Для идентификации значения нового имени существительного доминирующей является словообразовательная стратегия (через опознание словообразовательной модели предъявляемого стимула), что может трактоваться как опора на формальные/мотивирующие элементы. Осознание значения словесного новообразования, построенного по типовой продуктивной словообразовательной модели, осуществляется через ассоциаты – активно воспроизводимые в речи узуальные пути реализации данной модели, например: КОНФЛИКТОЛОГИЯ – морфология, социология, болтология; ЧАЕСБОРЩИЦА – уборщица (2), труженица, ударница, работница, буфетчица; в то время как значение инноваций, построенных по внетиповым словообразовательным моделям, идентифицировалось через ассоциацию, представляющую конкретное слово-образец предъявленного новообразования: ПТИЦЕРОН – Цицерон (8); БОННТАГОН – Пентагон (21), Боннский Пентагон; СЛУХОМАНЬ – глухомань (17); ГРУЗИНЬЯК – коньяк (11). В первом случае мы можем говорить о функционировании в индивидуальном сознании общих идентификационных эталонов как сформированных представлений о типовых словообразовательных моделях, а во втором случае речь может идти о частных идентификационных эталонах. Для новых имен прилагательных и глаголов данная стратегия оказалась неактуальной, за исключением группы слов, отмеченных носителями языка в качестве единиц, имевших наименьшую степень понятности, что в первую очередь связано, по всей вероятности, с ограниченным числом словообразовательных моделей имен прилагательных и глаголов.

Идентификация значения словесных новообразований, характеризующихся высокой степенью новизны для испытуемых, протекает также с опорой на определенные формальные признаки, к которым могут быть отнесены графическая и/или фонетическая форма слова-стимула – стратегия по сходству звукобуквенного комплекса. В качестве реализации данной стратегии рассматривались все случаи свободных ассоциаций по случайному сходству морфем или звукобуквенного комплекса слова-стимула и ассоциации, например: БИОЧИП – чепЧИк, чубЧИк, счетЧИк, зайЧИк, поЧИн, БИЧ, ЧуБ, ЧИО-Сан; ВАТИРОВАННЫЙ – кВАРТИра; КАТАСТРОФИЛЬНЫЙ – прОФИЛЬ, ФИЛя, диСТРОФИк; ЛЕШАКАТЬСЯ – мЕШКАТЬ. Установлено, что, как правило, использование данной стратегии связано с отсутствием в сознании носителей языка соответствующих опознаваемому слову общих или частных идентификационных эталонов, вследствие чего идентификация значения нового слова происходит через ту информацию, которая оказалась наиболее рельефной и потому представляется опорой для осознания. Частичная реализация звукобуквенной стратегии или ее совпадение/пересечение с другими стратегиями наблюдается при использовании испытуемыми мотивирующей, словообразовательной и иных стратегий, например: ХРОМАТИКА – матеМАТИКА, что-то ХРОническое; БРОШЕНКА – украШЕНие (9), пОдКидыШ (2), кОШЕчКА, кОШКА, КаШтаНКА, ХаврОШЕчКА; МАДОННОСТЬ – МАНера, нАДМеННая, МОНА Лиза (2); КОНТОРИЗАЦИЯ – КОНТРОоль за чем-либо, сКОплеНие, КАбИНеТ, НаРуКАвНикИ; ОЧУГУНЕВШИЙ – ЧУГУН, ЧУГУНный, ЧУГУНок, ОтяжЕлЕВШИЙ (2), ОтвЕрдЕВШИЙ (2); ПРИОБУТЬСЯ – ПРИОдеТЬСЯ, ПРИнарядиТЬСЯ; НАШАЛОПУТИТЬ – НАтворИТЬ (3), НАпроказИТЬ, НАбедокУрИТЬ.

