Бунт Родиона Раскольникова
Бунт Родиона Раскольникова
Ва
тАЬМы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы.
Для нас орудие одно..тАЭ
(А. С. Пушкин тАЬЕвгений ОнегинтАЭ )
тАЬМятеж не может кончиться удачей: В обратном случае он называется иначетАЭ
(Английская мудрость)
Ва
Цели и задачи
Роман тАЬПреступление и наказаниетАЭ был задуман Ф. М. Достоевским на каторге, тАЬв тяжёлую минуту грусти и саморазложениятАЭ , в остроге, куда он был брошен в 1850 году как государственный и политический преступник. Именно там у него зародилась мысль об тАЬидейномтАЭ преступнике, разрешившем себе тАЬкровь по совеститАЭ , тАЬморальный эксперименттАЭ . Мучила Достоевского и мысль о тАЬНаполеонахтАЭ , присвоивших себе право обрекать на гибель, тАЬтратитьтАЭ миллионы людей. В 1963 году он сказал А. П. Сусловой поразившие её слова; впоследствии она записала их в дневнике: тАЬКогда мы обедали, он, смотря на девочку, которая брала уроки, сказал: тАЬНу вот, представь себе, такая девочка со стариком, и вдруг какой-нибудь Наполеон говорит: тАЬИстребить весь городтАЭ . Всегда так было на свететАЭ тАЭ . [1] Замысел созревал долго и мучительно в сложную эпоху конца пятидесятых - начала шестидесятых годов прошлого века. Освобождение крестьян в 1860 году, казалось, открывало новую эпоху радужных перспектив перед российским обществом. Но очень скоро стало ясно, что реформа не принесла желанного перелома, не стала прологом нового времени. Наоборот, на сцену вышли новые социальные хищники тАФ буржуа-дельцы с их идолом тАЬзолотого тельцатАЭ . Наступило время тяжких разочарований, мучительных душевных процессов. Салтыков-Щедрин писал об этом времени: тАЬДа, в такие минуты действительно нечто упраздняется, но это тАЬнечтотАЭ есть именно тот характер человечности, который сообщает жизни всю её цену и смысл. А на место упразднённого, просто-напросто, выступает на сцену тёмное хищничество..тАЭ . [2] Годы, когда создавался роман тАЬПреступление и наказаниетАЭ , были и для самого Достоевского годами тяжёлого одиночества, мучительных мыслей и трудных решений. Незадолго перед этим, в 1864 году, уходят из жизни самые близкие ему люди тАФ жена Мария Дмитриевна, брат Михаил Михайлович тАФ единомышленник и сотрудник Аполлон Григорьев. тАЬИ вот я остался вдруг один, и стало мне просто страшно, тАФ пишет он другу. тАФ Вся жизнь переломилась разом надвое. Стало всё вокруг меня холодно и пустыннотАЭ . [3] А вскоре после смерти ближайших сотрудников по изданию журналов тАФ М. М. Достоевского и А. А. Григорьева тАФ терпит крах и журнал тАЬЭпохатАЭ . тАЬНа мне, кроме того, до десяти тысяч вексельного долга и пять тысяч на честное слово.. О друг мой, я охотно пошёл бы опять в каторгу на столько же лет, чтобы только уплатить долги и почувствовать себя опять свободнымтАЭ . [4] Когда писал Достоевский тАЬПреступление и наказаниетАЭ , жил он в той части Петербурга, где селились мелкие чиновники, ремесленники, торговцы, студенты. Здесь, в холодном осеннем тумане и жаркой летней пыли тАЬсоединённых петербургских улиц и переулковтАЭ , лежащих вокруг Сенной площади и Екатерининского канала, возник перед ним образ бедного студента Родиона Раскольникова, здесь и поселил его Достоевский, в Столярном переулке, где в большом доходном доме снимал квартиру сам.
В каморках и на улицах этого Петербурга открылось Достоевскому такое неисчерпаемое содержание, такая фантастическая бездонность жизни тАФ ситуации, характеры, драмы тАФ такая трагическая поэзия, каких ещё не знала мировая литература. тАЬПроследите иной, даже вовсе и не такой яркий на первый взгляд факт действительной жизни, тАФ записал Достоевский в тАЬДневнике писателятАЭ , тАФ и если только вы в силах и имеете глаз, то найдёте в нём глубину, какой нет у ШекспиратАЭ . [5] Это и делал Достоевский, извлекая из фактов, до него находивших место лишь на страницах газетной хроники, глубину и смысл мирового значения.
Здесь надо сказать несколько слов об уникальном таланте Ф. М. Достоевского, который сделал его классиком не только русской и мировой литературы, но и основоположником нового литературного жанра тАФ психологического детектива. Не зря все крупнейшие писатели европейского детективного жанра, такие, как А. Кристи, Ж. Сименон, Буало-Нессержерак и другие, называли Достоевского своим учителем. Именно Достоевский из коротких газетных заметок полицейских хроник об убийстве старухи-процентщицы или об убийстве отца сыном из ревности смог создать такие произведения, как тАЬПреступление и наказаниетАЭ или тАЬБратья КарамазовытАЭ .
Достоевского интересуют не только устоявшиеся, выработанные формы духовной жизни, сколько моменты борьбы добра и зла, переоценка ценностей, трагические столкновения. Так как высшая и всеобъемлющая ценность есть Бог и жизнь личности в Боге, то и для Достоевского высшая тема творчества есть борьба дьявола с Богом в сердце человека. Напряжённейшие моменты этой борьбы легко могут привести человека к душевной болезни, к срывам и преступлениям. Но за всё надо платить, и психология платы за человеческие страдания, тАЬза слезу ребёнкатАЭ тАФ вот ещё один аспект творчества Ф. М. Достоевского. В этом смысле название романа тАЬПреступление и наказаниетАЭ является рефреном всего дальнейшего писательского наследия Достоевского.
