Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка, включающего список литературы, список лексикографических изданий и принятых сокращений, списков различных источников, послуживших материалом для анализа, а также приложения, в котором содержатся примеры ассоциативных рейтинговых словников представителей русской, американской лингвокультур и квазибилингвов и сопоставительные топы 20-ти частотных ассоциатов с зонами полных и аналоговых совпадений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор объекта и предмета исследования, выдвигается научная гипотеза, излагаются цели и задачи исследования, раскрываются научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, указываются материал, методология и методы, теоретическая база исследования, формулируются выносимые на защиту положения, сообщается об апробации работы и публикациях.

В главе I «Единицы межкультурного общения» рассматриваются общетеоретические вопросы, связанные с актуальными для темы диссертации проблемами: разнообразие подходов в трактовке понятия «языковое сознание», соотношение понятий «образ мира», «языковая картина мира», «этноязыковое сознание», «этноязыковая личность», предлагаются разработанные теоретические основания, определяющие понимание языкового сознания и коммуникативного процесса в условиях взаимодействия несхожих лингвокультур. В первом параграфе «Межкультурная онтология анализа языкового сознания» излагаются взгляды ученых, оказавшие влияние на становление межкультурной коммуникации как самостоятельной научной дисциплины в России и США. Используя парадигму Т. Куна [Kuhn, 1970] и данные проведенного анализа библиографических источников, делается вывод, что в США МКК как самостоятельное научное направление находится на стадии развития, о чем свидетельствует разнообразие теоретических концепций ([Hall, 1977], [Hofstede, 1980], [Kim, 1977, 1994], [Bennett, 1986], [Lusgaard, 1982] [Ward, Kenndey, 1993], etc.) и практических руководств ([Bucher, 1982], [Casse, 1981], [Kohls, 1984], [Stewart, 1992], [Storti 1990], [Storti, 1994], [Weeks et. al. 1977] etc.), тогда как в России МКК переживает этап установления компетенции вновь появившейся научной дисциплины. Развитие психолингвистического направления в изучении МКО в США связано в основном с работами антропологов, развивающих «социоисторическую традицию» ([Cole et al., 1971], [Cole, 1988], [Duranti, 1988], [D’Andrade, 1984], [Scribner, 1984], [Wertsch, 1985]), и исследованиями, в которых процесс МКО рассматривается в связи с познавательной деятельностью индивида, т.е. как интеркультурная когниция ([Hayashi, 1996], [Hayhoe, Briks, 1999], [Hayhoe, 1993]). Теоретическим фундаментом данных исследований являются идеи Л.С. Выготского, А.С. Лурии, А.Н. Леонтьева о языке, мышлении, речевой деятельности, психосоциологическая теория Дж. Г. Мида [Mead G, 1962]. В данной работе изучение феномена «языковое сознание» предлагается через феномен МКК, поскольку мы принимаем постулат о том, что межкультурное общение может быть онтологией анализа языкового сознания [Тарасов, 1996, 1998].

Антропоцентрическая и этноцентрическая природа языкового сознания позволяет нам применить термин «этноязыковое сознание» для обозначения рецепционной деятельности коммуникантов, участвующих в актах МКО. Под этноязыковым сознанием мы понимаем культурно обусловленный ин/вариантный образ мира, соотнесенный с особенностями национальной культуры и национальной психологии. В основе мировидения и миропонимания каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов и когнитивных схем, которые определяют этничность национального сознания как отдельного индивида, так и общества в целом. Поэтому этноязыковое сознание существует как в общественной, так и в индивидуальной формах. Этноязыковое сознание не конгруэнтно языковой картине мира, так как включает не только осознанное, структурированное и вербализованное знание, но и неосознанное. Культурнообусловленное сознание интегрирует знания о культурных предметах, а также правилах и нормах коммуникативного поведения. Этноязыковое сознание – это ансамбль когнитивно-эмотивных и аксиологических структур, национальная маркированность которых обеспечивает их вариабельность от одной культуры к другой. Специфика национально обусловленного образа мира наиболее очевидна в процессе МКО, поэтому именно в условиях (как минимум) двуязычной коммуникации (за исключением ситуаций диглоссии) становится необходимым «включение информационно-телеологического режима» (Ю.А. Сорокин) работы сознания и механизмов информационного сличения. Этноязыковое сознание опосредует акты мировосприятия и миропонимания в процессе МКО, а также осуществляет построение субъективных образов объективного мира, используя особый арсенал функциональных единиц. Этноязыковое сознание может трактоваться как один из основных параметров языковой личности [Карасик, 2002: 8].

