Впервые в Россию принцесса Алиса приехала в начале лета 1884 года. Ей было тогда двенадцать лет. Она прибыла вместе с родственниками на свадьбу своей старшей сестры Елизаветы, выходившей замуж за брата царя Александра III великого князя Сергея Александровича. Церемонность встречи, грандиозность всего происходившего поразили Алису.

Тогда, в 1884 году, свою дальнюю родственницу (бабка Николая II, императрица Мария Александровна приходилась сестрой деду Алисы, гессенскому герцогу Людвигу III) впервые увидел и цесаревич Николай. Молодой человек сам находился в состоянии волнения, так как ему на предстоящей свадьбе предназначалась ответственная роль шафера. Но он не мог не заметить, как красив этот «дармштадтский цветок». Прошло всего несколько дней, а Николай уже полностью был очарован молодой золотокудрой принцессой, которая при близком знакомстве оказалось умной и приятной девочкой.

31 мая(9 июня) 1884 года они тайком от всех нацарапали свои имена на окошке итальянского домика в Петергофе: Alix, Niki. Вечером цесаревич занес в дневник: «Мы друг друга любим». Но все имело свой срок. Через две недели она должна была уезжать.

Записные знатоки «светской кухни» уверенно уже утверждали, что гессенская принцесса вскоре будет обручена с Николаем Александровичем. Но тогда под этими разговорами не существовало никакой почвы. Нет, самому наследнику Аликс более чем нравилась; он был ею просто очарован. Но выбор невесты для будущего русского царя связывался с интересом большой политики; здесь всегда фокусировались различные скрытые стремления и потаенные намерения. Это являлось делом первостепенной государственной важности, и решать его мог лишь сам монарх. Но ни Александр III, ни императрица Мария Федоровна не считали тогда, что наступило необходимое для их дорогого Ники время.

Трудно сказать, как бы развивались в дальнейшем отношения между русским престолонаследником и гессенской принцессой, если бы на стороне этой партии не оказались мощные союзники: брат Александра III великий князь Сергей Александрович и его жена, великая княгиня Елизавета Федоровна. Об этом мало знали тогда, почти не писали потом, хотя без их содействия вряд ли на русском престоле оказалась бы Александра Федоровна. Пять лет Сергей Александрович и его жена были не просто хранителями любовной тайны, но всячески стремились помочь молодым влюбленным.

Императрица думала о будущей женитьбе сына, но была спокойна и уверена, что все решится по милости Всевышнего, для счастья самого Ники и благополучия России. Ей и в голову не могло прийти, на это просто не хватило фантазии, что в столь важном, первостепенном деле они с императором окажутся в стороне до самого последнего момента. Цесаревич несколько раз говорил ей о своей любви к гессенской принцессе, но Мария Федоровна не принимала близко эти уверения и старалась переключить беседу на другие темы. Эта партия ей не нравилась.

Нет, ничего компрометирующего Алису она не знала. Но какое-то тайное женское чувство ей подсказывало, что эта холодная красавица не может сделать Ники счастливым. Перед ней неоднократно возникал такой простой, вечный материнский вопрос: что сын в ней нашел? Ответов вразумительных не было. Ники лишь сказал, что «любит Аликс». Он-то может быть ее и любит, но вот любит ли она его? Мария Федоровна знала, что гессенская принцесса не хочет менять религию, а раз это так, то и говорить не о чем. Значит, надо думать о других комбинациях. И вдруг она узнает, что Сергей и Элла несколько лет заняты устройством брака Ники! Это был страшный удар.

После неприятного объяснения с царицей Сергей Александрович сообщал брату Павлу, что свидание Ники и Аликс могло бы все решить, но оно «не состоялось только из-за каприза Минни, из глупого чувства ревности к нам!»

В декабре 1893 года царица заключила, что гессенская история завершилась. Ники получил сообщение от Аликс, что она окончательно решила не менять свою веру, а следовательно, вопрос о браке, как казалось матери, отпал сам собой. Но Николай все еще не терял надежду и просил родителей позволить ему самому переговорить со строптивой принцессой, которую он только и любит. Ну что ж, пусть попробует и сам во всем удостоверится, решила Мария Федоровна.

