Иосиф Бродский/Joseph Brodsky
А. Волгина
Английская королева Виктория, прочитав удивительную сказку ВлАлиса в стране чудесВ», потребовала, чтобы ей принесли Влвсе книги этого автораВ». Каково же было ее изумление, когда на ее письменный стол легли тома математических трактатов! Приближенные Ее Величества переусердствовали: вместе с книгами Льюиса Кэрролла тАФ тонкого сказочника, мастера поэзии нонсенса тАФ они принесли труды Чарльза Латуиджа Доджсона тАФ известного математика, адепта чистой логики. Однако биографически два этих автора тАФ одна и та же личность!
Подобная ситуация, судя по всему, возникла в случае с Иосифом Бродским и его английским alter ego.
События жизни Бродского в СССР складываются в развернутый миф о поэте-диссиденте; миф, изобилующий столь неправдоподобно яркими моментами, каких не встретишь и в вымышленных жизнеописаниях. Еврей в обществе, склонном к ксенофобии; юноша, осмелившийся в условиях тоталитарного режима оставаться вне каких бы то ни было тАФ школа, организация, предприятие тАФ рамок, предлагаемых социумом для существования индивида; человек, переживший глубокую личную драму тАФ катастрофу в любви; молодой, но уже негласно запрещенный к изданию поэт, снискавший дружбу-покровительство прижизненного классика тАФ А. Ахматовой; диссидент, образ мыслей которого кардинально расходится с господствующей идеологией; узник совести, приковавший к себе внимание мировой общественности; и наконец тАФ изгнанник, скиталец, Одиссей, так и не вернувшийся на свою Итаку.
Авторская личность Бродского тАФ синтез этой индивидуальной биографии и русской просодии. События жизни, проникая в текст стихотворений через сложную систему метафор, формируют один из наиболее значимых подтекстов творчества поэта; реалии советского социума становятся деталями художественного мира. Подобно биографическому, поэтическое ВляВ» Бродского находится в неизбывном конфликте с некоей тоталитарной силой: общественной идеологией, атакующей, затягивающей пустотой, разрушительной диктатурой времени.
Однако 4 июня 1972 года, когда русская биография поэта перечеркивается вынужденной эмиграцией и авторское ВляВ» в мифопоэтическом пространстве его творчества воплощается в образах Одиссея, Энея, Овидия, начинается вторая, разительно непохожая на первую, жизнь Бродского, происходит рождение нового, американского мифа о нем.
С самого начала эмиграции Бродский занял достойное место в западной словесности и филологической науке. Книги его русских стихов издавались и переиздавались. Бродский как равный был принят в круг англоязычных писателей, переводчиков и литературоведов первого ряда. Уже в 1972 году он выступал в Лондоне и Оксфорде вместе с У. Х. Оденом, оказавшим ему значительную поддержку в сложный период адаптации к новой жизненной и культурной ситуации. В том же году Бродский стал poet in residence в Мичиганском университете и поселился в Анн Арборе.
Параллельно с репутацией Бродского тАФ деятеля культуры тАФ усилиями самого поэта, его друзей и издателей создавалась и новая авторская личность: Joseph Brodsky, тАФ само имя поэта в английском написании и произношении становится одной из важнейших манифестаций этой личности, частью тщательно создаваемого имиджа. Пророческое речение Ахматовой: ВлКакую биографию делают нашему рыжему тАФ как будто он кого-то специально нанялВ» тАФ реализуется почти буквально.
Вынужденный эмигрировать из СССР, Иосиф Бродский не только продолжил писать на родном языке тАФ в этом он не одинок, но он также смог самоутвердиться как англофонный прозаик, поэт и переводчик. Созданные по-английски эссе Бродского широко известны в России благодаря прекрасным авторизованным переводам.
Однако Бродский тАФ англофонный поэт и переводчик собственных стихов русскому читателю практически неизвестен, что вполне естественно: вряд ли многие захотят ознакомиться с переводами, имея возможность читать на языке оригинала, а из немногих заинтересованных далеко не все обладают достаточной лингвистической компетенцией, чтобы читать поэзию на иностранном языке.
Англоязычный читатель вынужден верить на слово критику-слависту, когда речь идет об оригинальных стихотворениях Бродского. Русским читателям предстоит составить мнение об англоязычном поэтическом творчестве Бродского прежде всего по рецензиям, опубликованным в центральных периодических изданиях Великобритании и США. Именно они представляют собой и средство и процесс формирования литературной репутации.
