Итоги коллективизации для СССР
ИТОГИ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ ДЛЯ СССР
Анализируя уроки прошлого, можно решать сегодняшние проблемы, в том числе и подъёма сельской экономики. Сегодня, поВнжалуй, главное - вернуть крестьянину утраченное в прежние годы поВнложение хозяина земли, пробудить чувство любви к ней, уверенность в завтрашнем дне. Различные формы подряда, аренда и меры социального развития деревни призваны обеспечить успех в решении этих задач.
Весьма шиВнрок круг вопросов, связанных с историей коллективизации. Сюда относится и развитие сельского хозяйства в условиях нэпа, и расслоение крестьянства, сохранение в его среде кулачества на одном полюсе, бедноты и батрачества - на другом, и развитие кооперации, и внутриВнпартийная борьба вокруг вопросов, связанных с путями и темпами соВнциаВнлистических преобразований, и многое другое.
То, что крестьянству в нашей стране суждено пойти по пути кооперирования, в конце 20-х годов не сомневался, было очевидно каждому экоВнномисту. Все они сходились в признании неизбежности и прогрессивности перехода сельского хозяйства на путь кооперативного производства. Но даже в среде аграрников-марксистов сталкивались весьма разноречивые суждения о том, какой быть кооперированной деревне и как из единоВнличВнника превратить крестьянина в "цивилизованного кооператора". Эти споры отражали противоречивость тех реальных экономических предпоВнсылок кооперирования, которые сложились к концу 20-х годов в СССР.
Действительно, в 20-х годах наблюдался заметный подъём крестьВнянВнского хозяйства, свидетельствующий о благотворных результатах наВнционализации земли, освобождении крестьян от помещичьего гнёта и эксВнплуатации со стороны крупного капитала, а также об эффективности новой экономической политики. За три-четыре года крестьяне восстаВнновили сельское хозяйство после сильнейшей разрухи. Однако в 1925-1929 гг. производство зерна колебалось на уровне чуть выше довоенВнного. Рост производства технических культур продолжался, но был умеВнренным и неусВнтойчивым. Хорошими темпами увеличивалось поголовье скота: с 1925 по 1928 г. примерно на 5 процентов в год. Словом, мелВнкое крестьянское хозяйВнство отнюдь не исчерпало возможностей для разВнвития. Но, конечно, они были ограниченными с точки зрения потребноВнстей страны, вступившей на путь индустриализации.
На XV съезде ВКП(б) в 1927 г. был провозглашен Влкурс на коллективизациюВ». Применительно к деревне это означало осуществВнление весьма многообразной системы мер, направленных на производстВнвенный подъем многомиллионной массы крестьянских хозяйств, увелиВнчение их товарной продукции и вовлечение в русло социалистического развития. Это вполне обеспечивалось на пути их кооперирования.
Кризис хлебозаготовок в конце 1927 г. возник как результат рыночВнных колебаний, а не как отражение кризиса сельскохозяйственного проВнизводства, а тем более, социального кризиса в деревне. Что же случиВнлось?
Почему на частном рынке цены на хлеб поползли вверх? Хотя валовой сбор зерновых в 1928 г. был несколько выше, чем в 1927 г., неурожай на Украине и Северном Кавказе привёл к тому, что ржи и пшеницы было соВнбрано примерно на 20% меньше, чем в 1927/28 г.
Может быть, все эти обстоятельства не сказались бы столь ощутимо на обстановке хлебозаготовок, если бы не два фактора. Первый - хотя сокращение планового хлебооборота и размеров планового снабжения хлебом городского населения было незначительным, это произошло в усВнловиях быстрого роста промышленности и численности городского населеВнния, предъявляющего возрастающий спрос на продовольствие. Именно это вызвало скачок цен частного рынка. Второй - связанное с острым дефициВнтом ресурсов для внутреннего рынка сокращение хлебВнного экспорта, котоВнрый в 1928/29 г. составил всего 3,27% к уровню 1926/27 г.
Хлебный экспорт фактически потерял всякое реальное значение, выВнзвав крайнюю напряжённость платёжного баланса. Поскольку хлеб был важным экспортным ресурсом, дававшим значительную часть валюты, под угрозу ставилась программа импорта машин и оборудования, а по сущеВнству программа индустриализации.
