В 1883 году для личных врагов императора на островке посреди Невы в Шлиссельбурге была выстроена специальная тюрьма – «сухая гильотина». В ее казематах Александр III заточил 56 самых опасных народовольцев, из которых выйти на волю в 1905 году суждено было только девятнадцати.

К 1886 году с «Народной волей» было покончено – одних казнили, других отправили на каторгу и в ссылку. Однако на следующий год, 1 марта 1887 года в Петербурге было совершено покушение на Александра III (единственное за время его царствования), вызвавшее новую волну репрессий. Вско­ре полиция сумела достичь больших успехов в защите самодержавия, и деятельность революционеров начала угасать.

Карательная политика сопровождалась целой серией мер в области образования и печати. В 1884 году был введен университетский устав, ограничивший университетскую автономию и поставивший профессуру и студенчество под административный надзор. В 1886 го­ду по настоянию Победоносцева были закрыты Выс­шие женские курсы, в 1887 году циркуляр Делянова о «кухаркиных детях» ограничил доступ в гимназии и университеты выходцам из низших сословий. В школе был взят решительный крен на преподавание религиоз­ных предметов и классических языков. Число церковно­приходских школ, которыми Победоносцев стремился заменить светское образование, возросло с 4 тыс. до 32 тыс. с миллионом учащихся. В печати после 1 марта 1881 г. восстановилось всесилие цензуры. Серией цирку­ляров было запрещено публиковать что-либо отличное от взглядов правительства по любому важному вопросу. Запрещению подверглись либеральные издания «Голос» и «Отечественные записки», многие книги Льва Толстого, Эмиля Золя, Виктора Гюго, Ги де Мопассана и почти каждая третья русская пьеса . Царь, ничего не читав­ший из газет, кроме специального экстракта, подготов­ляемого министерством внутренних дел, откровенно радовался репрессиям против печати, сопровождая док­лады министра об этом пометами типа «Поделом этому скоту!», «Очень хорошо!»

Довольно жестко обращалось правительство и с не­угодными ему авторами. Правда, до приговоров к каторж­ным работам, как было при Николае I с Достоевским и Шевченко, дело не доходило, но многие сочинения Льва Толстого, которого Победоносцев называл «полоум­ным», были запрещены. Н. Г. Чернышевского, возвращен­ного из сибирской тундры в раскаленную Астрахань, окружили заговором молчания, запрещая упоминать его имя в печати. Философа Вл. Соловьева лишили права чтения публичных лекций, а художнику И. Е. Ре­пину запретили показывать его гениальную картину «Иван Грозный и сын его Иван» (1885 г.).

С 1885 года Александр III начал проводить контр­реформы, направленные на поддержку разоряющегося поместного дворянства. Был реорганизован особый Дво­рянский банк, капитал которого в несколько раз превы­шал средства Крестьянского банка. Закон о земских начальниках 1889 года поставил общину под полный контроль помещиков, вновь получивших право в админи­стративном порядке пороть неугодных им мужиков. Зем­ская (1890 г.) и городская ( 1892 г.) контрреформы отдали местное самоуправление в руки дворянства и богатых собственников.

Политические взгляды Александра отличались реак­ционностью, во всем остальном он был весьма дально­видным царем. Он начал укрепление и реорганизацию русской армии, привлек немецкие капиталы для развития угольной и металлургической промышленности России, ввел протекционизм, защитив отечественный рынок от конкуренции иностранных товаров. Экономика страны при нем сделала значительные успехи, если не считать сельского хозяйства, где правительственная политика воздвигала одну препону за другой. Но политический застой входил во все большее противоречие с ускоряю­щимся хозяйственным и культурным ростом нации.

При Александре III традиционная русская политика веротерпимости и покровительства малым на­родностям, обеспечивавшая империи внутреннюю спло­ченность, сменяется насильственной русификацией и стремлением к слиянию всех подданных в единую национальность. Эта политика точно подражала мето­дам угнетения, применявшимся Германией в Познани и Эльзас-Лотарингии, но была обращена прежде всего против самих немцев, со времен Петра I взявших не­померную власть в русском чиновничьем аппарате. Она проистекала из ложно понятого православного патрио­тизма и желания переделать петербургскую систему на старомосковский лад и питалась тягой бюрократии к унификации управляемых народов. Прямолинейный ум Александра III был не в силах объять гибкую сложность имперской конструкции, унаследованной пе­тербургской Россией от предшествующих эпох. Царь исходил из простой и разрушительной мысли, что в Рос­сии должны господствовать русские, и соответственно действовал. В будущем это породило множество меж­национальных конфликтов.

