Быт и настроения политической каторги и ссылки Сибири в 1900 - 1917 годах

1. Постановка вопроса.

История ссылки в Сибирь изобилует множеством самостоятельных сюжетов, каждый из которых достоин отдельного рассмотрения. В числе подобных сюжетов можно, например, выделить такие интересные темы, как организация побегов ссыльных из Сибири в Европейскую часть страны и за границу, взаимоотношения политических и уголовных ссыльных, влияние сибирской ссылки на послереволюционную ситуацию в Сибири, межфракционная борьба внутри ссылки и каторги и так далее; каждый исследователь волен находить в истории сибирской ссылки все новые и новые сюжеты.

Относительно рассматриваемого нами периода, в научной разработке темы выделяются следующие основные направления:

Выяснение причин и предпосылок распространения в Сибири идей оппортунизма и примиренчества и их влияние на направление идейно-организационного размежевания среди ссыльных революционеров.

Анализ позиций ссыльных социал-демократов и их идейных противников.

Характеристика научно-исследовательской и публицистической деятельности находившихся в политической ссылке теоретиков и идеологов российской социал-демократии, неонародников, анархистов и бундовских националистов.

Освещение основных форм и направлений идейной борьбы ссыльных по ряду программно-тактических и теоретических вопросов революционного движения.

Исследование борьбы ссыльных революционеров с областниками, особенно по вопросу о роли сибирской политической ссылки в жизни региона, об исторических судьбах развития Сибири и др.

В целом, изложение идейно-политической борьбы в сибирской ссылке традиционно носит обзорный характер. По мнению историографов, для многих конкретно-исторических работ характерен некоторый схематизм, а также подчас упрощенная критика оппортунистов по вопросам программы и тактики революционного движения[i]
.

Нами был выделен сюжет, посвященный быту и настроениям сибирской ссылки и каторги в 1900-1917 годах. Понятно что, разрабатывая подобную тему, в первую очередь необходимо опираться на воспоминания очевидцев - бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев.

Несмотря на то, что тема сибирской ссылки весьма активно эксплуатировалась отечественными исследователями, а также достаточное количество источников мемуарного характера, данный сюжет оказался мало затронут их вниманием. На наш взгляд, это неудивительно, поскольку бывшие ссыльнопоселенцы и политкаторжане мало говорят о своей революционной борьбе, акцентируя внимание на "мелких", незначительных с точки зрения партийной идеологии, деталях.

В своих воспоминаниях каторжане преимущественно писали об организации быта и внутреннего распорядка каторги и ссылки, отношениях с уголовными заключенными и администрациями тюрем, каких-то внутренних брожениях внутри ссыльного общества и так далее. Связям с волей, с действующими революционными организациями, практически не уделяется внимания. В первую очередь каторжане интересуются не ситуацией в центре России, а положением в ближайшей тюрьме. Так, например, каторжанки Нерчинской женской каторги вели активную нелегальную переписку с заключенными из тюрьмы в Горном Зерентуе, тогда как письма в Европейскую часть России или региональные партийные организации обычно проходили через цензурный контроль тюремных администраций.

Настоящей работой мы не претендуем на исчерпывающее освещение настроений сибирской каторги и ссылки в указанный период. Это невозможно в силу ряда серьезных обстоятельств.

Во-первых, это объясняется типом источников, на которых построена наша работа. Дело в том, что использование одних лишь воспоминаний участников и очевидцев могут только отчасти показать реальную обстановку и не способны заполнить имеющихся на сегодняшний день пробелов в публикации документального материала. Кроме того, следует делать поправку на субъективизм в понимании и оценке описываемых в мемуарах событий. В то же время, субъективность эта раскрывает перед нами личность писавшего.

Во-вторых, из нашей работы были практически исключены сюжеты, связанные с активным политическим протестом. На наш взгляд, события 1904 года в Якутске, известные Ленские выступления, а также ряд забастовок на железной дороге должны рассматриваться отдельно. К тому же, одних свидетельств участников этих событий для объемной характеристики этих выступлений явно недостаточно, и здесь необходимо привлекать более широкий спектр источников. В то же время, мы рассмотрели некоторые моменты активной борьбы на Нерчинской каторге, поскольку они были мало связаны с политикой как таковой, а скорее были вызваны усилившимся произволом тюремных администраций в отношении "политических" , а также специфическими настроениями политкаторжан в то время.