Конечно, сокращение государственных заготовок хлеба создавало угВнрозу планам промышленного строительства, осложняло экономическое положение, обостряло социальные конфликты и в городе и в деревне. ОбВнстановка к началу 1928 г. серьёзно осложнилась, требовала взвеВншенВнного подхода. Но сталинская группа, которая только что добилась большинВнства в политическом руководстве, не проявила ни государстВнвенной мудроВнсти, ни понимания ленинских принципов политики по отВнношению к крестьВнянству как союзнику рабочего класса в строительстве социализма. Больше того, она пошла на прямой отказ от этих принциВнпов, на слом нэпа и широВнкое применение чрезвычайных мер, то есть насилия над крестьянством. На места последовали подписанные И.В. Сталиным директивы с угрозами в адрес партийных руководителей и требованием "поднять на ноги парВнтийные организации, указав им, что дело заготовок является делом всей партии", что "в практической работе в деревне отныне делается ударение на задаче борьбы с кулацВнкой опасностью".
Началось закрытие рынков, проведение обысков по крестьянским дворам, привлечение к суду владельцев не только спекулятивных хлебВнных запасов, но и весьма умеренных излишков в середняцких хозяйстВнвах. Суды автоматически выносили решения о конфискации как тоВнварных изВнлишков хлеба, так и запасов, необходимых для производства и потребления. Изымали часто и инвентарь. Аресты в административном порядке и тюВнремные заключения по приговорам судов довершают карВнтину произвола и наВнсилия, чинимого в деревне зимой и весной 1928/29 г. В 1929 г. было зарегистрировано до 1300 "кулацких" мятежей.
Анализ происхождения кризиса хлебозаготовок и путей его преодоВнления был в центре внимания апрельского и июльского пленумов ЦК ВКП(б) в 1928 г. На этих пленумах выявились коренные расхождения в позициях Бухарина и Сталина в предлагаемых ими решениях возникших проблем. Предложения Бухарина и его сторонников о выходе из сиВнтуации, созданВнной кризисом хлебозаготовок, на путях нэпа (отказ от "чрезвычайных" мер, сохранение курса на подъём крестьянского хоВнзяйства и развитие торгово-кредитных форм кооперации, повышение цен на хлеб и др.) были отвергнуты как уступка кулаку и проявление правого оппортунизма.
Позиция Сталина отражала тенденцию к безоглядному форсироВнваВннию коллективизации. В основе этой позиции лежало пренебрежение к наВнстроениям крестьянства, игнорирование его неготовности и нежелаВнния отказаться от собственного мелкого хозяйства. "Теоретическим" обосноваВннием форсирования коллективизации явилась статья Сталина "Год великого перелома", опубликованная в "Правде" 7 ноября 1929 г. Статья конВнстатировала произошедший перелом в настроении крестьянВнства в пользу колхозов и выдвигала на этом основании задачу быстВнрейшего завершения коллективизации. Сталин оптимистически уверял, что на основе колхозВнного строя наша страна через три года станет саВнмой хлебной страной в мире и в декабре 1929 г. Сталин выступает пеВнред аграрниками-марксистами с призывами насаждать колхозы, ликВнвидировать кулачество как класс, не пускать кулака в колхоз, сделать раскулачивание составной частью колхозного строительства. В отношеВннии сельскохозяйственного производВнства прогнозы Сталина выглядят уже не преувеличением, но произвольной фантазией, мечтаниями, в которых совершенно игнорируются закономерВнности аграрной экономики, социальных отношений деревни и социальной психологии крестьянства. Через три года, когда подошёл срок исполнения сталинских обещаний относительно превращения СССР в самую хлебную державу, в стране свирепствовал голод, унёсший миллионы жизней. Не стали мы самой хлебной или хотя бы одной из самых хлебных стран мира ни через 10 лет - перед войной, ни через 25 лет - к концу правления Сталина.
Следующий шаг на пути усиления гонки за "темпом коллективизаВнции" был сделан на ноябрьском Пленуме ЦК ВКП(б) того же 1929 г. ЗаВндача "сплошной коллективизации" ставилась уже "перед отдельными обласВнтями". Сообщения членов ЦК, сигналы с мест о спешке и принуждеВннии при орВнганизации колхозов не были учтены. Попыткой внести элеВнменты разума, понимания сложившейся обстановки были рекомендации Комиссии ПолитВнбюро ЦК ВКП(б) по вопросам коллективизации. ВырабоВнтанный ею проект постаВнновления предлагал решить задачу коллектиВнвизации "огромного большинВнства крестьянских хозяйств" на протяжении первой пятилетки: в основных зерновых районах за два-три года, в поВнтребляющей полосе - за три-чеВнтыре года. Комиссия рекомендовала счиВнтать основной формой колхозного строительства сельскохозяйственную артель, в которой "коллективизироВнваны основные средства производВнства (земля, инвентарь, рабочий, а также товарный продуктивный скот), при одновременном сохранении в данных условиях частной собственноВнсти крестьянина на мелкий инвентарь, мелВнкий скот, молочные коровы и т.д., где они обслуживают потребительские нужды крестьянской сеВнмьи".
