1. Пропорциональные концепты, т. е. концепты, у которых активно функционируют как интразона, так и экстразона. К этой группе принадлежит рассмотренный выше концепт «медведь».

2. Сформировавшиеся концепты, т. е. концепты, у которых завершилось формирование интразоны, но продолжает функционировать экстразона. К таким концептам в современной культуре относятся концепты животных и природных явлений. Новых обозначений они не получают, но продолжают служить источником вторичной номинации. Подобные концепты являются своего рода строительным материалом для обогащения других концептов.

3. Формирующиеся концепты, т. е. концепты, которые еще не обладают экстразоной, но уже имеют развитую интразону. Примером этого класса концептов являются многочисленные жаргонные наименования, связанные с компьютерным миром. Данная группа концептов может рассматриваться как будущее культуры.

4. Предельные концепты, т. е. концепты, интразона которых постоянно расширяется, а экстразона отсутствует по причине высокой степени абстрактности концептуализируемых понятий. К этой группе принадлежат такие концепты как «счастье», «любовь», «героизм» и т. п. Существуя в сознании человека с древнейших времен, эти концепты постоянно наращивают номинативную плотность, но крайне редко становятся источником метафорических переносов. Они образуют своего рода верхний предел концептуализации.

5. Рудиментарные концепты, т. е. концепты, почти или полностью утратившие интразону и сохранившиеся лишь в составе отдельных единиц своей экстразоны. Примером подобного концепта является некогда актуальный для русской культуры концепт «баклушечного промысла» – ремесла, состоящего в раскалывании осиновых чурочек для изготовления мелких деревянных предметов. Ранее номинативная плотность этого концепта для русскоязычного социума была достаточно велика. Теперь он функционирует лишь в составе немотивированного для среднего носителя языка фразеологизма бить баклуши – ‘заниматься пустяками, бездельничать’.

Ценностная сущность лингвокультурного концепта выражается в том, что он регулярно подвергается фикциональному осмыслению и идеологической эксплуатации. Ассоциации, формирующие концепт, могут быть классифицированы:

а) по признаку отношения к осознаваемой реальности,

б) по признаку наличия идеологической ангажированности.

Рассмотрим первую классификацию. Художественное творчество является неотъемлемой частью культуры, а регулярное потребление его продуктов ­– непременным атрибутом повседневной жизни каждого индивида. Объектами отражения и, следовательно, основаниями для формирования концептов становятся не только элементы окружающего нас материального мира, но и порождения воображаемых авторских или фольклорных миров. Будучи объектами постоянной рефлексии со стороны членов социума, феномены, являющиеся основаниями для образования лингвокультурных концептов, непременно подвергаются регулярному художественному осмыслению. Некоторые из результатов этого осмысления (текстов в широком понимании, включая изобразительные, кинематографические, музыкальные и т.д.) становятся общеизвестными (прецедентными) и, в свою очередь, обогащают концепт новыми элементами. Объем накопленного человечеством текстового достояния, важная роль, которую потребление различных типов текстов играет в культуре, делают неизбежным присутствие фрагментов воображаемых миров в любом лингвокультурном концепте. Все это дает возможность говорить о наличии фикциональной составляющей как о непременной характеристике лингвокультурного концепта. Фикциональному элементу противопоставляется фактуальный, возникающий в сознании на основе знакомства с фактами и ситуациями, которые носитель лингвокультуры считает реальными.

В ряде случаев фикциональные ассоциации оказываются более коммуникативно значимыми, чем фактуальные. Например, концепт «пират», несмотря на то, что ему соответствует явление реального мира, формируется носителем современной культуры в основном под влиянием прецедентных текстов Р.Л. Стивенсона и Р. Сабатини. Феномен пиратства существовал издревле и в различных частях света. Однако слово пират не вызывает в сознании образ древнескандинавского или китайского пирата. Благодаря вышеназванным текстам прототипом пирата становится «джентльмен удачи» ­– европейский (прежде всего английский) морской разбойник XVII-XVIII вв.

– Стойте! Что здесь происходит? – Елизавета Дмитриевна обвела совет негодующим взглядом. – Вы… обсуждаете его поступок как итоги военной игры! Вы забыли, что Тимофей Сель совершил злостное хулиганство! Он… хуже! Он пытался совершить угон судна! Если хотите, это преступление. Мне сказали, что по закону это… пиратский акт.

Все притихли сначала. Потом кто-то хихикнул:

– Страшный пират одноногий Сильвер…

– Сельвер…

– Повесить на рее… (В. Крапивин).

В приведенном примере коммуникант – Елизавета Дмитриевна – прибегает к выражению пиратский акт, чтобы перевести общение в более серьезную тональность. Для нее пиратство ­– составная часть концепта «преступление». Однако она добивается обратного эффекта, поскольку в сознании адресатов высказывания (членов совета пионерской дружины) более значимы не фактуальные, а фикциональные ассоциации, связанные с пиратством (Сильвер, повесить на рее).

С точки зрения идеологической ангажированности в структуре концепта можно выделить:

1) нейтральную составляющую – совокупность ассоциаций, формирование которых протекало естественно, т.е. без целенаправленного воздействия какого-либо социального института;

2) идеологемную составляющую (идеологему), сложившуюся в результате интенциональных действий, направленных на формирование или изменение концепта. Возможностью идеологического влияния на лингвокультуру обладают главным образом властные институты, использующие для этого механизмы открытой пропаганды, манипуляции и принуждения. Идеологическое воздействие может быть направлено на обогащение концепта желательными власти ассоциациями и на отторжение нежелательных. Примером являются изменения номинаций военнослужащих в РСФСР и СССР в 1917-1943 гг. При формировании Красной Армии наименования солдат и офицер были отвергнуты, как несущие нежелательную ассоциацию с царской армией. Их заменили лексемы красноармеец и командир. В годы Великой Отечественной войны номинации солдат и офицер были законодательно вновь введены в оборот для построения ассоциации с героическим прошлым России.

Во второй главе «Лингвокультурная концептуализация и метаконцептуализация прецедентных феноменов» рассматривается прецедентная концептосфера и обусловливающие ее существование потребности мышления и коммуникации, анализируются типы прецедентных феноменов и строятся их модели.

При образовании большинства лингвокультурных концептов действуют логические механизмы генерализации, заключающиеся в переходе от индивидуальных явлений, ситуаций, процессов к их отождествлению путем определения общих признаков и абстрагирования от частностей. Иными словами, преобладающим типом концептов являются концепты классов (например, концепт «река» объединяет множество объектов, соответствующих классообразующим признакам ‘постоянный водный поток значительных размеров с естественным течением по руслу от истока до устья’). Однако существует группа концептов, ориентированных не на обобщение множества феноменов, а на утверждение уникальности и культурной значимости индивидуального объекта. Эти концепты удовлетворяют потребность лингвокультуры в экземплификации – обеспечении мышления и коммуникации средствами наглядности и иллюстративности. Объекты и события, ставшие основаниями для подобной концептуализации, обозначаются в лингвистике как прецедентные феномены и формируют в рамках лингвокультуры прецедентную концептосферу.

В процессе коммуникации концепты прецедентных феноменов могут выполнять следующие функции:

- экспрессивно-декоративную, т.е. служить средством украшения речи, придавать ей яркость,

- экономии речевых средств, т.е. способствовать лаконичному выражению мысли, )