В третьих, большинство опубликованных воспоминаний относятся к периоду 1907-1911 годов, что также оказало влияние на содержание нашей работы и геграфический охват: говоря о каторге, мы будем использовать воспоминания заключенных тюрем Нерчинской каторги. Что же касается ссылки, то основная часть использованных нами источников посвящена вопросам жизни быта ссылки северо-востока Сибири - Якутии и Туруханского края. В принципе, это легко объяснимо, поскольку обычно после отбытия срока каторги, бывшие каторжане направлялись на поселение в наиболее отдаленные районы сибирского региона, в том числе в Якутию.

Опираясь на воспоминания бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, нами была поставлена задача определить, как условия жизни в ссылке и на каторге влияли на моральный облик и общественно-политические настроения самих ссыльных, а также выделить характерные для всего рассматриваемого нами периода черты.

2. Историографический анализ темы

Высокий интерес к истории сибирской ссылки и каторги со стороны профессиональных исследователей мы встречаем сразу после революции 1917 года. Однако, приходится признать, что на сегодняшний день не издано ни одной работы, непредвзято оценивающей значение сибирской ссылки и каторги в истории революционного движения в России, и уж тем более не дается анализа настроений, бытовавших в среде ссыльнопоселенцев и политкаторжан.

В подавляющем большинстве случаев упор делается на деятельность большевистской фракции российской социал-демократии в партийном строительстве в политической ссылке, организации выступлений ссыльных большевиков и так далее. Хотя и из этих работ мы можем почерпнуть массу справочного материала, помогающего сформировать комплексное представление о сибирской ссылке, выделить её основные этапы .[ii]

К сожалению, нами практически не было встречено работ, детально рассматривающих настроения сосланных в Сибирь.

В конкретно-исторических статьях, публикуемых в сборниках научных трудов, все же можно найти ряд интересующих нас сведений.

Так, в статьях Э.Ш. Хазиахметова[iii]
и А.И. Соколова[iv]
, можно встретить серьезный анализ факторов, влиявшись на формирование настроений политической ссылки и каторги.

Кроме того, при написании настоящей работы нами были привлечены и другие работы научной школы исследователей сибирской ссылки и каторги, сформировавшейся при Иркутском Государственном Университете, активно публиковавшей свои работы в середине 1970 - конце 1980 гг. Несмотря на то, что в исследовательской части работы мы опирались в основном на источники, привлечение конкретно-исторических работ позволило уточнить некоторые моменты жизни каторги и ссылки, мало освещенные в использованных нами мемуарах. Так, например, ссыльные социал-демократы практически не упоминают о внутрипартийных разногласиях, утверждая, что таковых по существу не было. Н.А. Шерстянников[v]
, напротив, указывает на существовавшие трения между большевистской и меньшевистской фракциями социал-демократов.

3. Обзор источников

В первые десятилетия после 1917 года активно публиковались воспоминания бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Большую работу по сбору соответсвующих материалов провело Всесоюзное общество бывших политкаторжан ссыльно-поселенцев.

В современной историографии[vi]
дается весьма положительная оценка его деятельности. Пожалуй, главным изданием этого общества можно считать историко-революционный журнал-альманах тАЭКаторга и ссылкатАЭ, издававшийся с 1921 по 1935 год и главным образом публиковавший воспоминания бывших ссыльных и политкаторжан. За все время издания вышло более 160 номеров журнала. Следует отметить, что теме сибирской ссылки 1900 -1917 гг. в альманахе отводилось ведущее место. К тому же, со стороны редакции, по крайней мере, вплоть до 1930-х годов, практически не применялось идеологической коррекции мемуаров. Именно поэтому мы решили построить настоящую работу опираясь на опубликованные в тАЬКаторге и ссылкетАЭ воспоминания.

На наш взгляд, наиболее ценными в исследовательском отношении можно считать воспоминания, опубликованные в 1920 годах.

Их отличает непосредственность изложения, практически полное отсутствие идеологии и пафоса. К тому же, среди мемуаров можно встретить не только мнения социал-демократов, но и их идейных противников, а также бывших администраторов.[vii]

В выпусках 1930-х годов на смену мемуарам бывших ссыльных приходят статьи, написанные профессиональными историками, что несколько снижает источниковедческую ценность альманаха. Исследователи ведут активную работу с источниками: воспоминаниями самих ссыльных и политкаторжан, архивами царской охранки. Активно анализируется переписка ссыльных с Европейской частью России и эмиграцией. Идет оценка роли политических партий в политической ссылке. Ведутся работы по изучению статистических данных, устанавливается точное число сосланных в Сибирь по политическим статьям из европейской части страны и осужденных внутри самой Сибири. Делаются попытки провести точный подсчет числа политических. В дальнейшем на исследовательских публикациях тАЬКаторги и ссылкитАЭ 1930-х годов строились последующие работы исследователей ссылки в Сибирь.

