На текстово-дискурсивном уровне речевой коммуникации в устной формев главе проанализированы примеры анекдотов и шуток КВН, придавшего Сочи официальный статус КВНовской Мекки (Хорошо зимой в Сочи! – Намного лучше, чем зимой в Сибири! («Служебный вход», г. Курск); Сочинцы произошли от отдыхающих, у которых не осталось денег на обратную дорогу! («Эскадрон гусар», г. Москва). В письменной форме исследован дискурс сочинских СМИ как важнейшего социального инструмента воздействия на сознание региональной языковой личности, проанализированы контексты следующих тематических рубрик: большая история, героическое прошлое города; наличие богатой лечебной базы, уникальные природно-климатические факторы, идеальные условия для здорового образа жизни, развития спорта; «статус летней столицы»: приезд важных персон, знаменитостей, звезд, гастроли лучших театров; массовый характер отдыха в Сочи, его популярность среди россиян и иностранцев; гостеприимное и радушное отношение к отдыхающим; разнообразный сервис, комфортные условия; всеобщая забота о подготовке к сезону.

Эффективная организация курортного сезона – ментальная доминанта, основополагающая идея как для представителей органов власти, местных СМИ, так и для рядовых жителей города, причем в течение всего года. Названия и аннотации статей фиксируют этапы: 1) ожидания сезона и подготовки к нему (Готовь сани летом, а пляжи сейчас. Администрация готовится к новому летнему сезону, рассматриваются проблемы городского пляжного хозяйства); 2) начала (Вот и лето пришло!; Для Сочи самый главный праздник – начало сезона, самые дорогие гости – отдыхающие); 3) середины (На макушке лета пусто. В июле здравницы заполнены на 74%, а дикарей в Сочи еще меньше; Август – разгар курортного сезона); 4) окончания (После знойного лета); 5) постсезонной рефлексии (Как прошло курортное лето).

Жанр интервью содержит показательные самохарактеристики совокупной языковой личности каждой из социальных групп (Табл. 2):

Таблица 2. СМИ: примеры дискурсивных самопрезентаций сочинцев и отдыхающих в тематической группе контекстов «Курортный сезон».

Одна из важнейших установок приезжих – ориентация на психологический отдых, наполненный всевозможными впечатлениями, значительная часть которых обусловлена не столько бальнеологической базой, сколько экзотической спецификой региона, его неповторимым природным, климатическим, этнокультурным колоритом. Анализ рекламных слоганов и текстов показал, что ее заказчики и производители интуитивно учитывают это (100 чудес Черного моря; Сочи: знакомство с чудесами). Данная область языковых репрезентаций концепта «курорт Сочи» открывает значительные перспективы для рекламного дела.

В 3-й главе – «Топонимия абхазско-адыгейского происхождения как экзотическая этнокультурная составляющая концептуального поля «курорт Сочи» – Сочинский регион характеризуется как уникальный этнокультурный объект топонимического исследования. Выясняя роль и место экзотического компонента в общей структуре концепта «курорт Сочи», мы проанализировали определения понятий экзотика, экзотический в связи с их ролью в моделировании «курортного фактора» в ментальных представлениях и картине мира языковой личности. Экзотика есть «предметы и явления, характерные для какой-нибудь местности и необычные для того, кто их воспринимает» [Ожегов и Шведова, 1999. – Курсив наш. – А.З.]; соответственно, экзотичный (экзотический) – «причудливый, поражающий своей странностью» [Там же]. Проанализированы дефиниции экзотизмов (Ю.Ю. Липатовой, Л.П. Ефремова, Д.Э. Розенталя), которые обобщенно квалифицируются в современном лингвистическом обиходе как слова, необычные для глаз и при восприятия на слух, заимствованные из разных языков, резко отличающиеся в речи или тексте от обычных выражений (О. Скабелкина).

Экспериментальные данные подтвердили, что топонимия абхазско-адыгейского происхождения выступает неотъемлемым компонентом периферийного участка лексико-семантического поля языковых репрезентаций концепта «курорт Сочи» как на эксплицитном, так и имплицитном уровнях. И местные жители, и гости курорта в ходе анкетирования называют топонимы указанной нами группы: Сочи, Мацеста, Красная поляна, Хоста (у местных жителей); Сочи, Мацеста, Ахун, Адлер (у отдыхающих). Одна из высокочастотных вербальных реакций отдыхающих – экскурсии, и значительное количество названий экскурсионных маршрутов содержат интересующие нас экзотические топонимы: «Вечерний Сочи», «В гости к адыгам в аул Тхагапш», «Агурское ущелье», «Агурские водопады», «На гору Большой Ахун», «Поход к водопадам реки Шахе: 33 водопада» («33 водопада»), «Мамедово ущелье», «Сплав по реке Мзымте», «Поездка на вездеходах в каньон реки Псахо» и др. Имплицитно топонимы репрезентируют концепт «курорт Сочи» как номинации референтов, вызывающих восторженные реакции типа экзотика, сказка, необычный и др.

Нами исследованы топонимы коренных народов Черноморского побережья – шапсугов, убыхов, садзов – геономинации, образующие древний языковой пласт, возникший задолго до вхождения интересующей нас территории в состав Российской империи в 1864 г. После завершения Кавказкой войны горские народы практически полностью эмигрировали с территории, занимаемой современным Сочи. Отсутствие у них письменности затрудняет процесс реставрации истории, культуры, языковых особенностей данных автохтонных этносов, нет однозначных оценок относительно их происхождения, ареалов расселения, состава племен. Соответственно значимость исследования некогда порожденных ими географических номинаций с культурно-исторической, лингвокультурологической, этнокультурной позиций значительно возрастает. «Топоним как языковой показатель полиэтнической ситуации… региона в состоянии отразить не только исторические, полиэтнические, общественные, но и религиозно-мифологические воззрения этносов» (Л.М. Любимова, Л.Г. Полетаева).

В главе проанализировали термины топонимической науки, в частности, разведены понятия «топонимия» и «топонимика». Хронология изучения сочинской топонимии представлена рядом имен историков, этнографов и краеведов (Э. Челби, А.М. Дирр, Д.С. Белль, Л.Я. Люлье, Хан-Гирей, Ф.Ф. Торнау, Ш.Д. Инал-Ипа, Ю.К. Ефремов, Л.И. Лавров, Ю.Н. Воронов, К.Х. Меретуков, В.И. Ворошилов, В. Наумов, В.М. Валуйский, Н. Глоба, А. Хушт и др.), однако топонимия Сочинского региона, принадлежащая интересующему нас историческому пласту и содержащая сведения об истории, мифологии, хозяйственной деятельности, ареалах расселения горских этносов, еще не вполне изучена.

В рамках характеристики языков-источников топонимов отмечается, что убыхский язык входит вместе с адыгейским и кабардинским (черкесская подгруппа) и абхазским и абазинским (абхазская подгруппа) в западную, или абхазско-адыгейскую группу кавказской (иберийско-кавказской) языковой семьи. Последняя распадается на 3 группы: абхазско-адыгейские языки, картавельские языки, нахско-дагестанские языки (Г.А. Климов). Взаимопроникновение племен и языков не дает возможности говорить отдельно о топонимии убыхской, шапсугской, адыгейской или абхазской; зачастую толкование номинаций ведется на основе нескольких языков. В результате анализа этнокультурной и языковой специфики топосистемы Сочинского региона абхазско-адыгейского происхождения нами выделены группы гидронимов, оронимов, ойконимов, синкретичных наименований, каждая из которых обладает рядом особенностей. )