В условиях МКО представляется целесообразным трактовать языковую личность как носителя этноязыкового сознания, или этноязыковую личность, что позволяет подчеркнуть ее национальные черты, проявляющиеся в фонде языковых средств, служащих материалом для ее реконструкции. Являющиеся основным предметом нашего изучения лингвистические показатели этнокультурной специфики языкового сознания, определяемые как этнокультурные маркеры языкового сознания (ЭКМЯС) могут рассматриваться как инварианты, для реализации которых каждая этнолингвокультура имеет свой набор вариативных языковых средств. Их изучение позволяет воссоздать лингвистический/речевой портрет языковой личности – представителя определенной этнолингвокультуры. Иными словами, каждая этнолингвокультура обладает определенной совокупностью ЭКМЯС, сопоставительное описание которых дает возможность судить о национальной неповторимости репрезентирующих ее языковых личностей.

Образ этноязыкового сознания конституируют функциональные/операциональные единицы трех пространств: лингвистического, когнитивного, культурного. Когнитивное пространство состоит из таких функциональных единиц, как когнитивные прототипы (по Э. Рош), концептуальные метафоры (по Дж. Лакоффу и М. Джонсону), концепты, концептосферы (по Е.С. Кубряковой), фрейм-структуры (по В.В. Красных). Безусловно, что это явления разного порядка и явления, обладающие разной природой, но считаем возможным рассматривать их вместе как относящиеся к когнитивному пространству и имеющие непосредственное отношение к информации и знаниям. К культурному пространству предлагаем относить культуремы, мифологемы, ритуалы, культурные стереотипы, эталоны, символы, а к лингвистическому – языковые универсалии, семантические примитивы и ЭКМЯС. Эти три пространства взаимно проницаемы и составляют единое целое – лингво-культурно-когнитивное пространство, которое конгруэнтно национальному и под которым понимается виртуально-реальное, информационно-эмоциональное («этническое») поле [Гудков, Красных, 1998], используя единицы которого языковая личность участвует в коммуникационных процессах и, в том числе, в процессе МКК. В функциональных единицах когнитивного и культурного пространств можно выделить продукты эмоционально-психически-духовной деятельности языковой личности, участвующей в МКО, и лингвистические экспликации, в которых зафиксированы результаты этой деятельности. Если продукты принадлежат концептуально-категориальной сфере, то их репрезентанты относятся к лингвистически экспонированной области, где и становятся лингвистической реальностью, т.е. функциональными единицами лингвистического пространства.

Во втором параграфе «Определение понятия «Этнокультурные маркеры языкового сознания»» проводится анализ изученности феномена национально-культурной маркированности языковых явлений и их соотношения с языковыми универсалиями и семантическими примитивами. В существующих лингвострановедческих и лингвокультурологических исследованиях изучаются лексемы, содержащие культурно-маркированные семантические доли, т.е. узаконивается вхождение непонятийного представления в состав слова, тогда как понятие ЭКМЯС подразумевает включенность национально-культурных знаний не только в денотативно-коннотативную структуру языкового знака, а в структуру языка и его единиц в виде пропозиций и фоновых знаний, принадлежащих этноязыковому сознанию языковой личности. )