Использованные нами источники можно разделить на три категории. Во-первых, это воспоминания, касающиеся жизни и быта каторги. Подавляющее большинство мемуаров на эту тему связаны с тюрьмами Нерчинской каторги. Что касается каторги, то здесь мы имеем дело как со свидетельствами каторжан-мужчин, так и политкаторжанок. Свидетельства во многом пересекаются, правда каторжане-мужчины указывают, что мужская каторга была более организована, и, к тому же, подвергалась более серьезным репрессиям со стороны администраций тюрем. [viii]
Воспоминания же политкаторжанок более информативны в планеосвещения организации жизни и быта заключенных.[ix]

К источникам второй категории следует отнести свидетельства бывших ссыльных. Большинство использованных нами воспоминаний ссыльных связаны с Якутской ссылкой, независимо от того, отбывали они ее непосредственно в Якутске, либо в других городах и поселках северо-востока Сибири. В отличие от воспоминаний каторжан, большая часть которых укладывается во временной промежуток 1907 - 1911 гг, здесь мы имеем более широкий временной охват - от конца XIX века[x]
до событий, определивших послереволюционную историю Сибири.[xi]
В этом плане особенно хотелось бы выделить мемуары В. Виленского (Сибирякова), показавшего истинные причины перехода новой власти в руки эсеров и поражения социал-демократов.

К третьей, вспомогательной, категории использованных нами источников непосредственные воспоминания бывших политкаторжан, ссыльнопоселенцев и имевших отношение к репрессивной системе России начала века людей не относятся. Тем не менее, опубликованные в альманахе тАЬКаторга и ссылкатАЭ аналитические материалы, в частности, характеристика перехваченных писем, также помогает охарактеризовать настроения, бытовавшие в то время на каторге и ссылке. Особенно ценной в этом плане является работа А.Н. Черкунова[xii]
, тщательно проанализировавшего более тысячи перехваченных писем, входящих в одно из дел Иркутского губернского жандармского управления начала 1910-х годов.

Завершая обзор источников, необходимо отметить, что вряд ли следует анализировать использованные нами источники в отдельности, поскольку во многом события, факты и выводы, сделанные их авторами, пересекаются. Именно последнее обстоятельство поможет нам сфомировать наиболее общую и достоверную картину настроений, доминирующих в политической ссылке Сибири в 1900 -1917 гг.

I. Сибирская ссылка в 1900 -1917 годах

1. Сибирская ссылка накануне реформы 12 июня 1900 г.

12 июня 1900 года правительством было принято решение о реформировании сибирской ссылки. Этому предшествовала серьезная работа, проводимая по инициативе Главного Тюремного Управления.

Высочайшим повелением от 16 мая 1899 г. о создании Комиссии для разработке мероприятий по отмене ссылки было признано, что дальнейшее направление ссыльных в Сибирь для ее заселения не имеет смысла и вредит краю. Общеуголовная ссылка в Сибирь с целью её заселения объявлялась нецелесообразной. Гораздо важнее для государства становится подержка массового движения в Сибирь свободных людей. [xiii]

Эффективной штрафная колонизация Сибири никогда не была.

Несмотря на то, что ссылка и каторга в системе карательных учреждений традиционно занимали главенствующее место, в конце XIX века подход к проблеме ссылки требовал тщательного пересмотра.

Дело в том, что с развитием путей сообщения, быстрым ростом населения в Сибири, ее бстрорастущим экономическим и культурным уровнем, ссылка теряла свое значение тяжелого устрашающего наказания, способного, к тому же, надолго изолировать неугодных режиму людей.

За все время своего существования, на протяжении более чем двух с половиной столетий, сибирская ссылка реформировалась не один раз.