На всех окраинах империи — от Финляндии до Сред­ней Азии, а также в Поволжье народы, принадле­жавшие к различным культурам и цивилизациям, под­верглись русификаторской нивелировке.

Была ограничена автономия Финляндии, пользовав­шейся до сих пор всеми преимуществами нейтралитета под защитой русского оружия и выгодами бескрай­него русского рынка, но упорно отказывавшей русским в равноправии с финнами и шведами в нескольких верстах от Петербурга. Вся переписка финских властей с русскими должна была теперь вестись на русском языке, русские почтовые марки и рубль получили права хождения в Финляндии. Намечалось также заставить финнов оплачивать содержание армии наравне с населе­нием коренной России и расширить сферу применения русского языка в стране.

Польша вообще была переименована в Привисленский край, польский язык вычеркнут из школьных и университетских программ, названия улиц, даже вывески магазинов должны были быть только на русском языке. Католическая церковь, имевшая огромное влияние на поляков, подверглась преследованиям. Ей запрещали строить новые костелы и ремонтировать старые без специального разрешения, духовные семинарии строго ограничивались в приеме учеников.

Для финскою и польского народов, ориентирован­ных на Запад и принадлежавших к западной цивили­зации, перспектива сменить культурный круг и раство­риться в русском море была равносильна националь­ной гибели, и в конце XIX века царизм столкнул­ся с нарастанием сопротивления с их стороны. Поскольку же в России, кроме правительства, никто не верил в возможность ассимиляция западных окраин, политика русификации не пользовалась поддержкой нации и не имела никаких шансов на успех.

На Украине, населенной братским православным на­родом, в 1876 году по предложению П. А. Валуева был запрещен к употреблению украинский язык. Пра­вительство исходило при этом из того, что новая украинская мова была частично искусственно создана после 1848 года антирусски настроенной интеллиген­цией из Львова, принадлежавшего тогда Австро-Венг­рии. Но в результате украинизм, до тех пор куль­турнический и лояльный, стал оппозиционным России и подпал под германо-австрийское влияние. Насильст­венное крещение в православие униатов (греко-католиков), некогда огнем и мечом обращенных в униатство польскими панами, создало интеллигентскому украиниз­му мощную социальную базу в западных губерниях и посеяло семена конфликтов, не утихающих и сегодня.

На Кавказе традиционная дружба русских с грузи­нами и армянами была подорвана гонениями на армян­скую церковь и неумелыми попытками русификации Грузии, пришедшими на смену гуманному и осторож­ному управлению эпохи Николая I.

В Крыму, на Кавказе, в Средней Азии и Поволжье русификация сопровождала хозяйственное вторжение капитализма, размывавшего традиционные устои жизни, подготавливая тем самым жесткую ответную реакцию исламского фундаментализма. Но при Александре III мусульманские народы, ослепленные блеском и мощью империя, еще не проявляли недовольства.

Особым преследованиям подвергались евреи. В 1882 году им было запрещено селиться в черте оседлости (т. е. в западных губерниях) и приобретать землю. В 1887 году специальным циркуляром устанавливалась процентная норма приема еврейской молодежи в уни­верситеты (не более 10% в черте оседлости и 2—3% в других губерниях). Ограничивались права евреев зани­маться адвокатурою (впрочем, частично эти меры объяснялись непомерным наплывом евреев в университеты, где их доля достигла 70% студентов, и в юриспруден­цию). В 1892 году 20 тыс. евреев были изгнаны из Москвы, где по закону они не могли постоянно прожи­вать. Меры эти возбудили ненависть в сердцах еврейской молодежи, устремившейся в революционное движение. Вместо того чтобы слиться с окружающими народами в созидательной деятельности, евреи оказались в положении противоборства с государством и преврати­лись в опасную разрушительную силу. Россия стала родиной мирового сионизма. )