Мифологические смыслы широко реализуются в употреблении и современной русской языковой личности: Именно они определяют и каким-то образом окрашивают сырую и неоформленную еще глину нашего времени. — Лит. газ. 1992. 14 окт. С. 7 (К ‘Антропогонии’); А другие, кто по избам попрятамшись, от хохота прям увизжатся, как русалки какие . — Т. Толстая (К ‘Духи’); Облака бегут быстро, будто души скоропостижно умерших людей. — Лит. газ. 1992. 14 окт. С. 6 (К ‘Загробный мир’); Был необходим треножник — древний символ единства верхнего, нижнего и среднего миров. — Высокий замок. 1992. 30 июля. С. 3. (К ‘Космогонии’); Толпа превращается в стаю. И капает пена с клыков . — Р. Рождественский (К ‘Метаморфозы’).

Семиотическая эволюция есть сохранение формы при деактуализации ряда признаков и рокировке базы и следствий (Ю. Степанов). Подчинение языковой эволюции как вида эволюции семиотической общим законам семиозиса подтверждается терминологическим и образным употреблением основополагающих понятий античности, Средневековья, Ренессанса и Нового времени современной русской языковой личностью. Это «эволюционная траектория» развития идей, отражающих мировоззренческий и производный из них языковой «алфавит» исторических эпох.

Само именование парадигм, являющееся результатом позднейшей историко-теоретической рефлексии, отражает ориентацию и точку отсчета, выработанный и осмысленный идеал: Средние (между античностью и Ренессансом) века, Возрождение (античной культуры). В словарных терминологических значениях отражаются прежде всего культурные составляющие: эстетические для античности — идеал, гармония, красота; философско-этические и эстетические для Ренессанса — гуманизм, античные идеалы красоты. Античный идеал красоты подкреплен апелляцией к фоновому знанию из области культуры и искусства (древнегреческие статуи). Этическое же содержание Средневековья заменено оценкой (средневековые методы, пытки). Таким образом, содержание эпох представлено денотативными семами понятий сферы материальной и духовной культуры (‘расцвет’, ‘идеалы’, ‘гармония’, ‘красота’, ‘гуманизм’), коннотативными (‘расцвет’, ‘жестокие’) и потенциальными (‘пытки’, ‘статуи’). Так, понятие гармонии сохраняет семы ‘соразмерности’ и ‘взаимного соответствия’ (Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С. А. Кузнецов. — СПб., 2000: 195*); понятие гражданина — ‘прав’, ‘обязанностей’, ‘общественного блага’ (225); долга как нравственного обязательства прежде всего перед социумом, т. е. общественного долга (270); патриция как ‘представителя привилегированного сословия’ (787); плебея как ‘представителя низшего сословия’, ‘бедноты’, ‘невежеcтвенного’, ‘с грубыми вульгарными манерами’ (840). Потенциальные семы фонового знания создают исторический и этимологический слой соответствующего концепта: форум — круг и возвышение для публичных собраний граждан (2. в древнем Риме: ‘площадь, где протекала общест­венная жизнь граждан’ (1431) или его «доконцептуализованную», латентную форму образа: пенаты, фавн, бабочка-Мнемозина. Что касается механизма преемственности значений, в том числе семантической деривации на основе цивилизационных смыслов, то инверсия база / следствие присутствует: патрицианский ‘обладающий правами, знатный, а потому держащийся с достоинством’ — патрициан­ский профиль ‘гордый’; кентавр ‘мифическое существо, получеловек-полуконь’ — ‘гибрид’; пенаты ‘божества, охраняющие местность’ — ‘место жительства’; шут ‘социальный трикстер, служащий «рупором общественного мнения» при тиране и потому говорящий правду во внешне комичной форме’ — ‘человек, смешащий окружающих’ — человек, над которым смеются; инквизиция ‘средневековая церковная организация, отличавшаяся жестокими методами’ — ‘жестокие санкции’; иезуит ‘член монашьего ордена со строгой централизацией и беспрекословным подчиненим’ — ‘хитрый, двуличный, изощренно-коварный человек’ (376); марионетка ‘кукла в балаганном представлении, приводимая в движение посредством нитей или металлического прута’ — ‘послушное орудие в чужих руках’ (521); тривиальный ‘связанный с выбором, в том числе очевидным’ — ‘неоригинальный, банальный’ (1345); перекресток трех дорог ‘развилка, вынуждающая сделать выбор’ — ‘выбор’; утопия 1. ‘изображение идеального общественного строя, лишенного научного обоснования’ <…>— 3. ‘не­осуществимая мечта; вымысел, фантазия’ (1407). Реже фиксируется иной механизм переосмыслений: расширение значения (распяться ‘крайняя степень жертвы’ — крайние усилия в претворении чего-либо; круг ‘замкнутое пространство’ — ‘ограниченное контактами’), синтагматический «намек» (брат Ромула — Рэм Вяхирев, ср.: Ромул и Рэм). Общей «эволюционной траекторией» развития цивилизационных смыслов следует поэтому считать выводное или пояснительное знание: патрицианский — а поэтому ‘держащийся с достоинством’; шут — а поэтому ‘смешной’; марионетка — а поэтому ‘несамостоятельная’; развилка — поэтому ‘выбор’; кентавр — т. е. ‘гибрид’; утопия — т. е. ‘несерьезное’. Лингвистически выводное и пояснительное знание оформляется как метафора (кентавр, шут, иезуит), метонимия (пенаты), расширение (тривиальный) и сужение (эпикуреец) значения, синтагматическая цепь (брат Ромула), калькирующий перифраз (trivium — перекресток трех дорог).