Так, например, высочайшим указом от 15 июля 1729 года были оформлены колонизационные цели ссылки, а указами от 13 декабря 1760 и 17 января 1765 года был существенно расширен спектр лиц, которые могли быть сосланы. Неспособность государства обеспечить сносные условия существования большого числа сибирских ссыльных, а также существенные затруднения при препровождении ссыльных в Сибирь, в 1773 году вынудили на время отказаться от этой практики. Однако, в 1799 году принимается проект заселения ссыльными всего "полуденного края Сибири".

Чрезмерное число ссыльных и их негативное влияние на Сибирь вновь остро поставило проблему реформирования ссылочной системы. В 1802 году была сокращена, а в 1811-1812 гг. и вовсе отменена административная ссылка по воле помещиков, а также сельских и мещанских обществ. Тем не менее, постепенно ссылка вернулась к прежним правилам. К 30 годам XVIII столетия ежегодное количество ссылаемых в Сибирь составляло до 10 тысяч человек. Органы власти по прежнему не могли ни обеспечить приемлемых условий существования ссыльных, ни привязать ссыльных к земле, ни предотвратить бродяжничество и рост уголовных преступлений.

В 1835 году Николай I выступил с предложением рассмотреть вопрос о полной отмене ссылки в Сибирь, но пятилетнее обсуждение этой проблемы ни к чему не привело. В 1840 г. Государственный совет высказался за полное сохранение ссылочной системы, указав, правда, на необходимость навести в ней порядок. Реформы 60-х годов XIX века также внесли свой вклад в перечень реформ, пережитых сибирской ссылкой. Так, была окончательно ликвидирована практика ссылки крестьян в Сибирь по воле помещиков, в 1865 году была существенно ограничена административная ссылка по приговорам сельских и мещанских обществ. Позднейшее законодательство вновь отменило эти ограничения, и различные административные органы, имевшие право отправлять в ссылку без судебного разбирательства, а также суды, продолжали высылать в Сибирь большие группы ссыльных.

Работавшая в 1871-1872 гг. Комиссия для пересмотра второй главы "Уложения о наказаниях" предложила исключить ссылку из числа репрессий за общеуголовные преступления но не получила поддержки Государственного совета. В 1877-1878 годах этот вопрос обсуждался в Комиссии по подготовке тюремной реформы, где было вынесено предложения оставить ссылку только для "политических" и "религиозных" преступников. Несмотря на отмену ссылки "на житьё", самая многочисленная судебная ссылка "на поселение" была оставлена. Ревизия сибирской каторги и ссылки в 1880-1881 гг. заставила Министерство внутренних дел наконец обратиться к этой проблеме всерьёз. 26 февраля 1888 г. в Государственный совет был подан проект закона, предполагавший прекращение общеуголовной судебной ссылки в Сибирь, но его исполнение было признано неосуществимым.

Законопроекты 1840, 1865, 1877 и 1888 гг. об ограничении общеуголовной и административной ссылки в Сибирь вновь и вновь показывали перманентный кризис ссылочной системы.

Во второй половине 90-х годов очевидная пагубность переполнения Сибири уголовниками вновь вынудила власти продолжить обсуждение проблемы реформирования сибирской ссылки. В 1894 - 1899 годах Сибирь для обследования состояния каторги и ссылки регулярно посещали правительственные чиновники: начальники Главного тюремного управления М.М. Галкин-Вранский и А.П. Соломон, а также министр юстиции Н.В. Муравьев. Под председательством последнего в 1899 г. была создана специальная Комиссия, которой предстояло разработать законопроект об отмене ссылки.[xiv]

Накануне реформы 1900 года, по данным Главного тюремного управления, в Сибири сосредоточилось до 310 тыс. ссыльных всех категорий, в том числе ссыльнокаторжных - 10688 (3,4%), ссыльнопоселенцев - 100595 (32,8%), водворяемых рабочих - 39683 (12,8%), сосланных на житье - 9881 (3,2%), административно-ссыльных - 148418 (48,9%). В общей массе ссыльных политические составляли менее 1% [xv]

Списочный состав ссыльных традиционно расходился с фактическим их количеством на местах приписки - для сибирской ссылки был характерен устойчиво высокий процент беглых. Фактически, треть сибирской ссылки (около 100 тыс. человек) находилась в "безвестной отлучке". Еще одна треть сибирской ссылки представляла из себя бездомных бродяг, существовавших за счет случайного заработка. Около 70 тыс. ссыльных состояли батраками у старожилов и состоятельных ссыльных или работали в городах, и примерно 10% ссыльных осели на земле.[xvi]

По признанию Главного тюремного управления, ссыльных было невозможно содержать под строгим правительственным надзором, прежние методы сдерживания уже были неэффективны.