Случай представился весной 1894 года, когда в Кобурге должна была происходить свадьба гессенского герцога Эрнста-Людвига с дочерью Марии и Альфреда Эдинбургских принцессой Викторией-Мелитой (кузиной цесаревича). 2 апреля 1894 года из Петербурга вышел поезд в котором ехал наследник Николай Александрович. На исходе дня 4 апреля 1894 года поезд из России подошел к Кобургу. Мысли цесаревича были заняты лишь одним предстоящим объяснением, но как это произойдет и где это случится – того не знал.

Следующий день прошел в суете и без радости. Главным событием для цесаревича стал разговор с Алисой. Сказал ей о любви, о том, что только ее может любить, что лишь о ней думает. Просит стать его женой. Два часа продолжался разговор, больше походивший на монолог русского престолонаследника. Аликс мало говорила. Плакала почти не переставая и сквозь слезы лишь произносила «не могу» и «прости».

Все решилось 8 апреля. Вскоре после первого завтрака Ники сообщили, что Аликс ждет его в апартаментах дяди Владимира и тети Марии («Михень»). Их оставили вдвоем. Аликс почти сразу согласилась.

Мария Федоровна тоже была счастлива. Она предала забвению все свои опасения и неудовольствия. На все воля Божья, а с этим спорить невозможно. Императрица писала сыну: «Наша дорогая Аликс уже совсем как дочь для меня… Я более не хочу, что бы она звала меня «тетушка»; «дорогая Мама» – вот кем я для нее буду с этого момента». [12]

Последнюю царицу не любили. С первого дня «каждое лыко» ставили «в строку». Амбициозный министр финансов Сергей Витте, увидев ее первый раз, нашел, что она красива, но успел разглядеть «нечто сердитое в складке губ». Генеральша Александра Богданович, наслушавшись разговоров сановников, записала в дневнике: «Новую царицу не хвалят, находят, что у нее злое выражение лица и смотрит она исподлобья».

Даже после смерти имя Александры Федоровны сочувствия не вызвало: ей в памяти потомков отводилась роль нелицеприятного изгоя, «злого гения» династии и империи.

Алиса прекрасно знала, что надлежит не только соединить свою жизнь с жизнью Ники, не только в будущем стать царицей в огромной империи, но и исполнить свой первый и важнейший долг – дать продолжение императорскому роду, подарить мужу и России наследника престола. И здесь возникало опасение, связанное со страшной болезнью – гемофилией. Недуг передавался по женской линии, но лишь представителям мужского пола. Гемофилия считается неизлечимой, но особенно опасной бывает первые 15-20 лет жизни. У страдающего гемофилией человека любой ушиб, царапина, кашель, удаление зуба или какая-нибудь иная жизненная ситуация, связанная с кровотечением, могла привести к летальному исходу.

Аликс боялась. Боялась, что ей выпадет эта жуткая участь – произвести на свет мальчика-гемофилика. Эти страхи в не меньшей степени, чем перемена христианской конфессии, заставляли упорно говорить «нет» на предложение брака из России.

Аликс знала много из русской истории и не сомневалась, что в России надо править жесткой и властной рукой. Ее же возлюбленный такой деликатный, добросердечный, и она ощущала, что его с первого дня опутывают интриги. «Не позволяй другим быть первыми и обходить тебя. Ты – любимый сын Отца, и тебя должны спрашивать и тебе говорить обо всем. Выяви свою личную волю и не позволяй другим забывать, кто ты»- это наставление она повторяла бессчетное количество раз устно и письменно.[13]

Александра Федоровна, любя мужа больше жизни, ни с кем не желала делить свое полное и неоспоримое право на него. Она не умела отступать и не считала нужным, во имя большого, переступать через личные пристрастия и представления. Она не умела нравится. У последней царицы в России было только два человека, кому доверяла бесконечно: любимый муж, обожаемый Ники, и Григорий Распутин. Но последний стал таковым лишь в заключительном акте русской монархической драмы. )