Гармония живой природы и проблема происхождения мира

Хоменков А. С.

Почему наш мир прекрасен? Почему формы и цвета живой природы не во всем соответствуют принципу биологической целесообразности, но во многом следуют общим закономерностям гармонии, выявляющимся путем строгого математического анализа? И, наконец, как эти эстетические закономерности соответствуют тому или иному мировоззрению, призванному дать ответ на вопрос о происхождении нашего мира?

В свое время создатель теории эволюции тАФ Чарльз Дарвин тАФ предположил, что случайно появляющиеся в живой природе эстетические закономерности привлекают особей другого пола и закрепляются в последующих поколениях. Однако при таком способе объяснения загадка красоты природы подменяется загадкой эстетического чувства. В самом деле, почему у живых существ в процессе эволюции должно появиться эстетическое чувство, если оно способно, в конечном счете, порождать такие бесполезные, а иногда даже и обременительные структуры, как, к примеру, хвост павлина. Ведь с таким хвостом гораздо труднее спасаться от хищника, чем без него. Согласно учению Дарвина, всё, что препятствует выживанию вида, должно быть безжалостно отметено естественным отбором, оставляющим на нашей планете лишь самых сильных, самых быстрых, самых проворных. Но вот незадача тАФ эстетические закономерности, присущие живой природе, вовсе не вписываются в прокрустово ложе этого дарвиновского идеала.

При изучении природы мы находим в ней все больше эстетических признаков, которые выявляются, как правило, не сразу, но после детального математического анализа. Эти признаки никак не связаны с проблемой приспособления вида к окружающей среде. Такой вывод известный русский биолог Любищев сформулировал еще в 1925 г. Он показал, что морфологические структуры биологических объектов Вллишь в частных случаях определяются выполняемыми функциями, а в более общем случае подчиняются некоторым математическим законам гармонии. В многообразии форм есть своя, не зависимая от функции упорядоченностьВ» (Мейен и др., 1977, с. 119тАУ120). Можно сказать, что эстетически правильные формы в строении живых существ, абсолютно бесполезны в плане повышения жизнеспособности организмов.

Это, в частности, касается пропорции золотое сечение. Исследователи отмечают, что Влв природе золотое сечение находит себе весьма разнообразное применение в области видимых соотношений частей органических созданий высшего порядка из области животного и растительного царства. Так, например, тело человека, взятое в средних идеальных пропорциях, во многих ясно различных частях своих являет целые серии крупных и мелких подразделений по этому закону. В растительном царстве наблюдается то же, например, длина стеблевых колен у многих злаков и расстояние последовательных ходов спиральной линии, проводимой через точки прикрепления сучьев и листьев у многих кустовых и древесных пород, развивающихся при нормальных условиях, строго подчиняются закону золотого сеченияВ» (Розенов, 1982, с. 121 тАУ 122). В то же время эта не имеющая своего Влфункционального обоснованияВ» золотая пропорция встречается в природе в большинстве случаев в виде скрытых от поверхностного наблюдения своих производных (Шевелев, 1990, с.52). Такой же скрытый характер чаще всего имеет и симметрия биологических объектов, которую исследователи характеризуют как Влодно из наиболее замечательных и загадочных явлений природытАЭ (Петухов, 1988, с. 7). Исследования последних лет показали, что эстетически воспринимаемые формы живой природы большей частью связаны с неевклидовой симметрией, выявляемой опять таки лишь после тщательного математического анализа. То же самое можно сказать и относительно пения птиц, совершенство форм которого можно оценить лишь после применения специальной записывающей аппаратуры . Другими словами тАФ эстетически правильные формы являются гораздо более распространенными в природе, чем это может показаться на первый взгляд.

Но каков смысл всей этой разлитой по органическому миру красоте. Зачем, в частности, птицам нужна Влпо-человеческиВ» высокоорганизованная музыка? Зачем нужно соловью выводить всю ночь напролет свои прекрасные трели? Ведь для осуществления внутривидовой сигнализации достаточно было бы произнести гораздо более короткие и незамысловатые звуки и не выдавать свое местонахождение хищникам столь длительной песней. Дарвиновский подход бессилен объяснить все эти явления.