Проблема отмены ссылки требовала незамедлительного разрешения.

2. Закон 12 июня 1900 г. и его значение.

25 марта 1900 года законопроект коренного реформирования ссылочной системы был представлен на рассмотрение Государственного Совета.

В числе прочих мер, в нем предусматривалась отмена ссылки "на житье" в полном объеме и значительное сокращение ссылки "на поселение" взамен на тюремное заключение на различные сроки или отбывание наказания в исправительных арестантских отделениях. Ссылка "на поселение" признавалась "исключительной карой" за "политические" и "религиозные" преступления. Комиссия признала, что в последнем случае ссылка эффективнее тюремного заключения и к тому же не вносит "расстройства" в ссылочную систему.[xvii]

После одобрения законопроекта Соединенными департаментами и Государственным советом, он был утвержден Николаем II.

В итоге, закон отменял общеуголовную ссылку и ссылку в Сибирь на водворение за бродяжничество, а также существенно ограничивал ссылки по приговорам обществ.

Ссыльные этих категорий в среднем составляли 85% процентов от общего числа сылаемых в Сибирь, и реформа означала коренное изменение всей ссылочной системы. В то же время, в полном объеме была сохранена ссылка на каторгу и судебная ссылка "на поселение" за государственные (политические) и религиозные преступления.[xviii]

Если до принятия закона доля политических ссыльных в общем числе была весьма незначительной, то начиная с 1900 года сибирская ссылка превращается прежде всего в ссылку политическую.

Позднее, в 1905-1907 гг. предпринимались дальнейшие попытки ограничения ссылки в Сибирь. В частности, под влиянием революции 1905 г. были разработаны несколько законопроектов (о неприкосновении личности, об исключительном положении и другие), по которым предусматривалась полная отмена административной ссылки, а в 1913 г. предлагалось преобразовать каторгу и отменить ссылку на поселение как ее последствие. Однако, вплоть до аминистии 1917 года, сибирская политическая ссылка жила главным образом по правовым нормам, принятым в конце XIX века и Закону от 12 июня 1900 года.[xix]

3. Основные этапы истории сибирской

ссылки в 1900 - 1917 гг.

Закон 12 июня 1900 года определял жизнь сибирской каторги и ссылки вплоть до амнистии 1917 года. Именно этим объясняются выбранные нами хронологические рамки настоящей работы тАФ 1900 - 1917гг.

В рассматриваемый нами период сибирская ссылка прошла через ряд определенных этапов, которые просматриваются достаточно четко

1. 1900 - 1905 гг. - коренное изменение структуры сибирской ссылки, вызванное принятием закона от 12 июня 1900 г. В общественно-политическом плане этот период можно обозначить как тАЬстагнациятАЭ.

2. 1905 - 1906 гг - пик общественно-политической активности, вызванный революцией 1905 года.

3. 1906-1907 гг.- спад первой русской революции. Именно в этот период в Сибирь был направлен наиболее мощный поток политических ссыльных и каторжан

4. 1907-1910 гг.- реакция. Конец этого периода знаменует собой усиление репрессий в отношении каторжан и политических ссыльныхю

5. 1910 тАУ 1914 гг.- новый революционый подъем.

6. 1914-1917 гг. - первая мировая война[xx]

Каждый период приносил с собой новые тАЬвливаниятАЭ в ссыльное общество из Европейской части России. Например, в период реакции, в 1907 - 1910 гг. в ссылку было отправлено большое число профессиональных революционеров, осужденных после революции 1905 года.[xxi]
И все же, представленное нами деление во многом условно. Срок каторги и ссылки обычно был слишком велик, чтобы он мог уместиться в какой-то из этих периодов. Попав на каторгу в 1907 году, многие политические каторжане находились в тюрьме вплоть до амнистии 1917 года, к тому же на настроения ссыльных и каторжан гораздо в большей мере влияло близкое окружение, неизменное год от года, а события в Европейской части России доносились лишь в виде слабых отголосков.

1900 год взят за точку отчета, так как в этом году было проведено преобразование общеуголовной ссылки в Сибирь на главным образом политическую, а в в марте 1917 года была объявлена амнистия. В исследовательской части нашей работе мы позволим себе не придерживаться жестких хронологических рамок , поскольку и в 1900, и в 1917 годах настроения ссыльных в целом были схожи. Наша же задача будет заключаться в том, чтобы показать, как эти настроения влияли на жизнь и быт поллитических ссыльных и каторжан.

