Законодательное разрешение этого вопроса представлено следующим образом. Согласно ч. 2 ст. 33 Ук РФ речь идет о так называемом посредственном причинении, т.е. умышленном использовании других лиц в качестве своеобразных орудий при совершении преступлений, при этом посредственный причинитель именуется исполнителем.

Недостатком ч. 2 ст. 33 УК РФ является то, что законодатель упустил из поля зрения ситуации, когда посредственное причинение вреда выражается в использовании лиц, способных нести уголовную ответственность. Например: лицо, имея умысел на совершение убийства, передает коробку, в которой находится взрывное устройство, соседям потерпевшего с просьбой, ввиду отсутствия потерпевшего дома, передать по возвращению указанную коробку.

Учитывая вышесказанное, следует согласиться с мнением С.Ф. Милюкова, который считает, что необходимо дополнить редакцию ст. 32 Ук РФ частью второй следующего содержания: «Не является соучастием сопричинение, то есть непосредственное совершение опасного деяния двумя или более лицами, из которых лишь одно способно нести уголовную ответственность. На это лицо распространяется положение части седьмой статьи 35 настоящего Кодекса».[20]

Однако соучастие не исключается, если кто-либо из соучастников по каким-либо основаниям будет в дальнейшем освобожден от уголовной ответственности , например по основаниям предусмотренным статьями УК РФ: 75 – освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, 76 – в связи с примирением с потерпевшим, 77 – в связи с изменением обстановки, 90 – применение принудительных мер воспитательного характера.

Положения Общей части, относящиеся к институту соучастия, носят универсальный характер и поэтому должны применяться во всех случаях, когда речь идет о групповом преступлении, в том числе и в Особенной части УК РФ. Совершение преступления группой лиц – это не просто отягчающее (квалифицирующее) обстоятельство, но это еще и определенная форма соучастия, прямо выделяемая в статьях Общей части УК и описываемая с помощью определенных признаков. Следовательно, если при фактическом совершении преступления какой-либо признак, как в данном случае множественность субъектов, будет отсутствовать, то нельзя и говорить о соучастии. Как говорит профессор А.И. Рарог: «Иного решения в рамках закона быть не может.» Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 Постановления от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» прямо указал, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия. Надо обратить внимание на то, что касается возраста уголовной ответственности. Согласно ст. 20 УК РФ устанавливаются два возрастных критерия привлечения к уголовной ответственности: общий – по достижении 16 лет и исключительный в отношении ограниченного круга деяний – по достижении 14 лет. Поэтому быть соучастником в преступлениях, ответственность за которые установлена с 16 лет, могут лишь 16-летние, если же ответственность может наступать с 14 лет, то и иные соучастники могут привлекаться к ответственности по достижении этого возраста. Что же касается случаев выделения в Особенной части УК РФ по возрастному критерию специального субъекта, например, военнослужащий – с 18 лет, то поскольку в Общей части данный возраст не выделяется, постольку соучастниками в воинских преступлениях могут быть лица, достигшие общего возраста уголовной ответственности, т.е. 16 лет.

2.2 Качественный признак соучастия в преступлении.

Другой объективный признак - совместность деятельности соучастников выражается в следующем: во-первых, преступление совершается взаимосвязанными и взаимообусловленными действиями (бездействиями) участников; во-вторых, они влекут единый для всех участников преступный результат; в-третьих , между действиями каждого соучастника с одной стороны, и общим преступным результатом с другой, имеется причинная связь.

