В подавляющем большинстве русских паремий слово «одиночество» обладает отрицательной коннотацией, в то время как в большинстве немецких паремий представлена амбивалентная характеристика слова «Einsamkeit». В русских пословицах отражается однозначное предпочтение жизни человека в обществе (К миру приставай, а от мира не отставай). В немецкой же культуре выбор в оппозиции «общество – одиночество» зависит от характеристик самого общества (Besser ist es einsam sein, als sich mit den Bösen freu´n).

Для русского социума характерно признание прямой зависимости качества действия от количества субъектов действия. Действия нескольких лиц, напр., при выполнении какой-либо работы, считаются более эффективными, чем действия отдельного человека и как следствие отрицательное отношение к одиночеству (В одиночку не одолеешь и кочку, а артелью – и через гору в пору. Мирское дело одному не под силу). В немецком социуме внимание фокусируется не на количестве действующих лиц, а на качестве действий, обстоятельствах их совершения, и, исходя из оценки последних, оценивается и само одиночество – в одних случаях положительно (Ein Mann allein trägt zwei Eimer Wasser; zwei Männer tragen zusammen einen Eimer Wasser, und drei Männer tragen überhaupt kein Wasser mehr.), а в других – отрицательно (Einer allein kann kein Quartett spielen.).

Большую актуальность темы одиночества для немецкого социума уже в период формирования пословично-поговорочного фонда подтверждает факт использования в паремиях деривата базовой номинации концепта (Einsamkeit ist die Schule der Weisheit). Примеров употребления соответствующей лексемы «одиночество» в русских пословицах и поговорках нами не обнаружено.

Для наиболее полного составления лингвокультурных характеристик концепта «одиночество» мы обращаемся к анализу текстов афоризмов.

Соглашаясь с мнением ученых о том, что афоризмы в отличие от пословиц в значительной мере выражают не национально-культурное, а индивидуально-личностное мировидение, мы, тем не менее, считаем, что учет мнения авторов афоризмов при описании лингвокультурного концепта важен. Автор афоризма рассматривается нами как носитель этнической ментальности, как элитарная языковая личность, неотделимая от своего народа, от своей эпохи. Выдающиеся личности не только выражают систему ценностей, характерную для той/иной лингвокультуры, но и активно их формируют.

Количество немецких афоризмов об одиночестве (89 высказываний) значительно превосходит соответствующие русские высказывания (29 единиц). Данный факт может быть объяснен более значительным распространением афористики в Германии как самостоятельного вида литературного творчества, с одной стороны. Однако, с другой стороны, можно утверждать, что для сборников универсальных высказываний, изданных в России, тему «Одиночество» нельзя назвать популярной. Популярность же этой темы в немецкой афористике объясняется тем, что одиночество уже несколько столетий является одной из базовых тем немецкой философии.

Немецкие и русские мыслители, размышляя о понятиях «одиночество» и «жизнь в обществе», утверждают, что они не обязательно взаимоисключают друг друга: Niemals fühlt man sich einsamer als in großer Gesellschaft [H. Eulenberg]; Чувство одиночества особенно тягостно на людях [И. Шевелев]. Большинство авторов русских афоризмов указывают на предпочтительность жизни человека в обществе; жизнь в одиночестве не признается правильной: Напрасна и случайна одинокая жизнь [Л. Красавин].

В рассуждениях немецких и русских мыслителей одиночество оказывается соотносимым с такими концептами, как «свобода» (Wer nicht die Einsamkeit liebt, der liebt auch nicht die Freiheit [A. Schopenhauer]); «самопознание» (In der Einsamkeit lernt man, sich selberzuzuhören [A. Schweitzer]; Человек становится тем, чем он становится, оставаясь наедине с самим собой [В. Сухомлинский]), «счастье» (Ist dir die Einsamkeit gute Gesellschaft, dann, Glücklicher, zähle zu den Glücklichsten dich; aber verschweige dein Glück [F. Bouterwek]; Истинное счастие невозможно без одиночества [А.П. Чехов]. Человек, выделяющий себя среди других людей, лишает себя счастья, потому что чем больше он отделяет себя, тем хуже его жизнь [Л.Н. Толстой]), «опасность» (Gewiß, weil wir doch einmal so gemacht sind, dass wir alles mit uns und uns mit allem vergleichen, so liegt Glück oder Elend in den Gegenständen, womit wir uns zusammenhalten, und da ist nichts gefährlicher als die Einsamkeit (J.W. Goethe); Если тебе мешают люди, то тебе жить незачем. Уходить от людей – это самоубийство [Л.Н. Толстой]). В немецких афоризмах подчеркивается, что одиночество гарантирует человеку состояние покоя (Ruhe, das höchste Glück auf Erden, kommt sehr oft nur durch Einsamkeit in das Herz [J.G. von Zimmermann]), способствует его самосовершенствованию (Die Einsamkeit macht uns härter gegen uns und sehnsüchtiger gegen die Menschen; in beiden verbessert sie den Charakter [F. Nietzsche]).

