Кризис реальности

Из материалов внутренних семинаров центра "МЕРЛИН". Апрель 1994 г. При перепечатке ссылка на центр "МЕРЛИН" обязательна.

В.Котов

КРИЗИС РЕАЛЬНОСТИ

"Тональ", космос современной ординарной (общей, конвенционально-обусловленной) реальности столь неустойчив, внутренне разорван, что выбор правил игры с реальным, возВнможным и невозможным (магия) превращается из достояния закВнрытых традиций и мастеров-одиночек в почти общедоступный способ воздействия на ситуацию. Манипулирование реальностью, хоть и ограниченное пока некоторыми базовыми архетипами, инертностью коллективного опыта ординарно-магического воспВнроизводства "яви", все чаще используется с разной степенью осознанности всеми, кто хочет управлять событиями. Наиболее открыто это проявляется в политике, где демагогия обретает эффективность совершенно иного качества, нежели та, которую она имела в прежней истории, при господстве идеи объективно существующей правды. Именно демагог, то есть человек, исВнпользующий речь как инструмент изменения сознания и реальВнности, совершенно игнорируя ее информационные функции, а не "рационально" действующий лидер (просветитель и "толковаВнтель"), который при этом сам никогда не осознает иррациоВннальных корней своего доверия к собственной "правде", зачасВнтую диссонирующей с иррациональными аспектами коллективного сознания, именно демагог-маг, словотворец, сказочник прямо взаимодействует с реальностью. В этом смысле демагогия более "истина", чем слепая по отношению к коллективному бессознаВнтельному и своим собственным иррациональным истокам "правдиВнвая" речь, всегда адресованная не реальному слушателю, а тоВнму представлению о нем, которое соответствует парадигме саВнмого оратора, его иррациональной и ему самому невидимой веВнре. Ложь и правда в нынешней ситуации "онтологического разВнлома" уже не означают чего-либо объективно, вне речи и веры существующего. "Рациональный", просвещенный политик апеллиВнрует к ним, как к чему-то большему, чем он сам и его речь, в то время как демагог имеет их, правит ими. В повседневности "надувательство магов" происходит на каждом шагу, можно скаВнзать, что теперь вообще всякое надувательство магично, но к нему добавились и иные формы надувания, прежде являвшиеся достоянием "правды": например, разоблачение лжи, все виды правды вообще и любое активное речевое, информационное возВндействие. В условиях подвижности описаний мира информация не информирует, а формирует. Версии реальности постоянно мутиВнруют, информационный космос стремительно стареет.

Очевидна роль в этом процессе средств массовой инВнформации и других составных частей "новой магии", но здесь я хочу сказать о менее очевидном, собственно человеческом факВнторе, возможно, не только создающем предпосылки внешних форм "новой магии", но и являющемся их причиной, вызывающим закВнлятьем. Это растущая тень карликовой западно-рационалистиВнческой культуры: власть над человеческой мотивацией веры в чудо, неприятие реальности вообще - не этой конкретной ситуВнации, а реальности как таковой, ее некогда априорной объекВнтивности, автономности, "правды". Коллективное сознание треВнбует упразднения границ реальности, в то же время вновь и вновь воспроизводя эти границы. Это невротическое раздвоение порождает конфликтные ситуации, совершенно неконтролируемые, в которых уже нет места даже для манипуляторов. Коллективная магическая воля раздвоена: она хочет и может "остановить мир" и, одновременно, цепляется за его воспроизводство, за "правду".

Это происходит в каждом человеке. Он всеми своими личными ценностями, приобретениями, чувством самотождественВнности, опытом, обоснованными надеждами и планами привязан к тому, что единственно есть и исключает любую альтернативу за своими пределами. И чем прочнее он привязан, чем сильнее он воспроизводит эту необходимую ему жесткую безальтернативВнность, тем сильнее он хочет невозможного, иного, как бы доВнполняющего, но на самом деле отрицающего все это, аннулируюВнщего законность нажитого незаконного чуда.

Обращаясь к целителю, магу, гуру, мастерице привороВнтов и т.п., человек намерен получить извне решение его конфВнликта, но вовсе не намерен всерьез платить за это. Он не гоВнтов отдать даже квартиру, печень, мизерную часть приятных воспоминаний, - а не то что ВСЮ территорию своих владений в ординарной реальности. И чем больше он ими дорожит, тем больше хочет невозможного в них. Это внутреннее противоречие не может быть снято пониманием, оно сущностно и неустранимо, не имея решений, оно имеет лишь чудовищную энергию и эта энергия, куда бы она ни была направлена, всегда разрушительВнна.