Интересно, что за полгода до совершения своего собственного преступления, вышедший из университета студент, Юрист Родион Раскольников написал статью тАЬО преступлениитАЭ . В этой статье Раскольников тАЬрассматривал психологическое состояние преступника в продолжение всего хода преступлениятАЭ и утверждал, что оно, это состояние, очень похоже на болезнь тАФ помрачение ума, распад воли, случайность и нелогичность поступков. Кроме того, коснулся в своей статье Раскольников намёком и вопроса о таком преступлении, которое тАЬразрешается по совеститАЭ , и потому, собственно, не может быть названо преступлением (самый акт его совершения не сопровождается, очевидно, болезнью) . Дело в том, разъясняет позднее Раскольников мысль своей статьи, тАЬчто люди по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низших (обыкновенных) , то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое словотАЭ . Первые склонны к послушанию, смирению, благоговению перед законом. Вторые тАФ во имя нового, лучшего могут преступить закон, и для тАЬсвоей идеитАЭ (тАЬсмотря, впрочем, по идее и по размерам еётАЭ тАФ оговаривается Раскольников) , если потребуется, тАЬдать себе разрешение перешагнуть через кровьтАЭ . Такое тАЬпреступлениетАЭ , нарушение закона тАФ не преступление (разумеется, в глазах необыкновенного человека) .
Не абстрактно-теоретическая, не отвлечённо-холодная тАФ мысль Раскольникова. Нет, она тАФ действенная, живущая и горящая, метущаяся. Она рождается как ответ на тревоги и удары действительности. Получает от столкновений с жизнью всё своё содержание, силу, остроту, напряжённость на грани катастрофы. Идея Раскольникова тАФ не только идея, она тАФ действие, дело. тАЬЭто человек идеи, тАФ писал позднее Достоевский о своих героях раскольниковского типа тАФ носителя идеи, тАФидея обхватывает его и владеет им, но имея то свойство, что владычествует в нём не столько в голове его, сколько воплощаясь в него, переходя в натуру, всегда со страданием и беспокойством, и, уже раз поселившись в натуре, требуя и немедленного приложения к делутАЭ . [6] Уже в самом начале романа, на первых его страницах, узнаём мы, что Раскольников тАЬпокусилсятАЭ на какое-то дело, которое есть тАЬновый шаг, новое собственное словотАЭ , что месяц назад зародилась у него тАЬмечтатАЭ , к осуществлению которой он теперь близок.
А месяц назад, почти умирая с голоду, он вынужден был у старухи-тАЬпроцентщицытАЭ , ростовщицы, колечко тАФ подарок сестры. Неопределённую ненависть и отвращение почувствовал он, тАЬзадавленный бедностьютАЭ , к вредной и ничтожной старушонке, сосущей кровь из бедняков, наживающейся на чужом горе, на нищете, на пороке. тАЬСтранная мысль наклёвывалась у него в голове, как из яйца цыплёноктАЭ .
И пока что в три последние перед убийством дня тАФ им посвящена первая часть романа тАФ трижды мысль Раскольникова, до предела, до крайности возбуждённая трагедией жизни, переживает именно те моменты наивысшего напряжения, которые приоткрывают, но ещё не открывают полностью самые глубинные причины его преступления.
В первый раз тАФ шутовской и трагический рассказ пьяненького Мармеладова о семнадцатилетней дочери, Сонечке, её подвиге, жертве, о спасённой её ценою надругательства семействе. И вывод тАФ тАЬКо всему-то подлец человек привыкает!тАЭ . Но в ответ яростная вспышка бунтующей раскольниковской мысли.
тАЬНу, коли я соврал, тАФ воскликнул он вдруг невольно, тАФ коли действительно не подлец человек, весь вообще, весь род, то есть, человеческий, то значит, что остальные все тАФ предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть!..тАЭ Подлец тот, кто ко всему привыкает, всё принимает, со всем смиряется. Но нет, нет, не подлец человек тАФ тАЬвесь вообще, весь род человеческийтАЭ , не подлец тот, кто бунтует, разрушает, переступает тАФ нет никаких преград для необыкновенного, тАЬпослушноготАЭ человека. Выйти за эти преграды, переступить их, не примириться!
Второй раз тАФ письмо матери о Дунечке, сестре, тАЬвосходящей на ГолгофутАЭ , отдающей свою свободу ради него, тАЬбесценноготАЭ Роди. И снова маячит образ Сонечки тАФ символ вечной жертвы: тАЬСонечка, Сонечка Мармеладова, вечная Сонечка, пока мир стоит!тАЭ тАЬИли отказаться от жизни совсем! тАФ вскричал он вдруг в исступлении, тАФ послушно принять судьбу, как она есть, раз и навсегда, и задушить в себе всё, отказавшись от всякого права действовать, жить и любить!тАЭ Послушно сложить голову перед судьбой, требующей страшных жертв, отказывающей человеку в праве на свободу, принять железную необходимость унижения, страдания, нищеты и порока, принять слепой и безжалостный тАЬфатумтАЭ , с которым, казалось бы, смешно спорить тАФ это для Раскольникова тАФ тАЬотказаться от жизни совсемтАЭ . Но Раскольников хочет тАЬдействовать, жить и любить!тАЭ Третий раз тАФ встреча с пьяной обесчещенной девочкой на Конногвардейском бульваре, и снова: тАЬЭто, говорят, так и следует. Такой процент, говорят, должен уходить каждый год.. куда-то.. к чёрту, должно быть, чтоб остальных освежать и им не мешать. Процент! Славные, право, у них эти словечки: они такие успокоительные, научные. Сказано: процент, стало быть, и тревожиться нечего!тАЭ Но ведь Сонечка, Сонечка-то уже попала в этот тАЬпроценттАЭ , так легче ли её от того, что тут закон, необходимость, судьба? тАЬА что, коль и Дунечка как-нибудь в процент попадёт! Не в тот, так в другой?..тАЭ Вновь тАФ иступлённый тАЬвскриктАЭ , вновь тАФ предельный накал бунтующей мысли, бунт против будто бы тАЬзаконовтАЭ бытия. Пусть экономисты и статистики хладнокровно высчитывают этот вечный процент обречённых на нищету, проституцию, преступность. Не верит им Раскольников, не может принять тАЬпроцентатАЭ .