Надо сказать, что дарвинизм в последнее время столкнулся с целым рядом принципиальных трудностей, судя по всему, непреодолимых для него. В настоящее время острие спора о происхождении мира постепенно переходит к представителям двух других научно-философских направлений тАФ креационизма и ВлтеистическогоВ» эволюционизма. Креационисты настаивают на том, что мир был сотворен Всемогущим Богом в короткий промежуток времени и творился Влбез опорыВ» на заданные Им же впоследствии Влзаконы природыВ». ВлТеистическиеВ» же эволюционисты (более правильно было бы назвать их Влпантеистическими эволюционистамиВ» ) утверждают, что развитие мира происходило постепенно под действием некоего разумного (точнее было бы сказать ВлквазиразумногоВ») начала, способного быть неким ВлдвигателемВ» и ВлцелеполагателемВ» предполагаемого эволюционного процесса, внося определенные ВлкоррекцииВ» в существующие законы природы. За этими двумя школами стоит многовековая борьба двух глобальных духовных традиций, борьба о которой, в частности, писал известный русский философ Лев Тихомиров.

Тихомиров указывал в свое время на существования всего двух основных религиозно-философских идей тАФ дуализма и монизма. Первое из них (от лат. dualis тАФ двойственный) Влпризнает существование двух категорий бытия: одну составляет Бытие Божественное, по существу своему недоступное пониманию ума человеческого и вообще какого бы то ни было "тварного" ума. Другую категорию составляет мир тварный, созданный Богом, живущий по законам, Богом данным, и по существу совершенно различный с БогомВ» (Тихомиров, 1997, с. 32).

Другая философско-религиозная идея, о которой писал Лев Тихомиров, тАФ монизм (от греческого monos тАФ один). Эта идея Влпринимает единство всего существующего, в котором элемент божественный если и признается, то не как нечто, по существу различное от мира материального и вообще от мира тварного, а только как особое проявление того же самого бытия, какое проявляется в виде природы материальной. Создания мира и Создателя это воззрение не признает. Вся природа тАУ материальная, духовная и так называемая "божественная" тАУ существует вечноВ» (Тихомиров, 1997, с. 32).

В истории философской мысли монистической мысли монистическое мировоззрение чаще всего проявлялось в пантеистической форме. Что касается материализма, то его можно классифицировать лишь как крайнюю форму монистического мировоззрения, в которой отсутствует обычная для пантеизма Влспиритуалистическая глубинаВ» и все сущее сводится к материальному началу тАУ к Влигре атомовВ» в понимании материалистов XIX века, или же к разнообразию проявления физических полей и энергий в представлениях исторически близких к нам материалистов. Впрочем, независимо от своей пантеистической или же материалистической формы, монистическое мировоззрение всецело связано с эволюционной идеей, ибо в рамках этого мировоззрения просто не может быть представлений о Сотворении мира Влиз ничегоВ». Бытие, как считают монисты, может лишь постепенно оформляться, эволюционировать тАФ либо под воздействием чисто материальных причин, как считают последователи Дарвина, тАФ либо под влиянием неких своих глубинных, Влдуховных свойствВ», как признают сторонники ВлтеистическогоВ» эволюционизма. Один из них тАФ Тейяр де Шарден тАФ писал о наличии Влдуховного начала, присутствующего в универсуме и направляющего его развитиеВ» (Губман, 1991, с. 296). Такая идея Влнаправленной эволюцииВ» сопряжена у Тейяра с поиском Влдиалектики всеединстваВ» и Влпантеистической установкой, стремлением найти Бога, растворенного в миреВ» (там же, с. 296).

В пользу какой же из двух мировоззренческих позиций тАФ дуализма или монизма тАФ свидетельствуют эстетические закономерности, проявляющиеся в живой природе? Чем является красота животных и растений тАФ отражением свободного творческого действия Всемогущего Создателя мира, или же выражением тех спиритуалистических свойств Влбога-природыВ», которые развертываются в ходе Влтеистическо-пантеистическойВ» эволюции?

