Каламбуры, основанные на обыгрывании фразеологизмов, подразделяются на:

а) вклинивание (8,62 %): " .большая и тяжелая гора свалилась с плеч заведующего хозяйством" (Р, II, 271);

б) изменение лексического состава ФЕ: (13,79 %): "Всеми фибрами своего чемодана он стремился за границу" (ЗК, V, 150);

в) распространение ФЕ (10,35 %): "гром среди ясного неба раздался через пять минут" (Ф, III, 378);

г) переосмысление ФЕ (буквализация) (17,24 %): "Только вы, дорогой товарищ из Парижа, плюньте на все это. – Как плюнуть? – Слюной, – ответил Остап, – как плевали до эпохи исторического материализма" (ДС, I, 64);

д) столкновения фразеологизмов, в состав которых входит одно и то же слово (1,72 %): "Он еще не ясно представлял себе, что последует вслед за получением ордеров, но был уверен, что тогда все пойдет как по маслу: "А маслом, – вертелось у него в голове, – каши не испортишь". Между тем каша заварилась большая" (ДС, I, 56);

е) замены одного из его членов словом, являющимся членом другого устойчивого словосочетания (5,17 %): "Но на прислужников уже взметается: – Последний вал! – Девятый час! – Двенадцатый Вал!" (ЗТ, II, 315) (ср. "девятый вал", "двенадцатый час");

ж) добавления синонима к одному из компонентов фразеологизма (3,45 %): "И мы же, в общем, не монахи, так сказать, не игумены." (Ф, III, 240);

з) замена одного из членов устойчивого сочетаний словом, близким по звучанию (6,89 %): "Пресса открыла ужасные неполадки в раскладушечном деле. Тысячи дачников и дачниц, которые приобрели эти прохвостовы ложа, ругались очень крепкими словами" (Р, III, 84) (ср. "прокрустово ложе");

и) использование компонента ФЕ в несвойственном (нестандартном) контексте (32,77 %): "С крыльца . полились первые звуки доклада о международном положении" (ДС, I, 301) (ср.: полились первые звуки симфонии, марша и т. п.).

Последний прием создания каламбуров самый распространенный в текстах ПЯЛ Ильфа и Петрова.

Ирония (в широком смысле) как эмоционально-ценностная ориентация ПЯЛ Ильфа и Петрова и как эмоциональная доминанта их индивидуальной комической картины мира объективируется в тексте с помощью различных средств и способов создания иронической тональности (ирония в узком смысле как фигура речи), в том числе посредством иронического словоупотребления, имеющего следующие разновидности:

1) прием комического противопоставления между незначительным содержанием высказывания и значительной формой выражения (34,17 %): "В коридоре шла ожесточенная борьба с огнетушителем. Наконец человеческий гений победил, и пеногон . затих навсегда" (ДС, I, 83);

2) ироническое употребление слов в противоположном смысле (9,17 %): "Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой: в ее словаре было около ста восьмидесяти слов" (ДС, I, 219);

3) прием преувеличенной точности изложения (5,83 %): "Солнце встало над холмистой пустыней в 5 часов 02 минуты 46 секунд. Остап поднялся на минуту позже" (ДС, I, 319);

4) ироническое перечисление (32,5 %): "Он предложил руку, комнату в Москве, сердце, отдельную кухню и паровое отопление" (Ф, III, 298).

Причем, чем дальше друг от друга по своей семантике члены перечисления, чем неожиданнее их объединение в один ряд, тем ярче комический эффект, способствующий созданию неповторимой, индивидуально-авторской комической картины мира Ильфа и Петрова: "Если порядочному драматургу предложат написать пьесу, при том условии, что в ней главными действующими лицами должны явиться: зебра из зоосада, два трамвайных пассажира и предводитель сирийского племени друзов, а в качестве вещественного оформления фигурировать: фрезерный станок, полдюжины пуговиц и изба-читальня, - то порядочный драматург немедленно ответит: - Нет" (Ф, II, 461).

5) Ироническое пояснение (18,33 %): "Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка" (ДС, I, 331).