Итак, три женщины, три жертвы, как три Мойры древнегреческого рока, судьбы, толкают Раскольникова всё дальше и дальше по пути его бунта. И тут становится понятен неличностный, нестяжательный характер его.
Здесь стоит поговорить о самом Родионе Раскольникове, его личностных свойствах, человеческих качествах. Интерес представляет даже имя и фамилия, которые автор дал своему герою. Родион Раскольников тАФ человек, рождённый расколотым и порождающий раскол, наследник суровых, непримиримых борцов против тАЬантихристатАЭ в русской истории тАФ раскольников тАФ старообрядец.
История русского церковного раскола началась с собора 1666-1667 годов и свержения патриарха Никона, запретившем переход русской православной церкви в лоно тАЬгосударстватАЭ , когда анафеме были преданы восьмиконечный крест, двуперстие и другие символы и порядки старой византийской православной церкви. С этой даты начинаются гонения на старообрядцев, гонения, породившие протопопа Аввакума, самосожжения целых старообрядских деревень, не желавших признать власть тАЬгосударевойтАЭ церкви, уход раскольников-бегунов в поисках тАЬсвятого БелогорьятАЭ в далёкие неизвестные земли Сибири, Алтая, камчатки, Аляски. Это был путь подвижничества, борьбы, отречения от тАЬблаг мира сеготАЭ во имя тАЬсвета любви ХристовойтАЭ .
Не зря Порфирий Петрович в своём последнем разговоре с Раскольниковым признаётся: тАЬЯ ведь вас за кого почитаю? Я вас почитаю за одного из таких, которым хоть кишки вырезай, а он будет стоять да с улыбкой смотреть на мучителей, тАФ если только веру или бога найдёттАЭ . Это признание его антипода, человека закона и власти.
Что касается окружающих и близких Раскольникова, то многие из них любят и уважают Родиона.
Велико обаяние личности Раскольникова, его тАЬширокого сознания и глубокого сердцатАЭ . Поразил Соню Раскольников, когда посадил он её, опозоренную, растоптанную, изгнанную, рядом с сестрой и матерью, а потом поклонился ей тАФ страдалице, жертве, тАФ всему страданию человеческому поклонился. Целый новый мир неведомо и смутно сошёл тогда в её душу тАФ целый мир, сначала непонятный Соне, но тАФ это-то Соня сразу поняла тАФ тАЬновыйтАЭ , чуждый, враждебный миру безысходного тАЬпривычноготАЭ мучения, общепринятой морали.
Любят Раскольникова, ибо тАЬесть у него эти движениятАЭ , непосредственные движения чистого и глубокого сердца, и он, Раскольников, любит тАФ мать, сестру, Соню, Полечку. И потому глубочайшее отвращение и презрение испытывает к ежечасно и ежеминутно разыгрывающемуся вокруг трагическому фарсу бытия, калечащему тех, кого он любит. И отвращение это тем сильнее, чем уязвимее душа Раскольникова, чем беспокойнее и честнее его мысль, чем строже совесть, а именно это тАФ душевная уязвимость, беспокойная и честная мысль, неподкупная совесть, тАФ влечёт к нему сердца.
Не собственная бедность, не нужда и страдания сестры и матери терзают Раскольникова, а, так сказать, нужда всеобщая, горе вселенское тАФ и горе сестры и матери, и горе погубленной девочки, и мученичество Сонечки, и трагедия семейства Мармеладовых, беспросветная, безысходная, вечная бессмыслица, нелепость бытия, ужас и зло, царствующие в мире, нищета, позор, порок, слабость и несовершенство человека тАФ вся эта дикая тАЬглупость созданиятАЭ .
Томас Манн заметил, что своим героем, Раскольниковым, Достоевский тАЬосвобождал от бюргерской морали и укреплял волю к психологическому разрыву с традицией, к преступлению границ познаниятАЭ . [7] Да, для Раскольникова не существует бюргерская, мещанская мораль, она не связывает его могучий дух (ведь он перед Соней преклонился!) , для него нет традиций, он хочет преступить не только нравственные и социальные, но, в сущности, земные физические законы, сковавшие природу человеческую. Ему мало земного, тАЬэвклидовскоготАЭ разума, он хочет совершить скачок, тАЬтрансцензустАЭ по ту сторону, за границы познания, доступные человеку. Этот скачок должен поставить Раскольникова в особые отношения с миром, ибо тогда он сможет в себе самом найти Архимедову точку опоры, чтобы перевернуть мир.