Стратегия прямой дефиниции слова проявилась в ассоциативных реакциях для новых слов всех трех лексико-грамматических классов. Для глаголов именно эта стратегия явилась наиболее актуальной, для имен прилагательных она была реализована почти в трети всех ответов, для имен существительных она также в значительной степени репрезентативна, хотя и не является частотной. Идентификационная стратегия через иллюстрацию примером оказалась широко представлена на материале новых имен прилагательных и глаголов в отличие от имен существительных, где эта стратегия реализовалась сравнительно редко, но в виде ярких и конкретных образов. Особая актуальность стратегии идентификации путем приписывания признака его потенциальному носителю при опознании прилагательных может быть объяснена тем, что поскольку один и тот же признак может принадлежать или быть приписан различным объектам воспринимаемой человеком действительности, при вербальном предъявлении этот признак как бы “вытягивает” за собой целую цепочку образов. В качестве семантической опоры выступают элементы ситуации, которая является частично вербализованным фрагментом индивидуального знания носителя языка.

Аналогичным образом при осознании значения новых слов – глаголов, не обладающих высокой степенью новизны с точки зрения испытуемыми, имело место включение опознаваемых единиц в ситуации различной степени детализации, при этом выделялись конкретные элементы используемой ситуации в качестве опорных: субъект, объект действия, инструмент, мотив, результат. В ряде случаев ситуация в целом рассматривается в качестве опоры как некий фрагмент объективной реальности, субъективно переживаемый индивидом.

Восприятие новых слов, в том числе опознаваемых как не встречавшихся ранее и непонятных, протекает на фоне обобщенных эмоциональных впечатлений и оценок, которые сопровождает реализацию всех идентификационных стратегий, что можно отнести к особой идентификационной модели – прагматическому осмыслениюнового слова. По-видимому, прагматическая компетенция носителя языка оказывает значительное влияние на опознание незнакомых слов; в понятие прагматической компетенции входят: ориентация коммуникантов в ценностной картине мира [Арутюнова 1988], владение индивидом языковой картиной мира [Петренко 1988], а также образными и ассоциативными национально-культурными стереотипами [Клюев 1998] с определенной эмоционально-оценочной шкалой.

Особый вид идентификационной стратегии – стратегия отказа; предположительно ее реализация связана с определенными коммуникативными затруднениями у испытуемых при опознании значения нового слова. Как правило, данная стратегия была реализована при восприятии новых слов, охарактеризованных в большинстве ответов как незнакомые и обладающие наименьшей степенью понятности.

Установлено, что категориальнаяидентификационная стратегия имеет большую значимость при осознании носителями языка словесных новообразований всех трех лексико-грамматических классов. Особенностью проявления категоризации при восприятии новых слов является усиление двойной категоризации по сравнению с узуальными словами: а) по линии языковых знаний; б) по линии знаний о мире через отнесение к конкретной категории подразумеваемого словом объекта. Характерным для процесса категоризации при восприятии нового слова является совмещение идентификационных стратегий по указанным выше направлениям, поскольку основа отнесения к категории определяется индивидом с учетом схемы построения слова, при этом в индивидуальном сознании активируются общие и частные идентификационные эталоны.

Процесс категоризации базируется на психологической операции субъективного отождествления вербального стимула и его содержательного коррелята, что реализуется посредством механизма глубинной предикации и механизма смысловых замен. Механизм глубинной предикации является средством установления самого факта связи одного психологического компонента с другим. Работа механизма смысловых замен проявляется “через операции уточнения степени смысловой близости новой единицы лексикона с ранее имевшимися, операции разъяснения или уточнения для самого себя значения идентифицируемого слова” [Залевская 1988: 11-12]. В результате действия перечисленных механизмов происходит установление отношения субъективной эквивалентности по некой общности параметров: наличию определенного объекта, единству ситуации или схемы знаний, по совпадению эмоциональных впечатлений и т.д.

По результатам экспериментов установлено, что информативность формальных признаков категории в новых словах родного для испытуемых языка очень значительна, это проявляется в практически безошибочном отнесении инноваций к определенной категории. Принадлежность слова к определенной части речи и таким образом к категории со значением “предметности”, “качества”, “действия” осознается носителем языка фактически в каждом слове. )