ень радиоактивного заражения оказался бы таким, что потребовалась бы немедленная эвакуация населения. Обеспокоенное австрийское правительство потребовало остановить два старейших реактора АЭС в Богунице, а Канцлер Франц Враницкий даже предложил Чехословакии компенсировать потери в электроэнергии, от чего последняя отказалась. Когда эти водно-водяные энергетические реакторы (ВВЭР-440) старой серии были спроектированы в СССР в начале 60-х годов, они считались гораздо безопаснее установок чернобыльского типа с графитовым замедлителем. Во-первых, они были меньше, и потому содержали меньше урана. Во-вторых, ядерная реакция легче поддавалась замедлению и регулированию. Кроме того, в охлаждающем контуре этих реакторов содержалось больше воды, чем в реакторах с графитовым замедлителем, что создает дополнительную защиту от расплавления. Однако, в отличие от западных образцов, ни один из советских реакторов не был оснащен толстостенным железобетонным колпаком для изоляции радиоактивного материала от окружающей среды в случае серьёзной утечки или расплавления ядерного топлива. Проект Козлодуйской АЭС вообще не рассчитан на какие-либо колебания грунта. По сейсмической активности этот район Дунайской равнины оценивается по 6-балльной шкале. В 1977 году, когда случилось землетрясение силой 5-6 баллов, на Козлодуйской АЭС едва не лопнули главные трубопроводы охлаждения и не выбросили массу радиоактивного пара. С апреля 1987 года в Козлодуе случилось более тридцати пожаров - в одном лишь 1990 г. их было двенадцать. Такие пожары опасны, поскольку пожарные заграждения, изолирующие один отсек станции от другого, отсутствуют. Выключатели на распределительных щитах образца 60-х годов, механические, а не электронные, как на современных западных станциях. Электронные выключатели должны работать в режиме автоматического контроля, проверяя сами себя через каждые несколько секунд, у тех же, что установлены в Козлодуе кто-то из операторов должен проверять каждый выключатель вручную - а уже в следующую минуту тот может выйти из строя. Эта допотопная советская техника делает всю электрическую систему зависимой от ошибки оператора. Например, на Грейсфальдской АЭС в бывшей ГДР инженерам приходилось временно запихивать между контактами реле пустые сигаретные пачки, чтобы оборудование продолжало работать. Другой крупный конструктивный недостаток этих установок заключается в том, что все системы безопасности проектировщики собрали в один канал, вместо того, чтобы смонтировать системы управления и защиты автономно, как это делается на западных АЭС. Случись в одном из помещений пожар, затопление или любая неисправность, сразу окажутся выведенными из строя системы безопасности вокруг оболочки реакторов, где они особенно существенны. Так, в Грейсфальде в 1975 году из-за пожара в помещении РУ (распредустройство) отключилось все напряжение, и все 12 насосов охлаждения одного из реакторов оказались парализованы. Температура в активной зоне реактора начала расти. Но расплавления в активной зоне удалось избежать. Только после того как восточно-германские операторы поставили в известность правительство ФРГ в январе 1990 г., к концу года был остановлен последний из четырех реакторов станции. На Козлодуйской АЭС инспектора МАГАТЭ обнаружили, что блочные щиты управления в четырех реакторов не оснащены средствами изоляции "от внешних воздействий", в частности утечек радиации и пожаров. У 1-го и 2-го блоков не было пультов аварийного управления, а на 3-м и 4-м блоках они находились так близко от блочных щитов управления, что в случае аварии оказались бы бесполезными. В проекте корпусов реакторов также были серьёзные недоработки. Во-первых, в системе главного охлаждающего контура и соединительных металлических трубопроводов диаметром 500 мм, идущих от активной зоны реактора. Специальная химически очищенная вода циркуляционной петли находится под колоссальным давлением, оставаясь в жидком состоянии и не превращаясь в пар. Советские