И Раскольников чувствует себя способным и на большее, он хочет взвалить себе на плечи бремя тяжести неимоверной, поистине сверхчеловеческой. На истерический вопрос Сони: тАЬЧто же делать?тАЭ , после мучительного разговора о будущем, фатально предопределённым детям Катерины Ивановны (тАЬРазве Полечка не погибнет?тАЭ ) , Раскольников отвечает так: тАЬСломать что надо, раз и навсегда, да и только: и страдание взять на себя!тАЭ Весь этот бунт не только против мира, но и против бога, отрицание божественной благости, божественного смысла, предустановленной необходимости мироздания. Навсегда запомнилась Достоевскому богоборческая аргументация его друзей-петрашевцев: тАЬНеверующий видит между людьми страдания, ненависть, нищету, притеснения, необразованность, беспрерывную борьбу и несчастия, ищет средства помочь всем этим бедствиям и, не нашед его, восклицает: тАЬЕсли такова судьба человечества, то нет провидения, нет высшего начала! И напрасно священники и философы будут ему говорить, что небеса провозглашают славу Божию! Нет, тАФ скажет он, тАФ страдания человечества гораздо громче провозглашают злобу Божию!тАЭ [8] тАЬБог, бог такого ужаса не допустит!тАЭ тАФ говорит Соня после разговора о гибели, которая неизбежно ждёт детей Катерины Ивановны. Как не допустит?! Допускает! тАЬДа, может, и бога-то совсем нет!тАЭ тАФ отвечает Раскольников.
Убийство старухи тАФ единственный, решающий, первый и последний эксперимент, сразу всё разъясняющий: тАЬТою же дорогой идя, я уже никогда более не повторил бы убийстватАЭ .
Раскольникову его эксперимент нужен именно для проверки своей способности на преступление, а не для проверки идеи, которая, как он до поры до времени глубоко убеждён, непреложна, неопровержима. тАЬКазуистика его выточилась, как бритва, и сам в себе он уже не находил сознательных возраженийтАЭ тАФ это перед убийством. Но и потом, сколько бы раз он ни возвращался к своим мыслям, сколь строго он ни судил бы свою идею, казуистика его только вытачивалась всё острее и острее, делалась всё изощрённее. И уже решившись выдать себя, он говорит сестре: тАЬНикогда, никогда не был я сильнее и убеждённее, чем теперь!тАЭ И наконец не каторге, на свободе, подвергнув свою тАЬидеютАЭ беспощадному нравственному анализу, он не в силах от неё отказаться: идея неопровержима, совесть его спокойна. Сознательных, логических опровержений своей идее Раскольников не находит до конца. Ибо вполне объективные особенности современного мира обобщает Раскольников, уверенный в невозможности что-либо изменить, бесконечность, неизбывность человеческого страдания и разделение мира на угнетённых и угнетателей, властителей и подвластных, насильников и насилуемых, или по Раскольникову, на тАЬпророковтАЭ и тАЬтварь дрожащуютАЭ .
Вот он раскол, раскол внутри самого героя, между разумом и сердцем, между тАЬказуистикойтАЭ идей и тАЬвлечениямитАЭ сердца, между тАЬХристом и истинойтАЭ . В 1854 году, выйдя с каторги, Ф. М. Достоевский напишет Н. Д. Фонвизиной, что если бы ему доказали, тАЬчто Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне ХристатАЭ , то ему тАЬлучше хотелось бы остаться с Христом, нежели с истинойтАЭ .
Достоевский допускает (пусть теоретически) , что истина (которая есть выражение высшей справедливости) может оказаться вне Христа: например, если тАЬарифметикатАЭ автоматически докажет, что дело обстоит именно так. Но в таком случае сам Христос как бы оказывается вне Бога (вернее, вне тАЬарифметикитАЭ , тождественной в данном случае мировому смыслу) . И Достоевский предпочитает остаться тАЬсо ХристомтАЭ , если вдруг сама истина не совпадает с идеалом красоты. Это тоже своего рода бунт: остаться с человечностью и добром, если тАЬистинатАЭ по каким-либо причинам окажется античеловеческой и недоброй.
Он выбирает тАЬслезинку ребёнкатАЭ .
И именно поэтому тАФ в этом гениальность романа Ф. М. Достоевского тАФ как бы параллельно с тАЬвытачиванием казуистикитАЭ всё нарастает, усиливается и наконец побеждает опровержением раскольниковской идеи тАФ опровержением душой и духом самого Раскольникова, сердцем, тАЬкоторое обитель ХристатАЭ . Это опровержение не логическое, не теоретическое, не умственное тАФ это опровержение жизнью. Глубочайшая уязвлённость ужасом и нелепостью мира родила раскольниковскую идею. Идея породила действие тАФ убийство старухи-процентщицы, убийство намеренное, и, убийство ненамеренное, её служанки тАФ Лизаветы. Выполнение идеи привело к ещё большему увеличению ужаса и нелепости мира.
Благодаря множеству как бы нарочно сошедшихся случайностей Раскольникову поразительно удаётся, так сказать, техническая сторона преступления. Материальных улик против него нет. Но тем большее значение приобретает сторона нравственная.
Без конца анализирует Раскольников результат своего жестокого эксперимента, лихорадочно оценивает свою способность переступить.
Со всей непреложностью открывается для него страшная для него истина тАФ преступление его было бессмысленным, погубил он себя напрасно, цели не достиг: тАЬНе преступил, на этой стороне осталсятАЭ , оказался человеком обыкновенным, тАЬтварью дрожащеютАЭ . Те люди <настоящие то властелины> вынесли свои шаги, и потому они правы, а я не вынес, и стало быть, я не имел права разрешить себе этот шаг,тАЭ тАФ окончательный итог, подведённый на каторге.
Но почему же он, Раскольников, не вынес, и в чём его отличие от необыкновенных людей?