Ирреализм порожден отсутствием смирения, мира с миВнром. Атеизм проявляется не в грубой формуле "все дозволено", а в более коварной "все возможно". Где все возможно, смиреВннию нет места. Вовсе не обязательно верить в заклинания, контакт с НЛО, возвращение цен на уровень "развитого социаВнлизма" или стремительное превращение Москвы в Париж и т.п. Единицы верующих - крайность, не они определяют ситуацию. Определяет ее то, что подсознательно все допускают возможВнность всего, все готовы к какому-то чуду, внутренне человек уже не верит в реальность, не может верить, потому что не может ей доверять. Он уже не стоит на тверди каких-то объекВнтивных истин, очевидностей, - воды до-природного хаоса плеВнщутся на уровне его карманов и ноги вот-вот утратят обманчиВнвое, ускользающее дно.

Иногда сама мысль о возможности невозможного станоВнвится ценностью, успешно конкурирующей с переживанием реальВнности. Важно не переживать реальность, а иметь реальное сильное переживание, оно и есть ценность. На этом построена индустрия развлечений, в этом причины популярности жанров НФ и фэнтези, речей о превращении Швейцарии в одну из губерний Российской империи, справедливом возмездии всему, что вызыВнвает раздражение. Вовсе не обязательно верить в исполнение приятного, иногда более чем достаточно коротать время с илВнлюзией. Азарт игрока способен вопреки всякому здравому смысВнлу сделать фикции сверхценностью - это было всегда, но тольВнко в обществе потребительского сознания, когда индустрия развлечений становится ведущей отраслью человеческой деяВнтельности, в условиях регрессии сознания на до-культурный, инфантильно-первобытный уровень возможно всевластие подобных иррациональных импульсов, давших голоса Жириновскому вчера, "покайфовав" над этим сериалом сегодня и готовым завтра к поиску еще более крутого, радостного спектакля.

Зыбкость реальности на фоне отсутствия подлинного релиВнгиозного и мистического опыта приводит к культу воображения, фантазии. Это уже более "интеллигентные", не потребительВнские, а как бы "творческие" варианты поиска ценности в переВнживании. "Будьте творцами!" - заканчивает призывом все свои проповеди Виссарион из Минусинска. Фантазируйте! Дети блаВнженны, потому что игрушки у них живые. Будьте как дети! Вполне логично, слишком логично. Евангельские слова обрели совершенно иной смысл, но именно к этому смыслу подготовлено современное сознание. Настало время, когда религию можно просто сочинить. Не время визионеров-пророков, а время фанВнтазеров-сочинителей. Можно выдумать бога и выдумка создаст столь мощную мотивацию, что никакая реальность ей не помеха. Да и где она, реальность? Поле столь перепахано тружениками и разрушителями утопий, что прорастет любое семя. Десятки тысяч российских "раджа-йогов" достигают Абсолюта, вообразив себя им. Столь же естественно и "вспомнить себя Христом" - и хоть распни такого, он искренен и чист, ведь он в некотором смысле и есть Христос - реальность "оживающих игрушек" не нуждается в гарантиях истинности, в критериях подлинного и мнимого. Истина выбирается, сочиняется произволом, своеволиВнем. "Будьте творцами!" - это и есть конец Света. "Не взрыв, но всхлип". Игрушки оживают, мир блаженных, как юные любитеВнли сникерсов и "ужасников по видику" будет завоеван оловянВнными солдатиками, ниндзя-черепашками и Микки-Маусом - новым богом нарисованного добра.

