И.В. Сталин

1. О Сталине сейчас говорят и пишут очень много. Сталин, СталинтАж А заодно и тАЬсталинщинатАЭ и тАЬсталинизмтАЭ: ещё так недавно совершенно невозможные в нашей прессе, носившие на себе печать лютой идеологической крамолы, слова эти то и дело звучат сегодня , причём выговариваются без всякой дрожи в голосе, как любые обычные общеупотребительные слова

Что же мы наблюдаем сегодня? Не просто отказ от упомянутой реабилитации и не просто новую волну критики Сталина. Сколь ни остра была такая критика в своё время, онавсё же была направлена не на общий смысл деятельности Сталина, а лишь на отдельные её стороны и моменты, пусть даже важные и достаточно многочисленные.

А сегодня всё чаще, всё определённее отвергается именно её общий смысл. Не символично ли ? тАУ в 1961 году по решению 22 тАУ ого съезда партии Сталин был вынесен из ленинского Мавзолея, но всё же похоронен в почётном ряду у Кремлёвской стены. А нынче уже раздаются голоса, что и там ему не место, и мрачный образ злодея, которого исторгает сама земля, невольно встаёт перед нами, когда мы об этом думаем и говорим.

Чем объясняется столь рез
кое изменение оценок?
Открылись каВнкие-то ранее неизвестные факты? Нет поч
ти вс
ё гл
авное, что служит основанием говорить о преступлениях Сталина, выл
о предано гласВнности еще более четверти века наз
ад. А о чем тогда умолчали тАФ например, о численности жертв тАЬЭПОХИ КОЛЛ
ЕКТИВИЗАЦИИтАЭ, 1937тАФ1938 и последующих годов,тАФ то и до сих пор остается ПОД покровом тайВнны. Тогда в чем же причина?

Я вижу ее в том, что на XX съез
де и после
него, вплоть до наших дней, в основе критического осмысления Сталина как исВнторической фигуры лежала преимущественно характеристика его личн
ости: на Сталина-политика (и на сталинское в политике) смотрели в основн
ом через призму его личных качеств, так или иначе пониВнмаемых и оцениваемых. А сегодня взглянули (вернее, пытаются взглянуть) совсем по-другому.

Буртин
Юрий Григорьевич тАФ публицист, член Союза писателей СССР. Статья написана для настоящей
книги.

Есл
и исходить в оценке исторической роли Сталина только из свойств его ха
рактера и поведе
ния, то не избежать ни навязшей в зубах бе
спомощной эклектики и дво
йственности (тАЬс одной стороВннытАЭ---с
д
ругой сторонытАЭ),
ни той непримиримой разноголосицы.
выразител
ьный пример которой был продемонстрирован за одним из тАЬкругл
ых
столовтАЭ:
тАЬМасш
табы этой личности
огромны.тАФ Масштабы личности ничтожны!. - Нет, огромны. И резу
льтаты деятел
ьности огромны.тАФ Господи, да результаты ужасны!тАЭ

В сам
ом деле. Вы говорите, что он п
реступник, на совести которого страдания и смерть миллионов людей, договор о дружбе и границе с Гитлером, разорение деревни н
пр., и пр., но разве он только и делал,
что ошибался и, тем более, подписыв
ал списки на расстрел? А кто на протяжении трех деся
тилетий руководил страной? При ком она индустриализировалась, выиграла величайшую из войн, превВнратилась в мировую сверхдерж
аву ? Кто изо дня в день решал массу
практических вопросов по строительству домен и электростанци
й, автозаводов и ткацких фабри
к, железных дорог и морских портов, по разработке и производству новых марок тракторов и комбайнов, самолетов и танков,
по освоению Севера и орошению Каракумов. по созданию театров и киностуди
й, университетов и музеев, по разВнвитию сети школ и клубов, больниц и детских садов,
по установлению льгот для сельских учителей, многодетных и одиноких матерей н пр., и пр., и пр.? Разве не стоит подпись Сталина и под многими, вероятно. тысячами документов такого рода? И кто может сказать, что в большинстве своем она скрепляла решения непродуманные, ошибочВнные, случайные?