Сам Раскольников объясняет это, с презрением и почти с ненавистью к самому себе именуя себя тАФ тАЬвошь эстетическаятАЭ . Сам Раскольников даёт точнейший и беспощаднейший анализ своей тАЬэстетическойтАЭ несостоятельности, производит безжалостную операцию на собственном сердце. Эстетика помешала, целую систему оговорок построила, самооправданий бесконечных потребовала тАФ не смог Раскольников, тАЬвошь эстетическаятАЭ , идти до конца; вошь тАЬуж по тому одному, что, во-первых, теперь рассуждаю про то, что я вошь; потому, во-вторых, что целый месяц всеблагое провиденье беспокоил, призывая в свидетели, что я не для своей, дескать, плоти и похоти предпринимаю, а имею в виду великолепную и приятную цель, тАФ ха-ха! Потому в-третьих, что возможную справедливость положил наблюдать в исполнении, вес и меру, и арифметику: из всех вшей выбрал самую наибесполезнейшую..тАЭ тАЬПотому, потому я окончательно вошь, тАФ прибавил он, скрежеща зубами, тАФ потому что сам-то я, может быть, ещё сквернее и гаже, чем убитая вошь, и заранее предчувствовал, что скажу себе это уже после того, как убью!тАЭ Ну а если бы преступил, если бы не оказался тАЬвошью эстетическойтАЭ , если бы тАЬвынестАЭ весь груз больной совести, то кем бы оказался Раскольников? Недаром стоит рядом с Раскольниковым Аркадий Иванович Свидригайлов.
Тянет к нему Раскольникова, как бы ищет он чего-то у Свидригайлова, объяснения, откровения какого-то. Это и понятно. Свидригайлов тАФ двойник Раскольникова, оборотная сторона одной медали. тАЬМы одного поля ягоды,тАЭ тАФ заявляет и Свидригайлов. К нему, к Свидригайлову, идёт Раскольников накануне той роковой ночи разгула и борьбы стихий тАФ на небе, на земле, в душах героев Достоевского тАФ ночи, проведённой Свидригайловым перед самоубийством в грязной гостинице на Большом проспекте, а Раскольниковым тАФ над притягивавшими, звавшими его чёрными водами каналов.
Свидригайлов совершенно спокойно и хладнокровно принимает преступление Раскольникова. Он не видит здесь никакой трагедии. Даже Раскольникова, беспокойного, тоскующего, измученного своим преступлением, он, так сказать, подбадривает, успокаивает, на путь истинный направляет. И тогда-то обнаруживается самое глубокое различие этих двух тАЬчастных случаевтАЭ и в то же время истинный, сокровенный смысл раскольниковской идеи. Свидригайлову удивительны трагические метания и вопросы Раскольникова, совершенно лишняя и просто глупая в его положении тАЬшиллеровщинатАЭ : тАЬПонимаю, какие у вас вопросы в ходу: нравственности, что ли? вопросы гражданина и человека? А вы их побоку: зачем они вам теперь-то? Хе, хе! Затем, что всё ещё гражданин и человек? А коли так, так и соваться не надо было; нечего не за своё дело братьсятАЭ . Так и Свидригайлов ещё раз, по-своему, грубо и резко выговаривает то, что, в сущности, давно уже стало ясно самому Раскольникову тАФ тАЬне преступил он, на этой стороне осталсятАЭ , а всё потому, что тАЬгражданинтАЭ и тАЬчеловектАЭ .
Свидригайлов же преступил, человека и гражданина в себе задушил, всё человеческое и гражданское побоку пустил. Отсюда тАФ тот равнодушный цинизм, та обнажённая откровенность, а главное, та точность, с которыми формулирует Свидригайлов самую суть раскольниковской идеи. Свидригайлов признаёт эту идею и своей: тАЬТут.. своего рода теория, то же самое дело, по которому я нахожу, например, что единичное злодейство позволительно, если главная цель хорошатАЭ . Просто и ясно. И нравственные вопросы, вопросы тАЬчеловека и гражданинатАЭ , тут лишние. тАЬХорошаятАЭ цель оправдывает злодейство, ради достижения её совершённое.
Однако, если нет у нас тАЬвопросов человека и гражданинатАЭ , то как же мы, с помощью каких критериев, определим, хороша ли цель наша? Остаётся один критерий тАФ моя личность, освобождённая от тАЬвопросов человека и гражданинатАЭ , никаких преград не признающая.
Но оказывается есть нечто, что не в состоянии перенести эта тАЬличность без преградтАЭ , есть то, что пугает и унижает зло тАФ это явная или тайная над собой насмешка.
У героев Достоевского волосы поднимаются дыбом от смеха жертв их, которые приходят к ним во сне и наяву.
тАЬБешенство одолело его: изо всех сил он начал бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шёпот из спальни раздавались всё сильнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота. Он бросился бежать..тАЭ Раскольников бросился бежать тАФ ничего иного не остаётся, ибо это тАФ приговор. Поступки Свидригайлова и Раскольникова не только ужасны; где-то в своей онтологической глубине они ещё и смешны. тАЬПереступившие чертутАЭ готовы выдержать многое, но это (и только это!) для них непереносимо.
тАЬИ сатана, привстав, с веселием на лице..тАЭ Злодеи по-сатанински хохочут над миром, но кто-то тАФ тАЬв другой комнатетАЭ тАФ смеётся и над ними самими тАФ невидимым миру смехом.
Свидригайлову снится тАЬкошмар во всю ночьтАЭ : он подбирает промокшего голодного ребёнка, и ребёнок этот засыпает у него в комнате. Однако сновидец уже не может совершать добрые поступки тАФ даже во сне! И сон демонстрирует ему эту невозможность с убийственной силой. Ресницы спящей блаженным сном девочки тАЬкак бы приподнимаются, и из-под них выглядывает лукавый, острый, какой-то недетски подмигивающий глазок.. Но вот она уже совсем перестала сдерживаться; это уже смех, явный смех.. тАЬА, проклятая!тАЭ тАФ вскричал в ужасе Свидригайлов..тАЭ Этот ужас тАФ едва ли не мистического свойства: смех, исходящий из самых глубин несмешного тАФ неестественный, безобразный, развратный смех пятилетнего ребёнка (словно нечистая сила глумится над нечистой силой!) тАФ этот смех иррационален и грозит тАЬстрашной местьютАЭ .