5 января 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) "О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительВнству". Как и предлагалось комиссией, зерновые районы были разграниВнчены на две зоны по срокам завершения коллективизации. Но Сталин внёс свои поВнправки, и сроки были резко сокращены. Северный Кавказ, Нижняя и Средняя Волга должны были в основном завершить коллектиВнвизацию "осенью 1930 г. или во всяком случае весной 1931 г.", а осВнтальные зерновые районы - "осенью 1931 г. или во всяком случае весВнной 1932 г. " Столь сжатые сроки и признание "социалиВнстического соревВннования по организации колхозов" находились в полном противореВнчии с указанием о недопустимоВнсти "какого бы то ни было "декретироваВнния" сверху колхозного движеВнния". Хотя постановВнление характеризоВнвало артель как наиболее распростраВнненную форму колхозов, но как всего лишь переходную к коммуне. Были исключены положения о стеВнпени обобществления скота и инвентаря, о поВнрядке обВнразования недеВнлимых фондов и т.д. В результате сталинской обраВнботки из проекта постановления было исключено положение о том, что усВнпешность колВнлективизации будет оцениваться ЦК не только по числу хозяйств, объединённых в кооперативы, "но прежде всего на основе того, наВнсколько тот или иной район сумеет на основах коллективной орВнгаВннизаВнции средств производства и труда действительно расширить поВнсевные площади, повысить урожайность и поднять животноводство". Тем самым создавались благоприятные условия для гонки за "стоВн процентным охваВнтом" вместо превращения коллективизации в средство для повышеВнния эфВнфективности сельскохозяйственного производства.
Под сильнейшим нажимом сверху не только в передовых зерновых районах, но и в Чернозёмном центре, и в Московской области, и даже в республиках Востока выносились решения завершить коллективизаВнцию "в течение весенней посевной кампании 1930 года" РазъяснительВнная и организационная работа в массах подменялась грубым нажимом, угрозами, демагогическими обещаниями.
Итак, провозглашены насаждение колхозов и раскулачивание на базе сплошной коллективизации. Критерии отнесения хозяйства к катеВнгории кулацкого были определены столь широко, что под них можно было подВнвести и крупное хозяйство, и даже бедняцкое. Это позволяло должностным лицам использовать угрозу раскулачивания как основной рычаг создания колхозов, организуя давление деклассированных слоёв деревни на остальВнную её часть. Раскулачивание должно было продемонВнстрировать самым непоВндатливым непреклонность властей и бесполезВнность всякого сопротивления. СоВнпротивление кулачества, а также части середняков и бедноты коллектиВнвизации было сломлено жесточайВншими мерами насилия (см. рис2). Неизвестны пока данные, сколько чеВнловек поВнгибло с "раскулачиваемой" стороны как в процессе самого расВнкулачиваВнния, так и в результате выселения в необжитые райВноны.
Исторические источники приводят разные данные о числе раскулаВнченных и выселенных хозяйств. Называются следующие данные: к концу 1930 г. раскулачено около 400 тыс. хозяйств (т.е. примерно полоВнвина кулацких хозяйств), из них выселено в отдельные районы около 78 тыс., по другим данным - 115 тыс. Хотя Политбюро ЦК ВКП(б) ещё 30 марта 1930 г. вынесло постановление о прекращении массового выселеВнния кулаков из районов сплошной коллективизации и предписало проВнводить его только в индивидуальном порядке, число выселенных хоВнзяйств в 1931 г. возросло более чем вдвое - почти до 266 тыс.
Раскулачиваемые делились на три категории. К первой относился "контрреволюционный актив" - участники антисоветских и антиколхозных выступлений (они сами подлежали аресту и суду, а их семьи - выселеВннию в отдалённые районы страны). Ко второй - "крупные кулаки и бывшие полупомещики, активно выступавшие против коллективизации" (их высеВнляли вместе с семьями в отдалённые районы). И, наконец, к третьей - "остальная часть кулаков" ( она подлежала расселению специальными поВнсёлками в пределах районов прежнего своего проживания). СоставлеВннием списков кулаков первой категории занимался исключительно местный отдел ГПУ. Списки кулаков второй и третьей категорий составлялись на месВнтах с учётом "рекомендаций" деревенских активистов и организаций дереВнвенской бедноты, что открывало широкую дорогу разного рода злоупотребВнлениям и сведению старых счётов. Кого отнести к кулакам? Кулак "второй" или "третьей" категории? Прежние критерии, над разработкой которых в предыдущие годы трудились партийные идеологи и экономисты, уже не годились. В течение предыдущего года произошло значительное обедВннение кулаков из-за постоянно растущих налогов. Отсутствие внешних проВнявлений богатства побуждало комиссии обращаться к хранящимся в сельсоВнветах налоговым спискам, часто устаревшим и неточным, а также к информаВнции ОГПУ и к доносам.