Всемогущий Создатель мира, о котором говорят дуалисты тАФ прежде всего, христианские богословы тАФ не может быть связан никакими ограничениями при создании Им тварного мира. Эстетические закономерности при этом могут быть общими для разных классов объектов живой и неживой природы, но эта общность будет являться неким Влстилем работыВ» одного и того же Художника, находящегося Влвне холста нашего мираВ» и наносящего ВлмазкиВ» так, как Ему заблагорассудится. Общность такого рода может иметь свои исключения, являющиеся выражением свободной воли Творца.

Что касается пантеистического мировоззрения, то здесь общность эстетических закономерностей разных классов объектов будет являться отражением одних и тех же спиритуалистических закономерностей, имманентно присущих Влбогу-природеВ». Здесь исключений из общего правила не следует ожидать, как не следует ожидать исключений из действия какого-либо химического реактива, зключенного в размазанную по холсту краску, под действием которого эта краска способна приходить в движение и порождать (постепенно, эволюционно) определенные правильные фигуры. В рамках пантеистического мировоззрения Влзаконы природыВ» являются лишь проявлением тех ВлбожественныхВ» свойств бытия, которые, по словам Льва Тихомирова, такие же вечные и неизменные, как и она сама, ибо это пантеистическое ВлбожествоВ» Влдействует вечно одинаково, неизменноВ» (там же, с. 45).

Итак, нам осталось только обратиться к конкретно-научному материалу и посмотреть, существуют ли те исключения из общих эстетических закономерностей мироустроения, которые могли бы свидетельствовать о свободной воле Всемогущего Творца вселенной? Существует ли, в частности, различие в эстетике живой и неживой природы?

Известный русский ученый В.И. Вернадский писал: ВлМы можем сейчас утверждать, что между симметрией живых организмов тАФ живого вещества и кристаллических пространств т.е. симметрией кристаллов мы имеем резкое различиеВ» (Вернадский, 1965, с. 177), так что можно говорить, что Влмы имеем здесь дело с двумя природными явлениями, резко друг от друга отличнымиВ» (там же, с. 178).

Частным случаем такого различия является пятилучевая симметрия. Единственным типом объектов неорганического мира, среди которых мы можем наблюдать нечто похожее на пятилучевую симметрию, являются квазикристаллы тАФ тип искусственных образований, получаемых при быстром охлаждении некоторых металлов, в результате которого появляется нечто среднее между аморфным и кристаллическим состоянием вещества (Лима-де-Фариа, 1991, с. 107). Однако такой тип образований не характерен для природных объектов и его квазикристаллические формы можно считать тем исключением, которое лишь подтверждает правило отсутствия пятилучевой симметрии среди неживой природы. Этот парадокс отсутствия пятилучевой симметрии в неживом существе, тАФ пишется в одной из монографий по эстетике природных явлений, тАФ Влеще не нашел убедительного научного объяснения. Пятилучевые морские звезды, цветы с пятью лепестками остаются загадкой природыВ» (Васютинский, 1990, с. 105). И таких загадочных для монистического мировоззрения форм природа представляет более чем достаточно. Возьмем, к примеру, иглокожих тАУ целый тип животных, к которому принадлежат около 6 тысяч современных видов и около 16 тысяч вымерших. И все эти виды имеют, как правило, пятилучевую симметрию. Среди растительного царства ВлзагадочнойВ» пятилучевой симметрией цветка обладают представители целого ряда семейств тАФ сложноцветных, розоцветных, пасленовых, фиалковых, колокольчиковых и еще нескольких тАФ многие тысячи видов. Все эти представители животного и растительного мира плохо вписываются в пантеистическо-монистическую концепцию развертывания в материальной плоскости вечных и неизменных духовных свойств Влбога-природыВ».

