6. Опосредованность политической коммуникации фактором масс-медиа способствует регулированию дистанции между лидером и массами – как сближению (при этом повышается демократичность дискурса), так и дистанцированию, что повышает авторитарность дискурса. Представители СМИ выполняют в политической коммуникации роль медиатора, реализующуюся в следующих функциональных вариантах: ретранслятор, рассказчик, конферансье, интервьюер, псевдо-комментатор, комментатор;

7. Театральность политического дискурса в значительной степени обусловлена тем, что массы воспринимают политику преимущественно через масс-медиа. Необходимость производить впечатление на публику заставляет политиков разрабатывать речевые стратегии и тактики создания привлекательного для публики имиджа;

8. Динамичность языка политики обусловлена злободневностью отражаемых реалий и изменчивостью политической ситуации.

К базовым концептам политического дискурса, относятся концепты «Власть» и «Политик». Содержательный минимум концепта «Власть» в русской лингвокультуре составляют компоненты «господство», «право», «способность». Генетически в индоевропейских языках понятие власти связано со смыслами «прямое», «магия», «сила», «речь». Власть как научное понятие включает компоненты «влияние», «контроль», «авторитет». Ассоциативные связи лексемы «власть», выявленные через анализ сочетаемости, показывают, что в массовом сознании власть мыслится как объект отчуждаемой принадлежности, имеющий геометрические параметры физический объект (пирамида власти, властная вертикаль), способный к самостоятельному передвижению и подвергаемый манипуляциям (захватить, передать, потерять власть). В метафорике власти соединяются два противоречивых образа: механизма и живого существа (рычаги, пружина власти; корни, мутации, паралич власти). Власть визуализуется как открытое пространство (поле, арена, горизонты власти) и архитектурное сооружение (фасад, фундамент власти). Кроме того, власть предстает как мощный эмоциогенный фактор (жажда, чары власти, упоение властью). Оценочные характеристики власти, по данным паремий, афоризмов и свободных ассоциативных реакций, показывают преобладание негативной морально-этической оценки данного феномена; психологическое признание естественного характера высшей власти сочетается с неверием в силу закона; стремление к власти рассматривается как неотъемлемая черта человеческой природы; подчеркивается разрушающее действие власти на человека.

Анализ лексикализованной вербализации концепта «Политик» на материале русского, английского и немецкого языков показал, что ядерные признаки денотата получают облигаторную оценочно-нейтральную и факультативную экспрессивно-оценочную вербализацию в наименованиях политиков (ср. спикер, депутат, центрист и демунист, киндерсюрприз, заднескамеечник). Периферийные признаки денотата получают множественную экспрессивную вербализацию, нередко с комической коннотацией. Закрепленной в лексических номинациях насмешке в разных лингвокультурах подвергаются такие качества политиков, как неопытность (boyscout), непрофессионализм (cookie pusher, amiable dunce), склонность к пустой болтовне (parlor pink), крайности в политической ориентации и неспособность идти на компромиссы (Bomb Thrower ), продажность и беспринципность (limousine liberal, brass collar Democrat, rainmaker). В русских политических комизмах акцент делается на высмеивание не столько типовых характеристик, сколько конкретных персоналий политических лидеров и групповых субъектов политики. С точки зрения теории прототипов в значении комических номинаций отражается социальный стереотип политика (по Дж Лакоффу). С другой стороны, анализ комических номинаций позволяет по принципу «от противного» вывести имплицитно зафиксированный в их значении образ идеального политика.

В главе II «Категоризация мира политики в знаках политического дискурса» исследуются закономерности организации его семиотического пространства. Выявляются множественные основания построения типологии знаков, анализируется семантическая и функциональная специфика политических мифологем и политической афористики.

Типология знаков политического дискурса строится по следующим основаниям:

1. оппозиция в плане выражения: вербальные – невербальные знаки. К невербальным знакам относятся артефакты (семиотически маркированные предметы гардероба, здания и помещения), графические символы, поведенческие знаки и сами политики, если они выступают в знаковой функции.