В итоге раскулачиванию подверглись десятки тысяч середняков. В некоторых районах от 80 до 90% крестьян-середняков были осуждены как "подкулачники". Их основная вина состояла в том, что они уклонялись от коллективизации. Сопротивление на Украине, Северном Кавказе и на Дону (туда даже были введены войска) было более активным, чем в небольВнших деревнях Центральной России.
Выселенные кулаки и середняки, которые не являлись уголовВнными преступниками ( во всяком случае не были таковыми члены их сеВнмей), оказались подвергнутыми уголовному наказанию - высылке - во внесуВндебном порядке. Это была первая волна незаконных массовых репресВнсий. Сосланные, хотя и направлялись значительной частью в необжиВнтые райВноны и нередко бросались на произвол судьбы, всё же, как праВнвило, полуВнчали семенную ссуду (затем признанную безвозмездной) и иные средства на обзаведение. Их направляли, кроме того, на достаВнточно тяжёлые раВнботы, где не хватало рук, - на лесоразработки, торВнфоразработки, рудники, прииски, шахты, на строительные работы.
Если подходить к вопросу о раскулачивании с чисто экономических позиций, отбрасывая пока в сторону социальные, юридические, полиВнтиВнческие, нравственные проблемы, то сразу можно обратить внимание на два момента.
Во-первых, раскулачивание означало устранение из деревни элеВнмента хотя и содержащего капиталистический потенциал, но обладавшего наВнвыками культурного хозяйствования. Даже брошенные в отдалённые, суровые, необжитые районы, бывшие спецпереселенцы сумели в удивиВнтельно короткие сроки создать коллективные хозяйства, оказавшиеся передоВнвыми. Из их среды вышли талантливые руководители коллективного произВнводВнства.
Во-вторых, сумма расходов по выселению и обустройству выселенных кулаков едва ли покрывалась конфискованным у них имущеВнством.
Неверно было бы отрицать наличие в деревне этого времени стоВнронников коллективизации, её подлинных энтузиастов, борцов за колВнхозы. Они были представлены беднотой и частью середнячества. Без их акВнтивной поддержки ни коллективизация, ни ликвидация кулачества были бы просто невозможны. Но и самый убеждённый сторонник колВнлективного земВнледелия не мог понять и принять того разгула бюрокраВнтического насилия, котоВнрый ворвался в деревню зимой 1929/30 г.
В своей статье "Головокружение от успехов", появившейся в "Правде" 2 марта 1930 г., Сталин осудил многочисленные случаи нарушеВнния принципа добровольности при организации колхозов, "чиновничье декВнретирование колхозного движения". Он критиковал излишнюю "ретиВнвость" в деле раскулачивания, жертвами которого стали многие середВнняки. ОбобВнществлению часто подвергался мелкий скот, птица, инвенВнтарь, постройки, Необходимо было остановить это "головокружение от успехов" и поконВнчить с "бумажными колхозами, которых ещё нет в дейВнствительности, но о суВнществовании которых имеется куча хвастливых резолюций". В статье, одВннако, абсолютно отсутствовала самокритика, а вся ответственность за допуВнщенные ошибки возлагалась на местное руВнководство. Ни в коей мере не вставал вопрос о пересмотре самого принципа коллективизации. Эффект от статьи, вслед за которой 14 марта появилось постановление ЦК "О борьбе против искривления парВнтийной линии в колхозном движении", сказался немедленно. Пока местВнные партийные кадры пребывали в полном смяВнтении, начался массоВнвый выход крестьян из колхозов (только в марте 5 млн. человек).
Итоги первого этапа сплошной коллективизации требовали правдиВнвого анализа, извлечения уроков из "перегибов" и "борьбы с перегиВнбами", укрепления и развития тех колхозов, которые сохранятся в усВнловиях подлинной свободы выбора у крестьянина. А значит, полного преодолеВнния последствий "великого перелома" по-сталински, выбора путей социалиВнстического преобразования сельского хозяйства на осВннове восстановлеВнния принципов нэпа, всего разнообразия форм коопеВнрации.
Конечно, коррективы, по крайней мере на первых порах, были внеВнсены. Стали более активно применяться экономические рычаги. На реВншении задач коллективизации по-прежнему сосредоточивались основВнные силы партийных, государственных и общественных организаций. Возросли масВнштабы технической реконструкции в сельском хозяйстве - главным образом через создание государственных машинно-тракторных станций. Уровень меВнханизации сельскохозяйственных работ заметно поднялся. Государство в 1930 г. оказывало колхозам большую помощь, им предоставлялись существенВнные налоговые льготы. Зато для единоВнличников были увеличены ставки сельВнскохозяйственного налога, ввеВндены взимаемые только с них единовреВнменные налоги. Рос также объём государственных заготовок, которые приобреВнтали обязательный харакВнтер. Все эти даже благоприятные изменения не дают представлений о сути изменений в самом крестьянстве.
