке – грусть-тоска, тоска-печаль, тоска-кручина, являющиеся лакунами в немецком языке. Их перевод возможен только описательными средствами. Отмеченный лингвистический факт, на наш взгляд, симпоматичен. Он может свидетельствовать о глубокой, детальной «проработанности» русским сознанием обсуждаемого концепта.

Исследование ядра вербализованных ЭК – их понятийной основы – предполагает выяснение вопроса парадигматических отношений, в которые вступают соответствующие слова (§ 3). Для оязыковленной немецкой и русской концептосфер, представляющих собой сложное структурно-смысловое лексическое объединение, характерны все основные типы семантических отношений языка – синонимия, градация, антонимия и гипер-гипонимия.

Сопоставительный семантический анализ ядерной части ЭК – дефиниций их номинаций – позволяет сделать вывод об иерархической структурно-смысловой организации ЭК двух лингвокультур. Базисные номинации эмоций выступают в функции метаязыка: с их помощью нередко даются определения небазисным номинантам эмоций. Базисные обозначения эмоций имеют статус гиперонима по отношению к небазисных номинациям эмоций. Базисные номинанты эмоций сами выступают в функции гипонимов по отношению к ряду широкозначных языковых единиц (Zustand, Gemuetszustand, состояние, настроение и т.п.), через которые им даются лексикографические определения. Номинации небазисных эмоций состоят в отношениях эквонимии или эквонимии-градации друг к другу внутри соответствующих синонимических рядов. Семный набор базисных номинаций эмоций в обоих языках по сравнению с семным набором небазисных обозначений более редуцирован, что объясняется гиперонимическим статусом первых. Для значения номинантов вторичных эмоций свойственны многочисленные видовые семные характеристики, конкретизирующие означаемое.

Применение метода компонентного дефиниционого анализа показывает, что небазисные номинанты эмоций в русском языке по сравнению с немецким имеет значительно более свёрнутую семантическую запись. Для первого из них актуальны 9 семных групп, в то время как для второго 14. Видовые семы «условия появления эмоции», «объект эмоции», «процессуальность, длительность переживания эмоции», «нечёткость психических переживаний», «осознанность эмоций» не указаны в содержательной структуре номинантов эмоций русского языка. Сем, актуальных для значения русских, но не актуальных для значения немецких обозначений эмоций, не зафиксировано, что, вероятно, может быть объяснено в целом более высоким уровнем толковых немецкоязычных словарей. Специфической особенностью содержательной структуры номинаций эмоций русского языка следует признать высокий индекс использования в качестве метаязыкового средства знаково-оценочной семы (скорбно-озабочённое, нерадостное, счастливый и т.п.), что, по всей видимости, объясняется психолого-культурной склонностью русского этноса, в частности, такими его элитарными представителями, как лексикографы, к жанру «моралите».

Относительно высокая плотность синонимичности (идеографической) вербальной эмоциоконцептосферы обоих языков свидетельствует, на наш взгляд, о психологической, культурной ценности эмоций для немецкого и русского этносов. Количественное превосходство субстантивных синонимичных слов, обозначающих эмоции в немецком языке, обусловлено его субстантивным строем.

Контрарная антонимичность рассматриваемой концептосферы немецкого и русского языков – её не менее важное системное свойство. Слова, оязыковляющие концепты эмоций, как правило, противопоставляются друг другу опосредовано, через мезонимы, что говорит о плавности перехода одного означаемого в другое.

Лингвокультурологическое изучение культурных концептов традиционно проводится посредством анализа употребления эксплицирующих их слов в речи (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак, А.Д. Шмелев и мн. др.). С целью синхронно-диахронического исследования ЭК в немецкой и русской лингвокультурах целесообразно изучение их вербализующих слов в двух типах текстов – художественном и пословично-поговорочном (§ 4). Первый их них содержит преимущественно современные представления носителей языка об эмоциях, в то время как второй, главным образом, фиксирует представления о них более «раннего» человека. И в том, и в другом случае номинации эмоций метафоризуются. Поскольку всякая метафора строится на сравнении, уподоблении самых различных явлений материальной и духовной культуры друг другу, представляет интерес выявление в немецком и русском языковом сознании характера корреспонденций психического, внутреннего мира (мира эмоций) как с реальным, так и с виртуальным миром. Иными словами, принципиально важно было выяснить, что за мотивации и образы стоят за метафорическим использованием номинантов эмоций в разных лингвокультурах.

Метафорические употребления номинаций эмоций представляют наибольший интерес для лингвиста-культуролога, поскольку именно их анализ обнажает сам лингво-когнитивный механизм деятельности человеческого сознания. Наблюдения над метафорическими описаниями обнаруживают существование скрытых связей между различными феноменами мира, открывают для человека новые знания об окружающей его действительности, его внутреннем мире. Ассоциативный характер человеческого языкомышления своим результатом имеет вербальное установление формальных и функциональных сходств, связывающих предметы объективной и субъективной действительности. Обнаружение ассоциативных отношений всегда культурно обусловлено: в этносе в разное время его существования вербально эксплицирована система ценностных предпочтений в выборе «участников» метафоры.

Анализ употребления номинантов эмоций как компонента метафорических дескрипций в художественных произведениях XVIII-XX веков показывает принципиальное сходство множества образов, используемых носителями немецкого и русского языков в понимании исследуемого социально-психологического феномена, что обусловлено универсализмом архетипов огня, воды и воздуха, лежащих в основе толкования человеком мира. Архетипический характер ословления психической действительности не исключает, однако, самобытности языкового национального и индивидуального человеческого мышления, выбора ценностных предпочтений, мотивов и самих речевых образов при её интерпретации разными этносами.

Художественное и бытовое толкование ЭК осуществляется элитарными и рядовыми языковыми личностями посредством обращения к таким понятийным сферам, как «человек» (антропоморфные метафоры), «неживая природа» (натурморфные метафоры), «животный мир» (зооморфные метафоры). Как в немецком, так и в русском языках наиболее продуктивными являются антропо- и натурморфные типы метафор. Высокий индекс употребления антропоморфной метафоры мы понимаем как интроспективность их продуцента и носителя – человека, стремящегося измерять, значит, и оценивать «вещи» сквозь призму своего Ego. Эмоциям человеческое сознание приписывает известную «человекоподобную» активность, в основе которой лежит их мотивационная сила. Причина же активного применения натурморфной метафоры (в особенности, глагольной – aquaverbum, pyroverbum, pyroaqaverbum), уподобляющей психические переживания человека реально воспринимаемым предметам действительности, кроется в их традиционной витальной и утилитарной ценностях для нашей жизни. Установлено, что часто эмоции мыслятся немцами и русскими образами огня, дыма, жидкости, которым, согласно мнения специалистов по мифологии (Б. Малиновский, Ф. Уилрайт и др.), приписывались различные магические свойства: огонь – символ очищения, вода – символ рождения, жизни и т.п. )