Объективным потребностям научно-технического прогресса отвечали предпринимаемые в те годы меры по количественному росту интеллигенции, повышению ее роли в обществе. Темпы роста численности специалистов с высшим и средним специальным образованием превышали темпы роста численности рабочих и служащих, вместе взятых.

Постановлений принималось не мало, но социальные проблемы интеллигенции решались крайне медленно, во многих случаях неудовлетворительно. Безоглядный упор лишь на количество привел к тому, что к началу 80-х гг. в СССР сложился избыток одних отрядов интеллигенции (технической) и острый недостаток других (экономистов, юристов, социологов). По числу дипломированных инженеров наша стана почти вчетверо превзошла США, но общая численность работающих была выше только на треть.

С каждым годом в стране увеличивалось число научных работников. Мы перегнали в этом отношении многие развитые капиталистические страны. Но значительно отстали от них в деле эффективного использования научного потенциала страны.

Падение социальной активности работников умственного труда стало весьма заметным признаком застоя в экономике и других сферах общественной жизни.

Причин, вызвавших такую ситуацию было немало. Одна из важнейших - все та же уравниловка. Средняя зарплата большинства конструкторов и технологов стала ниже средней заработной платы рабочих большинства профессий.

В отсутствие настоящей реформы значительный рост уровня образования и профессионализма не мог не повлечь за собой социального кризиса. Его проявлениями со второй половины 70-х гг. стали общее недовольство своей работой молодых специалистов, получивших хорошее образование и высокую профессиональную подготовку; нездоровый «социально-психологический климат» не многих рабочих местах; использование не по специальности инженеров и ученых, вынужденных выполнять работу техников и обслуживающего персонала из-за нехватки последних; и, наоборот, выдвижение на ответственные посты «серых», некомпетентных людей.

Подтверждая в самом общем виде размах перемен, свершившихся в 60-70-е гг., сдвиги в социально-культурном облике и социальном составе советского народа дают одновременно обобщенную картину однобокого характера общественных изменений, происходивших в это время. Урбанизация, повсеместное распространение городского строя жизни, превращение рабочих и интеллигенции в главную часть народа составляют у нас, как во всем мире неотъемлемые, обязательные компоненты общественного прогресса. Без них невозможны ни завершение индустриализации, ни развертывание НТР и переход к научно-индустриальному производству.

Однако социальные и культурные перемены тех десятилетий, будучи сами по себе необходимыми, не были достаточными для всестороннего прогресса.

Социально-культурное развитие, не подкрепленное экономическими и политическими реформами, выливалось в изолированные, половинчатые изменения отдельных сторон общественной жизни, зачастую только усиливавшие ее диспропорции. Создаваемые этим развитием позитивные возможности оставались нереализованными, а сопряженные с ним противоречия и проблемы, напротив, обострялись и гипертрофировались. Это сказывалось во всех сферах жизни советского общества.

Время и дальнейшее повышение образованности делали традиционные формы морали все менее и менее действенными. Вместе с тем недемократизм административно-бюрократической системы 50-70-х гг., фальшь ее лозунгов, пропаганды, идеологии, лицемерие многих ее деятелей, прямое сращивание ряда звеньев бюрократии с преступным миром по-прежнему тормозили складывание новых, адекватных современным условиям форм нравственности. Параллельно с подъемом образования и развитием цивилизации шло нарастание элементов нравственного распада. В некоторых своих проявлениях -пьянстве в первую голову - распад этот достиг кризисного уровня.

Развитие на основе половинчатого видоизменения административно-авторитарной системы, характерное для послесталинских десятилетий, и особенно для периода с конца 60-х до середины 80-х гг., имело своим итогом нарастание глубоки противоречий и диспропорций во всех сферах жизни общества.

Со второй половины 60-х гг. заглохли всякие попытки преобразования политических институтов и политическая жизнь на долго пришла в состояние застоя. С 70-х гг. отчетливо обозначились застойные явления в экономике, культуре, социальном развитии. В конце 70 - начале 80-х гг. эти тенденции стали преобладающими. Противоречивый, односторонний, непоследовательный прогресс сменился застоем, привел страну к кризису.

