Поскольку эмоция страха является отрицательной, оказывающей негативное влияние на физическое и психологическое состояние человека, провоцируя «предельную» работу организма, то в основном ее фразеологизация происходит посредством фразеологизмов со шкалируемой в отрицательном диапазоне оценкой. Фразы шаркнуть по-цыгански, закивать пятками, поджать хвост, to cry wolf, to press the panic button – описывают плохое, недостойное поведение человека в опасной ситуации. Поскольку трусость – это плохо, то проявление трусости вызывает осуждение окружающих, иногда даже иронию, что отражено во фразеологизмах-номинантах: мокрая курица, a chicken-hearted person. Фоновые знания, таким образом, стимулируют отрицательную квалификацию обозначаемого.

В случае фразеологизации страха через другой пограничный концепт «мужество, храбрость», который понимается, как «способность побороть, преодолеть свой страх и совершить задуманное», употребляются выражения с положительной оценкой, поскольку мужественное поведение, «приручение» страха одобряется и приветствуется: собраться с духом, и глазом не моргнуть, to pluck up the courage, not to turn a hair.

Количество фразеологизмов, в основе которых лежат физиологические симптомы проявления одноименной эмоции, приблизительно совпадает: 33 русскоязычных и 29 англоязычных выражений. Однако если в русском языке фразеологизмы достаточно равномерно охватывают в качестве образа формирования значения фразеологизмов органы человеческого тела (волосы встали дыбом, язык за порогом оставить, не сметь дохнуть, сердце оборвалось, душа ушла в пятки, ноги подкосились), то в английском языке четко прослеживается частотность обращения к определенным соматическим симптомам: тремор конечностей (в эту группу мы включили появление мурашек): to shiver in one’s boots, to get the shivers, to quake (shiver, tremble) like a leaf; озноб, похолодание конечностей: to get (have) cold feet, cold shudder shake the limbs.

Актуализация «симптомоподобной» реакции на страх (ощущение человека о снижении температуры крови, что вызывает эффект ее застывания) имеет место в обоих языках, однако более значима для английского языка: 2 русскоязычных и 6 англоязычных выражений (включая возможные варианты): кровь стынет/леденеет/застывает в жилах, smth. curdles/chills/freezes blood, chilled blood freezes with terror, smth. makes/turns smb’s blood run cold.

Спецификой русского языкового сознания является обозначение реакции человека в ситуации переживания страха посредством имени типично русского концепта «душа»: душа в пятки ушла/уходит. Квазиорган душа является самым ценным достоянием человека, она крайне чувствительна к происходящему, поэтому в ситуации грозящей или воображаемой опасности она перемещается из нормального положения в самую дальнюю часть человеческого тела, она как бы находит временное убежище в пятках. В английском языке нами была обнаружена похожая фраза all the spirits left the man, но поскольку в английской лингвокультуре отсутствует аналогичный концепт, то вряд ли мы имеем право интерпретировать слово «spirits» как аналоговое русскому «душа».

В обоих языках имеются фразеологизмы, отсылающие к таким проявлениям страха, как побледнение, причем, и в том и в другом языке цвет лица сравнивается с цветом смерти: бледен как смерть, pale/white as the death, pale as a ghost и дополняется более нейтральными сравнениями: белей белья стать; трудности речепорождения: язык за порогом оставить, без языка стать, to have a frog on one’s mouth, fear runs away with the tongue, the voice stuck in throat.

Специфичным для русской культуры является объективация страха через описание выражения глаз: глаза на лоб полезли/лезут, глаза растаращить. В ситуации сильного испуга могут возникнуть проблемы со зрением: невзвидеть свету, небо с овчинку кажется.

В английском языке отмечена тенденция к особенному акцентированию манипулятивной функции страха, о чем свидетельствует наличие выражений, описывающих намеренное «наведение» страха (11 выражений): to give smb. the fantods, to put the frighteners on smb.

Русскому языку более свойственно описание непосредственного переживания страха, его симптоматики и поведения в ситуации опасности, являющейся причиной возникновения эмоции (побелеть как полотно, язык к гортани прилип, ножки как лучинки хрустнули).