Конечно, для основательного и полного суждения на сей счет пока нет материала, поскольку многие документы по-прежнему закрыты даже для научного исследования, однако по внешнему впечатлению сталинским решени
ям, как правило, нельзя отказать ни в целеустремВнленности
, ни в последовательности, ни в логике. Так почему бы именно эти черты не тАЬ
принимать за основутАЭ в понимании и оценке как личВнности Сталина, так и его политической деятельности? А деспотизм и жестокость почему бы не счесть всего лишь издержками печальной. но едва ли не неизбежной оборотной стороной этой непреклонной последовательности строителя великой индустриально-военной дерВнжавы? Безжалостно сметающего с дороги все, что мешает, и всех, кто способен помешать осуществлению названной цели..

Вы скажете: ничего себе тАЬиздержкитАЭ тАФ миллионы убитых, замуВнченных, растоптанных человеческих жизней! Вы скажете, что и малая доля их перевесит все, что можно зачислить в заслугу виновнику их мучений и гибели. Более того, вы укажете на бездушие и аморальность даже самого такого взвешивания: загубленная жизнь, пусть одна-единственная,
или, скажем, построенный завод. Но даже если ваш оппонент согласится с этим, признает, что ваши козыри старше, тем не менее и от собственных аргументов он едва ли сможет отказаться тАФ куда же их денешь! И в итоге выдаст вам примерно такую формулировВнку: да, конечно, преступления Сталина непростительны, но как полиВнти
к (а
политика вообще, как говорят, грязное дело) он действовал в основном правильно, в широком историческом плане его деятельность (хотя и оплаченная страшной ценой) все-таки была прогресси
вВнно
й.

Такой взгляд весьма распространен тАФ не только в прошлом
, но и в наши дни. Находит он выражение и в печати тАФ в высту
плеВнниях ряда авторов, которые при значительных различиях между собою все исходят из того, что в тех условиях (места и времени) не было приемлемой социалистической альтернативы ни Сталину
как лидеру, ни проводимой им политике.

у-
В результате образ Сталина еще и до сих пор как бы двоится в (
общественном сознании тАФ факт, достаточно отчетливо зафиксированВнный и нашей художественной литературой.

Вот для сравнения два произведения, создававшиеся почти одноВнвременно, в 70-е годы, оба тАФ без надежды на скорую публикацию, людьми примерно од
ного возраста: тАЬДети АрбататАЭ А. Рыбакова и тАЬГлазами человека моего поколениятАЭ К. Симонова. Там и тут Сталин. Но при некоторых точках соприкосновения (в стиле поведения,
в речевой манере) это, в сущности, два разных человека. У РыбакоВнва тАФ узурпатор, которы
й с маниакальной неутомимостью и поистине дьявольской изобретательностью, расчетл
ивостью, коварством плетет сеть интриг, имеющи
х целью создание и укрепление режима своей личной власти, и без того уже к 1934 году фактически безраздельной. Этакий зловещий паук, который, никого не любя, никому не веря, ткет свою паутину, чтобы затем методически душить в ней всех. кто прямо или косвенно стал сейчас или в будущем когда-нибудь может стать для него опасен. Ближних и дальних, волна за волной, все расширяющимися безжалостными кругами.. А у Симонова (хотя и его отношение к Сталину нельзя назвать некритическим) тАФ у
мный и твердый властелин, внимательный к мелочам, но в то же время мысляВнщий и действующий по государственному масштабно, скорее доброВнжелательный и уступчивый (от спокойного сознания своей силы),
чем грубый и капризный; подчас слегка играющи
й перед собеседником, заботящийся о создании определенного своего тАЬобразатАЭ, но в целом достаточно естественный; интересующийся литературой..

И в обоих случаях Сталин тАФ живой. Не только у Симонова, котоВнрый описывает собственные встречи с ним, цепко во всех деталях запомВнненные и тотчас, по свежей памяти подробно и зримо воспроизведенВнные, но и у Рыбакова, не имевшего таких встреч: в его романе, котоВнрому по ряду других позиций предъявлено немало справедливых претензий, образ Сталина нарисован с такой степенью художественВнной убедительности, которая, кажется, просто не оставляет места для каких-то иных литературных интерпретаций. Где же правда: там или здесь?