Характерно, что пятилучевая симметрия является не единственным примером принципиального отличия организации живой природы от неживой. Вернадский видел такое различие гораздо более широко. Он в свое время Влпришел к заключению, что в живых веществах состояние пространства не отвечает евклидовой геометрии и является совершенно иным, чем для случая косных тел, соответствующего евклидовой геометрииВ» (Петухов, 1981, с. 216). Однако, при всем этом, этот научный вывод Вернадского находится в резком противоречии с его философскими представлениями о единстве живой и неживой природы, которые можно считать выражением монистической мировоззренческой установки Вернадского. ВлВ науке нет до сих пор ясного сознания, тАФ писал он по этому поводу, тАФ что явления жизни и явления мертвой природы, взятые с геологической, т.е. планетарной, точки зрения, являются проявлением единого процессаВ» (1989, с. 52). Можно сказать, что при анализе симметрии живой и неживой природы мнение Вернадского-ученого, опирающегося на наблюдаемые им факты, вступило в резкое противоречие с мнением Вернадского-философа, следующего курсом монистического мировоззрения. В глубине этого пантеистическо-монистического мировоззрения лежат тенденции гилозоизма тАФ учения о всеобщей одушевленности материи. В контексте таких гилозоистических представлений Влматерия мыслится одаренной общими свойствами жизни, теми же, как у человека и животныхВ» (Тихомиров, 1997, с. 56). Этих же взглядов, кстати, придерживался и Тейяр де Шарден, писавший о том, что минеральный мир и одушевленный мир являются антагонистическими только в том случае, Влесли их рассматривать грубоВ» (1987, с. 71).

Итак, отличие симметрии живых и неживых объектов, является загадочным явлением лишь для монистического миропонимания, ожидающего некоего Влэстетического униформизмаВ» от природы, созданной не всемогущим и свободным от всяких ограничений Творцом, но сформированной под действием безличностной ВлсилыВ» пантеистического характера с ее неизменным по своей сути и своему выражению в материальной плоскости эволюционно-развертывающимся духовным началом. Разные философы давали разное название этому началу. Так, Тейяр де Шарден Влговорил о все увеличивающейся концентрации ВлрадиальнойВ» энергии, психического в процессе космогенезаВ» (Губман, 1991, с. 296). Впрочем, независимо от терминологии, можно полагать, что это духовное начало, все более и более концентрируясь в эволюционирующей под его действием материи должно было бы все более и более одухотворять последнюю, делая ее все более и более прекрасной. Здесь мы подходим к другому оценочному критерию эстетики живой природы, способному пролить свет на проблему происхождения мира: существует ли закономерность увеличения привлекательности живых существ в зависимости от их положения на ВллестницеВ» сложности, построенной в свое время Аристотелем.

Непредвзятый анализ свидетельствует, что такой четко проявляемой тенденции в живой природе нет. Находящиеся на Влнижних этажахВ» аристотелевской ВллестницыВ» существа часто выглядят не менее привлекательными, чем более сложно организованные. Вспомним о прекрасных бабочках, раковинах моллюсков, одноклеточных радиоляриях. Эта же схема отказывается работать и на верхних этажах этой ВллестницыВ». В самом деле, какое существо следовало бы считать самым прекрасным среди всего многообразия жизненных форм, если бы предполагаемый эволюционный процесс проходил бы под действием одухотворяющего материю начала?

Человек не может дать объективную оценку самому себе, поэтому должен исключить свой вид из подобного конкурса. Логика ВлтеистическогоВ» эволюционизма подсказывает, что после такого исключения самым прекрасным существом на земле должно быть предпоследнее звено предполагаемого эволюционного процесса тАФ обезьяна. Хоть о вкусах и не принято спорить, но тут очевидным становится то, что пантеистическая схема предполагаемой эволюции явно не работает.

Что же может сказать креационная модель с ее представлениями о всемогущем Творце о смысле красоты нашего мира тАФ прежде всего о вездесущей в природе пропорции Влзолотое сечениеВ»? Обратимся за разъяснением этого явления к творениям Отцов Церкви.

Еще св. Дионисий Ареопагит писал в свое время, что Влмир сей, получив бытие от Истинной Красоты, в устройстве всех своих частей отражает следы духовной красотыВ» (1995, с. 12).

По этому же поводу св. Максим Исповедник утверждал, что ВлБог познается как художник по произведениюВ» (1994, с. 245), то есть по сотворенному Им миру. Чтобы сказать нечто об этом Художнике, заострим, прежде всего, наше внимание на свойствах пропорции золотое сечение.