I
Бродский впервые появляется на страницах ВлНью-йоркского книжного обозренияВ» (ВлThe New York Review of BooksВ») тАФ одного из наиболее влиятельных изданий США тАФ еще до своего приезда в Америку. В номере за 4 мая 1972 года он упомянут как Iosif Brodsky в статье, посвященной журналу ВлRussian Literature TriquaterlyВ», издаваемому К. Проффером. ВлПервые два номера этого нового журнала содержат важные ранее не печатавшиеся материалы: стихотворения Иосифа Бродского (по-русски) <тАж> фотографии Мандельштама, Ахматовой, Бродского и многое другое. Также в них напечатаны <тАж> переводы стихотворений Мандельштама, Гумилева, Ахматовой, Бродского, Ахмадулиной и Цветаевой и среди них ряд особенно удачных переводов из Бродского, выполненных Д. Л. Клайном и Д. ФуллеромВ»1 .
Бродский предстает перед американским читателем как русский поэт, переведенный на английский язык первоклассными специалистами-англофонами. Но уже в следующий раз (апрель 1973) поэт фигурирует в ВлThe New York Review of BooksВ» как JOSEPH Brodsky: 3 стихотворения в переводе Д. Клайна напечатаны в сопровождении двух статей, принадлежащих перу У. Х. Одена и переводчика. Появление Одена в роли рецензента не случайно и исключительно значимо: хотя на данном этапе Бродский пока еще представлен читательской аудитории США как Влрусский поэт в английском переводеВ», он словно принимает творческую эстафету из рук одного из крупнейших англофонных поэтов ХХ века2 .
Вскоре после этого (9 августа 1973 и 7 февраля 1974) ВлThe New York Review of BooksВ» публикует рецензии Бродского в переводе К. Проффера и Б. Рубина с пометкой ВлTranslated into English byтАжВ» В то же время Бродский делает первые попытки обратиться к читателю по-английски собственным голосом тАФ без посредства переводчика: в разделе ВлLettersВ» появляются его письма в защиту В. Марамзина3 .
И наконец, в феврале 1977 года выходит эссе ВлНа стороне КавафисаВ» (ВлOn CavafyтАЩs SideВ»)4 , в котором отсутствует пометка об участии в работе над ним переводчика, хотя весьма логично предположить, что Бродскому при работе с английским языком все еще нужен был ассистент или по меньшей мере редактор.
Опубликованные в последующие годы эссе ВлИскусство МонталеВ» (ВлThe Art of MontaleВ»)5 , ВлНадежда МандельштамВ» (ВлNadezhda MandelstamВ»)6 , ВлО Дереке УолкоттеВ» (ВлOn Derek WalcottВ»)7 , ВлВ полутора комнатахВ» (ВлIn a Room and a HalfВ»)8 , ВлКембриджское образованиеВ» (ВлA Cambridge EducationВ»)9 украсили собой страницы ведущих американских и британских изданий и создали Бродскому репутацию блестящего англоязычного эссеиста и литературного критика. Большинство эссе были объединены в два сборника: ВлМеньше единицыВ» (ВлLess Than OneВ», 1986) и ВлО скорби и разумеВ» (ВлOn Grief and ReasonВ», 1996), принесших автору ряд престижных литературных премий. Так, сборник ВлLess Than OneВ», удостоенный премии Национального совета критиков США, был признан и в Англии Вллучшей прозой на английском языке за последние несколько летВ»10 . Таким образом, начало англоязычного творчества для Бродского ознаменовалось сменой даже не стиля, а рода литературы: первой формой взаимоотношений с новым языком стала проза.
Действительно, в первые годы эмиграции Бродский представлял себе своего английского двойника исключительно как прозаика. Так, в конце 70-х, отвечая на вопрос Соломона Волкова о Влнеминуемом переходе на англоязычные рельсыВ», он сказал: ВлЭто и так, и не так. Что касается изящной словесности тАФ это определенно не так. Что до прозы тАФ это, о Господи, полный восторг, конечно <тАж> Н о с т и х и н а д в у х я з ы к а х п и с а т ь н е в о з м о ж н о, х о т я я и п ы- т а л с я э т о д е л а т ьВ» (разрядка моя. тАФ А. В.)11 .
В этот же период Бродский рассказывал Свену Биркертсу: ВлПрежде всего, мне хватает того, что я пишу по-русски. А среди поэтов, которые сегодня пишут по-английски, так много талантливых людей! Мне нет смысла вторгаться в чужую область. Стихи памяти Лоуэлла я написал по-английски потому, что хотел сделать приятное его тени <тАж> И когда я закончил эту элегию, в голове уже начали складываться другие английские стихи, возникли интересные рифмы <тАж> Но тут я сказал себе: стоп! Я не хочу создавать для себя дополнительную реальность. К тому же пришлось бы конкурировать с людьми, для которых английский тАФ родной язык. Наконец тАФ и это самое важное тАФ я перед собою такую цель не ставлю. Я, в общем, удовлетворен тем, что пишу по-русски, хотя иногда это идет, иногда не идет. Но если и не идет, то мне не приходит на ум сделать английский вариант. Я не хочу быть наказанным дважды. По-английски я пишу свою прозу, это помогает обрести уверенностьВ»12 . Характерна реакция Бродского на статью, в которой он был упомянут как пример человека, успешно преодолевшего изгнание, ставшего на американской почве американским поэтом: ВлЛестно, конечно, но это полная чушьВ»13 .
