Звукоизобразительные и звукоподражательные единицы лексического состава языка выполняют в языке особые функции, поэтому значение такого рода единиц отличается рядом особенностей. Ономатопея понимается в узком смысле – как значение ономатопа – и в широком – как фонетическая мотивированность любого слова языка, а в большей степени звукоизобразительных единиц.

В работе выдвигается положение о том, что при анализе ономатопической лексики необходимо разграничивать лексику, репрезентирующую звучание, звукоподражательную или собственно ономатопическую (рычать, воркотун, бухнуть и т.п.) и лексику, репрезентирующую другие феномены, звукоизобразительную, (тяп-ляп, огорошить, цирлих-манирлих, фифа), потому что значение ономатопа является понятийно ориентированным. Это подтверждают результаты фоносемантического исследования ЛСГ глаголов звучания: признаки, составляющие фонетическое значение единицы, не всегда совпадают с ее оценочными метафорическими смыслами, а в некоторых случаях прямо противоречат им. Например, КУРЛЫКАТЬ – фонетическое значение: большой грубый мужественный темный холодный медленный страшный тусклый печальный. На основе анализа метафорических значений были выявлены периферийные смыслы, связывающие этот тип звучания с представлением о высоком, светлом, нежном, печальным, родным, звонком. При метафоризации в пределах этого ОГ всегда выявляются положительные оценочные смыслы.

Семантика звукоподражательного слова обладает специфическими особенностями, связанными особой функцией – репрезентацией различных типов звучания, поэтому внутренняя форма ономатопа представлена фонетическим комплексом, соотносимым с тем или иным акустическим типом. Непосредственные акустические составляющие значения ономатопа могут быть названы звукотипом. Они выявляются на первой стадии первого этапа аналитического изучения материала с помощью компонентного анализа. Но план содержания звукоподражательной ЛЕ не ограничивается акустическими характеристиками: вся совокупность смыслов, реализованных в семантике ономатопа, может быть названа звукообразом. Выявление звукообраза того или иного типа звучания становится возможным при использовании приема интроспекции на второй стадии анализа, где сопоставляются образы исходной и результативной ситуаций метафорического переноса.

Второй этап анализа предполагает построение когнитивной модели восприятия того или иного типа звучания. Для этого в работе вводится новая комплексная единица анализа, позволяющая осуществить реконструкцию названной модели. Как уже было сказано ранее, специфика семантической организации значения ономатопа проявляется и в том, что роль внутренней формы ономатопа выполняет звукоподражательный комплекс. Этот комплекс позволяет объединить единицы поля в микрополя на основе деривационно-ассоциативных, эпидигматических связей. В работе такое микрополе названо ономатопическим гнездом (ОГ). Например: выть, взвыть, завыть, провыть, завывание, развыться, подвывание, вытье, вой. Каждое такое ОГ репрезентирует определенный тип звучания, а единицы, входящие в его состав, демонстрируют определенную сложившуюся в языковом коллективе оценку данного звукотипа и систему его звукообразов. Введение этой единицы позволяет рассматривать совокупность всех образных, оценочных, эмоциональных, символических смыслов, связанных с тем или иным акустическим типом и выявить его звукообраз.

Например: ФУКАТЬ – ИС: произнести "ф-ф", "фу", с шумом выпуская воздух изо рта. РС: погаснуть, издав глухой, отрывистый звук. Лампа тихонько фукнула. При переносе актуализированы акустические параметры звучания – звукотип: шумный, глухой, короткий звук. Эта метафора номинативная. Оценочное метафорическое значение этой же лексемы внезапно уехать основано на звукообразе (А скоро фукнул без всяких объяснений куда-то опять Петруха. Распутин). Звукотип при метафоризации не задействован. Актуализируются звукообраз – элементы «второго плана», свойственные ситуации, именуемой глаголом ФУКАТЬ, и характеризующие действие как интенсивное и внезапное. Значимым является и способ произведения этого звука: выдувание воздуха ртом, имитирующее ветер и образно передающее исчезновение, опустошение. О наличии такого элемента этого звукообраза свидетельствует и другая метафора этого ОГ: Профукать денежки.

