So, I go to jail.Okay - Итак, я сажусь в тюрьму. Хорошо-с.

Сленговое АП “Okay” переводится русским “Хорошо-с”. Таким образом, в двух разных языковых системах В.Набоков дает разные речевые характеристики одному персонажу. Русскоязычный Гумберт в таком переводе выглядит благороднее и более старшим по возрасту, чем английский.

В следующем примере аппликативной конструкции, которая также служит яркой иллюстрацией авторских переработок, задействован мультиязычный каламбур, где органично переплетены русский, английский и французский языки:

“I am Bill Mead” he said. “And that’s Fay Page, actress. Maffy On Say” he added (pointing with ridiculously hooded racket at polished Fay who was already talking to Dolly).

В оригинале конструкции с СА мультиязычное каламбурное обыгрывание имен персонажей как один из элементов индивидуального стиля В.Набокова и поэтики его прозы является средством усиления выразительности. Конструкции с СА могут нести, помимо лингвистической, информацию экстралингвистического характера, служить средством выражения их автора о специфике языковой личности (Рядчикова 2000).

“Во многих своих произведениях В.Набоков целенаправленно акцентирует игровой характер своей прозы, и двуязычные (мультиязычные) каламбуры становятся формальным признаком игровой природы набоковианского текста” (Люксембург, Рахимкулова 1996). “Bill Mead”, возможно, расшифровывается таким образом: первое значение английского слова “Bill” - “счет”; во втором словарь современного английского языка приводит словосочетание “bill and coo” как “целоваться и говорить нежно друг с другом”. “Mead” - спиртовый напиток, сделанный из меда, и в то же время, “лужок, луг”. “Fay” переводится как фея, волшебница, “Page”- страница. В исковерканной французской фразе “Maffy On Say” (Ma fiance - букв. “Моя невеста”) содержится несколько игровых смыслов. На наш взгляд, в каламбуре В. Набоков обыгрывает “повадки” актриски. В Америке котят называют “Maffy”, а “On Say” характеризует “Волшебную Страницу” как любящую поболтать (возможно, с читателем). Таким образом, каламбур, выраженный конструкцией с СА, не только репрезентирует речевые характеристики персонажей и способствует созданию ассоциативных рядов, но и служит средством выражения специфики языковой модели В.Набокова. Е.Н.Рядчикова полагает, что существование и изучение подобных речеобразований может служить одним из ярких подтверждений идеи возможности существования морфолого-семантического синтаксиса, суть которого состоит в отражении комплексного, одновременно с трех позиций, подхода к исследованию многих фактов языка (Рядчикова 2000). Русскоязычному реципиенту каламбур передаётся в таком виде:

“Меня зовут Биль Мид”, сказал он, а это Фэй Пэйдж, актриска. Ма фиансэ - добавил он (указывая своей нелепо забронированной ракеткой на светскую Фэй, уже болтавшую с Лолитой).

При переводе синтаксического построения автор жертвует игрой слов, но при помощи приема экспрессивно-стилистического согласования сохраняет эмотивный смысл контекста. В русском варианте французский буквализм “Ма фиансэ” становится центральным элементом, отражающим игровую поэтику оригинала. Путем перевода на русский язык стилистически сниженной лексикой “actress” - “актриска”, “talking” – “болтать” в конструкции с СА происходит актуализация языковой семантики. Таким образом, автор определяет тип вербализуемой эмоции. В данном случае - некоторое пренебрежение к Фэй Пэйдж (в английском варианте “Волшебная Страница”) - актриска.

Экспрессивно-прагматическая конкретизация - переводческий прием сочетания эмоциональной окраски с логической основой. Прагматическая основа конкретизации при переводе на русский язык часто требует законченности мысли, выраженной в подлиннике образными средствами:

We rounded up the deal with some prim cotton pyjamas in popular butcher-boy style. Humbert, the popular butcher - Мы закончили сделку на двух скромных бумажных пижамах с круглым воротом фасона “ученик мясника”. Мясника Гумберта.