Тогда еще Бродский, по собственному утверждению, Влпочетного места на американском ПарнасеВ» не добивается. Однако участие Бродского в переводах собственных стихотворений от сборника к сборнику возрастало.
При жизни Бродского за рубежом в Великобритании и США вышли в свет четыре сборника стихотворений на английском языке14 . Посмертный том тАФ ВлСобрание стихотворений на английскомВ» (Collected Poems in English. New York: Farrar, Straus and Giroux, 2000. 540 p.) объединил три последних книги.
Первый английский сборник Бродского ВлSelected РoemsВ» состоит исключительно из переводов Д. Клайна. Фамилия переводчика, как и имя автора вступительной статьи, вынесена на титульный лист: ВлПеревод и комментарии Джорджа Л. Клайна, вступление У. Х. ОденаВ». Сборник открывает краткая биография автора, посвященная по большей части перипетиям его жизни в СССР. Интересно, что это последний английский сборник, где упоминается ВлрусскоеВ» имя поэта: он представлен как ВлJoseph (Iosif Alexandrovich) BrodskyВ».
Во втором сборнике, ВлA Part of SpeechВ», Бродский, усовершенствовавший свою языковую компетенцию, впервые заявляет права на участие в переводах собственных стихов тАФ в качестве редактора. Во вступительном слове он пишет: ВлЯ взял на себя смелость переработать некоторые переводы, чтобы привести их в большее соответствие оригиналам, хотя, возможно, и сделал это за счет гладкости. Я вдвойне благодарен переводчикам за их снисходительностьВ». В результате 24 из 37 переводов были выполнены англоязычными переводчиками и 10 тАФ переводчиками при участии автора. С этих пор, судя по всему, сотрудничество было организовано таким образом: переводчик либо принимал поправки Бродского и становился соавтором перевода, либо не принимал поправок тАФ и снимал свое имя с текста. Второй вариант избрал, например, Д. Уэйссборт, автор первоначального перевода цикла ВлЧасть речиВ», опубликованного в альманахе ВлPoetryВ» за март 1978 года15 . В сборник цикл вошел с пометкой ВлПеревод автораВ» и его принято рассматривать как первый образец автоперевода Бродского наряду с опубликованным в том же сборнике стихотворением ВлDecember in FlorenceВ» (ВлДекабрь во ФлоренцииВ»)16 .
Однако начиная со сборника ВлTo UraniaВ» Бродский принимает на себя ответственность за звучание своей поэзии по-английски: начинается утверждение его англоязычного alter ego как переводчика с русского и англофонного поэта. В этом новом качестве Joseph Brodsky представлен и в биографической заметке, открывающей сборник: ВлОн также талантливый переводчик, переведший на русский язык английских поэтов-метафизиков и польского поэта-эмигранта Чеслава МилошаВ». 12 из 46 стихотворений, включенных в сборник, написаны по-английски, 23 являются автопереводами, 8 тАФ результатом сотрудничества переводчика и автора и только 4 переведены англоязычными специалистами без участия автора.
Почему же Бродский, изначально не имевший намерения интегрироваться в иноязычную поэзию, заставил свое англофонное ВляВ» осваивать английскую просодию? Вероятно, к этому шагу его подтолкнул характер критики, высказанной в адрес ВлA Part of SpeechВ»: замечания делались в основном переводчикам, которые, работая с русским текстом, находились под влиянием англо-американских литературных клише и переводили принадлежащего к иной традиции поэта Влпод себяВ». В ВлTo UraniaВ» Бродский почти полностью меняет штат переводчиков: вместо поэтов первого ряда он приглашает к сотрудничеству профессиональных лингвистов, лучше владеющих техникой перевода, но не могущих сравниться с автором в масштабе поэтического гения и, вероятно, более склонных уступать его требованиям. Из переводчиков, принявших участие в работе над предыдущим сборником, в ВлTo UraniaВ» появляются только Джордж Клайн и Алан Майерс. Joseph Brodsky становится единственным вполне легитимным переводчиком поэзии Иосифа Бродского.