специалисты так спроектировали контур, что он может выдержать только небольшую трещину-до 32 мм, а не полуметра, как на западных установках. "Если в трубопроводе случится крупный взрыв, -указывает начальник отдела оценки ядерной безопасности МАГАТЭ Фридрих Нихауз, -вероятнее всего, начнется плавление активной зоны". Во-вторых, корпуса не достаточно просторны: поток нейтронов, возникающей в активной зоне, непрерывно бомбардирует их стальные внутренние стенки, отчего те теряют прочность и делаются хрупкими. Опасность состоит в том, что корпус с хрупкими стенками может лопнуть, особенно во время быстрого охлаждения. А авария такого рода может в течение нескольких минут привести к расплавлению топлива в реакторе. Крупные просчёты, заложенные в проекте, не исчерпывают всех проблем Козлодуя. Как констатирует доклад МАГАТЭ, "в течении длительного времени как на всех государственных уровнях, так и на уровне руководства АЭС насаждался подход, при котором все усилия сосредоточивались на наращивании производства электроэнергии в ущерб ядерной безопасности". В итоге у персонала нет достаточной профессиональной подготовки, люди перегружены работой и поразительной беспечны. Работники подвергают себя воздействию повышенных доз радиации, пренебрегают основными правилами эксплуатации и поведения в аварийной обстановке. Существующая схема действий на случай чрезвычайной ситуации, по мнению МАГАТЭ, "неэффективна". "При нынешнем состоянии станции невозможно обеспечить управление системами безопасности и аварийными системами в случае серьезной аварии". Раньше болгар заставляли во всем полагаться на рекомендации советских специалистов, помогавших им управлять реакторами. Однако в начале 1991 года советские сотрудники покинули Козлодуй из-за разногласий по поводу заработной платы, унеся с собой свой опыт, а также секреты эксплуатации АЭС. "Целый ряд параметров станции Советский Союз тщательно скрывает, - объясняет Морис Розен, директор МАГАТЭ по ядерной безопасности. - Мы подозреваем, что многие данные такого рода вообще отсутствуют. Некоторые от них просто невозможно получить". В отличие от Болгарии и бывшей ГДР, Чехословакия имела собственную ядерную промышленность. Там могли проверять узлы советского производства, а в отдельных случаях и возвращать их на доработку. "Но советская сторона крайне неохотно соглашалась брать их назад, - вспоминает Ири Бернанек, бывший главный инспектор страны по ядерной безопасности. - Приходилось, например, месяцами вести переговоры, прежде чем они признавали дефекты в коленчатых соединениях, предназначавшихся для трубопроводов охлаждающего контура реактора". Однако у чехословаков в сравнении с их соседями хуже обстоят дела с захоронением отработанного ядерного топлива. За много километров видны восемь охладительных башен Богуницкой АЭС, возвышающихся над всей округой. Обходя станцию, инженер-химик Иван Смьешко указал на приземистое серо-коричневое здание. "Там глубоко под землей находятся одетые в бетон бассейны, а в них - крупнейшее хранилище отработанного ядерного топлива во всей Восточной Европе", - заметил он. Первоначально эти колодцы предназначались, чтобы держать двух-трехлетний запас отработанного топлива, прежде чем отправить его в СССР, где его бесплатно захоранивали. Но теперь за ввоз отходов Советский Союз требует твердую валюту - порядка тысячи долларов за килограмм. До сих пор ни один из бывших союзников не выразил желание платить, и по всей Восточной Европе подобные колодцы для хранения отходов быстро заполняются. - В Богунице были крупные утечки радиоактивного цезия и плутония в реку Дудваг, что протекает поблизости, - говорит федеральный министр охраны окружающей среды Чехословакии Йожеф Ваврушек. Пожалуй, еще большую опасность таит угроза землетрясения, поскольку АЭС проектировали из расчета лишь на 6-7 баллов сейсмичности. Район же вокруг станции классифицируется по 7-8-балльной шкале. Если в стенке бункера появится значительная трещина, ядерные отходы могут попа )