Для адекватного восприятия русским реципиентом языковой манипуляции с именем центрального персонажа и отображения “темного” образа “мясника Гумберта” В.Набоков использует такой троп, как повтор. В русском варианте автор описывает “бумажную пижаму с круглым воротом” фасона “ученик мясника”. Подробное расширение, возможно, вызвано наличием у русского реципиента фоновой лакуны, обусловленной отсутствием знаний о культурно-бытовых американских реалиях, в частности, популярных в пятидесятые годы 20-го века фасонов детской пижамы.

Иногда экспрессивно-прагматическая конкретизация связана с наличием ассоциативной лакуны в сознании реципиента:

“Ansooit. I was taught to live happily and richly with others and to develop a wholesome personality. Be a cake, in fact”.

В оригинале лексема “cake” (торт, сладость) добавляет определенное ассоциативное значение к эмотивному фону построения. В русском варианте конструкция с СА выглядит так:

“Ансуит, меня учили жить групповой жизнью, счастливой и полной жизнью и при этом развивать собственную гармоничную личность. Словом, быть паинькой”.

Используя прием экспрессивно-прагматической конкретизации, автор переводит “to be a cake” как “быть паинькой”. Такой перевод отражает несовпадение в перекодировании клишированных сочетаний в английском и русском языках.

В переводе другой конструкции с СА Набоков таким образом использует прием экспрессивно-прагматической конкретизации:

I had a drink. And another. And yet another. Gin and pineapple juice, my favourite mixture, always double my energy. I decided to busy myself with our unkempt lawn. Unepetite attention - Я опорожнил полный стакан спиртного. И еще один. И еще. Любимый напиток мой, джинанас - смесь джина и ананасового сока всегда удваивает мою энергию. Решил подстричь запущенный лужок в нашем саду. Une petite attention.

Предложение “I had a drink” в переводе расширяется до “Я опорожнил полный стакан спиртного”. Возможно, подобный перевод обусловлен иной ментальностью приемника, а точнее своеобразным отношением к спиртному в России. Иноязычное вкрапление, выраженное АП “Une petite attention” (Немного внимания – фр.), усиливает эрудитскую насыщенность контекста и служит оригинальной характеристикой речи образованного Гумберта. Использование “чужой речи” направлено на одинаковое восприятие англоязычным и русскоязычным реципиентом образа персонажа, однако отражает разное авторское отношение к эрудированности англоговорящего и русскоговорящего “идеального” читателя. T. Savory пишет о том, что среди языков, которые считаются англичанами иностранными, французский занимает особую позицию. В наши дни из-за причин, сложившихся исторически, в вокабуляре современного англоговорящего человека большое количество французских и латинских заимствований (Savory 1976). Для англоговорящего реципиента французское вкрапление “Une petite attention”, которое употребляется автором-переводчиком в качестве АП при наращивании дополнительныого смысла ИП, может быть понятно без перевода (Ср. англ. “an attention” – фр. “une attention”). Однако русскоязычный читатель для того, чтобы понять данную фразу, должен располагать знанием иностранного языка. Введение в русском варианте авторского неологизма “джинанас” усиливает экспрессивность русского построения и диктует автору употребление иного порядка слов, нежели в английском варианте. Авторский способ перевода “I decided to busy myself with our unkept lawn” (я решил себя занять нашим неподстриженным лужком) русским “Решил подстричь запущенный лужок в нашем саду” наделяет контекст другим эмотивным фоном и выражает более деятельное эмоциональное состояние главного героя. Опущение подлежащего “Я” в ОК продиктовала динамика конструкции с СА, которая является, на наш взгляд, микротекстом, выражающим эмоциональное напряжение ситуации. Возможно, такой перевод обусловлен прагматически, т.е. рассчитан на особое восприятие русского реципиента. Как известно, образованные и обеспеченные люди на Западе не работают по дому, а занимают себя работой. )