ВлSo ForthВ» тАФ последний прижизненный сборник поэта, наивысшее воплощение Вланглийского БродскогоВ». Действительно, из сорока переводов 32 выполнены автором самостоятельно, 7 тАФ в сотрудничестве с переводчиком и только один перевод принадлежит перу Алана Майерса. Кроме того, в сборник включено 21 стихотворение, изначально написанное Бродским по-английски. В ВлSo ForthВ» наиболее полное воплощение имеет интересная тенденция, наметившаяся еще в первом авторизованном сборнике переводов стихов Бродского. Среди стихотворений, вошедших в ВлA Part of SpeechВ», есть четыре, не имевших заглавия в оригинале. Одно из них получает заголовок (ВлЯ всегда твердил, что судьба тАФ игра..В» тАФ ВлI Sit by the WindowВ»), а три других (ВлВторое Рождество на берегу..В», ВлОсенний вечер в скромном городке..В», ВлКлассический балет есть замок красоты..В») указаны в оглавлении не по первой строке, а по первой фразе, без кавычек, тем же шрифтом, что и заголовки, в результате чего оглавление выглядит абсолютно однородным. В данном сборнике тенденция эта заметна лишь по контрасту с ВлSelected PoemsВ», где все переводы озаглавлены таким же образом, что и оригиналы, тАФ за исключением стихотворения ВлМалиновкаВ», напротив, потерявшего заглавие в переводе Д. Клайна17 . Однако тенденция заметно усиливается в сборнике ВлTo UraniaВ», где 6 стихотворений, не озаглавленных в оригинале, получают заголовок наряду со всеми остальными18 , и приобретает характер последовательно воплощаемой авторской воли в ВлSo ForthВ», где постороннее влияние сведено к минимуму: все стихотворения сборника (а их 61) оказываются озаглавленными, хотя 11 из них в оригинале заголовков не имели19 .
В контексте последнего сборника становится очевидной художественная задача, которую Бродский пытается решить, уделяя столь пристальное внимание заголовкам. Он использует оглавление наряду с титульным листом как средство направления читательского восприятия в нужное ему русло. Благодаря единому принципу наименования стихотворений оглавление сборника обретает однородность и монолитность, заголовки внутри его образуют своего рода тематические группы, внутри которых стирается грань между переводными стихотворениями и английскими оригиналами (например, ВлКентаврыВ» переведены с русского, а ВлЭпитафия кентавруВ» написана по-английски). К тому же, если в предыдущих сборниках фамилия переводчика следовала за каждым стихотворением и авторское участие в переводе специально оговаривалось, то в ВлSo ForthВ» сведения о переводности / оригинальности стихов не присутствуют ни в корпусе текстов, ни в оглавлении тАФ они напечатаны мелким шрифтом на отдельной странице вместе с выходными данными и сведениями об издательских правах. Таким образом, читатель изначально воспринимает книгу не как переводное издание, а как сборник англоязычной поэзии, созданной поэтом по имени Joseph Brodsky, чье имя стоит на титульном листе. Таким образом устанавливается дистанция между ВлрусскимВ» и ВланглийскимВ» Бродским. В читательском сознании Joseph Brodsky обретает некую независимость от своего русского alter ego и преодолевает свою вторичность по отношению к нему. Формирование авторской личности ВлJoseph Brodsky тАФ англоязычный поэт-переводчикВ» завершено.
В последнем сборнике ВлCollected Poems in EnglishВ», вышедшем уже после смерти поэта, происходит канонизация этой авторской личности. Фактически в этой книге под одной обложкой сведены все ранее вышедшие сборники Бродского начиная с ВлA Part of SpeechВ»: структура их сохранена, но происходит унификация некоторых черт. На первой странице обложки внимание читателя сразу фиксируется на двух фактах, о которых он должен знать, приступая к чтению: ВлНобелевская премия по литературе 1987В» и ВлПереводы, рекомендованные Обществом поэтических изданийВ». На последней странице обложки появляются фамилии нескольких переводчиков Бродского: ВлтАжtranslated by A. Hecht, Howard Moss, D. Walcott, Richard Wilbur and othersВ», но здесь же, ниже, в краткой аннотации цитируется заметка Бродского из ВлA Part of SpeechВ» (ВлЯ взял на себя смелость переработать некоторые переводытАжВ»). Вновь издатель указывает на мастерство Бродского-переводчика: ВлЕго неизменная приверженность английскому языку, и в особенности поэтам-метафизикам, являла себя в усердии, с которым он читал на обоих языках и переводил. Он с равным энтузиазмом прилагал усилия к переводу своих произведений и создавал стихотворения непосредственно на английскомВ». Имена всех переводчиков перечислены единым списком (без указаний на конкретные произведения: их понадобилось бы слишком много, учитывая объем издания) на странице, содержащей выходные данные и информацию об авторских правах, однако здесь им предшествует выделенное в отдельный абзац примечание редактора: ВлВсе стихотворения сборника либо написаны по-английски, либо переведены с русского автором или при участии автораВ».
