ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Эмпирически очевидно, что нет такой сферы человеческой деятельности, где бы не встречался обман. Будучи сложным переплетением интенциональных, когнитивных и нравственных аспектов, обман сопровождает человеческую коммуникацию и реализуется в ней, знаменуя конфликт между нормой, моралью и правдой, как одной из фундаментальных экзистенциональных (“бытийных”) ценностей. Правда “выступает необходимым звеном в системе высших ценностей, образующих духовный остов социальности и человечности” (Дубровский, 1994). Ложь, являясь антиподом правды, демонстрирует тем самым приоритет низших ценностей над высшими. Регулярная реализация лжи и обмана в процессе повседневной коммуникации порождает лживость - свойство социального субъекта, обесценивающее и отрицающее ценностную характеристику личности - правдивость.

Вполне объясним интерес исследователей к извечным проблемам правды и лжи. Исследования последних десятилетий уходящего века характеризуются вновь возрастающим вниманием к концептам “правда” и “истина”, неизбежно затрагивающих и вопросы, касающиеся лжи и обмана (Арутюнова, Лукин, Пузырев, Топорова, а также ряд авторов см.: Логический анализ языка, 1995).

Существует точка зрения, что понятия “правда” и “ложь” тождественны, что “это абсолютно одинаковые понятия, это название одной и той же информации об одном и том же событии, но поданные с разных точек зрения и несущие эмоциональную окраску” (Дьячук, 1997). Действительно, человек, контактируя с окружающей действительностью, упаковывает информацию о внешнем мире в свою вербальную форму, всегда субъективную, потому что “мы постоянно примешиваем собственное “я” к явлениям действительности .” (Балли, 1961). Следовательно, логично говорить о том, что “существует столько картин мира, сколько существует наблюдателей” (Маковский, 1996). С этой точки зрения любая вербальная аранжировка информации может быть одновременно и правдой и ложью для разных реципиентов. Лишь “очищенная от слов (и от социальной символики) жизнь в своей природной сущности есть истина” (Лотман, 1987). Условимся, что картина мира есть субъективный образ окружающей действительности, который опредмечивается в совокупности различных знаковых форм, не объективируясь полностью в отдельно взятой.

Объектом данного сопоставительного исследования является наивно-языковое представление о лжи и обмане, реконструируемое из употребления соответствующих языковых единиц в английском и русском языках.

Мы различаем три группы средств вербализации обмана: языковые средства, обозначающие, описывающие и выражающие обманное поведение. Но заметим, что поскольку лингвистические средства выражения лжи и обмана частично рассмотрены в работах отечественных и зарубежных лингвистов (Арутюнова, А.Н.Баранов, Болинджер, Булыгина, Вайнрих, Шмелев, Farb, Lakoff и других), в нашем исследовании они не являются объектом пристального внимания, а их описание носит систематизирующий характер.

В связи с этим предметом нашего исследования являются сходства и различия языковых средств номинации и дескрипции лжи и обмана в английском и русском языках.

Мы отдаем себе отчет в том, что проблемы, связанные с ложью и обманом, всегда будут не до конца решенными и достанутся последующим поколениям в качестве объекта исследования. Поэтому мы не ставим глобальных задач снятия всех многочисленных вопросов, касающихся этих многогранных феноменов. Предлагаемое диссертационное исследование представляет попытку комплексного описания средств языковой объективации концепта “обман”, в связи с чем мы определяем цель нашего исследования как выявление и сопоставление лексико-фразеологических средств, номинирующих и описывающих обман и различные его проявления, на материале английского и русского языков.

Реализация цели достигается путем решения следующих задач:

1) описать многоаспектную природу феноменов лжи и обмана, их философско-этические, социальные, психолингвистические характеристики;

2) составить фонд вербализованных невербальных маркеров, сигнализирующих о произнесении лжи/ее сокрытии;

3) проследить семантические мотивировки (принципы номинации) понятий “ложь” и “обман”;

4) определить совокупность лексико-фразеологических единиц, отсылающих к ситуации обмана, в английском и русском языках;

5) выявить пути схождения и расхождения концептуализации обмана в сознании носителей сопоставляемых языков.

Актуальность исследования обусловлена социальной значимостью феноменов лжи и обмана, широким распространением их в общественной жизни, тотальным характером присутствия лжи и обмана как в повседневном общении, так и в широком социальном контексте.

Феномены лжи и обмана в последние годы становятся предметом исследования в различных сферах наук: философии (Гусейнов, 1989; Ракитов, 1983; Свинцов, 1982; Секацкий, 1994, 1995), психологии (Знаков, 1993, 1994, 1995, 1997; Щербатых, 1997), лингвистики (Плотникова, 1996, 1998; Янушкевич, 1992). Специальное лингвистическое исследование дескриптивных и эмоционально-оценочных средств, объективирующих различные осмысления наивным сознанием концепта “обман” еще не проводилось, что и определяет научную новизну данного исследования.

Кроме того, новизна обусловлена принципами когнитивного подхода к описанию языковой семантики. Когнитивный анализ ведется с учетом таких мыслительных процессов, как категоризация, инференция, когнитивная метафора, рассматриваемых когнитологами как чрезвычайно важные для обработки информации.

Используемые нами в исследовании постулаты когнитивного подхода к семантике языковых единиц определяют теоретическую значимость диссертации. Проведенное исследование подтвердило постулат аксиологии паремики, сформулированный А.Н.Барановым, а также выводы А.Вежбицкой относительно свойств русского национального характера.

Практическая ценность настоящей работы обусловлена возможностью применения выводов и материалов исследования при дальнейшей разработке проблем когнитивной лингвистики, в теории и практике перевода. Материалы исследования могут быть полезными при разработке лекционных курсов и спецкурсов по общему и сопоставительному языкознанию, стилистике; могут быть использованы при разработке тематики курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций. Полученные результаты также могут послужить дополнением к словарю жестов и мимики.

Источником языкового материала послужили тексты художественной прозы англоязычных и русских авторов и их переводов, этимологические, фразеологические и паремиологические словари, привлекались также публицистические тексты и тексты видеозаписей телевизионных передач. Достоверность и объективность результатов исследования обеспечивается большим количеством проанализированных примеров - 3198 (общий объем текстов составил 27082 страниц).

Цели и задачи настоящего исследования определили выбор методов анализа:

1) дефиниционной интерпретации,

2) контекстуального и стилистического анализа,

3) компонентного анализа,

4) когнитивной интерпретации.

Методологической базой для данной работы служат постулаты когнитивной семантики, в частности:

- “постулат о примате когнитивного”, который гласит, что за значениями слов стоят тесно связанные с ними когнитивные сущности, которые можно описать такими специально разработанными элементами языка представления знаний, как фреймы и сценарии;

- выводы о том, что мыслительные категории практически неотделимы от языковых категорий (Баранов, Добровольский, 1997), а реальные объяснения функционирования языка можно получить только при обращении к когнитивным структурам.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были изложены на теоретических аспирантских семинарах, на заседаниях кафедры языкознания ВГПУ, на заседаниях научно-исследовательской лаборатории “Язык и личность”, на межвузовских и внутривузовских научных конференциях профессорско-преподавательского состава ВГПУ (Волгоград 1996 - 1999), на международном симпозиуме “Фразеология в контексте культуры” (Москва, РАН, июнь 1998 г.), на международной конференции “Языковая личность: жанровая речевая деятельность” (Волгоград, 6-8 октября 1998 г.). )