А если здесь и там, то как совместить эти две правды между собою, как привести их к какому-то общему знаменателю?

В рамках тАЬ
личностноготАЭ подхода задача, по-видимому, не имеет решения. Однако нынче уже стал возможным совершенно другой взгляд на предмет затянувшегося спора тАФ оценка исторической роли Сталина на основ
е такого решающего и вполне объективного критеВнрия, как характер созданной под его руководством системы общестВнвенных отношений.

По-разному именуется сегодня эта система, пока не получившая в нашей теории (да и где она? еще только пробуждается от тяжкого, протяженностью в несколько десятил
етий, летаргического сна) адекватного и общепризнанного обозначения: тАЬказарменный комВнмунизмтАЭ, тАЬказарменный социализмтАЭ, тАЬАдминистративная СистеВнматАЭ, тАЬвоенно-бюрократический репр
ессивный режимтАЭ и т. п.
Но, ка
жется, все так или иначе сходятся на том, что ее определяющими признаками являлись последовательный антидемократизм; подчинение общества государству, а государства тАФ режиму личной власти; исклюВнчительно административно-командные методы руководства: мало эффективность экономики, основанной тАФ как в беспаспортной деревне, так и в городе тАФ на фактически принудительном труде; хронически низкий уровень жизни масс в резком контрасте с привилегированВнной бюрократической верхушкой; бесправие и произвол; сплошная официализация всех форм духовной жизни общества с культом Вождя в центре официальной идеологии и созданной ею мифологизироВнванной картиной мира; жесткий изоляционизм во внешней политике. Ясно, что эта система представляла собой злую карикатуру на то общество всеобщего равенства, свободы и счастья, которое под имеВннем социализма было многовековой мечтой угнетенных, ради которого совершалась наша революция, строилась та же промышленность и пр. Ясно, что создание, а тем более укрепление подобной систеВнмы, когда антинародный характер ее уже вполне определился, подВндержание ее неизменности всей мощью тоталитарного государства нельзя рассматривать иначе, как прямую измену революции, сознаВнтельный обман трудящихся масс, грубое насилие над ними, циничВнное надругательство над их энтузиазмом и верой.

И вот если с такой точки зрения мы посмотрим на Сталина, то при самой полной объективности не останется места никакой двойВнственности в оценках.

Он был мудр, а порою и добр? Допустим. Но это была поистине мудрость змеи, а доброта тАФ сытого тигра. Гениален? Да, если хотите, это был подлинный гений зла. Он обладал государственным умом и железной волей, он умел добиваться поставленных целей? Тем хуже, ибо реальной целью его была государство-тюрьма. Он создал великую державу, но не для человека, которого в ней давили, как муравья, а единственно для себя, для своей безраздельной власти и тысячелетней славы. И по неумолимой логике вещей слава эта доВнвольно быстро обернулась для нашей страны бесславием тАФ всеВнобъемлющей отсталостью, тупиком и застоем. Со всеми своими сильВнными сторонами (и в немалой мере благодаря именно им) онтАФ мрачная, безусловно отрицательная фигура нашей истории, и нет в его деятельности решительно ничего, что противоречило бы такому выводу.

Он мог принимать правильные, даже гуманные решения по тем или иным конкретным вопросам хозяйства, социального обеспечения, культуры, но лишь постольку, поскольку это отвечало долговременным интересам построенной им в целом антигуманной системы и в заданных ею масштабах, рамках и формах. А какой тиран, какой деспот, если он не глуп и заинтересован в прочности своей тирании, не принимает по временам подобных решений?