Любой отрезок можно разделить на бесчисленное число неравных частей. Но только в одном случае соотношение между ними и целым будет идеально правильным. Этот случай тАУ золотое сечение, при котором меньшая часть разделенного отрезка будет относиться к большей части, как большая ко всему целому отрезку. Можно сказать, что в этой пропорции материальными средствами передается смысл, идея (Лосев, 1990, с. 361), в основе которой лежит уникальная простота замысла. Исследователи, кстати, в последние десятилетия пришли к выводу, что Влправила, по которым строятся сложнейшие ткани живых организмов, могут быть до абсурда простымиВ» (А.К. Дьюдни, цит. по: Петухов, 1988, с. 44). Эта уникальная простота геометрическитАУправильных форм живой природы, воспринимаемая нашим эстетическим чувством, свидетельствует вовсе не о борьбе за выживание или каком-либо ином, пантеистическом атрибуте предполагаемой эволюции, но о том таинственном смысле, которым Создатель соизволил запечатлеть Свой стиль работы над миром, Свои свойства

Само представление о какомтАУлибо смысле у нас всегда сочетается с представлением о слове тАУ носителе этого смысла. Нечто подобное мы можем сказать и о том смысле, которым наполнены формы живых существ. Этот смысл свидетельствует о том Ипостасном Слове, через Которое Влначал бытьВ» наш мир (Ин. 1, 1тАФ3). Вот что пишет по этому поводу православный богослов Георгий Флоровский: ВлВсе в мире есть тайна Божия и символ. Символ Слова, ибо откровение Слова. Весь мир есть Откровение, тАУ некая книга неписаного откровения. Или, в другом сравнении, тАУ весь мир есть одеяние Слова. В многообразии и красоте чувственных явлений Слово как бы играет с человеком, чтобы завлечь его и привлечь, чтобы он поднял завесу, и под внешними и видимыми образами прозрел духовный смыслВ» (Флоровский, 1992, с. 204).

Васютинский Н. Золотая пропорция. М. Молодая гвардия. 1990.

Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. тАУ М.: Наука. 1965.

Вернадский В.И. Живое вещество // Начало и вечность жизни. тАУ М.: Советская Россия. 1989.

Губман Б.Л. Тейяр де Шарден // Современная западная философия. Словарь. тАФ М.: Издание политической литературы. 1991.

Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. СПб. Сатис. 1995.

Лима-де-Фариа А. Эволюция без отбора. Автоэволюция формы и функции. тАУ М.: Мир. 1991.

Лосев А.Ф. Музыка как предмет логики // Из ранних произведений. М. Правда. 1990.

Максим Исповедник. Комментарии // В кн.: Дионисий Ареопагит. О Божественных именах. О мистическом богословии. тАУ СПб.: Глагол. 1994.

Мейен С. В., Соколов Б. С., Шрейдер Ю. А. Классическая и неклассическая биология. Феномен Любищева // Вестн. АН СССР. тАУ 1977. № 10.

Петухов С.В. Биомеханика, бионика и симметрия. тАУ М.: Наука. 1981.

Петухов С.В. Геометрия живой природы и алгоритмы самоорганизации // Новое в жизни, науке, технике. Сер. математика. Вып. 6. М. Знание. 1988.

Розенов Э.К. Статьи о музыке. Избранное. М. Музыка. 1982.

Тейяр де Шарден П. Феномен человека. тАУ М.: Наука. 1987.

Тихомиров Л. А. РелигиознотАУфилософские основы истории. тАУ М. 1997.

Флоровский Г.В. Восточные отцы VтАУVIII веков. М. 1992.

Шевелев И.Ш. О формообразовании в природе и в искусстве // Золотое сечение. М.: Стройиздат. 1990.

Вместе с этим смотрят:

"Волк" из озера Малави

"Ворчащая рыбка"

Cигнальные пути клеток в онтогенезе животных

G-белки и их функция

Oбыкновенная чесночница (Pelobates fuscus)