Общеизвестна паника, вызванная в 30-е годы радиотВнрансляцией инсценировки "Войны миров" Уэллса в США. Но ныВннешняя ситуация не идет ни в какое сравнение с тем часто вспоминаемым эпизодом. Хоббитские игры "толкинутых" легко превращают метрополитен в "Морийские бездны" - а ведь это, так сказать, детская самодеятельность. А ежели им помочь? Телерепортажи о войнах в Закавказье, Приднестровье, Сербии - это уже не уэллсовская марсианщина. Беззащитность отступивВншего в детство сознания может преподнести такие сюрпризы, что монстра фантастов покажутся безобидными игрушками. Когда фашизм пытался изменить ординарную реальность своей мифолоВнгией, он имел ничтожные сравнительно с современными возможВнности манипулирования и встречал большее сопротивление реВнальности, чем встретит нынешний мифотворец. Ситуацию спасает (или губит, - это тоже как посмотреть!) то, что манипулятоВнров слишком много и сами они оказываются барахтающимися в тех же волнах Хаоса, в которых плывет Атлантида всего суВнществующего. Нет вектора человеческих, групповых или этниВнческих интересов, который смог бы совпасть с меняющимися направлениями внечеловеческого циклона. На этих волнах возВнможен взлет любой авантюры, но неизбежность крушения опереВнжает ее. В результате вместо одной обозримой, внятной каВнтастрофы мы видим феерию микро-катастроф и нарастающую неопВнределенность и необусловленность конфликтов. Мы можем опаВнсаться мощной воинственной агонии северокорейского режима, а увидим, например, мирное воссоединение корейцев с резней каВнких-то врагов, которым сейчас еще и названия-то нет. АмериВнканцы сбивают над Курдистаном собственные вертолеты - это не событие какого-то скрытого ряда, таинственного порядка, а событие беспорядка, разрушенность ординарно-смысловых рядов истории.

Мятежи похожи на фарс, а игрушечные спектакли оказываВнются "не по чину" кровавыми. В режиссуру истории входит каВнкая-то стилевая путаница. Если порой за этим делирием вдруг проглядывают очертания какой-то планомерной (рациональной) активности, - скажем, той же наркомафии, - ее внятность опиВнрается на те же иррациональные энергии, на готовность челоВнвеческой реальности сдать позиции перед любой иллюзией, спастись в иллюзии от себя самой. И именно этот импульс превращает реальность в зону риска в арену абсурда. НаркомаВнфия не может ничем управлять, ее трезвость подчинена наркоВнману, именно он - хозяин. Манипуляторы невозможны, Хаос отВннял у человека всякую власть, оставив лишь иллюзию. В этой зоне риска все мы - потенциальные беженцы. Психология потенВнциальных беженцев - следствие происходящего и, одновременно, его причина.

Совершенно очевидно, что единственной позитивной позицией может быть та, которая не включает в себя элементов этого порочного круга.

Описанная мной картина может отличаться от вашей в детаВнлях, но главное - чувство растерянности рационального челоВнвека, стремление к альтернативе опасно-неопределенной реальВнности и разрушительная роль этого стремления - будет приВнсутствовать в любой попытке описать происходящее достаточно масштабно.

Из материалов внутренних семинаров центра "МЕРЛИН". 1994 г.

А.Науменко

ВОДЫ ТВОРЕНИЯ

Год - полтора назад мы говорили о вторжении Хаоса, но ни одна формулировка, связанная с идеей вторжения, не вошла ни в "Вестники", ни в иные документы клуба, кроме "апокрифиВнческих" эпизодов в обширной переписке. Причина этого - очеВнвидная некорректность самой постановки проблемы, которая всегда нами осознавалась. Вероятно, пришло время попытаться если не переосмыслить ее, то хотя бы немного продвинуться к такому переосмыслению.

Хаос, как известно, не "беспорядок" в обычном смысле слова и вообще не нечто однозначно злое, негативное. Это до-порядок, источник всякого порядка, космоса. Это первичные воды, в которых плавает материк реальности с его заливами, фьордами, морями, реками, озерами "внутренней нереальности" и горными вершинами непотопляемых констант восприятия и осознания. Говоря о катастрофе, мы говорим о, безусловно, изменении "береговой линии" и, вполне вероятно, затоплении участков яви или даже Всемирном потопе - 2.

Именно о потопе, а не о тех формах конца света, котоВнрые описаны в Апокалипсисе. Но потоп уже был и больше не наВнмечается, если принять авторитетное мнение Писания. Радуга над водами была символом "Завета вечного" между Богом и чеВнловеком. Однако что есть завет, как не высшая форма договора о реальности, то есть некоторой гарантии стабильности описаВнния мира. Он действительно вечный и абсолютный, если одна из договаривающихся сторон вне всех описаний, то есть, по предВнложенной метафорической схеме, вне материка. Если это и "Дух над водами", то такой, о котором дон Хуан не мог бы сказать: "Это не нагваль, это вот эта бутылка чачи на том же острове тональ".

