Положения, выносимые на защиту:

1. В ситуации парламентских выборов в России и Великобритании превалирует метафорическое моделирование образа настоящего. Особенностью российского политического дискурса является активное обращение к образу прошлого, тогда как британские СМИ больше сосредоточены на образе будущего страны. В периодической печати России и Великобритании полностью совпадают предпочтения в метафорическом представлении периодов прошлого, настоящего и будущего: наиболее частотны обращения к «недавнему прошлому», «ограниченному настоящему» и «ближайшему будущему».

2. В агитационно-политическом дискурсе России и Великобритании активно используются для представления образов прошлого, настоящего и будущего метафорические модели ЖИЗНЬ – это ВОЙНА и СТРАНА – это БОЛЬНОЙ ОРГАНИЗМ. Состав интернациональных метафорических моделей достаточно однороден. На уровне фреймовой структуры, прагматического потенциала моделей, корреляции фреймов обнаруживаются относительно небольшие различия, обусловленные спецификой национальных языков и некоторыми дискурсивными факторами.

3. К числу метафорических моделей, обладающих значительной лингвокультурной спецификой, относятся СТРАНА – это МИР ПРЕСТУПНОСТИ, ЖИЗНЬ – это ТЕАТР. Ведущие различия между российским и британским политическим дискурсом обнаруживаются на уровне количественных показателей, наиболее частотных фреймов, специфичных слотов и концептов. Как отличительную черту британской криминальной метафоры следует отметить частотное употребление образа суда. Уникальной чертой российской театральной модели является распространенность метафор с исходной понятийной сферой «цирк». Менее частотны, но достаточно регулярны в политическом дискурсе России и Великобритании метафоры с источниковыми сферами: «путь», «строительство», «физиология», «животный мир», «спорт», «игра», «родство», «неживая природа», «торговля», «механизм».

4. Представления российских и британских СМИ о настоящем оказываются максимально близки: подавляющее большинство метафорических единиц продуцирует образ «мрачного настоящего». В политическом дискурсе России положительно окрашенные метафорические единицы активнее, чем в британском, употребляются для создания образа «светлого будущего». Особенностью парламентского дискурса Великобритании является более частотное обращение к образу «величественного прошлого».

Апробация материалов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры риторики и межкультурной коммуникации Уральского государственного педагогического университета.

Материалы диссертации были представлены автором на международной конференции в Екатеринбурге (2003), региональных и общероссийских конференциях в Екатеринбурге (2004, 2005), Челябинске (2005, 2006), Нижнем Тагиле (2005).

Композиция диссертации определяется ее задачами и отражает основные этапы и логику развития исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения; списков используемой литературы, словарей и справочников, а также сокращений и аббревиатур; четырех приложений.

Основное содержание исследования

Во Введении обосновывается актуальность поставленной проблемы; определяются материал, объект, предмет и методы исследования; обозначается его цель и определяемые ею задачи; раскрывается научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость; формулируются положения, выносимые на защиту, и приводятся сведения об апробации работы.

Глава 1 «Лингвистические основы сопоставительного исследования метафорической репрезентации оппозиции ПРОШЛОЕ – НАСТОЯЩЕЕ – БУДУЩЕЕ в политическом дискурсе России и Великобритании» представляет собой описание теоретической базы исследования.

Прошлое, настоящее и будущее присутствуют в любом потенциальном временном измерении, политический дискурс не является исключением (Э. Лассан, V. Evans, P. Fitzgerald). Время конституируется как непрерывность и необратимость движения прошлого, настоящего и будущего в качестве единого целого. Оно осмысляется как единство благодаря тому, что временные горизонты любого настоящего, то есть прошлое и будущее, обязательно пересекаются (Аристотель, Я. Ф. Аскин, Н. Кузанский, Н. О. Лосский, Р. Г. Подольный, Б. Рассел, А. Тихонов, Н. Н. Трубников, А. Филиппов, К. Ясперс).