Поддавшись призывам к вступлению в колхозы и обобществлеВннию средств производства, оно фактически оказалось обмануто, так как было отчуждено от средств производства и утратило всякое право на них. Был нанесён мощный удар по крестьянскому чувству собственВнника, так как крестьяне были лишены права распоряжаться результаВнтами своего труда - произведённой продукцией, судьбу которой стали решать местные партийные и советские власти. Колхозник потерял даже право самостояВнтельно решать вопрос о том, где он хотел бы жить и работать, на это требовалось разрешение властей. Сами колхозы, утратив большинство свойств сельскохозяйственной артели, превратиВнлись в своеобразное предприВнятие, подчинённое местным органам власти и партии.
К концу лета 1931 г. хлебозаготовки начали давать сбои: снизились поступления зерновых. В результате сложившейся системы заготовок на ряд районов страны надвинулся призрак голода. Беда пришла поВнтому, что хлеб принудительно и, по сути, "под метёлку" изымался и в колхозах, и в единоличных хозяйствах ради выполнения нереальных, произвольно установленных сталинским руководством в 1930 г. заданий индустриальВнного развития.
Для закупки промышленного оборудования требовалась валюта. ПоВнлучить её можно было лишь в обмен на хлеб. Между тем в мировой экоВнномике разразился кризис, цены на зерно резко упали. Однако сталинВнское руководство и не подумало пересматривать установку на непоВнсильный для страны индустриальный "скачок". Вывоз хлеба за границу всё возрасВнтал. Несмотря на неурожай в основных зерновых районах страны, постраВндавших от засухи, во время хлебозаготовок было изъВнято рекордное количеВнство зерна (22,8 млн.т), из них 5 млн. пошли на экспорт в обмен на технику (с 1931 по 1936 г. половина всей ввозимой в СССР техники была неВнмецкого происхождения). Насильственное изъятие одной трети (а в некотоВнрых колхозах до 80%) урожая могло лишь окончательно расстроить производственный цикл. Уместно напомнить, что при нэпе крестьяне продавали всего от 15 до 20% урожая, оставВнляя 12-15% на семена, 25-30% - на корм скоту, а остальные 30-35% - для собственного потребления.
Летом 1931 г. было установлено правило, согласно которому натуВнральная оплата труда в колхозах сверх определённой нормы продукВнтами не отоваривалась, а оплачивалась деньгами. Это по существу было равносильно введению нормированного продовольственного снабжения колВнхозников, особенно если учесть финансовые затруднения многих хоВнзяйств, бывших не в состоянии производить сколько-нибудь заметные денежные выплаты. В результате сложившейся ситуации осенью и зимой 1931/32 г. произошёл второй отлив крестьян из колхозов. Резко усиВнлился неорганизоВнванный переход сельских жителей в промышленность и строительство В 1932 г. была введена отменённая революцией пасВнпортная система, устаноВнвившая жёсткий административный контроль за движением рабочей силы в гоВнродах, а в особенности из села в город, превратившая колхозников в беспаспортное население.
В колхозах, оказавшихся в обстановке крайних продовольственВнных затруднений и совершенно экономически не заинтересованных в сдаче хлеба, получили массовое распространение попытки решить для себя продовольственную проблему любыми, в том числе незаконными, пуВнтями. Широко распространились случаи хищения хлеба, укрытия его от учёта, завеВндомо неполного обмолота, припрятывания и т.д. Делались попытки заранее раздать хлеб по трудодням, провести его как расходы на общественное питание во время уборочной.
Низкий темп хлебозаготовок в наиболее пострадавших от засухи районах было решено поднять применением репрессий. Выискивали "орВнганизаторов саботажа" хлебозаготовок и отдавали под суд. В районы, которые не могли осилить заготовки, полностью прекращали завоз каких бы то ни было товаров. Отстающие колхозы заносились на "чёрную доску", с них досрочно взыскивали кредиты и проводилась чистка их состава. Тем самым ещё более подрывалось и без того нелёгкое эконоВнмическое положение этих хозяйств. Многие колхозники арестовывались и высылались. Для выВнполнения плана вывозился весь хлеб без исклюВнчения, в том числе семенВнной, фуражный и выданный на трудодни. Выполнившие план колхозы и совхозы облагались повторными задаВнниями по сдаче хлеба.
