Исходным пунктом исследования является положение о том, что при пользовании языкомв процессах продуцирования и понимания речи, в речемыслительной деятельности в целом, всегда происходит взаимодействие вербальных и невербальных опор при разных уровнях осознаваемости их функционирования. Опора на выводные знания (языковые и энциклопедические) и наличие эмоционально-оценочных переживаний составляет неотъемлемые условия функционирования языка как достояния человека. При этом на “табло сознания” выводится лишь часть продуктов множества процессов, обеспечивающих взаимодействие человека с окружающим его миром. В связи с данным положением при психолингвистическом подходе к названной проблеме необходимо признавать отображение реальности не только в сознании, но и в подсознании человека; необходимо также учитывать, что речь идет о постоянном взаимодействии перцептивной, когнитивной и аффективной сфер психики человека. Только в таком случае мы можем говорить о языке не как отдельно взятой системе, а о языке как достоянии индивида и о том, благодаря чему в процессах речемыслительной деятельности “человек оказывается способным опираться на многостороннее функционально достаточное отображение действительности как базу для понимания и взаимопонимания в ходе познания и общения” [Залевская 1999: 12].

С учетом сложности и объема намеченных задач оказалось необходимым определить конкретные вопросы, которые требуют обсуждения, поэтому прежде всего были рассмотрены дискуссионные термины и понятия, которые являются основополагающими для подхода к НОВОМУ СЛОВУ как единице индивидуального лексикона. К их числу относятся понятия динамики, развития, процесса, новизны, ощущения новизны, нормы и узуса, важные для разработки психолингвистической теории неологии.

Подход к новому слову с позиций индивидуального знания требует последовательного учета основополагающих особенностей функционирования последнего как продукта постоянного взаимодействия многих психических процессов. Речь идет о выявлении путей обнаружения глубинных механизмов возникновения и функционирования нового слова и стоящих за воспринимаемым или создаваемым индивидом новым словом перцептивно-когнитивно-аффективных образований (концептов), об исследовании стратегий и разного рода функциональных ориентиров, позволяющих успешно оперировать новым словом в процессах познания и коммуникации. Необходимо подчеркнуть, что экспериментальное исследование языкового материала в реферируемой диссертации проводилось в его связи с речевой организацией индивида, объектом изучения являлась именно индивидуальная речевая система, результаты работы легли в обоснование психолингвистической концепции неологии. В свою очередь выводимая из языкового материала языковая система представляет собой базу для проведения лингвистических изысканий в области неологии.

Несомненно, в рамках лингвистического и психолингвистического подходов к исследованию нового слова ставятся задачи изучения одного и того же объекта, выявления содержащихся в языковом материале закономерностей процесса неологизации, однако “угол зрения”, предопределяющий концентрацию внимания на разных сторонах одного и того же явления, требует разработки своей собственной системы координат. Специфика психолингвистического подхода к анализу языковых явлений подробно освещается в книге [Залевская 1999]. При последовательном психолингвистическом подходе к проблемам функционирования языка невозможно ограничиваться анализом языковых явлений в отрыве от пользующегося ими человека; они должны изучаться с учетом многообразных факторов и условий, связанных с психической жизнью активного субъекта речемыслительной деятельности, в свою очередь включенной в другие виды деятельности в социуме. Воздействие социума формирует эмоционально-оценочно помеченную картину мира, вне которой языковые средства фактически не имеют смысла. Речь таким образом идет не о языке как отдельно взятой системе, а именно о языке как достоянии индивида и о том, “благодаря чему в процессах речемыслительной деятельности человек оказывается способным опираться на многостороннее функционально достаточное отображение действительности как базу для понимания и взаимопонимания в ходе познания и общения” [Залевская 1999: 12]. В диссертационном исследовании разделяется точка зрения, что язык у пользующегося им человека составляет лишь одну из сторон целостной психики субъекта [Брушлинский, Сергеенко 1998: 6].