Знаковая сущность политика проявляется в следующих аспектах: а) политик как представитель группы, как метонимический знак, замещающий группу и одновременно символ определенных политических взглядов и направлений; (движение Лужкова, партия Лебедя). б) политик как актер, создатель образа, воплощение определенных воплощение определенных черт внешности и поведения (царь, оракул, царедворец, отличник, бузотер, строптивец); в) политик как носитель определенной политической функции (серый кардинал, страшилка, безгласный депутат, паровоз реформ). Распространенным приемом обозначения политической роли-функции является использование антропонима (Нет смысла гадать, кто может стать Аденауэром и Эрхардом по-российски); г) политик как воплощение психологического архетипа (старший брат, строгий отец, постылый муж, коварный обольститель).

2. оппозиция по коннотативной маркированности противопоставляются собственно референтные знаки (парламент, primaries) и коннотативно нагруженные политические аффективы (свобода, справедливость, independence, social progress). Свойственная последним редукция дескриптивного содержания, магия коллективных эмоций, мощный мобилизационный потенциал способствуют их использованию в качестве слов-лозунгов и ключевых слов политических текстов.

3. оппозиция по характеру референции. Референтная классификация наименований, отражающих мир политического, включает четыре основные рубрики: «субъекты политики», «политические режимы», «политическая философия», «политические действия». По степени абстрактности референта и степени устойчивости в когнитивной базе носителей языка разграничиваются: а) знаки соотносящиеся с нацией в целом (the Flag, the Constitution, equality); б) знаки, соотносящиеся с определенным политическим режимом и институтами (FBI, due process); в) знаки, отражающие политические реалии сегодняшнего дня ( the Reagan administration, gun control).

Содержание политической коммуникации на функциональном уровне можно свести к трем составляющим: формулировка и разъяснение политической позиции (ориентация), поиск и сплочение сторонников (интеграция), борьба с противником (агрессия как проявление агональности). Отсюда вытекает, что основным организующим принципом семиотического пространства политического дискурса является семиотическая триада «интеграция – ориентация – агональность (агрессия)». Эта функциональная триада проецируется на базовую семиотическую оппозицию «свои – чужие», которая, будучи культурной константой, обнаруживает в политическом дискурсе свою специфику и имеет специальные маркеры.

В каждом из трех функциональных типов знаков имеются специализированные и транспонированные единицы. Специализированными знаками ориентации являются наименования политических институтов и институциональных ролей (Дума, Кремль, премьер-министр), имена политиков, которые ассоциативно связаны с номинациями политических ценностей (демократия, порядок, права человека) и соотносятся с базовой шкалой политических ориентаций, традиционно задаваемой в терминах пространственных метафор типа правые, левые, центр и пр. К специализированными знаками интеграции с инвариантным компонентом «свои» относятся государственные символы и эмблемы, выражающие групповую идентичность, ритуальные поведенческие знаки, маркеры единения и совместности (мы, наш, все, единство, союз, сограждане и др.).

В качестве транспонированных знаков интеграции выступают термины ориентации – идеологемы, выступающие в качестве парольных лозунговых слов и выполняющих функцию идеологического дейксиса (отсылки к определенному групповому субъекту политики). Семантика пароля («я свой», «я с вами») выступает на первый план, когда политик употребляет тот или иной термин не столько для обозначения референта, сколько в качестве доказательства своей принадлежности к определенной политической группировке, приверженности определенной идеологии. Именно поэтому по парольным словам – политическим аффективам – легко идентифицировать группового субъекта дискурса, например: правительство народного доверия, дружба народов, преданность делу Ленина, социалистические идеалы (коммунисты); держава, отечество, соборность, православие (национал-патриоты); рыночные реформы, свобода слова, права человека, закон (либералы). )