Оценочные смыслы, актуализированные в метафорической лексеме, обладают «рикошетным эффектом»: результативная ситуация, отраженная в метафорическом значении, оценивается через призму исходной ситуации, отраженной в прямом значении лексемы. Происходит совмещение ситуаций и формирование синкретичной оценки, относящейся одновременно к ИС и РС. Зачастую только на основе «рикошетной» аксиологии мы можем сделать вывод об оценке исходного типа звучания и ситуации, связанной с ним. Например, оценка речевого поведения человека актуализированная в метафорическом ЛСВ позволяет сделать вывод об оценке звучания кошки: МУРЛЫКАТЬ – ИС: издавать мурлыканье (тихое урчание), о кошке. Серая кошечка замурлыкала довольно. РС: говорить мягким голосом, приговаривать. – Ну, миленький, сделай это для своего котика, – замурлыкала я. Л. Милевская. Акустические параметры этого типа звучания: неголосовое, шумное, негромкое, непрерывистое, низкого тона. Такой тип звука, по результатам наших наблюдений, оценивается отрицательно, но здесь оценка обращена не столько на звукотип, сколько на звукообраз – общий положительный эмоциональный фон ситуации, который оказывается более значимым для носителя языка, нежели фактор благозвучности. Другие метафорические значения ОГ МУРЛЫКАТЬ последовательно реализуют этот звукообраз, ср. мурлыкать песенку.

При использовании такого анализа метафорических значений оказывается возможным определить первичную дифференциацию объектов мира и его структурирование, например, восприятие человеком определенных объектов как опасных, (рычание, шипение) или неопасных (писк), в зависимости от типа звучания, издаваемого ими принадлежащих той или иной сфере действительности.

Вторая глава «Образы звучания животного мира» посвящена описанию и реконструкции когнитивной модели саундшафта мира животных. Последовательно анализируя направления метафоризации, понятийные сферы, на которые направлена «метафорическая экспансия» [Чудинов, 2001], а также палитру аксиологий (нейтрально – плохо – хорошо), удалось выяснить, что лексемы, обозначающие звучание животного мира, порождают по преимуществу оценочные метафоры. Высказывается предположение о том, что такое соотношение связано с принадлежностью животного мира, как и человека, к сфере живого, поэтому возникает необходимость для человека более четко провести грань между человеческим и другим одушевленным, котороепредставляет собой конкурирующую сферу и поэтому воспринимается с пейоративной оценкой.

Нейтрально оценивается звучание сферы неодушевленного (посредством номинативной метафоризации) (ИС: звучание диких животных, насекомых – проскочила с жужжанием моторная лодка. Распутин); невербальное звучание человека (ИС: звучание домашних животных, птиц, либо животных малых по размеру – люди увидели рыдающую женщину, в чьих руках пищал и размахивал пухлыми лапками наследник. Г.Л. Олди).Таким образом выстраивается противопоставление: нечеловеческое, дикое, опасное – человеческое, домашнее, неопасное. Человек, пребывающий в аномальных условиях, и маленький ребенок не входят в общую систему оценок, за ее рамками остается также ритуальное действие как вписанное в другую оценочную систему (Уж больно я люблю, милая девушка, слушать, коли кто хорошо воет-то! А. Островский).

Оценочные метафоры характеризуют человека в различных его проявлениях, при этом оценка звучания выходит за рамки собственной нормативной шкалы (акустические параметры) и для восприятия звука оказываются значимыми такие факторы: коммуникативная эффективность, степень интеллектуальности источника звучания, эмоциональная сдержанность, гармоническая организация звучания, степень агрессивности субъекта звучания, размер и физическая сила субъекта, этичность поведения субъекта, ритуальность действия, соответствие стандартному образу жизни. )