Таким образом, участие Бродского в переводе своих стихотворений предлагается понимать расширенно: в тех случаях, где поэт не выступил в качестве автора или соавтора перевода, он выступил как редактор тАФ только так можно истолковать это примечание в отношении ранних сборников, где процент переводов, выполненных англофонными специалистами и не содержащих указания на сотрудничество с автором, довольно высок. В своем вступлении к сборнику редактор Анн Шелберг (Ann Kjellberg) соблюдает необходимые формальности, сообщая читателю в первом абзаце, что наряду со стихотворениями, написанными непосредственно на английском, и переводами, выполненными автором или при его участии, сборник содержит и несколько стихотворных переводов, выполненных другими переводчиками. Однако тут же редактор сообщает: ВлМы склонились к выбору сообщать имена переводчиков и со-переводчиков в примечаниях. В этом мы следуем авторскому решению, принятому при работе над сборником тАЬSo ForthтАЭ, не указывать имена переводчиков на странице, где напечатано стихотворение, тАФ как мы понимаем, таким образом поэт предлагает читателю воспринимать все стихотворения как тексты, изначально написанные по-английски; мы просим о снисхождении переводчикам Бродского, которым поэт неоднократно выражал свое восхищение и благодарностьВ»20 .
Это сообщение чрезвычайно важно. Во-первых, редактор фактически закрепляет за Бродским преимущественное право на авторство переводов его стихов тАФ право, о котором поэт впервые заявил в ВлA Part of SpeechВ». Имена переводчиков становятся достоянием только наиболее терпеливых и вдумчивых читателей, тАФ сноски расположены в конце книги и не очень удобны для пользования. Во-вторых, желание Бродского стереть грань между переводными стихотворениями и произведениями, написанными по-английски (мы говорили об этом, анализируя оглавление ВлSo ForthВ»), здесь трактуется как ясно выраженная авторская воля. Кстати, в этом сборнике однородность оглавления приобретает особое значение тАФ перед нами своего рода Влполное собрание сочиненийВ» JosephтАЩa Brodsky. Редакторы упустили только одну деталь: четыре стихотворения, не получившие заголовка при переводе, но указанные в оглавлении ВлA Part of SpeechВ» по первой фразе без кавычек и потому не выделяющиеся из однородного перечня, в ВлCollected Poems in EnglishВ» попадают в оглавление озаглавленными по первой строке. В результате графически они выбиваются и попадают в один ряд с переводами Бродского из Цветаевой (ВлI will win you away from every earth, from every skyВ» и ВлSeeing off the beloved ones, IВ»), вошедшими в четвертый, дополнительный раздел книги ВлUncollected Poems and TranslationsВ» (заметим, что и в этом разделе все остальные стихотворения носят заголовки). В остальном оглавление сборника однородно и едино, тАФ выявленная нами тенденция ко взаимному тяготению заглавий продолжает работать и в объединенном пространстве всех трех оглавлений.
Так, уже после смерти поэта его душеприказчики закрепляют в сознании англоязычного читателя образ JosephтАЩa Brodsky таким, каким он сложился к последнему прижизненному сборнику. ВлВторичная авторская личностьВ» поэта дистанцируется и от такого явления, как ВлИосиф Бродский в английском переводеВ»: в ВлCollected Poems in EnglishВ» не вошли переводы Д. Клайна из сборника ВлJoseph Brodsky: Selected PoemsВ». Во вступительном слове редактор поясняет: ВлНастоящее издание будет дополнено двумя сборниками переводов, находящимися в работе. Первый из них тАФ это новое расширенное издание тАЬJoseph Brodsky: Selected PoemsтАЭ в переводе Д. Клайна: сборник вышел в США и Англии в 1973 году; он включает в себя большую часть стихотворений, написанных поэтом в Советском Союзе до эмиграции в 1972 году. Второй тАФ выполненные другими авторами переводы стихотворений Бродского, написанных на русском после 1972 года и никогда не подвергавшихся автопереводуВ». Однако заметим, что до сих пор на страницах центральных книжных обозрений и литературных журналов США и Великобритании не появлялись переводы стихотворений Бродского, не вошедшие в прижизненные английские сборники поэта. Большинство первых газетных и журнальных публикаций тАФ это окончательные редакции, напечатанные впоследствии в представленных выше изданиях, тексты, прочитанные и одобренные (или отредактированные) автором21 .
Рецензенты разделяются на несколько групп. В первую из них входят лица, непосредственно причастные к созданию американского мифа о JosephтАЩe Brodsky. Они судят о нем не столько по его англоязычной поэзии и автопереводам, сколько по опыту личной дружбы и творческого сотрудничества. Их мнение основано не на отдельных текстах, а на близости им философских и эстетических установок, художественных методов поэта. К этой группе несомненно относится У. Х. Оден, учитель и проводник Бродского в англоязычной поэзии; Д. Уолкотт тАФ поэт, талантом которого Бродский восхищался настолько, что написал эссе, посвященное ему, переводчик, принявший участие в работе над сборником ВлA Part of SpeechВ»; Д. Уэйссборт тАФ многолетний друг и терпеливый переводчик Бродского. Все они немало содействовали становлению Вланглийского БродскогоВ» и вхождению его в пространство американской и британской культуры.