Быт и настроения сибирских политкаторжан

и ссыльнопоселенцев в 1900-1917 гг.

1. Правовое и материальное положение ссыльных

и политкаторжан

a) Роль полицейского надзора в жизни

политической ссылки и каторги

Ссыльнопоселенцы, административно-ссыльные и политкаторжане в правовом отношении имели вполне определенные различия.

Так, жизнь ссыльнопоселенцев регулировалась "Уставом о ссыльных" от 1890 г. (с некоторыми изменениями, внесенными в Устав в 1906 г.). Ссыльнопоселенцы лишались всех прав состояния, имущества, "лично приобретенных прав", и так далее. Они не могли находиться на государственной службе, не имели права на приобретение в собственность имущества, им запрещалось вести педагогическую и юридическую деятельность. Все права могли быть возвращены лишь через десять лет после освобождения от поселения.[xxii]
Ссыльнопоселенцы были существенно ограничены в возможностях передвижения, самовольная отлучка была наказуема. За попытку побега в пределах Сибири полагался перевод в более отдаленное место или тюремное заключение сроком до двух лет, за побег в Европейскую часть страны - каторга от 3 до 6 лет.[xxiii]

Административно-ссыльные всех прав не лишались, но отдавались под гласный надзор полиции на все время ссылки.

Всеобъемлющая система полицейского надзора сильно усложняла жизнь всех сосланных в Сибирь. За ссыльными официально закреплялись полицейские надзиратели, которые были обязаны не допускать побегов, а также следить за образом жизни подопечных. Полицейский надзор объявлялся мерой тАЬпредупреждения преступлений против существующего государственного порядкатАЭ и устанавливался над лицами, тАЬвредными для общественного спокойствиятАЭ, водворенными на жительство в определенной местности на срок до 5 лет[xxiv]

На местах за организацию надзора за политическими ссыльными отвечали губернские и областные управления, уездные исправники и становые приставы. Деятельность ссыльных контролировали жандармские управления, охранные отделения и розыскные пункты.

А.Н. Черкунов, анализируя перехваченную полицией переписку политических ссыльных, вскрывает ряд интереснейших моментов из жизни сибирской ссылки 1910-х годов.

В частности, он указывает на то, что сами ссыльные зачастую не подозревали, что надзор полиции включает в себя не только контроль за тем, чтобы их подопечные не решились на побег и не вели запрещенной деятельности, но и фактически тотальную проверку писем. Исследователем были проанализированы более тысячи писем, перехваченных Иркутским губернским жандармским управлением в 1911-1912 годах.

По сношениям жандармских органов между собой выясняется, что тактика в отношении изъятия писем применялась разная: иногда с писем только снималась копия или фотографический снимок, письмо же направлялось по назначению, иногда отбиралось само письмо в почтовом отделении, и тогда и у адресата и у отправителя обычно происходил обыск; иногда же выжидалось , когда письмо будет получено, и вслед за тем следовал обыск.

Часто и автор письма, и адресат были до поры до времени уверены, что все идет хорошо, переписка налажена, но это продолжалось до тех пор, пока жандармерия не признавала необходимость положить предел переписке, так как все интересное из нее уже взято.[xxv]

Не подозревая, что его письмо может попасть не в те руки, один из ссыльных писал: тАЬВообще с письмами недоразумений не может быть, так как здесь почтовая публика очень порядочная, да и побаиваются нас.тАЭ[xxvi]

Обсуждению вопроса о побегах из ссылки уделяется в письмах достаточно много места, но слишком большая откровенность и отсутствие какой бы то ни было конспирации обычно приводили к тому, что большинство побегов были обречены на провал: устанавливалась слежка, те, кто решался бежать, переводились с места на место и т.д.