Наиболее распространенными являются ироническое перечисление и случаи разнообразных противопоставлений содержания и формы высказывания.

Прием эмотивного окказионального словотворчества является наименее частотным средством экспликации индивидуально-авторской ККМ Ильфа и Петрова (10,74 %). Эмотивные новообразования в текстах ПЯЛ соавторов подразделяются на:

1) окказионализмы – сложные слова, созданные по типу существующих сложных слов и представляющие собой новые комбинации из необычных компонентов (41,54 %): "человеко-гуляющая единица", "человеко-гуляющий", "человеко-единица", "единице-гуляющий", "гулятельно-созидательный процесс" (Ф, III, 204);

2) окказионализмы - производные слова, созданные с помощью различных приставок и суффиксов от общеупотребительных слов (58,46 %): " – . Нашли время для кобеляжа! В нашем возрасте кобелировать просто вредно" (ДС, I, 280). Самым распространенным является второй тип.

Установлено, что словосложение представлено в текстах ПЯЛ Ильфа и Петрова тремя основными типами:

а) сложением основ (с соединительным элементом и без него) (62,96 %): "гусекрад" (ЗТ, II, 283), "матрацевладелец" (ДС, I, 168), "дыросшиватель" (ЗТ, II, 266);

б) сложносокращенными словами (29,63 %): "драмударник" (Ф, II, 493), "сверхударзавхоз" (Ф, II, 493), "литгугеноты" (Ф, III, 186);

в) сложнопроизводными словами (7,41 %): "самопадающая ручка" (ДС, I, 280); "серочулочный цвет" (ЗТ, II, 376). Самым распространенным является первый тип.

Исследование показывает, что окказионализмы - производные слова подразделяются на образование окказиональных:

а) существительных (68,42 %): "критикесса" (П, IV, 536), "дровосечка" (НШ, I, 506), "бакенбардист" (ЗТ, II, 91);

б) прилагательных (10,53 %): "полуответственный работник" (ДС, I, 160);

в) глаголов (21,05 %): "откаблучивать" (Т, IV, 467), "навпечатлиться" (П, IV, 533), "каламбуркнуть" (ЗК, V, 153). Самым распространенным является первый тип.

Итак, большая часть окказионализмов Ильфа и Петрова создана по образцу уже существующих слов. Соавторы используют следующие словообразовательные модели: а) эмоционально нейтральная словообразовательная база + эмоционально-экспрессивные аффиксы; б) эмоционально-экспрессивная словообразовательная база + кодифицированные аффиксы.

Эмотивные нестандартные словосочетания в текстах ПЯЛ И.Ильфа и Е.Петрова представляют собой случаи расширения сочетаемости языковых единиц на основе эмотивной валентности. Именно благодаря эмотивной валентности слова в эмотивно-экспрессивном комическом тексте ПЯЛ Ильфа и Петрова разрешаются невозможные с точки зрения логики употребления и сочетания языковых единиц: "ортодоксальная пища" (ОА, IV, 12); "идеологический карманник" (Ф, II, 230).

Данные количественного подсчета показывают, что разные части речи не в одинаковой степени способны входить в необычные сочетания слов.

1) Наиболее распространенный тип – сочетание имени существительного с именем прилагательным (68,43 %): "шерстяной мальчик" (Т, IV, 487), "котиковая рука" (ЗТ, II, 383), "лаковый юноша" (Ф, II, 478); "телеграфные мальчики" (ОА, IV, 397), "аптечные беседы" (вм. "беседы в аптеке") (Т, IV, 483), "служебная голова" (вм. "голова служащего") (ЗТ, II, 208), "мучная очередь" (ДС, I, 254) (вм. очередь за мукой).

2) Многочисленны также сочетания имени существительного с именем существительным в родительном падеже (14,47 %): "начальник газонов (НШ, I, 502), "могикан пешеходного движения" (ЗТ, II, 10), "жилкооператив баритонов" (Ф, III, 331), "потный вал вдохновения" (НШ, I, 515), "порода мебели" (ЗТ, II, 14), "порода машины" (ЗТ, Л, 36). )