Сталин возглавил поистине великую, поистине Отечественную, войну против германского фашизма тАФ страшной угрозы для всего человеческого рода- Так. И его роль в этой войне не следует преуменьВншать: она была безусловно велика (пусть и не в меру обычной полноВнты его власти, в тот момент резко ограниченной рядом не зависевших от него обстоятельств, волею противника, реальным соотношением сил на фронте, необходимостью считаться с доводами специалистов военВнного дела и пр.). Но даже если мы оставим за рамками разговора всю неоднозначность, всю двойственность этой роли: и уничтожение

перед войной преобладающей и лучшей части нашего генералитета, и самоослепление тАЬдружбойтАЭ с Гитлером, и вызванные этим тяжкие поражения 1941тАФ1942 годов, и многое другое, о чем сейчас все больше пишут; если не напомним себе и о том, какой кровью досталась нашему народу озаглавленная именем Сталина победа,тАФ даже и она, эта велиВнкая победа, не может послужить его оправданию в глазах покоВнлений.

Почему? Да
потому, что и смысл войны, ценность победы для народа
и его Вождя, для армии и ее Генералиссимуса совпали в действительности лишь отчасти. Враг был один, цель его изгнания с родной земли,
как и цель уничтожения фашизма, была общей. Однако если народ, как сказано в тАЬВасилии ТёркинетАЭ,
вел с врагом тАЬбой.. святой и правый, смертный бой не ради славы, ради жизни на землетАЭ, то к Стали
ну этих слов не отнесешь. Если солдат, тАЬбитый, тертый, жженыйтАЭ, но вместе с тем и внутренне освобожденный великой войной, поднятый ею в своем человеческо
м достоинстве, связывал с победой мечту о жизни справедливой и счастливой,
в которой он будет хозяином своей судьбы, то кремлевский Хозяин тАФ восстановление свое
й чуть было не утраченной власти, ее распространение на иные земли, неруВншимую прочность и диктаторскую полноту. В этом смысле можно сказать, что солдат и его Генералиссимус воевали как бы на двух разных войнах, лишь частично совпавших между собою. И недаром не успел смолкнуть гром победного салюта, как маршал Жуков оказалВнся в опале, а из народа-победителя стали выбивать дух фронтовой ;
независимости и свободы тАФ ждановскими
постановлениями о литера
туре и искус
стве, 25-летними сроками за тАЬвысказываниятАЭ и пр. Это неявное, но существенное и с течением времени нараставшее неВнсовпадение народного и сталински-государственного
содержания ОтеВнчественной войны с глубокой проницательностью обнаружено романом В. Гроссмана тАЬ
Жизнь и судьбатАЭ.

История щедра на парадоксы. Деспот, заливший кровью свою страну и в этом смысле, может быть, единственный в ней настоящий тАЬвраг народатАЭ, вынужден ради сохранения своей жизни и власти нести знамя справедливой народной войны против еще более свирепого и безжалостного врага; деспот, которого успех в этой войне (добыВнтой еще большей, без счета и без жалости пролитой народной кровью) нарекает чуть ли не спасителем человеческого рода,тАФ это ли не дьявольская гримаса истории, словно специально придуманная для того, чтобы окончательно спутать в нашем и без того заблуВндившемся сознании все понятия о добре и зле! Можно понять доброВнсовестных сталинистов, тех, чье отношение к Сталину не замешано на корыстной заинтересованности в сохранении социально-должноВнстной пирамиды и командных методов руководства: во всем этом, действительно, не так-то просто разобраться. До сих пор непроВнсто, не говоря уже о былых временах. И все же сегодня, в отличие от тех времен, мы, повторим еще опыта, которым мы тогда располагали.