В письме из с. Знаменское Верхоленского уезда Иркутской губернии в Киев в декабре 1911 г. говорилось следующее: тАЬМоя мысль работает над вопросом, как до июля месяца испариться отсюда совсем.. Я думаю, и твоя голова работает над этим, и ты мне окажешь содействие. <..> Во всяком случае, не позже 1 июля, а лучше и раньше. Нужны, конечно, два условия: деньги и паспорт, хороший паспорт, живого человека. Вот если это мое письмо попадет куда не надо - обеспечен мне Куренский уезд [наиболее отдаленный уезд Иркутской губернии - М.Г.] , да и подальше. Но как иначе писать? Не шифровать же все это. Между прочим, бежать отсюда нетрудно, но легко попасться на "границе", то есть в Челябинске.<..> Безопаснее бежать через Владивосток или Японию, но много дорожетАЭ.[xxvii]

После в этом письме идет обсуждение конкретных моментов подготовки к побегу. Установлено, что опасения отправителя письма сбылись, и он вскоре и в самом деле был отправлен в Куренский уезд.

И все же, по преимуществу, в перехваченных письмах ссыльные высказывались относительно бытового устройства ссылки, проблемы заработков и внутренних трений в среде политических ссыльных.

Несмотря на цензуру, письма по праву считались единственно возможным средством сношения с внешним миром как для ссыльнопосленцев, так и для политкаторжан. Например, бывшие каторжанки Мальцевской женской тюрьмы в своих воспоминаниях неоднократно говорят о том, что переписка для них играла весьма значительную роль. Весьма любопытно, что переписка велась как с тАЬволейтАЭ, так и с заключенными из мужской Зерентуйской каторжной тюрьмы, находившейся по соседству. Письма туда обычно передавались через уголовных женщин, выходивших за ограду и имевших свидания с мужчинами из Зерентуя. Кроме того, большую помощь оказывал заключенным доктор Зерентуйской каторжной тюрьмы, навещавший с визитами мальцевитянок, который сочувствовал тАЬполитическимтАЭ и помогал доставлять нелегальные письма.[xxviii]

С политической каторгой все обстояло гораздо проще, чем с жизнью на поселениях. Полицейский надзор за ссыльными оказывал на них крайне удручающее воздействие, так как по существу был невидим: ссыльные не могли предугадать, когда к ним нагрянут с обыском, и какая их деятельность может быть расценена как антигосударственная.

На каторге же, если и допускались тАЬвольноститАЭ, то всегда было время и должным образом подготовиться к визиту начальства.

Бывшие каторжанки Мальцевской тюрьмы вспоминают, что тАЬкак только с Зерентуйской горы показывалась тройка лошадей с начальником каторги Забелло или с другим каким-нибудь приезжим начальством, в тюрьме поднималась тревога.<..>Мы так привыкли прятать все незаконные "вольности", что не проходило и пяти минут, как все окрашивалось в серый казенный цвет и тюрьма принимала завинченный вид.тАЭ[xxix]

Допуская вольности, начальство все же было начеку, и регулярно проводило обыски. Однако, лишь в 1910 году, после визита инспектора Тюремного управления Сементовского, начальник Мальцевской тюрьмы Павловский, за либеральность, был переведен в Кадаю, смнились и начальники других каторжных тюрем. С этого времени началось реальное тАЬзавинчиваниетАЭ Нерчинской каторги. Во многом жизнь политической ссылки зависела от личных качеств администраторов, со сменой которых зачастую менялась и степень полицейского надзора за "политическими". Режим на каторге также определялся в большей мере тем, кем был начальник тюрьмы. Он же определял собой настроения младшей администрации .На одной Нерчинской каторге раскинутые в районе 500-600 верст тюрьмы имели начальниками тАЭзверье и палачейтАЭ и рядом - тАЬдобродушных либералов старого сибирского закала, хранящих в своем отношении к "политике" традиции и навыки, данные им воспитанием прежних поколений ссыльных и каторжан-революционеров.тАЭ[xxx]
М.А. Спиридонова свидетельствует: тАЬНа Кадаинской каторге около караульного помещения стояла кадушка с рассолом, где мочились гибкие прутья для порки; на Казаковских золотых приисках уголовный, иссеченный розгами, приходя к фельдшеру с просьбой полечить страшно загноившууся от врезавшихся колючек спину получал в ответ: "не для того пороли". В Алгачинской тюрьме политические принимали яд или разбвали себе голову об стену. В это же время в Горно-Зерентуйской и Мальцевской тюрьмах до 1909 - 1910 гг. при приличных начальниках заключенные всех категорий имели в режиме необходимый минимум, дававший им возможность жить с сохранением своего человеческого достоинства, заниматься в свободное время наукой и развитием своей внутриобщественной жизни. <..> Нравы на каторге вообще в первые годы (1906-1909) были патриархальными, а иногда свирепый на вид начальник, свирепость которого была инспирируема Читинским округом, "обминался" и обживался с политическим коллективом на славу, оставляя при себе неотъемлемым качеством только способность воровать. Репрессии там и сям в каторге сначала носили спорадический характер.тАЭ[xxxi]

Как мы видим, полицейский надзор за политкаторжанами и ссыльными играл весьма важную роль, оказывая влияние на все стороны жизни сибирской ссылки, начиная с правовой, и заканчивая моральной составляющей.

b) Быт политических ссыльных :

проблемы заработка и жилищный вопрос.