Запомним эту развилку, мы еще вернемся сюда. А пока свернем к понятию Хаоса и более подлинному символу первичных вод. Это не до-вселенское ничто, а весьма насыщенная полнота "Все", "Более, чем Все. Вода - то, что наполняет Бездну (Тьму внешнюю), непредметное отрицание пустоты, наполненность и присутствие в своем пределе. Она полнее сама в себе, чем твердь, ибо не терпит в себе пустот, она ищет пустоты и делает их преисполненными. Это живая вода, та, крещеные которой войдут "в Царство Небесное" (а не те, что от плоти, - не от тверди). И если где-то "материк реальности" затопляется, то это не конец тверди, а конец пустоты, возникшей в ней, спасение от Бездны. Не нарушение сверх-гармонии, а ее действие, активность, интенсификация Творения. У этого Творения нет уже никаких границ, так как в нем просто нет ничего, что могло бы граничить с Бездной - вода Хаоса заполнит всякую прореху. Эта Бездна - Небытие Парменида, небытие, которого нет, - только не Парменид отрицает его, а Бог. Бог - это и есть "Нет Небытия". Можно было бы сказать в мексиканской забегаловке ищущим дона Карлоса туристам: "Нагваль?" Нет, это не Бог. Нагваль - это вот эта бутылка чачи на соседнем столике".

Итак, большая часть наблюдаемых и вызывающих тревогу

"пограничных" процессов - это восстановление Божественной

полноты творения там, где твердь открылась пустота, где

реальность, словно боясь вод Хаоса, ищет в себе пустоту, ищет

Бездну. Вовсе не странно стремление порядка, космоса к Бездна,

- единственное присутствие чистого ничто есть граница, контур, отделение отдельного, - то есть из ничтойности Бездны соткана всякая оформленность, артикулированность первичного Хаоса в космическую предметность тверди. Ничто реализуется в этой ткани формности и в ней же отрицает себя.

Любое стремление тверди к "дополнительной" отдельности, самовычленение чаще создает новое русло для вод Хаоса, чем новую границу. Отделение подразумевает, что каждая часть становится сама по-себе и сама по-себе создает свою границу, а этот раскол в намерении реальности приводит к несовпадению новых границ, наложениям и пустотам. Активность изначально проявляет не Хаос, а самоволие вещи, претензия тварного стать самому творцом границ, пределов и форм.

Этот процесс имел место всегда, он естественен для отпавшей от

Бога материи. Что же изменилось (если изменилось) в последние

2-3 столетия, еще стремительней - в 2-3 десятилетия нашей

истории - истории реальности? Что такое прогресс в этом

описании? Да, конечно, пресловутый индивидуализм, гуманизм

после распада средневекового космоса, конечно, сепаратизм века

- в обществе; распадение Науки на много наук, Искусства на такое множество, которое просто теряется в чуждых ему самовольных отдельностях - но это все следствия, да и не самые главные.

В ином контексте я уже писал о роли новых информационных структур. Здесь есть смысл понять, какому символическому описанию соответствует то, что мы называем информацией, знаковыми эквивалентами реальности, ее завершенном, оформленном описании, в частях или в целом. Информация о предметности есть предметность без субстанции, границы и контуры без тверди, отдельность как самостоятельная сущность. Чем-то эти формы, конечно, наполняются, - если не духом и водами, как в живом сознании, то чем - если в "небытствующем" сознании информации - в - себе (в прессе, компьютерных сетях, во всем вне-человеческом, сделанным им, отделенном).

Да и так-ли уж абсолютна здесь метафора, требующая наполнения форм, не допускающая образа отделенности самой отделенности, то есть реальном бытии абстрактного? Не стало-ли отделение отделенности от субстанции отделяемого (информация-в-себе- той прорехой в полноте Творения, которая недоступна водам Хаоса? Не вошло ли в мир отрицание Бога (Бездна) не как казус мысли, а как БЕЗДНА ЕСТЬ? Это не совсем вопрос философии, даже символической и подвижной, это, конечно, вопрос веры. Мы не можем решить, пришло-ли время расставить на столиках такие описания мира, которые не оставляют от ВСЕГО ничего. Мы можем это выбрать и этим стать, а это и есть КОНЕЦ СВЕТА. Мы можем стать Бездной, но не можем допускать ее "ЕСТЬ", оставаясь в Творении, в Боге. Мы можем утратить веру в Бога, но не можем оказаться без него. Там, где "я есть" всегда "Нет Небытия", - Бог. Описание мира, включающее в себя Бога как бутылку чачи, исключает меня и вообще кого-бы то ни было, кто мог бы само это описание "включить".