Общеизвестно, что в паремиях наряду с общечеловеческим выражается и специфичное для данной лингвокультурной общности, то, что принято называть «душой народа», поэтому на следующем этапе нашего сопоставительного исследования мы обратились к паремиологическому аспекту концепта «страх».

В качестве критерия классификации паремий нами были выделены некие инвариантные значения (идеи), объединяющие некоторое множество пословичных единиц из английского и русского языков

В результате анализа 240 паремий (122 английских и 118 русских) нами обнаружены 13 паремических представлений о страхе, имеющих различные предметно-образные наполнения. Из них только 5 являются общими для обеих культур в том смысле, что в языках обнаруживаются пословицы на эту тему, но они не могут быть названы эквивалентами, поскольку обнаруживают сходство по идее, но расходятся по лексико-грамматическому оформлению. Общими для сопоставляемых лингвокультур являются следующие представления о страхе: «пережив однажды ситуацию страха, человек начинает бояться всего, даже самого незначительного» (Пуганая ворона куста боится, Threatened folks live the longest: they take precautions). Страх осмысливается через смерть: в русском сознании смерть является неизбежностью, которая рассматривается как переход на другой уровень существования, страх смерти это естественное чувство человека – Жив смерти боится. Подобное восприятие смерти русским сознанием объясняется традиционно русским отношением к жизни: ко всему надо относиться по-доброму, даже к смерти, принимая ее. В англоязычных пословицах страх смерти признается самым интенсивным: The fear of death is more to be dreaded, than the death itself, и осуждается: If you fear death, you are already dead.

В представлении «страх управляет поступками людей» английское языковое сознание различает: а) положительное воздействие страха, подчеркивающее научающую (адаптивную) функцию страха: A good scare is worth more to a man than good advice; б) негативное воздействие на поступки человека: Our fears do make us traitors; в) нейтральное воздействие страха: Those who came were not afraid: those who were afraid didn’t come.

В русском языке страх рассматривается в основном как нейтральный регулятор поступков людей: На всяку беду страху не напасешься, Не стоит тратить свою жизнь на страх.

Для английской лингвокультуры релевантным является «осуждение и негативное отношение к трусости»: Cowards die many times before their deaths, тогда как для русского человека «трусость иногда может быть оправдана»: Бег не честен, да здоров. Храбрость/мужество, в основе которых лежит страх, поощряется в обеих, а в русской даже вознаграждается: Храброго удача догоняет.

Русская культура иронично относится к проявлению запоздавшей и неуместной храбрости: Храбр после рати, как залез на полати, осуждает обманчивую внешнюю храбрость: Сердце соколье, а смелость воронья, Молодец среди овец, а против молодца и сам овца.

Английской культуре свойственно воспринимать страх как интенсивную эмоцию, с которой трудно бороться: It is foolish to fear what cannot be avoided, не исключающую, однако, надежду на избавление: There is no fear without hope. Русская культура, напротив, поощряет и призывает к активному противостоянию страху с помощью действий: Глаза страшатся, а руки делают, Дело мастера боится.

Персонификация страха: Fear has many eyes, Fear is the farther of cruelty, наделение его деятельными признаками, физическими характеристиками представляют собой специфику представления эмоционального концепта «fear» в английской паремиологии.

Анализ синтаксических структур паремий показал, что по сравнению с английским языком, русский язык, отражая ЭК «страх», категоричней выражает предписание, назидание по поводу того, что надо делать в опасной ситуации или как преодолевать страх, что достигается с помощью императивных конструкций. В английском языке пословицы, объективирующие ЭК «fear», констатируют факт или событие, говорят о его закономерности и обобщенности (предложения в настоящем времени). Сравнительные конструкции предлагают определенный выбор: «если делать так, то получится вот что, а там вам решать», или «если бы было возможно, то случалось бы так»: Nobody would be afraid if he could help it (Никто бы не боялся, если б мог). В переносном смысле эта пословица означает, что невозможно привыкнуть к страху, избавиться от него, каждый испытывает эту эмоцию в той или иной ситуации. )