Видение Свидригайлова тАЬстрашнеетАЭ сна Раскольникова, ибо его искупительная жертва не принимается. тАЬА, проклятая!тАЭ тАФ восклицает в ужасе Свидригайлов. Раскольников тАФ не в меньшем ужасе тАФ бежит прочь. Все они понимают, что открыты, тАФ и смех, раздающийся им вослед, есть самое ужасное (и позорное) для них наказание.
Такова сила насмешки, сводящей потуги тАЬвеликойтАЭ идеи к глупости и бессмыслице. И в свете этого смеха становится понятны и ярче видны те ценности, которые не высмеять, которые не боятся ни унижения, ни умаления, ни цинизма, ибо тАЬвечны и радостнытАЭ . И одна из них любовь, побеждающая одиночество и разобщённость людей, равняющая всех тАЬсирых и сильныхтАЭ , тАЬубогих и высокихтАЭ .
И эту одну преграду не смог преодолеть Раскольников. Порвать с людьми, окончательно, бесповоротно, хотел он, ненависть испытывал даже к сестре с матерью. тАЬОставьте меня, оставьте меня одного!тАЭ тАФ с исступлённой жестокостью бросает он матери. Убийство положило между ним и людьми черту непроходимую: тАЬМрачное ощущение мучительного, бесконечного уединения и отчуждения вдруг сознательно сказалось в душе еготАЭ . Как бы два отчуждённых, со своими законами, мира живут рядом, непроницаемые друг для друга тАФмир Раскольникова и другой тАФвнешний мир: тАЬВсе тАФ кругом точно не здесь делаетсятАЭ .
Отчуждение от людей, разъединение тАФ вот необходимое условие и неизбежный результат раскольниковского преступления тАФ бунта тАЬнеобыкновеннойтАЭ личности. Грандиозное кошмарное видение (в эпилоге романа) разъединённого и оттого гибнущего мира тАФ бессмысленного скопища отчуждённых человеческих единиц тАФ символизирует тот результат, к которому может прийти человечество, вдохновлённое раскольниковскими идеями.
Но не выдерживает Раскольников одиночества, идёт к Мармеладовым, идёт к Соне. Тяжко ему, убийце, что сделал несчастными мать и сестру, и в то же время тяжка ему любовь их. тАЬО, если бы я был один и никто не любил меня и сам бы я никого никогда не любил! Не было бы всего этого!тАЭ (То есть тогда преступил бы!) Но Раскольников любит и поступиться своей любовью не может. Отчуждения окончательного и бесповоротного, разрыва со всеми, которого он так хотел, Раскольников не в силах вынести, а потому не в силах вынести и самого преступления. Много перетащил на себе Раскольников, по словам Свидригайлова, но одиночества, уединения, угла, отчуждения решительного тАФ не перетащил. Поднялся вроде бы Раскольников на высоту неслыханную, обыкновенным, зелёным людям недоступную тАФ и вдруг почувствовал, что дышать там нечем тАФ воздуха нет, тАФ а ведь тАЬвоздуху, воздуху человеку надо!тАЭ (говорит Порфирий) .
Перед признанием в убийстве вновь идёт Раскольников к Соне. тАЬНадо было хоть обо что-нибудь зацепиться, помедлить, на человека посмотреть! И я смел так на себя надеяться, так мечтать о себе, нищий я, ничтожный я подлец, подлец!тАЭ И только в том, что тАЬне вынестАЭ , видит Раскольников своё преступление (кстати сказать, тАЬболезнь преступникатАЭ тАФ паралич мысли и воли, тАФ описанная им в специальной статье, поразила и его) . Но здесь же и его наказание: наказание в этом ужасе своей непригодности, неспособности перетащить идею, наказание в этом тАЬубийстветАЭ в себе принципа (тАЬне старуху убил, а принцип убилтАЭ ) , наказание и в невозможности быть верным своему идеалу, в тяжких мучениях выношенному. Ещё в черновых записях не зря вспомнил Достоевский пушкинского героя: тАЬАлеко убил. Сознание что он сам недостоин своего идеала, который мучает его душу. Вот тАФ преступление и наказаниетАЭ .
Раскол внутри Раскольникова, двойственность его поведения и мыслей Достоевский усматривает именно в этом тАФ в бесконечном и вневременном конфликте в человеке идеи и души, ума и сердца, Бога и Дьявола, Христа и истины. Холодная казуистика рационализма, приводящая к оправданию Наполеонов и предусматривающая появление ницшеанского тАЬсверхчеловекатАЭ , вступает в борьбу с состраданием и человеколюбием, живущем в сердце. У Раскольникова они есть, но нет у другого его двойника тАФ расчётливого буржуазного дельца тАФ Петра Петровича Лужина.
Он открыто проповедует эгоизм и индивидуализм, якобы на основах тАЬнаукитАЭ и тАЬэкономической правдытАЭ : тАЬНаука же говорит: возлюби прежде всех одного себя, ибо всё на свете на яичном интересе основанотАЭ . Сам Раскольников тут же перекидывает мост от этих рассуждений Петра Петровича к убийству старухи-процентщицы (тАЬ.. доведите до последствий, что вы давеча проповедали, и выйдет, что людей можно резатьтАЭ ) . Лужин, конечно, возмущён таким тАЬприменениемтАЭ своих теорий. Конечно, он не зарезал бы старуху процентщицу тАФ это, пожалуй, не в его личных интересах. Да и вообще тАФ ему вовсе не нужно переступать существующий формальный закон для удовлетворения личного интереса тАФ он не грабит, не режет, не убивает. Он переступает нравственный закон, закон человечности, и преспокойно выносит то, чего Раскольников (тАЬчастный случайтАЭ !) вынести не мог. тАЬБлагодетельствуятАЭ Дунечке, он подавляет и унижает её, даже не сознавая этого (и в тАЬбессознательноститАЭ этой сила Лужина тАФ ведь тАЬНаполеонытАЭ не мучаются, не раздумывают, можно или нельзя переступить, а просто переступают тАФ через человека) .