Оппозиция ПРОШЛОЕ — НАСТОЯЩЕЕ — БУДУЩЕЕ является одним из ведущих ценностных противопоставлений, на которые опирается современный политический дискурс (Лассан 1995). Особое место в когнитивном анализе политического дискурса занимают исследования, посвященные изучению лингвистических средств моделирования прошлого (В. А. Даулетова, Т. В. Шмелева, F. J. Antzac, D. Graber, I. Hellsten, R. Kuusisto, R. Paris, R. Slaughter, M. E. Stuckley, P. Wander), настоящего (В. Н. Базылев, А. Н. Баранов, О. П. Ермакова, Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, В. Г. Костомаров, Н. А. Кузьмина, Н. А. Купина, Т. Г. Скребцова, А. П. Чудинов, В. Н. Шапошников, Е. И. Шейгал, G. Fauconnier, L. B. Hinds, A. Judge, G. Lakoff, M. Turner, T. O. Windt), будущего (Е. А. Артемова, П. Бурдье, В. А. Даулетова, Т. В. Шмелева, D. Graber, A. Judge, P. Watzlawick, M. Zdenek), взаимосвязи временных горизонтов (В. И. Карасик, Э. Лассан, П. О. Миронова, Н. Б. Руженцева, E. B. Сухина, Т. В. Шмелева, A. Judge, J. Walker).

Исследование временной парадигмы позволяет показать различную «фактуру» времени (Карасик 1997), представить модель общественно-политической ситуации в темпоральном аспекте, построить динамический образ социума, дать ему оценку, помогает адресату создать некую «модель мира» и уяснить взаимосвязь между его элементами (Чудинов 2003). Помимо этого, оппозиция ПРОШЛОЕ — НАСТОЯЩЕЕ — БУДУЩЕЕ указывает на взаимопроникнутость и соотнесенность друг с другом политических событий разных времен и эпох, акцентируя тот факт, что в настоящем событие возникает не только под влиянием прошлого, но и ради будущего как средство для его осуществления.

Обращение к прошлому, настоящему и будущему является не самоцелью, а средством презентации политического лидера, его деятельности и позиции (Миронова 2003). Когнитивный процесс создания модели общественно-политической ситуации в прошлом, настоящем и будущем часто становится возможным благодаря использованию в политической коммуникации разнообразных метафорических моделей. Лингвистические исследования последних десятилетий за рубежом и в нашей стране показали, что метафора является не столько риторическим приемом, сколько особой познавательной моделью, с помощью которой мир описывается, прогнозируется и даже создается. Метафоры не только рефлектируют окружающую нас действительность, но и воздействуют на наше видение реальности, структурируют наш взгляд на мир (В. Н. Базылев, Е. В. Бакумова, А. Н. Баранов, Э. В. Будаев, О. П. Ермакова, Ю. Н. Караулов, А. А. Каслова, Н. А. Красильникова, Н. А. Кузьмина, П. О. Миронова, В. В. Петров, А. Б. Ряпосова, Н. А. Санцевич, Т. Г. Скребцова, Ю. Б. Феденева, А. П. Чудинов, В. Н. Шапошников, Н. Г. Шехтман, T. Adamson, R. D. Anderson, P. A. Chilton, P. Drulak, M. J. Edelman, G. Fauconnier, I. Hellsten, L. B. Hinds, N. Howe, M. Johnson, G. L. Kelling, V. Kennedy, G. Lakoff, H. Lam, C. Malone, M. Renvall, T. Rohrer, C. Schäffner, M. Turner, J. Vervaeke, T. O. Windt, J. Zinken и др.).

Проводя политическое событие через тот или иной метафорический «оценочный фильтр», интерпретируя его в рамках определенной концептуальной модели, политические деятели и СМИ представляют прошлое, настоящее и будущее в светлых или темных красках: одни и те же концепты могут приобретать в зависимости от задач адресанта как позитивную, так и негативную эмоциональную окраску. В границах противопоставлений «страшного/величественного прошлого», «мрачного/светлого настоящего», «ужасного/прекрасного будущего» в зависимости от экстралингвистических факторов возможна актуализация или нейтрализация разнообразных вариантов оппозиции, сформированных на базе различных признаков. )