Являясь транслятором культуры, образ осуществляет функции эволюционной формы, вынашивающей новый смысл, «коконом» меняющегося содержания. Генетически общее наследие прошлых веков — цивилизационные смыслы (понятия античности — долг, гражданин, государство; средневековья — вина, грех, покаяние, шут, балаган; Возрождения — личность, автор, путешествие; Нового времени — атом, в том числе социальный, механизм, в том числе политический) просвечивают в современном речевом употреблении: Я завидую ей — молодой И худой, как рабы на галере.— Б. Ахмадулина; Сам Сириус с египетской загробной собачьей головой . — А. Тарковский; Мы должны прожить вместе здесь на этой земле, где подобает жить поэтам, где есть настоящее солнце, настоящая нагая земля и настоящее одиссеево море . — М. Волошин; Лес стянут по горлу петлею пернатых Гортаней, как буйвол арканом, И стонет в сетях, как стенает в сонатах Стальной гладиатор органа.— Б. Пастернак; И за это за все — как казнят чернокнижницу — Привезу тебя к утреннему крыльцу, Погляжу в дорогие глаза злоумышленницы, На прощанье губами перекрещу.— А. Вознесенский; Разного рода чиновники из аппарата правительства называют цифру сокращения в 10 раз, но это чистый макиавеллизм.— Завтра. 2002. № 37. С. 7.

В отношении научно-технического и соответствующего социально-политического состояния общества, принципов конструирования мира образ есть эстетика идеологии — стиль эпохи, принципы оформления, языковые предпочтения. Являясь предметом штудий истории, культурологии, эстетики, образ как стиль не только оформляется языком (античность русского слова — С. Аверинцев, «Арабески» Н. Гоголя), но служит деривационным фоном номинации (в темпе вальса; акварельная красота Катрин Денев; У меня прическа — «Яйцо Фаберже» — УР). Следовательно, цивилизационные смыслы суть эволюция идеи.

В девятой главе «Образная номинация как гомеостатическое концептирование: Функциональная модель» устанавливаются основныефункции образного номинативного кодирования: гомеостазис, концептирование, трансляция цивилизационных смыслов основных культурологических парадигм, зависимость образного языкового кодирования от энтропичности бытия.

Интенсивность и тип образного языкового кодирования зависят от энтропичности системы бытия. Функция поддержания порядка в стабильные периоды существования общества — «малого мира», мезокосмоса определяет господство камерных, не «вселенских» мотивов и образов, отсюда интенсивное варьирование базовых архетипических сравнений и перифраз одного образа. В точках бифуркации системы — полного слома с равно альтернативными противоположными векторами ее развития (Г. Малинецкий) осознание начала новой жизни вызывает мутацию номинативного кода: семантиче­ское расширение его до начального (мифологического) и модальную хронологическую архаизацию до ритуального, завещанного предками — первыми богами (Ю. Монич). )