6. Дискурсы детей 5-6 лет отражают специфическую, детскую картину мира, отмеченную оптимизмом, антропоморфизмом, условностью, преобладанием игрового и сказочно-фантастического начала над объективно-реалистическим. Наиболее прецедентными в этом возрасте остаются тексты сказок. Многие сказочные персонажи, ситуации воспринимаются как некие концепты и переносятся в детские дискурсы. Вместе с тем дети хорошо осознают наличие другого (реального, “взрослого”) мира, что получает отражение в противопоставлении двух картин мира – детской и взрослой. Наиболее последовательно эти тенденции прослеживаются в дискурсах русских детей. В дискурсах английских детей более заметно влияние теле- и видеопродукции (мистических, фантастических и приключенческих “взрослых” фильмов). Однако в целом разрушения детской картины мира в этом возрасте пока не происходит; она достаточно однотипна для двух народов.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на конференциях молодых ученых в Саратовском государственном университете (апрель 2000, апрель 2001), на международной конференции “English Unites The World: Diversity Within Unity” (январь 2002 г). Работа обсуждалась на кафедре общего и славяно-русского языкознания Саратовского государственного университета. По теме исследования опубликованы четыре статьи и методическое пособие “Education in Modern Britain” (“Образование в современной Великобритании”) в соавторстве c Викторовой Е.Ю., Казаковой В.Ю. и Коретниковой Л.И. (1999).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и приложения, в котором помещены образцы исследованных детских дискурсов, список использованной литературы и список иллюстраций.

Содержание диссертации.

Во введении обосновывается актуальность выбора темы исследования, определяются ее объект, предмет, цель и задачи, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, перечисляются методы анализа.

В главе 1 “Текст и дискурс в современной лингвистике” представлены различные концепции текста; на основе критического анализа работ отечественных и зарубежных лингвистов рассматриваются теоретические проблемы текста и текстообразования.

Одной из наиболее актуальных проблем является выделение и исследование основных дистинктивных признаков текста как лингвистической единицы (Ю.В. Ванников, И.Р. Гальперин, Л.Н. Мурзин, Т.М. Николаева, К.А. Филиппов, А.С. Штерн и др.). Далее представлены различные концепции текста в современной лингвистике (А.Г. Баранов, В.А. Бухбиндер, Г.А. Золотова, О.Л. Каменская, Г.В. Колшанский, Д.В. Красных, О.А. Крылова, Ю.А. Левицкий, Л.М. Лосева, Т.В. Матвеева, О.И. Москальская, А.И. Новиков, Н.К. Онипенко, В.Д. Розанов, М.Ю. Сидорова, Ю.М. Скребнев, G. Brown, D. Crystal, D. Davy, M. Halliday, R. Hasan, G. Yule и др.).

Важное место в теоретической главе работы уделяется понятию дискурса, само понимание которого, принципы его описания и интерпретации до настоящего времени остаются дискуссионными (Г.И. Богин, В.Г. Борботько, К.А. Долинин, М.Я. Дымарский, В.И. Карасик, М.Л. Макаров, M. Coulthard, T.A. van Dijk, W. Edmondson, M. Fairclough, J. Sinclair и др.).

Существует множество определений дискурса, интерпретирующих данный феномен с разных теоретических позиций. Однако в большинстве современных работ (см., например: Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, Т. ван Дейк, В.И. Карасик, А.Е. Кибрик, М.Л. Макаров, Г.Г. Почепцов и др.) сложилась традиция, в рамках которой под словом дискурс понимается целостное речевое произведение в многообразии его когнитивно-коммуникативных функций.

Следует отметить, что в современных работах достаточно регулярно можно обнаружить случаи взаимозаменяемого употребления терминов “текст” и “дискурс”. В то же время многие исследователи принципиально противопоставляют эти два феномена по ряду оппозитивных признаков: функциональность / структурность, процесс / продукт, динамичность / статичность и актуальность / виртуальность. В частности, В.И. Карасик выделяет несколько подходов к пониманию сущности дискурса: коммуникативный, структурно-синтаксический, структурно-стилистический и социально-прагматический.

