Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, за­ключения, списка источников примеров и переводов, списка использованной лингвистической литературы и приложения.

Во Введении обосновывается выбор темы, определяется актуальность исследования, формулируются цель и задачи, указывается научная новизна работы, формулируется еë теоретическая и практическая значимость.

В Первой главе ("Основные проблемы изучения личных местоимений в романских языках") рассматриваются теоретические проблемы, связанные с определением положения местоимений в системе частей речи, а также различные подходы к их изучению, дается представление об объекте исследования, устанавливается соотношение категорий лица и субъекта, определяется характер взаимодействия ЛСМ и личной глагольной формы в предложении. Здесь же излагаются исходные позиции исследования.

Анализ обширной отечественной и зарубежной лингвистической литературы показал, что по ряду кардинальных вопросов мнения лингвистов расходятся. В частности, спорным остается вопрос об их выделении в самостоятельную часть речи. Многие исследователи исключают местоимения из системы частей речи и распределяют их по другим классам слов, учитывая неоднородность морфологических, семантических и синтаксических характеристик. Ряд других ученых, напротив, выступает за признание местоимений отдельной частью речи и руководствуется при этом их семантическими и синтаксическими свойствами. Существует и "промежуточная" позиция, в соответствии с которой некоторые разряды местоимений выделяются в отдельную группу слов, а остальные рассеяны по другим частям речи.

Среди ученых нет единства взглядов и по вопросу о характере местоименного значения, что привело к возникновению различных концепций.

Так, в рамках теории замещения местоимения определяются как специализированный класс слов-заместителей, лишенных собственного лексического значения.

В соответствии с теорией дейксиса местоимения характеризуются как указательные слова, которые призваны ориентировать собеседника в отношении места, времени говорения и говорящего. Считается, что указательные слова, в отличие от слов называния, не обозначают лиц, предметов, явлений, не отображают их качеств и свойств, а характеризуют лица, предметы, явления относительно координат речевого акта.

И, наконец, сторонники теории референции принимают тезис о зависимости лексического значения местоимений от ситуации, от лингвистического или ситуативного контекста.

Мы считаем, что местоименная семантика не исчерпывается значением указания. В вопросе определения еë специфики мы опираемся на положения, изложенные в работах О.Н.Селиверстовой, в соответствии с которыми значение местоимений - это не правила идентификации денотата, а определенная характеристика актанта ситуации, которая не зависит от контекста или ситуации речи; основное своеобразие местоименного значения заключается в его несамодостаточности [см. Селиверстова 1987, 1988].

Система ЛСМ в романских языках унаследовала от соответствующей латинской ее признаковую структуру, ибо разные субъектные формы содержат разное количество признаков. Основными категориями, характеризующими данную парадигму, являются категории лица и субъекта.

Специфика исследуемой системы определяется наличием содержательной оппозиции, представленной противопоставлением форм 1-го и 2-го лица формам 3-го лица: а) разграничение местоименных форм, выступающих только в личном (1-ое и 2-ое лицо), и личном или предметном (3-е лицо) значении; и б) выделение коммуникативного (1-ое и 2-ое лицо) и некоммуникативного (3-е лицо) лица (или лиц). Тем не менее, объединение субъектных местоимений 1-го, 2-го и 3-го лица в данную парадигму представляется правомерным, поскольку указанные языковые единицы являются основным средством выражения категории лица. Обозначение распределения лиц (говорящий, адресат, объект речи) представляет собой основу языковой категории лица. Мы учитываем также тот фактор, что в парадигму испанских и итальянских местоимений 3-го лица, которые выступают как в личном, так и в предметном значении, включаются формы вежливого обращения, синтагматически связанные с глаголом 3-го лица. При этом данные местоименные формы соотносятся только с личной природой обозначаемого, и обозначают позицию коммуникативного лица (адресата).

ЛСМ, выступая обозначениями личной субстанции (коммуникативное или некоммуникативное лицо) или предметной, занимают позицию одного из главных членов предложения - предикативного субъекта. Рассмотрение соотношения категории лица и субъекта показало, что лицо - это лексико-семантическая категория. Значение лица (или предмета) передается местоименными лексемами. На синтаксическом уровне лицом считается любое ЛСМ в значении "лицо" и "не-лицо", существительное или заменяющее его слово, выступающее в позиции предикативного субъекта. Прономинальный предикативный субъект - это субстанциональный компонент, формирующий структурную и семантическую основу предложения. В прономинальном предикативном субъекте совмещается несколько понятий: грамматический субъект, семантический субъект, синтаксическое лицо. В исследуемых языках прономинальный предикативный субъект имеет две формы своего выражения: эксплицитную и имплицитную. Это свидетельствует об определенной свободе личной глагольной формы в романском предложении, в семемный объем которой входит содержание ЛСМ. Личная глагольная форма и ЛСМ рассматриваются нами как полнозначные и взаимодополняющие компоненты предложения. Эксплицитно выраженный прономинальный предикативный субъект представляет собой избыточный элемент предложения только с формальной точки зрения. В плане содержания указанный структурный компонент несет дополнительную информацию, которую не может передать личная глагольная форма, и, таким образом, выполняет свои, только ему свойственные функции.

Вторая глава ("Семантика и синтаксис личных субъектных местоимений в испанском и итальянском языках") посвящена анализу семантической структуры романских ЛСМ и их функционированию в предложении. Поставленная в данной главе задача сводится к рассмотрению основных и вторичных значений лица, определению соотношения эксплицитного и имплицитного прономинального предикативного субъекта, участвующего в структурно-семантической организации предложения, а также исследованию вопроса об эмфатическом выделении романских ЛСМ, свободных (в большинстве случаев) от грамматической нагрузки.

Личные местоимения, как дейктические языковые знаки, характеризуются отсутствием постоянной денотативной соотнесенности, т.е. они не затрагивают качественную определенность того или иного денотата. Представляется, что данные языковые единицы не только дают характеристику лица или предмета относительно центра координации, каковым является говорящий в данной коммуникации, но и выступают их полноценными обозначениями.

Возможность использования ЛСМ по отношению к любому лицу или предмету свидетельствует о наличии у них определенного содержания, которое во всех случаях остается постоянным. Языковые знаки, как известно, не обозначают сами предметы, лица, явления и т.д., а являются обозначениями когнитивных концептов, своеобразных "слепков окружающей действительности", отраженных нашим сознанием (под термином "концепт" нами понимается мысленный образ, возникающий в процессе когнитивной деятельности человека). Для выражения этих концептов используются разные языковые единицы. Своеобразие местоименной семантики состоит в определенном уровне представления в языке отображаемых ими концептов: говорящего лица (ЛСМ 1-го лица ед.ч.); слушающего лица (ЛСМ 2-го лица ед.ч.); совокупности множества лиц, передаваемой от лица говорящего (ЛСМ 1-го лица мн.ч.); совокупности множества лиц в адресатной позиции (ЛСМ 2-го лица мн.ч.); объекта или объектов речи (ЛСМ 3-го лица ед. и мн. ч.). Наличие константного концептуального содержания позволяет им употребляться в основном или обобщенном значении, а также в ситуациях, типичных для других субъектных форм личных местоимений. )