К лету 1932 г. деревня зерновой полосы России и Украины после полуголодной зимы вышла физически ослабленной. 7 августа 1932 г. приВннимается Закон об охране социалистической собственности, написанВнный собственноручно Сталиным. Он вводил "в качестве меры судебной реВнпрессии за хищение колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с замеВнной при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества". Амнистия по делам этого рода была запрещена. В соответствии с законом от 7 августа деВнсятки тысяч колВнхозников были арестованы за самовольное срезание небольшого количеВнства колосьев ржи или пшеницы. Результатом этих действий был страшный голод, от которого погибло, главным образом на Украине, от 4 до 5 млн. человек. Массовый голод привёл к третьей волне бегства из колхоВнзов. Имелись случаи вымирания целых селений.
Особое место среди преступлений, совершённых сталинским руковоВндством против народа занимает казахстанская трагедия. В районах зерВннового земледелия Казахстана картина была такой же как и в других названных выше краях: насильственное изъятие хлеба и в колхозах и в единоличных хозяйствах обрекло на вымирание от голода многие тыВнсячи людей. Особенно велика была смертность в посёлках спецпересеВнленцев КараВнгандинского района. Вывезенные сюда для освоения угольного бассейна раскулаченные семьи не имели ни хозяйственного инвентаря, ни каких-либо запасов продовольствия, ни сколько-нибудь сносного жилья.
Бездумная гонка темпов коллективизации, как уже говорилось, везде приводила к тяжёлым последствиям. Но в районах с наиболее отстаВнлыми формами хозяйства они приобретали прямо разрушительный хаВнрактер. Такая беда постигла районы кочевого скотоводства в КазахВнстане и ряде других республик и областей.
Особенно губительно последствия административного произвола сказались даже не на зерновом хозяйстве, а на животноводстве. С 1931 г. сталинское руководство начало осуществлять заготовку мяса теми же методами, какими проводились хлебозаготовки. Так же спускались не соответствовавшие реальным возможностям "плановые задания", котоВнрые "выколачивались" беспощадно. И в результате - подрыв животноВнводства, ухудшение жизненных условий людей. Урон, нанесённый жиВнвотноводству, целые десятилетия сдерживал развитие сельского хозяйВнства. Восстановление поголовья до уровня конца 20-х годов произошло только в 50-е годы.
Провалы экономической политики 1929-1932 г. в деревне были одВнной из основных причин, обусловивших неудачу попыток досрочного выполнения первого пятилетнего плана. Основной причиной деградации сельскохозяйственного производства в 1929-1932 г. были даже не переВнгибы в ходе проведения тех или иных массовых кампаний, а общий адВнминистративно-бюрократический подход к установлению экономических взаимоотношений с сельским хозяйством. Перегибы же являлись, в коВннечном счёте, неизбежным следствием этого подхода к сельской эконоВнмике. Главное состояло в том, что коллективизация вовсе не создала в деревне строя цивилизованных кооператоров. Колхоз образца 30-х гоВндов в своих наиболее существенных чертах не являлся кооперативным хозяйством.
Черты кооператива (и то зачастую формально) сохранялись в основВнном во внутренней организации колхоза, например в наличии общего собрания колхозников, возможности выйти из колхоза вместе с некоВнторой частью средств производства, регламентации порядка и уровня оплаты труда и т.д. Но колхоз как производственная единица практичеВнски не обладал свойственной кооперативным предприятиям экономичеВнской самостоятельностью. Причём он утратил эту самостоятельность не как подчинённое звено более широкой кооперативной системы, которая регулировала и планировала бы снабжение и сбыт, переработку сельВнхозпродукции, финансирование, агрономическое и машинно-техническое обслуживание. Колхоз оказался встроенным в жёсткую административВнную иерархию государственного планирования производства и заготовок сельскохозяйственной продукции, что на практике превращало коопеВнративную собственность в фикцию.
В сложившейся административной системе колхоз оказался зажат в гораздо более тесные бюрократические тиски, нежели государственВнные предприятия. Последние хотя бы формально находились на хозВнрасчёте, действовали в условиях самоокупаемости, а планово-убыточВнные пользовались государственными дотациями. Ничего подобного не было и не могло быть в сложившемся хозяйственном механизме даже для самых передовых и наилучшим образом работающих колхозов.
Одна часть колхозного производства - обобществлённый сектор - была целиком поставлена на обслуживание нужд государственных ценВнтрализованных заготовок сельскохозяйственной продукции. Поставки продукции обобществлённого сектора осуществлялись на основе почти безвозмездного изъятия, потому что заготовительные цены на зерно, державшиеся примерно на уровне 1929 г. и в то время едва покрывавВншие издержки производства, в 30-е годы оказались фиктивными из-за значительно возросшей себестоимости производства зерна. Насколько велик был разрыв между ценами и себестоимостью, точно установить невозможно, поскольку подсчёт себестоимости в колхозах с начала 30-х годов не проводился, т.е. во что колхозу обошлось зерно, было неВнважно, главное, чтобы сдал всё, что положено. В производственном плане колхоза значились в основном натуральные показатели, в фиВннансовом плане, разумеется, денежные, однако этот план не содержал стоимостной оценки значительной части продукции колхоза и издержек её производства.