Мы придерживаемся точки зрения М.Л. Макарова, который считает, что нет необходимости строго терминологически разграничивать значения “текст как объект” и “текст как деятельность” в силу их диалектической взаимообусловленности. Поэтому вполне допустимо употреблять термины “текст” и “дискурс” синонимически, оставляя за последним, однако, признак подчеркнутой процессуальности.

Исследователи выделяют различные текстовые категории (критерии текстуальности): когезия, когерентность, интенциональность, приемлемость, информативность, ситуативность, интертекстуальность (R. Beaugrande, W. Dressler); членимость, континуум, автосемантия отрезков текста, ретроспекция, проспекция и модальность (И.Р. Гальперин); тема, цепочка хода мысли, тональность, оценочность, темпоральность, локальность и композиция (Т.М. Матвеева). Как нам представляется, все эти точки зрения не столько противопоставлены, сколько дополняют друг друга.

Два первых критерия из общепризнанных – когерентность и когезия (связность и цельность) касаются описания различных сторон связей в тексте и признаются его основными свойствами.

Связность и цельность можно представить как присущие тексту связи двух типов: “горизонтальные” и “вертикальные”. При этом “горизонтальные” (линейные) текстовые и когнитивные механизмы обеспечивают главным образом связность речевых произведений; “вертикальные” механизмы обеспечивают их целостность (цельность).

Вопросами связности речи, крайне важными для всей проблематики текста, занимаются многие известные ученые (А.А. Акишина, В.Г. Борботько, Д.О. Брчакова, Б.М. Гаспаров, С.И. Гиндин, М.П. Котюрова, Л.М. Лосева, М.И. Откупщикова, Е.А. Реферовская). При этом связность текста, как правило, анализируется на лексико-семантическом, синтаксическом и морфологическом уровнях.

Лексико-семантическая связность проявляется в повторе номинаций, синонимической и антонимической замене, параллельных номинациях, местоименном замещении и др. (Ю.М. Скребнев, Н.В. Данилевская, D. Тannen, M. Halliday, J. Martin, R. Hasan).

Наиболее элементарный способ реализации связности на синтаксическом уровне – зацепление. Он основан на использовании разного рода пограничных элементов: предлогов, союзных слов, союзов, частиц, эллиптических и параллельных конструкций и других языковых средств (И.Н. Кручинина, Л.И. Коретникова, Ю.А. Левицкий, М.В. Ляпон, И.П. Севбо, M. Halliday, J. Martin, А. Darbyshire).

Морфологическая связность предусматривает морфологическую соотнесенность употребляемых в пределах сверхфразового единства словоформ. К таким средствам прежде всего относятся межфразовое согласование имен и соотнесенность видовременных форм глаголов (А.В. Бондарко, Г.А. Золотова, Е.В. Падучева).

Особое место в системе средств связи занимает повтор, который большинство исследователей считает основным средством реализации межфразовых связей (М.И. Откупщикова).

Применительно к спонтанному монологическому дискурсу прежде всего необходимо различать собственно лексико-семантический (контекстный) повтор и ситуативное замещение. Ситуативные замещения связывают высказывание не с предшествующим текстом, а с реальной ситуацией общения. Механизм замещения здесь строится на употреблении дейктических элементов.

Таким образом, анализ современной лингвистической литературы по проблемам когерентности показывает, что данная категория является сложной в структурном отношении и по-разному проявляет в себя в различных типах речевых произведений (М.П. Котюрова, Т.В. Харламова).

Метатекст относится некоторыми исследователями к реализации категории связности, а некоторыми – к реализации цельности. Мы придерживаемся последней точки зрения. Метатекст в речевом произведении, как правило, несет в себе то, что в науке получило название субъективной модальности, т.е. авторского отношения к предмету речи. Эта категория выступает “глубинной” характеристикой речи, во многом формирующей, связывающей высказывания (Г.Я. Солганик). )