б) голосовое невербальное звучание. Это звучание тесно связано с образом ситуации, представляющей определенное эмоциональное состояние. Он воспринимается относящимся к периферийной области звучания человека. Невербальность, информативная неоднозначность способствует осмыслению данного звучания как близкого к сферам неодушевленного и животного (Петух орал изо всех сил, хлопая крыльями и вдохновенно подпрыгивая на воротах. Белянин).

С другой стороны, именно этот акустический тип представляет сферу творческой деятельности человека (Он пел любовь, любви послушный. Пушкин). Музыкальное звучание осмысляется двояко: с одной стороны, как воплощение духовных потенций, с другой – как возможность подсознательного воздействия на эмоциональном уровне, суггестии. Оно воспринимается как привлекающее внимание и тесно связано с возможностью эмоционального воздействия (Но тут же выступал ядовитый старичок, пел соловьем и в качестве беспристрастного свидетеля удостоверял наше истинно-джентельменское поведение. Куприн). К сказанному можно добавить, что о близости сферы творчества и сферы природной свидетельствует экспансивная эмоциональная установка человека.

в) неголосовое звучание. Такой тип звука воспринимается как обладающий низкими информативными возможностями. Он связан с физиологией, сферой телесного, неодушевленного. Здесь актуален фактор благозвучности, что свидетельствует о восприятии такого акустического типа не как собственно человеческого, а как неодушевленного. Такой тип звука, как свист обладает символическим смыслом и связан с представлением о деструктивности, опустошении (Раньше Дарья не стерпела бы свиста: "Ты кого высвистываешь, кого из избы высвистываешь, такой сякой?". Распутин).

При восприятии звучания человека, можно четко дифференцировать в нем несколько подпространств: собственно человеческое, прототипическое, связанное с высшими проявлениями и репрезентируемое голосовым вербальным звучанием. Эмоциональное, связанное с эмоциональными проявлениями, граничащее с природным и, в конечном итоге, связанное со сферой творчества, жизнью. Физиологическое, связанное со сферой телесного, неодушевленного.

Четвертая глава «Образы звучания сферы неодушевленного» посвящена реконструкции когнитивной модели этого акустического подпространства.

Для восприятия звучания сферы неодушевленного является актуальным фактор акустический – именно он во многом определяет отношение к звучанию. Кроме того, оценку звука определяет фактор каузированности.

Анализ номинативной метафоры, показывает, что не оценочно воспринимаются: звучание либо объектов равноценных (принадлежащих этой же сфере), либо воспринимаемых как равноценные – звучание птиц, физиологическое звучание. Отношение к сфере неодушевленного скорее рациональное:неодушевленное не представляет собой предмет переживания, не вызывает яркой эмоциональной реакции, т.к. является мертвым миром (за исключением природного звучания). Отношение к нему утилитарное.

Оценке подвергаются следующие объекты: речевые проявления человека; выражение эмоций; действия человека; поведение человека; состояние (физическое, образ жизни, социальное); деятельность человека; искусство музицирования; сфера абстрактного.

Факторы, определяющие восприятие этого типа звучания: акустические параметры (шумность (хаотичность) звучания; очень высокая степень интенсивности, громкости; резкость звучания); коммуникативная эффективность речевых действий; конструктивность, целенаправленность и осмысленность физических действий субъекта; агрессивность и этикетность поведения, этичность поступков субъекта; эмоциональная невыдержанность субъекта; его состояние: физическое, эмоциональное, социальное.

Звучание сферы неодушевленного оказывается связанным с определенными образами:

а) звучание природное:

– гром связан с образом неба, воспринимается как символ его гнева, причем связан с представлением о высшем, справедливом воздаянии за поступки, недоступном обсуждению со стороны человека. Это позволяет говорить о том, чтопри восприятии звучания этого акустического типа является актуальным пространственный архетип верх–низ (Он гремел с кафедры. Гончаров), но агрессивная поведенческая установка не является нормальной для ментальной сферы и метафора может быть употреблена в ироническом контексте: Пошучивали на ушко, что немедля после изничтожения всех намеченных по списку коллег, он употребит свои громы на разгром некоторых отсталых явлений природы, дабы обратить их к желательному совершенству. Леонов;

– шум связан, напротив, с земным, телесным, человеческим. Ассоциируется с суетой, возней, скандалами, с земной опасностью, которой можно избежать, связан с представлением о профанном воздаянии – не с точки зрения высшего существа, а с точки зрения человека, который может ошибаться. Но с другой стороны, шум воспринимается как звучание обыденной человеческой жизни и в таком ракурсе оценивается положительно (ср. нашумевшая история. Живи, живи под шум календаря, о чем-то непрерывно говоря. Бродский);

– звучание воды воспринимается положительно, если связано с самостоятельным направленным движением. В этом случае вода осмысляется как существо иной природы, нежели человек, но способное входить с ним в контакт (Тихо речь журчит. Суриков).С другой стороны, звучание воды и любой жидкости может восприниматься через призму представлений о слабости, нетвердости (ср. ХЛЮПИК);

– звучание листьев связано с образом существа, близкого к человеку, имеющим потенциал человека в эмотивном плане и на этом уровне способном взаимодействовать с человеком.

б) каузированное звучание распадается на два основных акустических типа: шумовое звучание связано с представлением о разрушении, нарушении целостности, болевым физическим воздействием. Также данные звуки связаны с представлением о несодержательности, неосмысленности. Но может быть актуализирован и такой параметр, как представление об объемности, значительности, силе (Мне охота где молодые, как я сам, где все по-другому… по-новому. ГЭС отгрохают, она тыщу лет стоять будет. Распутин), этот параметр оценивается положительно; тоновое звучание (звук при ударе металлических и стеклянных предметов, чистый по тону, высокий, мелодичный) связано с представлением о ясности, воспринимается как близкое к акустическим параметрам голоса. Но данный тип имеет и признаки, оцениваемые негативно: звучание этоне гибкое, слишком интенсивное, слышное всем, кроме того, неоднозначное, допускающее возможность искажения смысла (Злые языки начали звонить. Куприн);

в) звучание музыкальных инструментов:

звучание дудки воспринимается как нудное, назойливое, соотносимо с образом насекомого (Все уши продудеть); звучание барабана тесно связано с представлением о примитивности, невыразительности, связано с образом военной службы (Барабанить на рояле, отбарабанить на стройке);

г) звучание, сопровождающее действия, связано, в первую очередь с представлением об интенсивности, неосмысленности, с разрушением, деструкцией (Шваркнуть рюмку водки).

Итак, по отношению к различным типам звучания внутри сферы неодушевленного также можно выделить подпространства. Во-первых, четко отграничиваются друг от друга верх и низ, небесное и земное. Во-вторых, пространство природного звучания тоже оказывается неравномерным: растительный и водный мир вовлекаются в пространство, эмоционально освоенное человеком, и воспринимаются близким ему.

Заключение представляет собой обобщение результатов исследования и описание итоговой сводной когнитивной модели русского саундшафта:

1. Метафорический фрагмент русской ЯКМ, репрезентирующий звучание, отражает когнитивную модель представления звука в сознании русского человека. В связи с тем, что метафорический перенос основан, прежде всего, на ассоциативных представлениях об объекте, предполагается, что метафора работает на стыке двух типов мышления: мифологического (интуитивное ощущение сходства объектов) и логического (осознание принципиальной их нетождественности). Исследование метафорической модели, таким образом, позволяет исследовать синтетичность современного сознания носителя русского языка, объединяющую дологическое, бессознательное отношение к определенному типу звучания и рациональную его оценку. )