Речевая организация (по Л.В. Щербе) представляет собой своеобразную переработку речевого опыта, происходящую в соответствии с психофизиологическими возможностями и закономерностями. Особенности психической деятельности человека, которые определяют становление и функционирование языка как достояния человека детально обсуждается в трудах отечественных ученых (см., например [Брушлинский 1982; 1988; 1990; Веккер 1998; Жинкин 1982; 1998; Завалова и др. 1986; Зинченко 1997; 1998; Ломов, 1984; Ломов и др., 1986]). Основными положениями, сформулированными А.А. Залевской [1999], существенными и для нашего исследования, являются следующие: а) психическое отражение формируется в процессах деятельности активного субъекта через непрерывное взаимодействие человека с окружающим его миром при постоянной взаимосвязи внутреннего и внешнего, субъективного и объективного, индивидуального и социального; б) процессуальность, динамичность и недизъюнктивность психического имеет место при постоянном взаимодействии процессов и их продуктов; в) все виды психической деятельности (мышление, речь, память, восприятие и т.д.) функционируют совместно, они вообще не существуют как отдельные обособленные акты, их разграничение осуществляется в целях научного анализа; г) психическое отражение представляет собой многомерный и многоуровневый процесс, в котором взаимодействуют (трансформируются, дифференцируются, интегрируются, переходя друг в друга) разные формы и уровнипсихической деятельности индивида, в том числе уровни сенсорно-перцептивных процессов, представлений, речемыслительных процессов, понятийного мышления, интеллекта.

Формирование любого психического процесса всегда происходит одновременно на разных уровнях осознаваемости; всякое осознанное содержание включает в себя не до конца и не полностью осознанные зависимости и отношения. Между осознанным и вербализованным, как и между неосознанным и невербализованным, не имеется однозначного соответствия: подразумеваемое осознанное может выходить за рамки вербализованного, а то, что переживается как знаемое, понятное, не всегда поддается экспликации, вербальному описанию. Переживание индивидом содержания знания характеризуется предметностью и постоянным взаимодействием перцептивных, когнитивных и аффективных (эмоционально-оценочных) процессов и их продуктов при динамике актуально значимого и потенциально значимого. Переработка языкового материала в речевой организации человека дает специфические продукты, отличающиеся от продукта метаязыковой деятельности лингвиста — описательной модели языка [Залевская 1999], именно в этом ключе и трактуется новое слово как единица индивидуального лексикона.

С позиций разработанной А.А. Залевской теории лексикона человека [1977; 1990], трактующей слово в качестве средства доступа к единому информационному тезаурусу человека, новое слово, воспринимаемое носителем языка, также стимулирует процесс нахождения знаний (информации) в памяти, но имеет определенную специфику. Следует уточнить, что мы придерживаемся трактовки механизмов памяти, развиваемых в рамках теории единой памяти. Важным к данном контексте представляется мнение исследователей [Dodson & Johnson 1996] о том, что процесс нахождения информации – это некий континуум, изменяющийся от чувства знакомости до воспоминания информации. Однако в названной и подобных ей работах речь идет о словах-стимулах, в принципе известных испытуемым; опознание через “возникновение чувства знакомости” или “возникновение воспоминания информации” идет только относительно слов, ранее предъявленных в эксперименте. На наш взгляд, в экспериментах со словами-стимулами, отобранными по принципу “не встречались ранее в речевой практике испытуемых”, чувство знакомости является “оборотной стороной медали” для чувства новизны, поскольку реально вспомнить о “не встречавшихся ранее словах” предположительно невозможно. Анализ этих альтернатив процесса восприятия позволяет существенно прояснить функционирование механизмов формирования потенциального словаря носителей языка, определенным образом дополнить представление о чувстве языка как механизме контроля правильности высказывания (см. [Ейгер 1990; Гохлернер, Ейгер, Рапопорт 1992]). Во всех рассматриваемых случаях авторы используют термин “чувство”, так как именно подобным образом на бессознательном уровне можно трактовать возникающий у носителей языка сигнал о “знакомости/новизне” вербальной единицы. “Сигналы согласования/рассогласования со сложившимися в памяти эталонами, с эмоциональным компонентом – разновидностью интеллектуальных эмоций – согласования и новизны” лежат в основе чувства языка [Гохлернер, Ейгер, Рапопорт 1992: 19]. )