Пока в нашем распоряжении был только опыт тАЬпериода кул
ьта эт
ичноститАЭ, естественно было на первых порах полагать, что все зло тАФ в этом культе и в самой личности тирана. И стоит его развенВнчать, стоит отменить наиболее драконовские его у
казы, открыть ворота лагерей,
провозгласить тАЬвосстановлени
е л
енинских нормтАЭ,
как,
все дейст
вительно и
придет в норму. Правда, уже тогда тАФ и чем дальше, тем твержетАФраздавались голоса о необходим
ости углублять критиВнческое осмысл
ение пробл
емы. Передовая общественная мысль допытыВнвалась, как же стало возможным все то, что теперь законно ставилось в вину стал
ин
скому руководству, и что же в таком случае сталось с партией, Советами, марксизмом-лени
низмом, с самим
социализмом. наконец. Но, во-первых,
тогдашние тАЬсилы торможени
ятАЭ клеили ярл
ык тАЬревизионизматАЭ уже на одну постановку подобных вопросов, а во-вторых, нужно признать,
что в целом, как общество, к подлинному их разрешени
ю мы в тот момент еще не были готовы. Нужно было увидеть сталинское в самом'
Хрущеве, в его методах руководства тогдашней х
озяйственной и политической перестройкой,
а главное тАФ нужно было пережить все, что будет потом, при Брежневе и его преемВнниках, когда даже такая ограниченная перестройка окажется затопВнтана и наступит долгая, глухая тАЬэпоха застоятАЭ, чтобы окончательно отдать себе отчет: суть не в лицах и даже не в тех конкретных формах, которые может принимать выкованная Сталиным система бюрократической диктатуры,тАФ суть в самой этой системе. Она может быть по-сталински жесткой или по-брежневски
тАЬлиберальнойтАЭ, но в любом своем варианте она античеловечна, в любых своих модиВнфикациях означает для общества паралич и тупик.

Конечно, можно назвать достаточно много существенных признаВнков, по которым тАЬэпоха БрежневатАЭ отличалась от тАЬэпохи СталинатАЭ. Но столь же реально и внутреннее их родство и преемственность едва ли не по всем основным, системообразующим
показателям. Правда, в 70-е годы был застой и не было массовых репрессий. Однако тАЬнеВнмассовыетАЭ все же были, и их просто-напросто оказалось достаточно для решения задачи, типологически сходной с той, для которой СталиВнну в 30-е годы потребовалась ежовщина,
а в послевоенные тАФ бер
иевВнщина. Что же касается застоя, то все его главные предпосылки слоВнжились как раз при Сталине. Именно тогда, тАЬв буднях великих строек, в веселом грохоте, огнях и звонетАЭ, одновременно с Магниткой, ДнепВнрогэсом, Турксибом
и как бы в тени этого всеми
раз, уже имеем в руках некую ариаднину нить, позволяющую выпутаться из этих противоречий и логических ловушек. Бескомпромиссное отвержение
сталинской си
стемы естественно приводит к столь же твердому взгл
яду и на автора данной системы, к вполне однозначной нравственной и поВнлитической оценке его личности, деятельности и исторической роли.

Итак, новый взгляд на Сталина, обусловленный новым пониманием созданной под его руководством системы общественных отношений. Но тогда сл
ед
ующий вопрос: а оно-то почему стало возможным только теперь? Почему не сформировалось еще четверть века назад, в рамВнках первой критической волны, той. что была поднята XX съездом партии?

Отчасти,
быть может, по краткости срока между
1
956 годом и брежневско-сусловской
победой в октябре 1964 года, после которой критическое осмысление сталинской эпохи стало целенаправленно

В этом отношении чрезвычайно знаменательным представляется мне развитие сталинской темы у Твардовского тАФ-Н
аиболее глубокого исторического мыслителя в нашей поэзии. Если
в конце 50-х годов,
когда п
исалась глава о Сталине из поэмы тАЬЗа далью тАФ дальтАЭ, ее авВнтор как бы взвешивал на весах своей души то злое и доброе, что для него заключало в себе это имя в мучительном для мысли и совести единстве:

Своей крутой, своей жестокой

Неправоты

И правоты,--

то в написанной всего несколькими годами позже поэме тАЬПо праву п
амятитАЭ (1
966тАФ1969) нет у
же и следа подобн
ой двойственности чувства. Лукавые ухищрения эпохи, когда

Забыть, забыть велят безмол
вно.

