The LORD hath been mindful of us: he will bless us; he will bless the house of Israel; he will bless the house of Aaron (115:12)

Господь помнит нас, благословляет нас, благословляет дом Израилев, благословляет дом Ааронов (113:20)

3) фреймовая схема «суперагент – агенты – клиенты», отражающая отношения между участниками дискурса. Суперагентом ветхозаветного (как и религиозного вообще) дискурса выступает Бог, к агентам относятся патриархи (Авраам, Исаак, Иаков), пророки, священники; клиенты – народы (в том числе Израиль), «праведники» и «нечестивые» (исполняющие и не исполняющие заповеди, предписанные суперагентом), а также явления природы, которые, по мнению псалмопевца, также активно участвуют в религиозном дискурсе.

Если фрейм представляет собой мыслимый в целостности его составных частей многокомпонентный концепт, объемное представление, некоторую совокупность стандартных знаний о предмете или явлении [Попова, Стернин, 2001, 73], то скрипт (сценарий) – это стандартная последовательность нескольких стереотипных эпизодов, обусловленная некоей рекуррентной ситуацией [Макаров, 2003, 154]. Конвенциональная природа фреймов позволяет им определять и описывать то, что является самым «характерным» или «типичным» в данном социуме или обществе с его этно- и социокультурными особенностями.

Скрипт, в состав которого входят указанные фреймы, виртуален и достаточно устойчив, никогда не реализуясь полностью в системе ветхозаветного дискурса. Тем не менее, последний служит средством его существования и актуализации. Через призму ключевого концепта-скрипта «вера», на стыке дискурса и ментальности, реконструируется ветхозаветная картина мира, фрагментарно отражающая представление о бытии данного этноса. Совокупность вербальных и невербальных концептов, как известно, формирует этническую концептосферу, рассматриваемую как часть национального культурного мира [Зинченко, 2003, 108].

Цели, нормы и ценности, составляющие понятийно-аксиологическую сторону ключевого концепта и религиозного дискурса в целом, активируются и получают реализацию в форме назидательной стратегии, включающей в себя молитвенную, дидактическую, обрядовую и жанрово-тематическую разновидности, которые обнаруживают в тексте Псалмов определенную преемственность и развитие через последовательность тактик.:

1.Тактика стигматизирующей оценочности (мелиоративно-пейоративная тактика, тактика эмоционального аргумента), позволяющая увеличить заслуги «суперагента» и «праведного» («своего») клиента и банализировать/отрицать «нечестивого» («чужого») клиента в глазах читателя.

2. Тактика гиперболизации (онтологизации), преувеличения тех или иных свойств и признаков компонентов (главным образом, клиентов) религиозного дискурса – неразрывно связанная с тактикой стигматизации.

3. Тактика рациональной (логической) аргументации – при описании квалитативных и функциональных характеристик основных клиентов данного вида дискурса часто приводятся иллюстрации причинно-следственных связей. Так, в библейском контексте строго поляризуются финалы жизни «праведного» и «нечестивого»: земные блага и «вечная жизнь на небесах» для одного и погибель и забвение для другого.

4. Тактика повтора (предполагает не только повторение определенных клише, но и стереотипию синтаксического уровня). Часто реализует себя в виде нагнетания, многократного повторения отдельных словоформ и высокой концентрированности повторяющихся грамматических конструкций. Это позволяет говорить о тексте Псалмов как о фатическом, суггестивном тексте, направленном на формирование определенной установки у читателя.

5. Тактика дистанции: огромная дистанция между массовым клиентом и суперагентом задается своеобразной персонифицированностью, мистичностью, загадочностью природы последнего. При этом следует отметить, что дистанция начинает значительно сокращаться в отношениях «индивидуальный клиент» (в нашем случае – псалмопевец) – «суперагент», сигнализируя об интердискурсивном включении художественно-эстетического дискурса.

6. Тактика апелляции к авторитету посредством интертекстуальных включений (цитирование агентов (пророков), вербализующих «Божью волю») придает особую убедительность тексту.

Все эти тактики как языковые реализации назидательной стратегии рассыпаны по тексту в виде своеобразных конструктивных точек, направляющих восприятие читателя и формирующих структурную основу высказывания, которая, в свою очередь, служит средством достижения основной цели ветхозаветного дискурса. Входящие в ее состав вышеперечисленные дополнительные стратегии приобретают особые функциональные характеристики в структуре дискурса. языковые средства их оформления носят многоуровневый характер: так, дидактические стратегии во многом базируются на системе противопоставлений – образно-концептуальных оппозиций, триад и/или антитетических параллелизмов, в то время как аниматные и соматические персонификации свидетельствуют о наличии широко разветвленной в религиозном дискурсе антропоцентрической парадигмы. Жанрово-тематические характеристики псалмов включают в себя следующие разновидности:

1) эмоциональные псалмы:

а) плачи, жалобы;

б) мольбы. Назначение таких псалмов – «излить душу», получить желаемую поддержку от Бога;

в) хвалебные;

г) благодарственные псалмы. Цель – выразить радость по поводу какого-либо события или достижения.

2) дидактические псалмы:

а) так называемые «царские» псалмы. Цель – исполнение ритуала (прославление царей и правителей, признание их статуса «богопомазанников»). В таких псалмах нередки двойные аллегории, указывающие не только на земных царей, но и Бога;

б) воспоминания – ретроспективы. Отражают осознание принадлежности к религиозной группе (в нашем случае – к народу Израиля) через призму исторических событий в прошлом;

в) собственно назидательные псалмы. Основное назначение – призвать других к служению, утвердить их в вере, разъяснить вероучение.

Помимо обозначенных примеров, «Книга Псалмов» содержит в себе ряд произведений, сочетающих в себе элементы нескольких разнонаправленных жанров (пс. 10, 18, 22, 40, 89). Пожалуй, именно взаимосвязанность и взаимопроникновение тем псалмов послужили основанием для их объединения в общий поэтический макротекст. Например, плачи нередко переходят в мольбы и заканчиваются восхвалениями, в то время как благодарственные псалмы соотносятся с историческим ретроспективами. Это позволяет говорить о наличии многочисленных интертекстуальных связей в «Книге Псалмов», что открывает дальнейшие перспективы для их исследования.

Прототипная основа хронотопа ветхозаветного дискурса достаточно четко очерчена и закреплена многолетней практикой (храм и синагога, строго предопределенные и ритмически организованные обряды). Особая роль принадлежит специальным обозначениям одеяний, аксессуаров, ритуальных действий, частей ритуального помещения и т.д. Референциальные признаки в дальнейшем оформились в устойчивые языковые выражения: так, в «Книге Псалмов» часто встречается стереотипная метафора בית אלהים (beit elohim) - “The House of the Lord” – «Дом Божий» (Пс. 23:6, 42:4, 116:19), а также известный библейский фразеологизм, обозначающий нечто сокровенное и тайное קדש הקדשים (kadesh kadeshim) - “The Holy of Holies” - «Святое Святых».

Хронотопная организация религиозного дискурса, рассматриваемая на материале английского и руссого переводов «Книги Псалмов», опирается на систему разнообразных языковых средств. Это прежде всего парадигма видовременных форм глагола, их последовательность и противопоставления, транспозиция форм времени, падежные формы со значением времени (в русском варианте); синтаксические параллелизмы, организующие и упорядочивающие хронотоп; лексико-семантические стилистические приемы: метафоры, сравнения, антономасии, в состав которых входят имена библейских персонажей, патриархов и развернутые наименования исторических событий. )