Вторую группу составляют рецензенты, которые апеллируют по большей части не к поэтическому ВляВ» Бродского, явленному в его английских сборниках, а к международной репутации поэта. Такие рецензенты характеризуют Бродского как знаковую фигуру в культурной жизни Америки и Европы, а не как автора данного, конкретного корпуса текстов. Они настолько находятся под обаянием творческой личности поэта, что либо не находят нужным пристально разбирать его произведения, либо готовы самые недочеты их представлять как достоинства. К такой интерпретации, например, располагает статья Майкла Хоффмана.
Особенно значима группа рецензентов, знающих русский язык, таких, как Д. Бэйли, С. Биркертс, Ч. Симик. Они четко разделяют для себя две ипостаси Иосифа Бродского: смысловой анализ его поэзии, оценка его роли в мировой культуре в их статьях происходят на материале оригинальных текстов, Влвторичную авторскую личностьВ» они воспринимают исключительно как переводчика, последовательно реализующего неприемлемые для английской поэзии переводческие принципы, тАФ именно он-то и является объектом их критики. Возможно, именно для таких читателей-англофонов, читающих по-русски, и творил Вланглийский БродскийВ»: возможно, он замышлял автопереводы как путеводители по его подлинной, русской поэзии, своего рода автокомментарии, не доработанные до гладкости самостоятельного произведения, а лишь помогающие иноязычному читателю разобраться в многослойном русском тексте, уяснить себе его стиховую структуру22 .
И наконец, последняя, наиболее критически настроенная группа состоит из рецензентов, которые принимают вызов Бродского: внешнюю независимость JosephтАЩa Brodsky от его русского alter ego они воспринимают как желание поэта быть прочитанным по-английски, в контексте англо-американской поэзии, безотносительно к русскому оригиналу. Что они и делают. Так появляются на свет разгромные рецензии Питера Портера, Дональда Дэви, Кристофера Рида и Крэга Рэйна. Здесь поэт фактически попадает в им самим подстроенную ловушку: вместо того чтобы защищать свое русское alter ego от некомпетентных суждений и служить проводником к нему для англоязычного читателя, отваживающегося читать по-русски, Joseph Brodsky подменяет собой Иосифа Бродского и ставит под сомнение его международную репутацию. В действительности не он, а великий русский поэт заслужил Нобелевскую премию, но она становится частью его биографического мифа, попадая на обложки его сборников, тАФ и вот уже раздаются упреки в том, что величайшая литературная награда попала не по адресу.
Joseph Brodsky пытается воспроизвести глубокое философское содержание, сложную метафорику оригинального текста, но возмущенные лингвистическими, просодическими недочетами его текстов рецензенты не могут тАФ или не хотят тАФ оценить его усилия и ВлвычитатьВ» мысль из неаутентично звучащей строки, тАФ и вот уже они утверждают, что Бродский как мыслитель был вполне зауряден, а как стилист склонен к неуместным выкрутасам. Реализованный в поэзии Бродского образ поэта-изгнанника, поэта тАФ непризнанного пророка выглядит неубедительно и мелодраматично на фоне биографического мифа и общественного имиджа преуспевающего американского литератора и университетского преподавателя, что и констатируют рецензенты. В ряде случаев они намекают, что опасность проникновения в переводы чужой тАФ но органично английской тАФ стилистики было бы для поэзии Бродского Влменьшим зломВ», чем то, что он сам делает с нею, и отказ от помощи профессионалов после сборника ВлA Part of SpeechВ» стал роковой ошибкой. Следует отметить, что все перечисленные рецензенты являются современными англофонными поэтами первого ряда. Они тАФ плоть от плоти английского языка, ВлведущегоВ» и ВлнаправляющегоВ» их так же, как Бродского тАФ русский. И хотя нельзя сбрасывать со счетов и некоторую предвзятость перечисленных рецензентов, вызванную ревностью Влсобратьев по перуВ» к мировой славе Бродского, нельзя также и предлагать им признать правомерность насилия, совершаемого иностранцем над английским языком в попытке заставить его звучать как русский.