Примерные оценки, в том числе сравнения с уровнем издержек совВнхозного производства, показывают, что издержки превышали заготовиВнтельные цены на зерно приблизительно в 2-3 раза. Ещё хуже соотношеВнние цен и себестоимости было для продукции животноводства. В то же самое время заготовительные цены на технические культуры были экоВнномически обоснованными, к чему принудил почти катастрофический сырьевой голод.
Эти обстоятельства и принудили принять экстренные меры по улучВншению экономических условий для производителей технических культур, дабы избежать грозящей остановки лёгкой промышленности. Для проВнизводителей зерна, картофеля, овощей, мясомолочной продукции проВнизводство оставалось заведомо убыточным.
Процесс производства в колхозах поддерживался по-разному. Одни колхозы, будучи вынуждены оплачивать поставки средств производВнства, создавать семенной и фуражный фонды, покрывали производстВнвенные затраты за счёт резкого сокращения оплаты труда колхозниВнков. Источником покрытия убытков выступала тем самым часть необхоВндимого продукта, производимого в обобществлённом хозяйстве. НекотоВнрые хозяйства, планирование заготовок ставило в особо льготные услоВнвия, позволявшие полностью выполнить планы по сдаче зерна и других продуктов, оставляя в своих руках довольно крупные натуральные фонды. Как правило, именно из таких хозяйств, которые отдавали госуВндарству только прибавочный продукт и вырастали передовые колхозы с высоким уровнем оплаты труда. Часть хозяйств получала безвозмездВнную финансовую, техническую, семенную, фуражную помощь государВнства.
А вот воспроизводство рабочей силы общественный сектор колхозов обеспечить не мог. Точных цифр на этот счёт не существует, но никак не менее 60% своих доходов колхозники получали за счёт личного подсобВнного хозяйства, хотя оно и облагалось налогами и натуральными поВнставками. Тем самым экономика колхоза получала подозрительное сходВнство с некоторыми чертами феодального поместья. Работа колхозников приобретала чёткое деление: в общественном хозяйстве колхозник раВнботает на государство почти безвозмездно, в личном хозяйстве колхозВнник работает на себя. Общественная собственность тем самым не только в сознании колхозника, но и в действительности превращалась для него в чужую, "казённую". Система бюрократического произвола в управлении сельским хозяйством восторжествовала. Эта система пороВндила моменты деградации в сельском хозяйстве СССР и ухудшение проВндовольственного снабжения населения как в городе, так и в деревне.
Начало второй пятилетки было крайне тяжёлым для сельского хозяйВнства. Преодоление кризисной ситуации требовало огромных усилий и времени. Восстановление сельскохозяйственного производства началось в 1935 - 1937 г. Стали увеличиваться урожаи, возобновился рост поголоВнвья скота, улучшилась оплата труда. Сказывались результаты и техничеВнского перевооружения сельского хозяйства. В 1937 г. система машинно-тракторных станций (МТС) обВнслуживала девять десятых колхозов. ОдВннако прирост производства за эти три года не покрыл потерь первых двух лет. По Постановлению от 19 января 1933 г. заготовки становились составной частью обязательВнного налога, взимаемого государством и не подлежащего пересмотру местными властями. Но на самом деле, не снижая размера отчислений в пользу государства, постановление лишь утяжелило участь крестьян. В придачу к налогу колхозники обязываВнлись оплачивать натурой услуги, предоставляемые им через МТС. Этот весьма значительный сбор давал в 1930-е годы минимум 50% хлеВнбозагоВнтовок. Сверх того государство полностью брало на себя контроль за размерами посевных площадей и урожая в колхозах, несмотря на то, что они, как предполагалось по их уставу, подчинялись только общему собранию колхозников. Размер государственного налога при этом опВнределялся исходя из желаемого результата, а не из объективных данВнных.
Наконец, чтобы закрыть всякую лазейку, через которую продукция могла бы уйти из-под контроля государства, в марте 1933 г. было издано постановление, по которому, пока район не выполнит план по хлебозаВнготовкам, 90% намолоченного зерна отдавалось государству, а оставВншиеся 10% распределялись среди колхозников в качестве аванса за раВнботу. Открытие колхозных рынков, легализированных с лета 1932 г. с целью смягчения катастрофической ситуации с продовольствием в гороВндах, также зависело от того, справлялись ли колхозы района с выполнеВннием плана.