Хотят в забвенье утопи
ть

Живую боль.тАФ

произвели на поэта действие, прямо противоположное тому, на какое рассчитывали инициаторы и проводники нового идеологического курса: они помогли ему прийти к однозначному и бескомпромиссному отвержению
сталинщины. А ведь Твардовский застал лишь самые первые годы тАЬбрежневской
эпохитАЭ. Тем, у кого она перед глазами вся целиВнком,тАФ куда проще. Вот почему все более тверды и тАЬ
недиалектичнытАЭ наши сегодняшние оценки общего смысла деятельности Сталина, и вот почему историческая объективность заключена именно в них, а не в прежних мнимо справедливых тАЬс одной сторонытАЭ тАФ тАЬс другой сторонытАЭ, на которых нас и теперь тАЬ
кое-ктотАЭ пытается удержать. Одни тАФ по инерции старых представлений, другие тАФ что также достаВнточно очевидно тАФ из вполне совре
менной политической корысти.

Сейчас порой раздаются раздраженные го
лоса: тАЬНу сколько же можно тАФ все Сталин да Сталин! Нашли неисчерпаемую тему и вот себе тешатся разрешенной смелостью, упражняются в стрельбе по покойникутАЭ
.

В подобных замечаниях, даже если они принадлежат ярым сталиВннистам (хотя, конечно, не только им), есть определенный резон. ДейВнствительно, наша пресса куда смелее и откровеннее судит о прошлом, чем, скажем, о ходе перестройки и о деятельности н
ынешнего партийВнно-государственного руководства. Пока это так, мы все еще остаемся в рамках сложившихся в сталинскую эпоху общественных норм, и соотВнветственно наше моральное право на критику Стал
ина выглядит в изВнвестной мере условным. Это во-первых. Во-вторых, верно и то, что многие печатн
ые высту
плени
я о Ст
алине и его времени не вводят в обоВнрот сколько-нибудь знач
ительных масси
вов нового фактического матеВнриала. Останавли
вая внимание читателя на отдельных вопиющих фактах сталинского беззакония,
жестокости, коварства, подобные пу
бВнликации еще
и е
ще раз обжигают наши чувства (что действительно з
агВнлушаться. Но главное, думается, все-таки в другом. В недостатке исторического видимого индустриальВнно-культурного подъема, создавалась (и успела полностью сформиВнроваться) система, которая, провозглашая лозунги движения тАЬ
вперед и вышетАЭ, в сфере экономических и социальных отношений фактически ориентировалась на нерушимую стабильность и неизменность. Система принципиально статическая, сознательно отключившая все двигатели
социальн
ого саморазвития и столь же последовательно подчинившая все свои подсистемы и институты тАФ от механизма управления народ
ным
хозяйством до школы, прессы, Союза писателей тАФ зад
аче восВнпроизводства и увековечения нал
ичного состояния общества. И в реВнзультате действительно обл
адающая той инерц
ией и способностью к регенерации, той страшной силой сопротивления любым преобразоваВнниям (даже если они исходят сверх
у), которая в 60-е годы обусловила не
успех начинаний Хрущева и предпринятой было э
кономической реВнформы, а в наши дни сказывается очевидным для всех торм
ожением перестроечного
процесса.

С полной убедительностью показав, что и в наиболее тАЬмягкомтАЭ, ненасильственном своем варианте сталинская система столь же поВнрочна, губительна и
бесперспективна, как и в первоначально жестком, брежневский
опыт как бы дорисовал для нас эту систему и тем самым фигуру самого Сталина, его объективно-историческую роль необходимо,
чтобы преодолеть, взорвать столь характерную для современного человека эмоциональную пассивн
ость и глу
хоту
), но, за сравнительно редкими исключениями, дают мало пищи уму, полиВнтическому и
историческому сознанию общества. Тем более,
что Сталин предстает в них обычно лишь как явление прошлого, не имеющее пряВнмого отношения к современному положению страны,
ее проблемам и перспективам. Если так, то и в самом деле не пора ли ему у
ходить на страницы специальных
исторических журналов и книг. очищая плоВнщадку массовой печ
ати для чего-то более злободневного?