Интересно, что все исторические примеры, на которые ссылается Раскольников, высказывая свой тАЬмрачный катехизистАЭ тАФ из области подавления, разрушения, а не созидания. Вот так подспудно Достоевским объясняется принцип его веры: тАЬНе может быть созидания без любви к тем, ради кого творишь. Не может быть истина без творца прощающего и любящего. Без Христа..тАЭ .
И побеждает человек Раскольников, потрясённый страданиями и слезами людскими, глубоко сострадающий и в глубине души своей уверенный, что не вошь человек, с самого начала тАЬпредчувствовавший в себе и в убеждениях своих глубокую ложьтАЭ . Терпит крах его бесчеловечная идея.
Незадолго до признания у Раскольникова начинается почти распад сознания, он как бы теряет разум. Его охватывает то болезненная тревога, то панический страх, то полная апатия. Он уже не владеет своей мыслью, волей, чувствами. Он, теоретик и рационалист, пытается убежать от ясного и полного понимания своего положения. Вся раскольниковская тАЬматематикатАЭ оборачивается страшной ложью, а его теоретическое преступление, его рациональная, выверенная, выточенная как бритва казуистика тАФ полной бессмыслицей. По теории тАФ то, по тАЬарифметикетАЭ задумал убить вошь бесполезную, а убил то и Лизавету тАФ тихую, кроткую, ту же Соню!
И хотя Раскольников, конечно, не революционер и не социалист, и Достоевский хорошо знает это, есть, однако, нечто такое, что объединяло, по мысли Достоевского, бунтаря Раскольникова с теми, кто в России того времени хотел коренного, решительного социально-социалистического тАФ преобразования, именно тАФ рассудочный, рационалистический, теоретический характер их идей. Раскольников убил по теории, из расчёта, но расчёт его разбит, опровергнут жизнью. тАЬДействительность и натура.. есть важная вещь тАФ говорит Порфирий Петрович, имея в виду преступление Раскольникова, тАФ и ух как иногда самый прозорливый расчёт пересекают!тАЭ Но ведь подобными же ссылками на натуру, которая не поддаётся регламентации, социальному уравнению, тАЬнивеляциитАЭ , хочет опровергнуть Разумихин социалистические утопии: тАЬУ них <социалистов> не человечество, развившись исторически, живым путём до конца, само собой обратится, наконец, в нормальное общество, а, напротив, социальная система, выйдя из какой-нибудь математической головы, тотчас же и устроит всё человечество и в один миг сделает его праведным и безгрешным, раньше всякого живого процесса, без всякого исторического и живого пути!тАЭ Пророческое предвидение Достоевского, вложенное в уста Разумихина, даёт объяснение всему, что случилось с Россией и русским народом в XX веке.
И не только с Россией. Разве не идеями и идеологией, тАЬвысокой социальной справедливостьютАЭ оправдывали свои действия большевики, Сталин, Гитлер, Пол Пота и другие тАЬсверхчеловекитАЭ XX века.
Любое отвлечённое умствование, пусть даже и самое высокое и чистое, стремящееся дать покой, благоденствие, свободу и мир всему человечеству, сталкиваясь с реальностью жизни, живого исторического процесса, приводит к крови, страданиям и смерти тех, ради кого всё это затевается. тАЬПрирода не терпит насилиятАЭ тАФ сказал Ф. Бэкон. Природа всякая, живая и мёртвая, в том числе и природа человеческая и впрямь не терпит насилия, и даже если кажется, что она подавлена, сломлена, побеждена, то рано или поздно она отомстит своим насильникам.
История XX века учит, что любые отвлечённые от живого человека, от его души и сердца, теории терпят крах и тем она сильнее, чем дольше и насильственнее насаждаются эти теории.
В 1944 году русский философ Н. О. Лосский в своём труде тАЬДостоевский и его христианское миропониманиетАЭ писал: тАЬВ наше время широко распространено социологическое истолкования и творчества великих писателей, и изображаемых ими лиц и жизненных положений. Особенно в марксистской литературе этот социологизм доведён до крайних пределов. Возьмём, например, книги Г. А. Покровского тАЬМученик богоискательства (Ф. Достоевский и религия) тАЭ , 1929. В книге этой мы читаем, что своеволие Раскольникова или Кириллова (тАЬБесытАЭ ) есть выражение мелкобуржуазной личности, борющейся за своё индивидуальное существование против непонятных общественных сил. Отсюда неизбежны неудачи в этой борьбе, невозможность найти выход из затруднения, жизнь иллюзиями, потребность в Боге. Вот если бы Раскольников был выразителем не мелкобуржуазности, а тАЬмощных общественных силтАЭ (т.е. рабочего движения) , он мог бы с успехом преступить старый закон. Так рассуждал Г. А. Покровский; и действительно, ответим мы ему, Раскольниковы-большевики преступили старый закон тАЬне убийтАЭ ; они осуществили массовый террор с успехом в том смысле, что не поплатились за эти убийства тюрьмою и каторгою, но ад, который они создали, привёл их самих к внутреннему разложению, к изношенности и, наконец, теперь к взаимной ненависти и взаимоистреблению. Именно эти следствия преступления тАЬстарыхтАЭ , т.е. вечных, нравственных законов, неизбежно наступающие при всяком социальном порядке, имеет в виду Достоевский в своих произведениях.
