Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка использованной литературы (211 наименований на русском и иностранных языках), перечня словарей, списка источников художественной литературы и приложения в виде таблиц. Общий объем диссертации составляет 168 страниц.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируется его цель и задачи, указываются методы исследования и материал, на котором выполнена работа, определяются научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность полученных результатов исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.
В первой и второй главах излагаются теоретические положения, на которых основано настоящее исследование.
В первой главе «Метафорическое значение и принципы его описания в современной лингвистике» рассматриваются наиболее актуальные подходы к проблеме семантики слова (логический, психологический, ситуационный), так как структура значения слова играет важную роль в формировании метафорического значения. Значение – концепт, актуализируемый в сознании как информационная функция другого, актуализирующего его концепта.
В работе применяется когнитивный подход, который позволяет осмыслить метафору как средство познания окружающего мира. Опираясь на теорию М. В. Никитина, развивающего этот подход, мы показали, как структура значения влияет на образование метафорического смысла.
Мы рассматриваем метафору как бинарную единицу. Под метафорическими выражениями мы понимаем словосочетания, в том числе предикативные (предложения). В ходе нашего исследования мы пришли к выводу, что метафорический перенос возникает при нарушении комбинаторики семантических признаков, входящих в структуру значения первого и второго компонентов метафоры.
В структуре лексического значения слова, согласно М. В. Никитину, выделяются две части – интенсионал и импликационал. Интенсионал представляет собой структурированное множество семантических признаков, входящих в содержательное ядро лексического значения. Импликационалом является периферия семантических признаков, окружающих это ядро. При метафорическом переосмыслении слов в перестройку семантики слова вовлекаются как те, так и другие признаки.
В первой главе мы обращаем внимание на проблему “живых” и “стершихся” (“стертых”) метафор. Этой теме посвящено множество работ. Традиционно причиной стирания метафоры считалось ее многократное употребление, что приводило к занесению метафорического значения в словарь. Однако, одно и то же значение может фиксироваться в одном словаре и отсутствовать в другом. Кроме того, словари не успевают фиксировать все метафорические переносы. Это свидетельствует о том, что в настоящее время не существует четких критериев разграничения “живых”, распространенных и “стершихся” метафор.
Опираясь на теорию М. В. Никитина, мы выдвигаем гипотезу о взаимосвязи степени новизны метафоры и структуры значения ее компонентов. Чем дальше друг от друга находятся признаки значений компонентов метафоры, тем необычнее становится их комбинаторика, тем образнее и ярче выглядит метафора, а следовательно снижается вероятность того, что данное метафорическое выражение превратится в стертую или распространенную метафору. При этом мы выделяем следующие варианты:
1. Комбинироваться могут признаки интенсионалов значений обоих компонентов метафоры. Ср.: His accent told them nothing (H. Hudson) – “его акцент ни о чем нам не говорил”. В интенсионал слова accent входит сема «одна из характеристик речи человека». В интенсионал глагола tell входят семы «произносить, сообщать, объяснять, указывать на что-либо и т.п.». Метафорический компонент возникает в результате комбинирования признаков, относящихся к одной понятийной области («характеристика речи» – «произносить»).
2. Другой способ предполагает комбинирование признаков интенсионала значения одного компонента метафоры и импликационала значения другого компонента, при этом первый признак является инвариантным, а второй – вариантным. Ср.: …there were men in a laboratory hunting the unknown organism (J. Johnson) – “в лаборатории были люди, охотившиеся на неизвестные организмы”. Интенсионал глагола hunt составляет сема «охотиться», а значение «искать, вести поиски» можно отнести к импликационалу значения этого глагола. В интенсионал значения второго компонента метафоры (the unknown organism) входит сема «неизвестность». Как известно, процесс поиска в лабораторных условиях всегда предполагает что-либо неизвестное, неизведанное, непознанное, или то, что требует подтверждения или доказательств.
3. Наконец, возможен и третий вариант, в котором один из признаков импликационала значения одного компонента метафоры комбинируется или, по крайней мере, имеет общие черты с одним из признаков импликационала значения другого компонента метафоры, что объясняет возможность ассоциации и дает возможность возникновения метафорического значения. Ср.: The tip of his nose seemed to quiver with curiosity… (H. Hudson) – “кончик его носа, казалось, трепетал от любопытства…”. Подобное сравнение можно объяснить только лишь при помощи ассоциаций, если вообразить, что от любопытства можно трястись и дрожать. В данном случае первым компонентом метафоры является the tip of the nose, интенсионал значения которого – «часть лица», «орган обоняния». В импликационал же входит сема «заметность, значимость данной части лица, некое лидерство, ведущая роль» (ср.: to follow one’s nose – идти куда глаза глядят, to be led by the nose – идти на поводу), «способность чувствовать, предчувствовать», «некая интуитивность». Вторым компонентом метафоры является выражение quiver with curiosity, которое само по себе также является метафорой, т.к. смысл выражения «дрожать и трястись от любопытства» можно объяснить лишь условным рефлексом человеческого организма. Интенсионалом здесь является сема «непроизвольные повторяющиеся движения, вызванные предчувствием или ожиданием чего-либо». А импликационал значения этого компонента метафоры составляет сема «нервозность, вызывающая подобные движения». Ассоциация возникает между носом (метонимическим обозначением субъекта), способным чувствовать и угадывать интуитивно, и любопытством, проявляемым как нервозность и напряженность.
Таким образом, можно предположить, что в первом варианте мы имеем дело с “мертвой” или “стершейся” метафорой. Во втором варианте мы, вероятнее всего, сталкиваемся с распространенной метафорой. А в последнем случае мы имеем дело с “живой” или индивидуальной метафорой. Данная гипотеза дает возможность шкалирования метафорического значения по степени его новизны.
Во второй главе «Когнитивная метафора: функции и ситуационные рамки», раскрывая природу концепта и концептосферы, мы предлагаем взглянуть на них как на ситуационные рамки для возникновения метафорического значения.
Понятие концептосферы намного шире понятия концепта, но они неразрывно связаны между собой. Концепт рассматривается в работе как единица лингвокогнитивного уровня структуры языковой личности, элемент языкового сознания. Он является первичной оперативной единицей когнитивной семантики, «семантическим эмбрионом», как его назвал Н.Ф. Алефиренко. В отличие от понятия, концепт принадлежит “обыденному познанию”. Это различие очень важно для понимания метафоричности концепта, воспринимающего образные смыслы. Концептосфера (термин Д. С. Лихачева) представляет собой совокупность концептов, некое целостное и структурированное пространство. Некоторые ученые используют также термины концептуальная система (Р.И. Павиленис) и концептуальная область (Ю.С. Степанов, В.П. Нерознак).
В Главе 2 говорится о концептуальной функции метафоры, которая заключается в ее способности формировать новые концепты, исходя из уже сформированных понятий, путем выделения важных для обозначаемого концепта признаков. Новизна метафорического концепта – в его образности. Концепт одной концептосферы получает коннотативный эмоционально-образный смысл за счет соприкосновения, совмещения с концептом другой концептосферы или совмещения с другим концептом той же концептосферы. Перечисленные пути возникновения метафорических концептов представляют собой метафорические модели. )