Если бы так.. Но. к сожалению, это совсем не так. И, признавая за упомянутыми голосам
и долю и
стины, хочется, однако,
ответить им с полным убеждением: Сталин тАФ тема остро актуальная, сегодняшВнняя. Не для одних специалистов тАФ для общества в целом. Он тАФ насущная проблема нашего настоящего и наш
его будущего,
от того и
ли иного разрешения которой это будущее непосредственно зависит. И настоящий разговор о нем еще только-только начинается.

Что же делает тему Сталина столь важной для человека наших дней? Разумеется, не столько он сам, хотя загадки (подчас мрачные тайны) его личности и биогр
афии,
лишь отчасти приоткрытые, еще, вероятно, долгое время будут занимать наше воображение. И даже не столько его политическая и государственная деятельность, хотя в ней есть немало такого, что и до сих пор многие благоразумные наши обществоведы предпочитают обходить, как столб с надписью: тАЬНе влезай! Убьет!тАЭ Наиболее актуальным, непосредственно участвуюВнщим в современной жизни остается для нас наследие Сталина. Прежде всего в виде той системы общественных отношений, которая создана была в СССР под его руководством, устояла в потрясениях 50тАФ60-х годов, заново стабилизировалась в тАЬэпоху застоятАЭ и, таким образом, с известными модификациями дожила до перестройки, а знаВнчит, и до сегодняшнего дня.

Перед нами стоит задача преодоления этой системы, превращения ее в нечто принципиально от нее отличное. Задача поистине невероятВнная по своей трудности, и сейчас, на старте, она, может быть, особенно жестко испытывает нас. Испытывает нашу волю к переменам, серьезВнность наших намерений, истинную меру нашей внутренней свободы, готовность обсуждать (а затем и решать) свои проблемы действительно безбоязненно, не ограничивая себя привычными запретами: этого каВнсаться еще нельзя, это еще не сказал Горбачев, а это он (или ЛеВннин) сказал иначе.. Если подобные запреты для нас остаются в силе тАФ значит нам не стоит и браться за дело, мы его только погубим тАФ и притом обязательно тАФ своей половинчатостью и трусостью. Зато если мы и в самом деле созрели для серьезного разговора о том, что есть и чего мы хотим, тогда он сам собою будет и свободным от лозунВнговой крикливости, и ответственным, искренним, конструктивным.

Давайте же обратимся непосредственно к личности Сталина и выясним, каким он был и почему таким стал. Для достижения этой цели просмотрим его биографию: кто были его родители, каким он был в детстве, в юности и т. д.

2. В нескольких десятках километров от столицы ГруВнзии Тифлиса (ныне Тбилиси) находится городок Гори. В конце
прошлого века он представлял собой поселение с одноэтажными домами, с пыльными улочками квартаВнлов бедноты. Гори расположен на берегах Куры в жиВнвописной местности. На холмах вокруг города под горяВнчим кавказским солнцем издавна произрастал виноград, из которого жители делали отличное вино. В древние времена, согласно греческой мифологии, Ясон и аргоВннавты именно на черноморских берегах Грузии искали золотое руно.

В начале 70-х годов XIX века из села Диди-Лило
в Гори переселился Виссарион Иванович Джугашвили, сапожник. Есть предположение, что он не был грузиВнном по национальности, а происходил из осетин, живВнших в горах. В 1874 году он женился на юной ЕкатеВнрине Георгиевне Геладзе, которая, как и ее муж, родиВнлась в семье крепостных. Екатерина Георгиевна была неграмотной, подобно своему мужу не говорила по-русски.

Эта рыжеволосая привлекательная женщина была глубоко религиозной. Еще в молодости ей пришлось поВнхоронить двух своих младенцев. Когда 9 декабря (по григорианскому календарю 21 декабря) 1879 года роВндился сын Иосиф, она почувствовала, что жизнь ее приВнобрела новый смысл. Она нежно любила своего сына и ласково называла его Сосо, Соссло. Когда ее ребенок заболел, она самоотверженно выхаживала его. Болезнь не прошла бесследно: на лице И. В. Сталина остались мотки от оспы, а одной рукой он двигал с трудом до конца сноси жизни.