Как и в паремиях в большей части русских афоризмов имеет место отрицательная оценка одиночества (79% из числа всех высказываний), в то время как в немецких афоризмах количество высказываний с положительной и отрицательной оценкой приблизительно одинаковое (42% и 58% соответственно).

Опираясь на специальные лексикографические источники, мы выявили и проанализировали 25 русских и 26 немецких фразеологических единиц.

Фразеологические единицы, воплощающие концепт «одиночества» в сравниваемых лингвокультурах, мы классифицируем на четыре семантические группы: 1)ФЕ, именующие действия, приводящие к одиночеству субъекта действия; 2)ФЕ, именующие действия, приводящие к одиночеству объект действия; 3)ФЕ, именующие одинокого человека; 4)ФЕ, описывающие состояние одинокого человека.

Концепт «одиночество» фразеологизируется на основе метафорического и метонимического переносов. Для нас было важным выявить образы, положенные в основу ФЕ, объективирующих исследуемый концепт.

Установлено, что некоторые ФЕ имеют религиозное происхождение. Во ФЕ die Acht aussprechen, in die Acht erklären, j-n in den Bann tun, j-n mit dem Bann belegen отражена практика сурового наказания человека посредством изгнания из общества, первоначально существовавшая у древних германцев, затем закрепленная законами средневекового государства и проявившаяся в виде наложения анафемы католической церковью. Воспоминание об особой тяжести изгнания, провозглашаемого одновременно и церковью, и государством, зафиксировано во ФЕ j-n in Acht und Bann tun/ erklären/ schlagen. ФЕ im stillen Kämmerlein(букв. в тихой каморке)восходит к религиозным размышлениям о том, как и где следует молиться. Фразеологизмein volkstümlicher Säulenheiliger(букв. популярный святой на столбе) восходит к распространенной в 4-6 вв. в Сирии и Палестине традиции, согласно которой монахи, стремясь приблизиться к Богу, проводили жизнь аскета на столбе. Религиозные корни имеет и ФЕхристова невеста.Христовыми невестами первоначально называли монахинь и девушек, отказавшихся от брака ради богомолья, позднее так стали называть любую женщину, не вышедшую замуж.

В основу метафорического переосмысления в части ФЕ, описывающих одиночество, положены различные типы ассоциаций с животными: ein komischer Kauz(букв: смешной сыч), ein gelehrter/ philosophischer Kauz (букв. сыч-ученый, сыч-философ), die Eule unter den Krähnen (букв. сова среди ворон), schwarzes Schaf (букв. черная овца), ein Muschelleben führen (букв. вести жизнь ракушки)жить как сыч/ сычом, не показывать/ не казать носу, белая ворона.

В основе ФЕ sich ins/ in sein Schneckenhaus zurückziehen/ verkriеchen (букв. удалиться/ забиться в раковину улитки)лежит образ улитки, имеющей возможность в любой момент спрятаться от внешнего мира. В русском фразеологизме уйти/ забиться/ спрятаться в свою скорлупу нет непосредственного указания на конкретное животное, поэтому при употреблении данной ФЕ у человека возникает образ разных животных, имеющих раковину, панцирь и т.п. – улитка, рак-отшельник, черепаха. Людей, одиноких от натуры, которые, как рак-отшельник или улитка, стараются уйти в свою скорлупу на этом свете не мало (А.Чехов). Он решительно ушел от всех, как черепаха в свою скорлупу . (Ф. Достоевский). )