Коллективизм/индивидуализм ярко проявляется на уровне мотивации, поведенческих стратегий и организации общественной жизни. В России, с точки зрения американцев, намного чаще допускается "вторжение" в чужое личное пространство. Американская самодостаточность, отсутствие интереса к другим странам, нежелание изучать иностранные языки приводят к международной изоляции, "интернациональной наивности" (international naiveté) и низкой степени готовности рядовых американцев к эффективному межкультурному общению.

Как это ни парадоксально, но, наряду с индивидуализмом, обращает на себя внимание конформизм американцев. Проявления конформизма, которые в США стали особенно явными в ХХ в., обнаружились на самых различных коммуникативных уровнях - как вербальном, так и невербальном. Это унификация орфографии, ставшей более последовательной и логичной, стандартизация произношения, употребление сленга как попытка уйти от будничного языка. Инструментами стандартизации стали пресса, радио, кино, школа, бизнес, реклама, политика. На невербальном уровне конформизм находит свое выражение в одежде, этикете, манерах и стиле жизни, который складывается под влиянием коммерческого искусства.

Американцы являются представителями активистской культуры и в большей степени сосредоточивают свое внимание на операционных процедурах, нежели на восприятии ситуации. В результате стержнем американской культуры становится ментальная ориентация на практическое действие, имеющая в основе своей субъективную точку зрения (Storti). Последнее утверждение очень существенно и может быть развито следующим образом: принятие субъективной точки зрения за основу ведет к соответствующим инференциям и попытке изменить окружающий мир в соответствии со своим восприятием, без учета специфики объективной реальности и национально-культурной ситуации. Представляется, что именно благодаря этому обстоятельству американцы заработали в мире репутацию нации, которая постоянно вмешивается в дела других народов. Кроме того, противоречие по линии агентивности/неагентивности проявляется в том, что в русской культуре существует более четкое деление между "активными" и "пассивными" коммуникативными ролями, в то время как общение в США отличается большей степенью симметричности (хозяин/гость, преподаватель/студент и т. д.).

Русская эмоциональность проявляется в языке на всех его уровнях (нюансировка лексических значений, обилие эмоциональной лексики; синтаксические возможности языка, включая свободный порядок слов, который позволяет выражать тончайшие нюансы чувств, и т. д.), высокой степени эксплицитности выражаемых эмоций, а также в выборе лингвистических и паралингвистических средств в процессе коммуникации. Американский прагматизм, в свою очередь, проявляется в размере и характере речевых сообщений, которые тяготеют к краткости и конкретности (как в устных, так и письменных сообщениях, чему, в частности, способствуют такие новые формы общения, как электронная почта, где минимализм доведен до крайности), деловитости даже в личных ситуациях (например, при назначении встреч или планировании мероприятий), некоторой сухости стиля в деловом дискурсе, а также в энергичных и напористых коммуникативных стратегиях. Часто русские и американцы говорят на разных языках: голос разума и голос эмоций не всегда сливаются воедино. Русские считают американцев чрезмерно деловитыми и недостаточно душевными. Американцы, со своей стороны, воспринимают поведение русских как нелогичное и иррациональное.

Различие между русскими и американцами также проявляется в том, что удельный вес соревновательности в американской коммуникативной системе больше, нежели в русской, где преобладающей формой коммуникативного взаимодействия является кооперативность. Поскольку межкультурная коммуникация по определению является формой человеческого взаимодействия, настрой на сотрудничество или соревновательность может играть ключевую роль в том, каким образом сложатся взаимоотношения между коммуникантами – представителями разных лингвокультур.

Традиционными параметрами противопоставления американцев и русских также являются оптимизм и пессимизм. Американцы считаются "неисправимыми оптимистами", верят в способность личности "ковать свою судьбу" и рассматривают счастье как императив. Русские же склонны к депрессии и тоске, что проявляется в формах взаимодействия и выборе коммуникативных стратегий. Различие также проявляется в том, что русские в меньшей степени, чем американцы, озабочены стремлением избежать неизвестности (американский термин uncertainty avoidance – одно из важных понятий теории МК в США).

С о ц и а л ь н а я и д е н т и ч н о с т ь трактуется в работе как конгломерат гендерной, возрастной, расовой, этнической, географической, классовой, имущественной идентичности и социального статуса. С точки зрения МК, стратификация общества внутри разных культур не совпадает в силу особенностей исторического развития, разного протекания политических и экономических процессов, а также тех критериев, которые обществу диктует язык. Разные по величине социальные группы, такие как "семья", "община", "соседи", "коллеги" и т. д., могут состоять из людей, объединенных определенным социальным опытом или видом деятельности и обозначенных своего рода ярлыком - словом. Будучи в известной мере умозрительным, социальное деление отчасти зависит от этих ярлыков. Например, слова community и neighborhood, широко употребимые в США, не имеют точных эквивалентов в русском языке. Слова коллектив и team соотносимы, но не полностью эквивалентны.

Заслуживает внимания точка зрения, согласно которой выделяемые на основе указанных выше критериев социальные группы делятся на "видимые" и "невидимые". "Невидимыми" считаются те группы, которые доминируют в обществе: мужчины, белые, гетеросексуалы, так как они принимаются за норму. На их фоне "видимыми" становятся социальные группы, объединяющие женщин, негров, гомосексуалистов и т. д., поскольку они рассматриваются как отклонение от нормы. Поэтому в речи уточняются лишь эти отклонения, например: Black secretary, female doctor или женщина-водитель. Существует тенденция использовать страдательный залог по отношению к "невидимым" социальным группам: "so mаny women were raped, murdered, slain" вместо "so mаny men raped, muredered, slaid women". Применительно к МК степень "видимости" различных социальных групп ситуативно и культурно обусловлена. Например, поскольку в России практически нет чернокожих жителей, афро-американец в российской толпе будет еще более "видимым", чем у себя дома. То, что американцы иногда принимают за российский расизм, часто бывает простым проявлением любопытства по отношению к "экзотике". С другой стороны, белая женщина очень заметна в американском черном гетто, особенно в темное время суток. Русские туристы не всегда отдают себе в этом отчет, из-за чего могут попадать в неприятные ситуации.

Адекватная МК между мужчинами и женщинами требует учета целого ряда факторов, в состав которых входят:

· социальная ситуация и гендерная политика в определенной культуре;

· проявления понятий "политическая корректность", "сексизм" (sexism) и "сексуальное домогательство" (sexual harassment) в контексте данной культуры;

· нормы выбора психологической, социальной и коммуникативной дистанции;

· уместность определенных типов коммуникативного поведения, как вербального, так и невербального.

Внимание американского общества к гендерным проблемам и утверждению женских прав, в том числе на законодательном уровне, влияет на самоидентификацию американок, степень их самостоятельности, уверенности в себе, нацеленности на успех и нежелание ни в чем уступать мужчинам. Из общения с русскими американцы, как правило, выносят мнение о том, что в России в большей степени, чем на Западе, делается упор на традиционные модели мужественности и женственности. В профессиональной сфере, политике и в бытовом общении чаще проявляется то, что американцы называют "сексизмом", то есть чувство превосходства одного пола над другим. В коммуникативном поведении русских наблюдается бόльшая асимметрия и более четкое распределение социальных обязанностей между мужчинами и женщинами, чем в США. )