В эпилоге романа Раскольников, дитя огромного мрачного города, попав в Сибирь, оказывается в новом, необычном для него мире тАФ он вырван из фантастической больной жизни Петербурга, из той искусственной почвы, которая взрастила его страшную идею. Это иной, доселе чуждый Раскольникову мир, мир народной жизни, вечно обновляющейся природы.
Весной, когда так остро и как бы заново пробуждается в человеке жизнь, когда так непосредственно, по-детски неудержимо, возвращается каждый раз вечная радость бытия, тАФ в ясный и тёплый весенний день, в краю, где тАЬкак бы самое время остановилось, точно не прошли ещё века Авраама и стад его,тАЭ тАФ приходит к Раскольникову возрождение, вновь и уже окончательно охватывает его тАЬнеобъятное ощущение полной и могучей жизнитАЭ . Теперь должен начаться его новый путь тАФ новая жизнь. Раскольников расстаётся со своей идеей бунта и своеволия, он выходит на тот каменистый и трудный путь, которым не колеблясь тАФ с мукой и радостью тАФ идёт тихая Соня.
Но неужели Раскольников тАФ мыслящий, действующий, борющийся Раскольников тАФ откажется от сознания и суда? Достоевский знает, что новую жизнь Раскольникову тАЬнадо ещё дорого купить, заплатить за неё великим, будущим подвигомтАЭ . И, конечно, свой великий, будущий подвиг Раскольников мог совершить только как Раскольников, со всей мощью и остротой своего сознания, но и с новой высшей справедливостью своего суда, на путях тАЬненасытимого состраданиятАЭ . Это будет подвиг человеколюбия, а не ненависти к людям, подвиг единения, а не обособления.
Но это уже другая история, история возрождения и творчества, это долгий, мучительный путь тАЬот себя к себетАЭ , путь, который обязан пройти каждый человек для того, чтобы иметь право называться человеком.
тАЬВсё в тяби,тАЭ тАФ утверждали старообрядцы-раскольники, и герой Достоевского становится на сложный путь познания самого себя, ибо тАЬпознай самого себя, и ты познаешь миртАЭ . Но это уже не бунт.
Выводы и заключение реферата 1. Роман тАЬПреступление и наказаниетАЭ является одним из исследований русской литературы вопроса героя-индивидуалиста, человека тАЬидеитАЭ и тАЬидеологиитАЭ .
2. Одно из главных достоинств романа является тонкий и удивительно точный психологический анализ тАЬпограничныхтАЭ состояний человеческого разума и души, состояний борьбы Добра и Зла, разума и сердца, Бога и Дьявола в героях романа.
3. В тАЬПреступлении и наказаниитАЭ Ф. М. Достоевский определил свою авторскую позицию христианского человеколюбия и сострадания, которая получила дальнейшее развитие в его произведениях, таких как тАЬБратья КарамазовытАЭ , тАЬБесытАЭ и др.
Заключение: Разрушив тАЬстройную теориютАЭ и тАЬпростую арифметикутАЭ идеи Родиона Раскольникова в романе тАЬпреступление и наказаниетАЭ , Фёдор Михайлович Достоевский предостерёг человечество от опасности тАЬпростых решенийтАЭ с помощью революционных бунтов, провозглашая один закон человеческих отношений тАФ закон нравственный.
Ва
Список литературы
1. И. В. Волгин тАЬРодиться в России. Достоевский и современники. Жизнь в документахтАЭ . Журнал тАЬОктябрьтАЭ №3-5,1990 г. книга 1.
2. Из подготовительных материалов к тАЬПреступлению и наказаниютАЭ // Собр. соч. в десяти томах. Ф. М. Достоевский. М, Гослитиздат, 1956, т. VIII.
3. Ф. М. Достоевский тАЬДневник писателятАЭ . тАЬЛитературное наследиетАЭ . М. АН СССР 1965 г.
4. Н. О. Лосский тАЬБог и мировое злотАЭ . М. тАЬРеспубликатАЭ 1994 г.
5. Н. О. Лосский тАЬДостоевский и его христианское мировоззрениетАЭ . М. тАЬРеспубликатАЭ 1994 г.
6. Н. О. Лосский тАЬУсловие абсолютного добратАЭ . М. тАЬРеспубликатАЭ 1994 г.
7. К. Тюнькин тАЬБунт Родиона РаскольниковатАЭ . Вступ. статья к тАЬПреступлению и наказаниютАЭ Ф. М. Достоевского. Л. тАЬХудожественная литературатАЭ , 1974 г.
8. Г. М. Фридлендер тАЬРеализм ДостоевскоготАЭ . М. тАЬЛитературатАЭ 1964 г.
[1] А. П. Суслова. Годы близости с Достоевским: Москва, 1928 г.
[2] Н. Щедрин (М. Е. Салтыков) Полн. собр. соч. Т. 6. Москва, 1941 г.
[3] Из письма к А. Е. Врангелю от 31 марта 1865 года.
[4] Там же.
[5] Ф. М. Достоевский. Полн. собр. соч. т. XI. Москва-Ленинград, 1929 г. Стр. 423.
[6] Записные тетради Ф. М. Достоевского, Москва-Ленинград, 1935 г.
[7] Т. Манн. Собр. соч. в десяти томах. Т. 10. Москва, 1961 г.
[8] Н. С. Кашкин. Дело Петрашевцев. Москва-Ленинград, 1965 г.
Вместе с этим смотрят:
В чем протест Катерины в драме ВлГрозаВ» ОстровскогоВ чем смысл названия романа М. А. Шолохова ВлТихий ДонВ»В. Быков ВлОблаваВ»В. Г. Белинский и К. И. Чуковский о детской литературе