С понятием текстовой когезии непосредственно связано представление о завершенности речевого произведения, предопределяемое его композиционным строением. Композиция дискурса прежде всего строится путем обозначения в речи границ текста, текстовой рамки. Анализ внутреннего строения целого дискурса предполагает выявление своеобразия структурных связей внутри макротекста. При этом каждое сверхфразовое единство рассматривается как отдельное высказывание, подобное предложению в текстовом блоке. Здесь существенную роль играют формы проявления текстового обобщения и субъективной модальности.

Прагмалингвистическое исследование дискурса должно быть ориентировано, с одной стороны, на выявление особенностей авторского присутствия, т.е. субъективного эмоционального оценивающего отношения говорящего к предметно-смысловому содержанию своего высказывания. Другой не менее значимой характеристикой строения дискурса выступает фактор развернутости на слушателя, фактор адресованности дискурса, учет того, что Т.А. ван Дейк называл прагматическим контекстом, определяется стремлением говорящего к адекватному пониманию адресатом речевого произведения. При этом говорящий может только тогда успешно осуществить намеченный речевой акт, когда он уверен, что прагматический контекст удовлетворяет условиям этого речевого акта. Подчеркнем важную для нас мысль: понимание текста предполагает наличие в нем потенциала перцепции, программы смыслового восприятия дискурса слушателем.

Все три компонента прагматической структуры текста – отражаемая в речи действительность, субъективно-авторское начало, потенциал восприятия – присутствуют в структуре дискурса во взаимосвязи. Характер взаимоотношений между названными компонентами дискурса зависит от принадлежности высказывания к тому или иному стилю и жанру речи. Важным показателем степени прагматизации дискурса становится уровень языковой компетенции говорящего (становления его языковой личности).

Прагмалингвистическое исследование дискурса не может игнорировать рассмотрение своеобразия выражения в тексте интенции говорящего (иллокутивного содержания текста). Объектом прагматического исследования в настоящей работе выступают главным образом однородные в жанровом отношении речевые произведения – устные спонтанные монологические рассказы. Все они призваны выполнить однотипные коммуникативные задания: вербально передать собеседнику содержание серии событий, известных говорящему, но неизвестных слушателю.

Анализ полученного нами речевого материала позволяет говорить о существовании в рамках дискурсивной деятельности различных коммуникативных стратегий, т.е. общих прагмалингвистических принципах реализации иллокутивного смысла. Мы выделяем вслед за К.Ф.Седовым две глобальные коммуникативные стратегии речевого поведения: репрезентативную, или изобразительную, и нарративную, или аналитическую.

Психолингвистическое исследование дискурсивного мышления своим предметом имеет процессы порождения и понимания текста, т.е. динамическую природу текстовой структуры. Проблемы формирования речевого высказывания и его смыслового восприятия составляют сердцевину теории речевой деятельности. В их разработке современная наука имеет достаточно прочный фундамент, заложенный работами отечественных психологов и, прежде всего, трудами Л.С.Выготского, его последователей, и существенно дополненный Н.И.Жинкиным и учеными его школы.

Если процесс порождения речевого высказывания в психолингвистике исследован достаточно детально, то принятой всеми учеными модели смыслового восприятия высказывания еще нет. Одно можно утверждать с достаточной долей уверенности: понимание речи происходит одновременно по многим каналам. Это не просто поэтапная дешифровка смысла, в которой представленная выше модель порождения высказывания «работает» в обратной последовательности. Понимание речи – это не пассивное движение адресата от значения к замыслу и мотиву. Это сложный целостный психический процесс, в котором большую роль играют предвосхищение (антиципация) и установка на понимание (или непонимание).

Понимание реального дискурса своей целью имеет постижение интенции говорящего. Смысловое восприятие текста – это многогранный речемыслительный процесс, включающий сложные операции по свертыванию и развертыванию исходного замысла, по перекодированию чужой речи на код индивидуальных смыслов и т.д. Понимание целостного речевого произведения есть реконструкция смысла, перевод его на универсально-предметный код внутренней речи воспринимающего субъекта. При этом, как писал В. фон Гумбольдт, полного понимания между общающимися людьми достичь невозможно. Процесс смыслового восприятия дискурса предстает перед нами интерпретацией чужого текста, выявления в нем ядерных смыслов, т.е. создания на основе исходного дискурса своего собственного варианта , который по своей форме не тождественен тексту чужому. Порождение и понимание текста используют механизмы развертывания и свертывания. В динамике текста выделяются по крайней мере два уровня – глубинный (семантический) и поверхностный (лексико-грамматический).

Дискурсивное мышление характеризуют не только латентные процессы свертывания текста, его переработка и трансформация, но и его целостность. Цельность (целостность) – это психолингвистический феномен особого рода, который представляет собой возникающее в психике человека одновременное интегральное, полностью не совпадаемое динамическое представление о некотором объекте.

С понятием цельности соотносится представление о композиционной завершенности текста. В этой связи важную роль приобретает анализ текстовой «рамки», т.е. начала и концовки речевого произведения. И здесь уместно, на наш взгляд, использование критерия «нормы текстовости», т.е. степени композиционной стройности целостного дискурса. В сознании носителя языка есть представление о «правильном» композиционном устройстве сообщения. Такое представление соответствует ядерной структуре дискурса, которой следует считать такое построение, которое в своем линейном развитии повторяет этапы формирования целостного высказывания, разворачивание замысла в текст. Подобное соответствие поверхностной структуры дискурса его динамическому строению мы вслед за К.Ф.Седовым будем называть нормой текстовости.

Данные нейролингвистики позволяют высказать гипотезу о том, что первичная стадия мотивации и формирования замысла (в образном коде УПК) осуществляется в правом полушарии. Именно там появляется общее представление о будущем высказывании, когда говорящий знает, о чем он будет говорить, но не знает, как. Затем в левом полушарии происходит перекодирование содержания сообщения во внутренней речи. Именно здесь под руководством речевых зон левого полушария происходит выбор синтаксических схем и предикатов.

В социолингвистическом и культурно-этнографическом исследовании устно-речевого дискурсивного поведения уместно оперировать понятием повседневное общение. Это огромное пространство в континууме коммуникации, отражающее бытовое неофициальное взаимодействие носителей языка, М.М.Бахтин называл областью жизненной (или житейской) идеологии. Ученый подчеркивал, что в этой сфере жанровое завершение отвечает случайным и неповторимым особенностям жизненных ситуаций. Всюду житейский жанр укладывается в отведенное ему русло социального общения, являясь идеологическим отражением его типа, структуры, цели и социального состава.

Дискурс/текст является объектом лингвистического изучения и допускает многоаспектное рассмотрение: выделяются грамматический, семантический, прагматический, когнитивный или психолингвистический, социокультурный подходы. Будучи языковым явлением, дискурс/текст характеризуется набором конститутивных признаков, структурой и системностью; набор текстовых категорий и структурных связей может быть относительно универсальным для всех типов текстов, но их наполнение в текстах разных типов различно.

Во второй главе в русле подходов современной теории дискурса органично интегрированы идеи русских формалистов, европейского структурализма и семиотики, антропологии, литературоведения, когнитивной лингвистики, теории коммуникации и социологии. )