На этом основании нами делается вывод о том, что, реализуясь в речи и осуществляя дейктическое указание на релевантные в данном акте речи внеязыковые смыслы (прагматические пресуппозиции), МЧ являются маркерами пресуппозиционального дейксиса.

Результатсопоставления пресуппозиций коммуникантов обязательно становится основанием для оперативной положительной или отрицательной оценки с точки зрения его соответствия социально или индивидуально детерминированному понятию нормы.

Данные оценки при определенных коммуникативных условиях могут каузировать, в свою очередь, появление различных модальных оценок, различающихся той или иной степенью экспрессивности и возникающих как эмоциональное следствие результатов сверки пресуппозиций. Необходимо указать, что и сопоставление пресуппозиций, и их оценка не являются конечной целью говорящего, а представляют собой лишь начальную ступень в формировании (или модификации) его иллокутивного намерения, способствующего в условиях цейтнота устной коммуникации в минимальный срок достичь максимально желаемого результата, то есть повлиять на адресата, изменив существующее положение вещей: убедить, объяснить, получить ответ и т.д., программируя тем самым дальнейшее коммуникативное поведение собеседника.

Итак, если в качестве детерминанты для реализации прагматического потенциала МЧ мы определяем такую понятийную категорию, как пресуппозициональный дейксис, то иерархию реализуемых высказыванием с модальными частицами функций регламентирует начальная и конечная цель любого высказывания – оказание перлокутивного воздействия на слушающего путем фокусирования его внимания на определенных имплицитных элементах смысла.

Таким образом, весь спектр функций, реализуемых модальными частицами в высказывании (прежде всего – оценочно-модальной и иллокутивно-модифицирующей), а также границы их варьирования являются производными от языкового значения частиц, получающего экспликацию в процессе коммуникации в конкретном контексте как совокупности условий понимания высказывания. Поэтому своеобразие модальных частиц, а точнее, их уникальность как средств речевой коммуникации определяется тем, что они в плане практичности и экономичности заменяют воссоздание имплицитных пластов информации, способствуют непрерывности и динамичности речевого общения.

В третьей главе «Семантико-прагматические особенности реализации модальных частиц» на основе изложенной концепции проводится комплексное описание рассматриваемых языковых явлений, традиционно причисляемых к данному классу, где дается подробная характеристика каждой МЧ, выявляются сходства и различия отдельных частиц на базе их интегрального значения, а также предлагается типология коммуникативно-прагматических функций данных единиц языка.

Отправной точкой практической главы исследования явились постулируемые нами положения об общекатегориальной семантике модальных частиц, заключающейся в осуществлении указания на результат сопоставления пресуппозиций коммуникантов относительно описываемой ситуации, который проявляется в виде индивидуальных лексико-прагматических вариантов при реализации модальных частиц в коммуникативно-прагматической сфере языка.

Материалом для исследования послужили два вида диалога – художественный и естественный. Это определяется, во-первых, спецификой объекта изучения, сферой реализации которого является преимущественно диалогическая речь, взятая в двух видах ее разновидностях – письменной и устной, а, во-вторых, новыми достижениями ряда наук, таких как лингвистика текста, теория диалога, теория речевых актов и др., обосновавших на основе описания интегральных и дифференциальных признаков данных диалогических текстов их пригодность для проведения лингвистического анализа (Сусов 1984).

Разделяя в общем и целом мнение Т.Г. Винокура о первичности естественного диалогического общения и вторичности письменной диалогической коммуникации (Винокур 1977), мы, тем не менее, начинаем рассмотрение семантико-прагматических особенностей модальных частиц с анализа примеров письменных диалогов. Данное обстоятельство объясняется, с одной стороны, тем, что художественный диалог современной драмы вследствие его доступности и универсальности был и остается на сегодняшний момент наиболее благодатным материалом для исследований, а с другой, – представляет собой концентрированное выражение наиболее типичных черт устной диалогической речи, осознанных и использованных автором произведения в соответствие со своим замыслом и внутренней стратегией художественного текста. К тому же, МЧ являются как раз наиболее полно представленными именно в художественном диалоге, ибо писатель, будучи носителем и пользователем языка, реализует их запрограммировано, в соответствии со своим художественным и коммуникативным замыслом согласно правилам коммуникативного поведения человека. Поэтому, вслед за немецкими учеными Б. Рихтером и Г. Рихтером, мы считаем, что результаты анализа художественного диалога можно переносить на реальную разговорную речь, а не наоборот (Richter, Richter 1980).

Анализ семантико-прагматических характеристик модальных частиц проводился с учетом прагматических типов высказывания (речевых актов в таксономии Дж. Серля) на основе тематических диалогических блоков, включающих одно или несколько диалогических единств, связанных между собой инициативно-реагирующими отношениями реплик собеседников. Это позволило учитывать фактор адресата, его реакции, окружающий контекст высказывания.

Основополагающим критерием для отнесения определенных лексем к классу модальных частиц явилось доминирование в их значении дейктического начала, а также максимальная концентрация специфических функциональных признаков, характеризующих данный вид частицы. Анализу было подвергнуто 16 частиц, принадлежащих данному классу, представленных здесь в порядке убывания частотности реализации: ja, doch, auch, schon, eben/halt, denn, etwa, bloß/ nur, schon, mal, aber, eigentlich, vielleicht, einfach.

Проведенный анализ показал, что к частицам, маркирующим совпадение пресуппозиций коммуникантов, относятся: ja, auch, eben/halt, schon, mal, wohl, тогда как к частицам, указывающим на несовпадение пресуппозиций коммуникантов, принадлежат: doch, denn, bloß/nur, aber, etwa, vielleicht, eigentlich, einfach.

Осознание говорящим результата сверки своей пресуппозиции с пресуппозицией оппонента как совпадение или несовпадение в зависимости от условий речевого общения обусловливает выбор говорящего и реализацию им конкретной частицы определенной группы с характерными для данной ситуации прагматическими модификациями базового значения.

Так, частица ja указывает на полное и очевидное совпадение пресуппозиций коммуникантов и реального положения вещей:

Pastor: Die moderne Welt will ja vom Worte Gottes nicht mehr viel wissen, aber ich bleibe dabei, dass es noch dem hartgesottensten Großstädter etwas mitzugeben hat.

Franz Krüger: Sie haben Recht, Herr Pastor, wir sind ja auch nicht an der kirchlichen Trauung vorübergegangen. (Kaiser, Dramen 1, 1979: 57).

Частица auch маркирует генерализованное совпадение коллективных пресуппозиций коммуникантов на основе типизированных знаний ситуации:

Hete: Haste auch gehungert?

Paul: Und ob.

Hete: Siehst auch arg ruppig aus. (Wolf 1976: 144).

Частица schon сигнализирует о вынужденном признании совпадения как единственной возможности вербального поведения конкретного коммуникативного партнера в сложившейся ситуации в связи с отсутствием других альтернатив:

S2: wer 4s4 hält denn kafka vorlesung

S1: 5ich weiß nich ob es ne vorlesung is jetzt oder 8 n seminar

S2: seminar das muß man schon mitmachen. (Interaktion DS052, Transkript).

Реализацию значения несовпадения пресуппозиций коммуникантов относительно реального положения вещей также обусловливают прагматические особенности изменяющихся условий общения. Так, частица doch является сигналом очевидного расхождения пресуппозиций собеседников по обсуждаемому вопросу, обусловленного как их несовпадающими глубинными установками, так и объективно сложившимся и очевидно противоречивым положением вещей. )