II
Сборник ВлJoseph Brodsky: Selected PoemsВ» был принят доброжелательно и в США, и в Англии. Первые рецензии представляют собой традиционные отзывы на сборник переводной поэзии: смысловой анализ произведений и оценка качества переводов разведены, причем последнему уделяется гораздо меньше внимания, чем первому, хотя, казалось бы, критики ориентируются именно на опубликованные переводы, а не на оригинальные тексты. Восприятие рецензентов было подготовлено и в некотором смысле предопределено статьей У. Х. Одена (публикация предшествовала выходу книги в свет)23 . Многие особенности оденовского эссе станут характерными чертами большинства ранних рецензий на Вланглийского БродскогоВ». Так, например, автор признается в незнании русского языка, ограничивающем его восприятие рецензируемых текстов: ВлПоскольку я не знаю русского языка и вынужден в моих суждениях опираться на английские переводы, я могу лишь догадываться, что представляют собой стихотворения БродскогоВ». Однако здесь Оден имеет в виду лишь невозможность судить о структуре, стиховой конструкции рассматриваемых произведений; он убежден, что переводы в достаточной мере передают философский и эстетический потенциал, заложенный в поэзии Бродского. Его интересует не столько данная подборка стихотворений, сколько художественный мир поэта в целом, и переводы Д. Клайна не создают ощутимых препятствий: ВлПо прочтении переводов профессора Клайна я без колебаний заявляю, что по-русски Иосиф Бродский, несомненно, является поэтом первого ряда, человеком, которым должна гордиться его странаВ».
Артур Коэн рассматривает избранные стихотворения как своего рода духовную биографию Бродского и называет его Влвеличайшим поэтом своего поколенияВ»24 . Критик высоко оценивает и переводы Клайна: по его мнению, Бродский переведен Влвсегда достойно, нередко с воодушевлением, иногда блестящеВ». ВлTimes Literary SupplementВ» ограничивается краткой нейтральной заметкой о выходе сборника в свет25 . Качество переводов не обсуждается тАФ книга охарактеризована в самых общих чертах.
Сборник ВлA Part of SpeechВ» также в целом был благосклонно принят англо-американской критикой. Харольд Пинтер (Harold Pinter) называет его среди Влкниг годаВ» тАФ издательских новинок, рекомендуемых ВлThe Observer ReviewВ»26 , характеризуя Бродского как Влпоэта истинного благородстваВ». Дерек Мэхон (Derek Mahon) в ВлLondon Review of BooksВ» положительно отзывается и о самом поэте, и о его переводчиках: отмечая Влбарочную виртуозностьВ» сборника, он называет Э. Хекта и Р. Уилбера Влпоэтами, блестяще владеющими техникой стихаВ», а Бродского тАФ Влмастером сложных формВ»27 .
Однако Джон Бэйли (John Bayley), выступивший с рецензией в журнале ВлParnassusВ», воспринял ВлA Part of SpeechВ» критически: впервые в адрес Бродского раздаются серьезные замечания. Бэйли усматривает в переводных произведениях Бродского типологическое сходство с поэзией Одена и Лоуэлла, не присущее оригиналу, и делает вывод о некоей стилизованности переводов Влпод английскую поэзиюВ», что кажется ему серьезным недостатком. Поэтический язык Бродского приближается к языку прессы, чему немало способствует использование американского варианта английского. Стихотворения звучат так, как будто они рассчитаны на публику, тАФ бойкие переводы скрывают подлинную сущность стихотворений Бродского, превращают их в Влизощренное сотрясание воздухаВ» (sophisticated razzmatazz): ВлИ это печально, поскольку это искажает их, искажает их, по всей видимости, при попустительстве и поддержке их автораВ»28 .
Поскольку Бэйли все еще отделяет автора тАФ русского поэта Иосифа Бродского тАФ от переводчиков (в том числе и самого поэта в этой роли), критика перевода одновременно служит своего рода комплиментом оригиналу: ВлКак мы видим, несмотря на все усилия Джорджа Л. Клайна, в переводе это едва ли можно назвать поэзией, и тем не менее сила и блеск оригинала дают себя знать <тАж> В этом искусно выполненном и гладком переводе отчасти сохранен дух оригинала, однако сама эффективность его сбивает с толку, создавая впечатление, что это и есть тАЬнастоящийтАЭ Бродский. Бродский кажется хуже и поверхностнее, чем он есть на самом деле. Кажется, что он манипулирует стандартизованной пост-оденовской поэтической техникой, которая иногда почти переходит в пародиюВ»29 .
Сходные замечания высказывает и Питер Портер (Peter Porter)30 тАФ известный критик и крупный поэт. Он считает, что Бродскому повезло с переводчиками и со-переводчиками: ВлИх имена звучат как перекличка некоей Академии англоязычных поэтов: Хект, Уилбер, Уолкотт, Уэйссборт. Некоторые из них выдающиеся британские и американские ученыеВ». Однако переводы показались Портеру ВлнеубедительнымиВ»: поэты-переводчики, испытавшие на себе влияние Одена, Кавафиса и других, но преодолевшие его в собственном творчестве, привили это влияние поэзии Бродского, нарушив связь ее с русской поэтической традицией. ВлАнглийские стихотворения, включенные в эту книгу, разумеется, демонстрируют искушенность и виртуозность переводчиков, но по-русски они, должно быть, звучат более естественноВ», тАФ полагает критик. Впоследствие П. Портер вновь возвращается к этой теме: ВлПоэты, с которыми Бродский работал в тАЬA Part of SpeechтАЭ, и в их числе Энтони Хект и Ричард Уилбер, тАФ прирожденные денди. Как следствие, сборник приобрел совершенно неуместную гладкость в стиле интеллектуальной элиты, так что произведение, давшее название книге, в английском переводе самого автора звучало наиболее убедительноВ»31 .