Небытия нет, но оно проявляется в отделении и отрицает себя в нем. В отделении отделенности оно вновь проявляется и вновь отрицает себя. Но это все же в какой-то мере присутствие, какая-то тень, запашок, озноб бытия. Что- то третье по отношению к бинарности мыслимого мира, к его есть-нет, присутствует-отсутствует. Похоже на восточные парадоксы, но это сходство подобно сходству запаха озона в грозу с запахом озона вблизи дырявой АЭС.

Нет, мы не можем говорить о катастрофе. Мы не можем сравнивать. Нет способов доказать, что реальность изменилась. Но ощущение этого, переживание этого есть условие веры сейчас. Или тень легла на мир, лишь тень Мрака, но не Мрак - тогда вера возможна для нас, вера в этих тревожных сумерках, в этой "трещине между мирами" времени, между временем Истории и временем личной судьбы, - или тень была здесь всегда, всегда были эти сумерки, всегда МЕЖДУ, - и тогда теперь вера невозможна.

Воды Хаоса - это кровь, это вино, это жизнь. "Катастрофа" - это заполнение пустоты между "сепаратными реальностями" изначальными водами над которыми вновь витает Творящий Дух.

13 апреля 1994

Из материалов внутренних семинаров центра "МЕРЛИН". Февраль - апрель 1994 г.

Е.Кузыев

Коллективная явь и сновиденческая вне-реальность

Понятие "реальность" производно от нереальности - сна, иллюзии, выдумки. Это "коллективная явь". В индивидуальном существовании сон - граница яви (подобная также водам, в которых плывут острова яви). Реальностью мы обычно называем явь, которая сохраняется независимо от нашего присутствия в ней. Я сплю - моя явь кончилась, но коллективная явь продолжается и хранит мою явь. Граница коллективной яви, реальности - та же стихия сна. Это отсутствие яви, которое сохраняется когда я бодрствую, несознательность, когда я сознателен, иррациональность, когда я рационален.

Сновидения - освещенные той или иной функцией сознания части неформного (предсмыслового, квазисемантического пространства). "Архетипичное" или общее сновиденческое пространство имеет одну существенную черту, делающую его аналогом реальности: оно "коллективно", независимо от моего участия-присутствия. Его изучение - наша задача. Абсолютно все "иррациональные", пограничные явления - это явления "коллективного сновиденческого пространства". От фобий, галлюцинаций (снизу), НЛО, Шамбалы, парафеноменов и трюков магии ("сбоку", в той же плоскости) до высших - религиозных.

Явь вырастает из сна, сон первичен.

В коллективной реальности граница яви и сна выявляется и сохраняется, формируется и меняется речью. Развитая упорядоченность отношений со стихией сна, "не-яви" - это и есть культура. Границы сна и яви не абсолютны даже в индивидуальном существовании, в коллективной же яви стихия сна пронизывает все, граница в обычном смысле слова отсутствует, то есть она не есть где-то и в чем-то, а есть лишь как фундаментальное различие всегда и во всем.

Изучая общество с изнанки, изучая спрос и предложение экстрасенсорных, магических услуг, новые культы и т.д. мы, конечно, что-то узнаем об "иррациональной стороне" происходящего, о той стихии сна, из которого вырастает коллективная явь, но единственно "чистым" исследованием остается непосредственно исследование самого сна.

Контролируемые сны - уникальный инструмент такого исследования. Ценны также и всевозможные контролируемые формы сноподобных состояний, неординарных проявлений стихии сна - медитации во всех их видах. Вполне понятен и наш постоянный интерес к таким формам опыта сна, которые выходят за пределы индивидуального,закрытого для других чередования сна и яви - взаимодействие в сновидении, медитативные синхронизации. Наш метод не научен, так как мы в качестве инструмента и средства исследования используем его объект, взятый в ином отношении к самому себе. Наш метод не есть новая мистическое или религиозное направление, так как указанное средство есть именно средство исследования в научном смысле слова, а не средство воздействия или изменения как путь, альтернативный обыденной жизни.

Вместе с этим смотрят:

Кто же изобрел телескоп
Малые тела Солнечной системы
Марс - красная планета
Метагалактика