Оценивая в целом социальную политику партии и Советского государства 70 - начала 80-х гг. и ее влияние на развитие социально-классовых отношений, можно сказать: допускавшиеся в ней перекосы, абсолютизация тенденции к однородности общества, попытки втиснуть многогранность, плюрализм социальных интересов людей в рамки бюрократически мыслимого общего единого интереса; благие пожелания об улучшении дел, ничего по существу не меняя, в конечном счете привели к нарастанию негативных явлений в социальной жизни, ослаблению союза рабочего класса, крестьянства и интеллигенции, заметному снижению активности масс.

В 70 - 80-е гг. развитие городской субкультуры, повышение общего уровня образования породили значительно более сложную общественную структуру, отличавшуюся целой гаммой «неформальных образований», «микромиров» и уголков «самоуправления» со своей социальной базой, культурой и «конткультурой», исследователями и учеными, молодежными группами, профессиональными и межпрофессиональными ассоциациями. Эта «неформальная» жизнь мало-помалу заставляла прислушиваться к своему мнению и своим требованиям. Пробным камнем (или опытным полем) для этих первых спонтанных проявлений общественного мнения чаще всего служила культурная жизнь. В этом смысле показателен пример В. Высоцкого, ставшего подлинным общественным явлением, позволившим выйти на поверхность не только параллельной культуре, но и неформальным объединениям, которые охватили значительно более широкую массу людей, чем традиционные кружки интеллигенции. Отношение властей к певцу было враждебным, поскольку его идущие вразрез с общей тенденцией, обращенные к народу, говорящие языком народа песни разоблачали изъяны системы. Высоцкий стал выразителем всех обойденных и обездоленных слоев советского общества, его слушали десятки миллионов людей всех социальных групп, тайком размножая миллионы магнитофонных кассет. Он имел возможность выступать только в местах,

которые предоставлялись ему «неформальными объединениями», перед публикой, без какой-либо рекламы заранее знавшей о концерте. В день его похорон десятки тысяч людей собрались перед театром на Таганке, актером которого он был.

Независимые тенденции и неформальные группы появились также и . в самом сердце бюрократии советского государства. Общественные умонастроения проникли в государственные и партийные учреждения . Понятие гражданского общества, циркулирующее в самом центре бастиона государственности - в широких слоях чиновников, вплоть до партийного аппарата и политических лидеров, - открыто бросает вызов представлениям, сложившимся в советском государстве. Но это новое понятие приложимо лишь к новой ситуации.

Эта новая ситуация не осталась полностью вне контроля со стороны власти. Осознавая необходимость охватить и контролировать формирующиеся области микроавтономии, государственные структуры старались придать общественной жизни официально оформленный характер и улучшить, посредством самого общества, контроль за проявлениями его активности. С того момента, как эта деятельность стала узаконенной, власти стали призывать к участию в ней и поощрению общественных организаций, вплоть до случаев передачи последним, в частности профессиональным союзам, функций государственных органов.

КПСС оставалась главной структурой, привлекавшей людей к общественной жизни. За пятнадцать лет - с 1965 по 1980 г. - число ее членов выросло на 42%, и к началу 80-х гг. партия насчитывала 17 млн. коммунистов. Партийный билет становился все более и более полезным «дополнением» к ди­плому, способствуя карьере и налагая лишь минимальные и формальные обязательства на его владельца. Они состояли главным образом в «уважении к правилам игры», что означало не критиковать открыто режим, закрывать глаза на противоречия между политическими речами и реальной жизнью, в которой царила апатия, цинизм и коррупция и, в более общем плане, преобладание личных интересов над общественными. В этих условиях коммунист жил с «двойной моралью», лояльно служа режиму и не разделяя при этом в глубине души убеждений, выражаемых во всеуслышание. )