Необходимость в признании возникает тогда, когда «наличие у лица определенного права подвергается сомнению, субъективное право оспаривается, отрицается или имеется реальная угроза таких действий»[35]. Только в этом случае можно говорить об оспаривании, т.е. о наличии спорного момента по вопросу о существовании правоотношения (прав и обязанностей). У участников спора о праве при этом возникает интерес в определенности права.

Иски о признании нацелены на подтверждение судом наличия или отсутствия, как спорного материального правоотношения, так и составляющих его прав или обязанностей.

Признание наличия или отсутствия правоотношения (прав, обязанностей) соответствующим решением имеет самостоятельное значение и является основным и единственным содержанием решения. Решение по такому иску носит декларативный характер, т.е. подтверждает или отрицает то состояние правовой сферы заинтересованных лиц, которое имело место или отсутствовало до и не зависимо от процесса[36]. «Исками о признании могут быть признаны лишь такие обращения к суду, которые направлены на установление определенности (только определенности) в вопросе о существовании или отсутствии известного правоотношения.»[37]

Содержанием иска о признании не может быть подтверждение существования или не существования самих юридических фактов, с которыми нормально связывается то или иное состояние правоотношения: для этого существует особое производство.[38]

Истец по иску о признании не просит суд присудить ему какое-либо имущество или деньги от ответчика. Однако, материально-правовое требование одного лица к другому в иске о признании все же имеет место, хотя и выступает менее рельефно, чем в исках о присуждении[39]. Оно состоит в том, чтобы ответчик не чинил никаких помех истцу в нормальном пользовании его правом, чтобы он не вторгался в правовую сферу истца по поводу спорного права, признал спорное право за истцом в том виде, как того просит истец, чтобы ответчик подчинился праву истца.

Некоторые авторы полагают, что говоря об иске о признании нельзя говорить о материально-правовом требовании истца к ответчику. Например, Е.А. Крашенинников считает, что для обоснования противного нужно прежде всего доказать, что на ответчике лежит корреспондирующая установительному притязанию обязанность признать существование или несуществование указанных истцом прав и обязанностей. Но это положение не доказуемо, т.к. закон не обязывает ответчика к признанию каких бы то ни было правоотношений. А если ответчик не обременен встречной установительному притязанию обязанностью, то это притязание нельзя трактовать как требование, адресованное ответчику. Более того, автор считает, что если признать в установительном притязании требование истца к ответчику, это приведет к превращению иска о признании в иск о присуждении ответчика к волеизъявлению и, как следствие этого, к отказу от самой идеи выделения установится иных исков в качестве самостоятельной разновидности исков, существующей наряду с исками об исполнении[40]. Под притязанием данный автор понимает охранительное право требования, обязывающее определенное лицо к совершению известного действия и обладающее способностью подлежать принудительному осуществлению юрисдикционным органом[41]. Установительное притязание обязывает к совершению действия, призванного защитить тот или иной законный интерес. Это действие должно исходить от юрисдикционного органа[42]. Обязанным лицом по данному притязанию автор считает не ответчика, а суд.

Если применить вышерассмотренное соотношение спора о праве и иска к данной ситуации, все встает на свои места. Иск как требование о защите обращен к юрисдикционному органу и, действительно, обязывает суд к совершению соответствующего действия для защиты прав и законных интересов. Однако иском в суд передается спор о праве, элементом которого является требование (правопритязание) одного лица к другому (будущего истца к будущему ответчику). То, что закон прямо не обязывает ответчика к признанию каких бы то ни было правоотношений, в действительности не означает, что у ответчика нет такой обязанности. « .Надо иметь в виду, что на практике обязанности незримо «сопровождают» все права . Это, конечно, не значит, что в том или ином нормативном акте «в паре» с каждым конкретным правом непременно должна фигурировать обязанность — чаще всего она просто подразумевается»[43] . Это положение верно для случаев, когда истец основывает свое требование на оспоренном субъективном праве. Когда речь идет о законном интересе, ситуация становится еще более простой.

Законный интерес — это лишь разрешенность действия, простая правовая дозволенность, имеющая характер стремления, где отсутствует указание действовать строго зафиксированным в законе образом и требовать соответствующего поведения от других лиц, где отсутствует гарантированность со стороны конкретных юридических обязанностей. Для реализации интереса, выраженного в субъективном праве, создана правовая возможность, а для реализации законного интереса юридическая норма не создает и не обеспечивает правовой возможности, а только не препятствует ей, если фактически она имеется налицо. Для доказательства того, что у ответчика есть корреспондирующая установительному притязанию обязанность признать существование или несуществование указанных истцом прав или обязанностей, не нужно искать специальное указание на то в законе. Отсюда следует вывод о наличии в данной ситуации материально-правового требования истца к ответчику.

Если истец не предъявляет никаких требований к ответчику, то нет и спора о праве, а следовательно, нет и иска. Именно тогда, когда спор о праве не удалось урегулировать совместными усилиями сторон, лицо обращается в суд с требованием установить определенность в правоотношениях (с иском о признании). Суд не может удовлетворить иск, если спорности в отношениях нет, если истец не предъявляет требований к ответчику, как в следующем примере. Иванов обратился в суд с иском против Перфильевой о признании действительным договора купли-продажи квартиры, ссылаясь на то, что стороны полностью исполнили сделку, но лишены возможности оформить се в нотариальном порядке, поскольку работники БТИ не выдают необходимые документы. Решением Нальчикского суда иск удовлетворен. Судебной коллегией по гражданским делам Кабардино-Балкарской Республики решение оставлено без изменения. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила все решения и направила дело на новое рассмотрение по следующим обстоятельствам.

В соответствии с ч. 2 ст. 165 ГК РФ, если одна из сторон полностью или частично исполнила сделку, требующую нотариального удостоверения, а другая сторона уклоняется от такого удостоверения сделки, суд вправе по требованию исполнившей сделку стороны признать сделку действительной. Как видно из дела, ни Иванов, ни Перфильева не уклонялись от нотариального удостоверения. В ходе судебного разбирательства они показали, что оба исполнили сделку, но удостоверить ее не могли в связи с наложением судом ареста на квартиру по предыдущим имущественным спорам Перфильевой с Ивановым.[44] При таких обстоятельствах у суда не имелось предусмотренных ч. 2 ст. 165 ГК РФ оснований для удовлетворения исковых требований. В данном случае истец не предъявлял никаких требований к ответчику, не было спора, а следовательно, не было и иска.

Существование в исках о признании материально-правового требования истца к ответчику, вопреки утверждению Е.А. Крашенинникова, не ведет к превращению иска о признании в иск о присуждении, т.к. разделение данных исков на виды проводится не по материально-правовому требованию, а по состоянию права, подлежащего защите.

Иском о признании можно защитить как субъективное право, так и законный интерес. Защита законного интереса имеется при предъявлении исков о признании с отрицательным характером требования, т.е. исков, в которых интерес истца состоит в признании факта отсутствия правоотношения между истцом и ответчиком. Примером такого иска является иск о признании брака недействительным. (приложение II) )