Этот признак отнесен в теории уголовного права к числу объективных признаков соучастия на том основании, что совместность относится к деянию, а последнее рассматривается в рамках объективной стороны преступления. Хотя ряд авторов, например профессор Н.И. Ветров считает, что совместность, так же как и деяние, неразрывно связана с субъективной стороной преступления, наличие признаков которой предполагается при констатации совместной деятельности. Бурчак Ф.Г.: «Совместность – это признак не только объективный, но и субъективный. Совместная преступная деятельность предполагает наличие некоторой психической общности, психической связи между совместно действующими лицами.»[21] Однако я больше склоняюсь на сторону профессора Б.В. Здравомыслова, который считает, что характеристика деяния каждого соучастника и «совместность участия» в целом в рассматриваемом аспекте в принципе аналогична характеристике деяния индивидуально действующего лица, т.е. «совместность участия» как сумма деяний, как минимум, двух лиц целиком остается в плоскости объективной и представляет собой прежде всего объективный признак соучастия в преступлении, несмотря на своеобразие образа преступного поведения того или иного вида соучастника и факт соединения их деяний. Поэтому, представляются излишними существующие в теории уголовного права споры относительно объективной или субъективной природы этого признака, а вводимые при этом терминологический оборот такие понятия и выражения, как «определенная психическая общность», предполагающая «знание о присоединяющейся деятельности других лиц и стремление достигнуть определенного результата путем объединения усилий», «умышленная координация общественно опасных действий двух или более лиц» и т.п. оправданны лишь в той мере, в какой они отражают особенности сознания и воли в деянии соучастника. Вместе с тем они ведут к смешению объективных и субъективных признаков соучастия в преступлении и поэтому методологически совсем неоправданны. Необходимо подчеркнуть, что осознание и воля являются , так сказать, начинкой, зарядом в деянии соучастника так же, как и в деянии индивидуально действующего лица, приобретая при соучастии в преступлении несколько иное содержание. За счет последнего деяние соучастника в изначальной своей заданности как раз и приобретает внешние, зримые черты и значение одного из слагаемых в сумме преступных усилий двух или более лиц. [22]

Признак совместности относится к действию двух или более лиц и таким образом создает взаимодействие лиц в процессе выполнения определенной поведенческой операции. Совместная деятельность означает, что каждый из взаимодействующих субъектов должен внести свой вклад, частичку своего труда в общий совокупный продукт, в достижение общего итога деятельности. Исходя из этого взаимодействия можно определить как организацию, в какой бы форме она ни была, совместных действий, позволяющих конкретному объединению людей реализовать общую для ее членов деятельность. Совместность как признак соучастия характеризуется прежде всего единым для соучастников процессом деятельности.

В реальной действительности вполне мыслимы ситуации, когда преступление выполняется путем сложения усилий нескольких лиц, когда наступает результат, к которому каждый из них стремился порознь; когда деяние одного лица обуславливает деяние другого и, наконец, когда деяние каждого из них будет находиться в причинной связи с результатом, а соучастия, тем не менее, не будет. И не будет потому, что действия их будут не совместными, а разобщенными, поскольку каждый из них будет действовать в отрыве от другого, хотя преступное последствие и явится результатом сложения их действий, а значит, эти действия будут причиной общего для них последствия.

Для того, чтобы это распознать мы должны рассмотреть три критерия составляющие признак совместности деятельности соучастников.

Итак, первый - взаимообусловленность деяний двух или более лиц. Конкретное участие отдельных лиц в преступлении по своему характеру может быть различным, характеризоваться различной степенью интенсивности и, более того, даже может быть направлено на различные объекты. Например, П. И Ф. в соисполнительстве совершают убийство С., который является государственным деятелем. При этом П. руководствуется чувством мести на почве личных отношений, а Ф. преследует цель отомстить С. за выполнение государственной деятельности. Несмотря на то, что П. посягал на жизнь человека как объект уголовно-правовой охраны, а Ф. – на отношения, образующие основы конституционного строя и безопасности государства, оба они соучаствовали в одном преступлении – убийстве. При этом действия П. будут квалифицироваться по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УКРФ как совершенные группой лиц или группой лиц по предварительному сговору, а действия Ф. – по ст. 277 УК РФ.[23] В указанных случаях определяющим для соучастников является то обстоятельство, что действия каждого соучастника являются составной частью общей деятельности по совершению преступления, они взаимно дополняют друг друга в направлении совершения единого преступления. Невыполнение своих действий со стороны какого-либо из соучастников в задуманном месте, установленном времени и обстановке делает невозможным совершение соответствующего преступления либо существенным образом затрудняет его совершение. )