Административно-ссыльные не могли вести педагогическую и общественную деятельность, служить в типографиях, библиотеках и тому подобных учреждениях. Имело место существенное ограничение на медицинскую и юридическую практику, им было запрещено отлучаться с мест водворения.[xxxii]

На деле же местная администрация зачастую закрывала глаза на незначительные нарушения. Например, в пику предписаниям, ссыльные зачастую практиковали частные уроки, которые помогали им обеспечить себе довольно сносное существование в ссылке. Так, Ф. Радзиловская, выпущенная в 1909 году в Мальцевскую вольную команду, свидетельствует, что в вольной команде мальцевитянки впервые могли получить возможность самостоятельно заработка путем обучения детей тюремной администрации, и за счет этого пережить зиму.[xxxiii]
Несмотря на установленные запреты, во 1910-х годах ссыльнопоселенцы якутской ссылки прибрали к своим рукам Якутскую городскую библиотеку - пожалуй, главную культурную ценность Якутска. При помощи либерала А.А. Семенова и ряда других гласных якутской городской думы, заведовать библиотекой стала М.В. Николаева, жена ссыльного эсера,а ее заметителем была назначена жена социал-демократа Виленского. Таким образом, якутские ссыльные одновременно получили и заработок, и легальную возможность активной работы с населением.[xxxiv]

Сам Виленский полностью посвятил себя исследовательской работе по изучению Якутского края. Исследовал экономику, выпускал журнал "Якутское хозяйство" и так далее. Активно работал с местной администрацией. Параллельно с этим, свою газету тАЬЛенский крайтАЭ выпускал и В.И. Николаев, при финансовой поддержке якутского либерала А.А. Семенова. Газета эта имела вокруг себя "целую гору" внутригрупповой склоки, резолюций и всяческих конфликтов, и борьба вокруг нее, пожалуй, составляет отдельную страничку в истории якутской ссылки.

Администрация знала, что перед нею "лишенцы", т.-е. ссыльно-поселенцы, лишенные прав на подобную деятельность, но смотрела на все сквозь пальцы.[xxxv]

Если в служивших местами ссылки отдаленных губерниях Европейской России администрация и в самом деле стесняла ссыльных в занятиях интеллигентным трудом, с точностью выполняя соответствующие предписания опасаясь внезапных инспекций, то в Сибири, а особенно в отдаленных ее местах, дело обстояло значительно лучше. Потребность в интеллигентных силах была настолько велика, а возможность политического влияния ссыльных на местное население, в массе своей состоящее из инородцев, настолько маловероятна, что начальство уступало требованиям жизни, и вынуждено было приветствовать педагогическую, медицинскую и исследовательскую деятельность ссыльнопоселенцев на всем протяжении рассматриваемого нами периода.[xxxvi]

Необходимо отметить, что вопрос заработков, в особенности за счет хорошо оплачиваемого интеллектуального труда, всегда был предметом споров в среде ссыльных.

В одном из писем из с. Усть-Кут, Киренского уезда Иркутской Губернии сквозит неприязнь к тем политическим ссыльным, кто устроился сносно: тАЬКак всегда водится, буржуазная политическая группа устроилась прекрасно, и, внося грошовый проценты в кассу взаимопомощи, захватила в свои руки все уроки и - кум королю. Большинству же пришлось кое-как устраиваться группами, а зимой работы здесь положительно никакой, всем приходилось голодать форменным образомтАЭ.[xxxvii]

Далее автор письма указывае

Вместе с этим смотрят:

"Архитектурная сказка" М. Ф. Казакова

"Великая депрессия" в США

"Византийский стиль" в архитектуре Москвы

"Дворцовые перевороты" и усиление позиций аристократии и гвардии: причины и последствия

"Золотой век" Екатерины II. Россия во II половине XVIII века