Такого же мнения придерживается и американский критик Роберт Хасс (Robert Hass)32 , причем настроен он еще более радикально. Хасс считает, что большинство переводов из ВлA Part of SpeechВ» следовало бы включить в Влантологию плохой поэзииВ». Впервые в отношении Бродского он остро ставит вопрос об адекватности эквиметрического перевода с сохранением рифмы и о восприятии такого перевода англоязычным читателем. ВлНам часто напоминают, что русский тАФ флективный язык, характерной особенностью которого является многосложность, с гораздо более свободным порядком слов, нежели английский. Более того, английская поэзия значительно более древнее искусство [нежели русская]. В Америке стихотворение со строгим размером, вероятнее всего, вызовет в воображении образ некоего поэта, который носит галстуки и обедает в университетском клубе. В России метрический стих распространен повсеместно <тАж> Переводя стихотворения Бродского, которые и без того сложны для перевода, приходится уделять внимание их форме; а это создает новые трудности, ибо стиховая форма, переданная по-английски, вполне может быть прочитана совершенно в ином ключеВ»33 . Переводчики, по мнению рецензента, не справляются с формой стиха Бродского, затрудняются с выбором тона, заставляя Бродского звучать то как Влангличанина-интеллектуала неопределенного возрастаВ», то как Влнаемного писца XVIII века, взявшегося переписывать ШекспираВ»; их выбор поэтической лексики зачастую абсурден. Достойные переводы составляют немногочисленные исключения. Однако Хасс не возлагает ответственность за эту Влрасправу над поэзиейВ» на автора: напротив, подобно Питеру Портеру он называет автоперевод цикла ВлЧасть речиВ» в числе главных удач сборника.
Критика в адрес Бродского тАФ переводчика собственных стихов возникает на данном этапе лишь в одной рецензии тАФ статье Кларенса Брауна34 . Доброжелательно озаглавленная (ВлЛучшая русская поэзия сегодняшнего дняВ»), рецензия сконцентрирована преимущественно на фигуре самого Бродского и достоинствах его поэзии в оригинале. Однако критик упоминает также об Влидеальном русском читателеВ», слышащем в стихотворениях Бродского отголоски предшествующей русской традиции, что подготавливает его восприятие, и об Влидеальном английском читателеВ», чей слух может быть оскорблен слишком явными перекличками ВлБродского в переводеВ» с классиками англо-американской поэзии. Брауну нравится ВлЭлегия на смерть Роберта ЛоуэллаВ», написанная Бродским по-английски, однако автопереводы вызывают серьезные нарекания: Вл15 стихотворений из второй части книги временами высокопарно книжны, временами тАФ идиоматически неточны, временами непонятныВ»35 . Так впервые как характеристика автопереводов Бродского появляется слово Влнепонятный, непостижимыйВ».
Итак, по мнению ряда рецензентов, переводчики ВлA Part of SpeechВ» не лучшим образом справляются с задачей, однако репутация поэта от этого не особенно страдает тАФ он лишь Влдопускает и поощряетВ» искажение своих текстов в процессе перевода. Подписанный им перевод цикла ВлЧасть речиВ» представляется большинству рецензентов вполне удовлетворительным.
Вышедший вскоре после присуждения Бродскому Нобелевской премии сборник ВлTo UraniaВ» привлек к себе внимание практически всех центральных периодических изданий США и Великобритании. Рецензии становятся более обширными и детализированными. Именно начиная с этого времени рецензенты Вланглийского БродскогоВ» делятся на два лагеря: критиков и защитников.
Дерек Уолкотт, несомненно, относится ко второй категории рецензентов. В статье ВлПроизводство чудаВ» он преклоняется перед гением Бродского-поэта, чрезвычайно комплиментарно отзывается о Бродском-переводчике, а также отклоняет существующую и гипотетическую критику в адрес автопереводов и английских стихотворений, опубликованных в сборнике ВлTo UraniaВ». Английского Бродского Уолкот ставит в один ряд с Байроном, Донном, Китсом и Спенсером. Автопереводы он оценивает как вполне самостоятельные поэтические произведения на английском: ВлЧитатель совершенно не испытывает тоски по русскому
Вместе с этим смотрят:
"Архитектурная сказка" М. Ф. Казакова
"Великая депрессия" в США
"Византийский стиль" в архитектуре Москвы
"Всехсвятский" пожар Москвы
"Дворцовые перевороты" и усиление позиций аристократии и гвардии: причины и последствия