Что касается коллективизации единоличных крестьянских хозяйств, которых к началу второй пятилетки насчитывалось около 9 миллионов, то события 1932-1933 г. её фактически приостановили. В партийной среде распространялись мнения о необходимости серьёзного переВнсмотра. Высказывались, в частности, рекомендации о расширении личВнных подсобных хозяйств колхозников, о стимулировании единоличных хозяйств.
Но 2 июля 1934 г. в ЦК ВКП(б) состоялось совещание по вопросам
коллективизации, на котором выступил с речью Сталин. Он объявил о начале нового, завершающего этапа коллективизации. Предлагалось пеВнрейти в "наступление" на единоличника путём усиления налогового пресса, ограничения землепользования и т.п. В августе-сентябре 1934 г. были повышены ставки сельхозналога с единоличников и, кроме того, введён для них единовременный налог, на 50% увеличены нормы обязаВнтельных поставок продукции государству по сравнению с колхозниками. Для частников оставалось только три выхода из этой ситуации: уйти в город, вступить в колхоз или стать наёмным рабочим в совхозе. На Втором съезде колхозников (по существу, колхозных активистов), прохоВндившем в феврале 1935г., Сталин с гордостью заявил, что 98% всех обВнрабатываемых земель в стране уже являются социалистической собстВнвенностью.
Тогда же государство изъяло у села более 45% всей сельВнскохозяйственной продукции, т.е. в три раза больше, чем в 1928 г. ПроВнизводство зерна при этом снизилось, несмотря на рост посевных плоВнщадей, на 15% по сравнению с последними годами нэпа. Продукция животноводства едва составила 60% уровня 1928 г.
За пять лет государству удалось провести "блестящую" операцию по вымогательству сельхозпродукции, покупая её по смехотворно низким ценам, едва покрывавшим 20% себестоимости. Эта операция сопровоВнждалась небывало широким применением принудительных мер, которые содействовали усилению бюрократического характера режима. Насилие по отношению к крестьянам позволяло оттачивать те методы репресВнсий, которые позже были применены к другим общественным группам. В ответ на принуждение крестьяне работали всё хуже, поскольку земля, по существу, им не принадлежала.
Государство внимательно следило за всеми процессами крестьянской деятельности, которые во все времена и во всех странах весьма успешно осуществлялись самими крестьянами: пахотой, севом, жатвой, обмолотом и т.д. Лишённые всех прав, самостоятельности и всякой инициативы, колхозы были обречены на застой. Исторический опыт свидетельствует, что по методам и результатам социалистических преобразований вряд ли можно было выбрать худший вариант. ВероятВнный путь деревни - добровольное создание самими крестьянами различВнных форм организации производства, свободного от государственного диктата, строящего свои отношения с государством на основе равноВнправных отношений, при поддержке государства с учётом рыночной конъюнктуры.
Командно-бюрократическая система управления колхозами дожила и до наших дней. Она фактически стала тормозом развития колхозного производства, реализации его возможностей. В ней надо искать и объВняснение причин отставания сельского хозяйства от потребностей страны, а также бегства крестьян от земли и запустения деревень. ПринципиВнально важное значение имеет признание равноправными формами хоВнзяйствования, наряду с колхозами, совхозами и перерабатывающими государственными предприятиями, различных кооперативных организаВнций арендаторов и других граждан, отдельных крестьянских хозяйств и личных подсобных хозяйств. Свободные от бюрократического командоВнвания, прежде всего от вмешательства в производственную деятельВнность и в распоряжение продукцией, доходами и имуществом вообще, они смогут с наибольшей полнотой и эффективностью использовать все наличные силы и средства для подъёма сельского хозяйства и для возВнрождения деревни на новой основе. Необходимым условием формироваВнния новой системы производственных отношений является свободная творческая деятельность масс, их инициатива в деле поиска новых форм регулирования хозяйства.
Список используемой литературы:
- ВлИстория России в вопросах и ответах. Курс лекцийВ» С.А. Кислицын (Ростов-на-Дону ВлФениксВ» 1997)
- ВлИстория советского государстваВ» Н.Верт
- ВлОтечественная история в таблицах и схемахВ» С.Ш. Казиев, Е.Н. Бурдина (Москва ВлЛистВ» 1997)
- ВлПуть к социализму. Трагедия и подвигВ» А.И. Колганов (Москва тАЬЭкономикатАЭ 1990)
- ВлСтраницы истории советского обществаВ» под редакцией А.Т. Кинкулькина; (Москва 1989)
- ВлЧто это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годыВ» Л.А. ГорВндон, Э.В. Клопов (Москва 1989)
Вместе с этим смотрят:
К. П. БрюлловКаноническое правоКарамзин Н. МКатолическая церковь в средневековой Европе - место в государстве и обществе