Родителя по-разному представляли себе судьбу сына. Мать в 1888 году записала его в местное духовВнное училище. Но вскоре Виссарион Джугашвили заВнбрал его оттуда. Он хотел, чтобы его сын также стал сапожником. Отец повез его с собой в Тифлис, где раВнботал в течение трех лет па обувной фабрике Адельханова, после того как его собственная мастерская в Гори разорилась. Однако борьба в семье закончиВнлась в пользу матери, отличавшейся сильной воВнлей. Сосо опять вернулся в училище. Отец умер в 1890 году.

Екатерина Георгиевна работала прачкой в богатых семьях, чтобы прокормить себя и сына. Эта женщина прожила долгую жизнь. Она увидела, как ее сын стал руководителем гигантской страны, окруженным поВнклонением и восхищением людей. Сама она вела скромную, простую жизнь в Грузии. По просьбе сыВнна она на короткое время переселилась в Кремль, но все же вскоре вернулась домой. Там она и умерла в 1937 году.

В духовном училище мальчик Джугашвили счиВнтался одним из лучших учеников. Он выделялся природным умом и особенно хорошей памятью. Эта его способность впоследствии получила дальнейшее развитие.

В то время обучение шло на русском языке, но груВнзинские национальные традиции все-таки сохранялись. По воспоминаниям одноклассников, Джугашвили проВнчитал все книги в городской библиотеке, особенно он любил романтическую грузинскую прозу. В те годы он познакомился с героями классических произведений Чавчавадзе и Руставели. Особое пристрастие он испыВнтывал к книгам писателя Казбеги.

В июне 1894 года по окончании училища он был отВнмечен как лучший ученик. Учитель советовал его матеВнри продолжить обучение способного мальчика. Молодой Иосиф Виссарионович, не достигший еще 15-летнего возраста, в сентябре 1894 года был зачислен в ТифлисВнскую православную духовную семинарию. С этого вреВнмени и до мая 1899 года это самое значительное учебВнное заведение Грузии оказывало решающее влияние на его духовное развитие. В эти годы он был слушателем семинарии, получавшим стипендию.

Тифлисская православная семинария являлась тогда рассадником всякого рода освободительных идей среди молодёжи, как народническо-националистических, так и марксистско-интернационалистических; она была полна различными тайными кружками. Господствующий в семинарии иезуитский режим вызывал у Сталина бурный протест, питал и усиливал в нём революционные настроения. Пятнадцатилетний Сталин становиться революционером.

тАЬ В революционное движение,-- говорит Сталин ,-- я вступил с 15-летнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье. Эти группы имели на меня большое влияние и привили вкус к подпольной марксисткой литературетАЭ.

1 В 1896тАФ1897 годах Сталин стоит во главе марксистских кружков семинарии. В августе 1898 года он и формально вступает в тифлисВнскую органимцию Россий
ской социал-деВнмократической рабочий партии. Сталин становится членом группы тАЮМесаме-Даси" тАФ первой Груммской социал-демократической органивации, сыгравшей в 1893тАФ1898 годах известную положительную роль в распроВнстранении идей марксизма. тАЮМесаме-даси" не была ПОАитически однороднатАФеё больВншинство стояло на позициях тАЮлегальноготАЬтАвтАв марксизма" и склонялось к буржуазному на-

ционалитАЬмутАЬ Сталин, Кецховели, Цулукидзе составху^ЛУУМоводящее ядро революционного хшмЙИРбго
меньшинства тАЮМесаме-даси", Ц^^^Р^аародышем революционной социал-

1 Сталин ведёт в этот период интенсивную пропагандистскую работу в рабочих кружках, участвует на нелегальных рабочих собраниях, пишет листовки, организует стачки. Это была первая школа революционной практиВнческой работы, пройденная Сталиным среди передовых пролетариев Тифлиса. \

тАЮЯ вспоминаю, тАФ говорил Сталин,тАФ 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских.. Здесь, в кругу этих товарищей, я получил тогда первое своё боевое революционное крещение.. моими первыми учителями были тифлисские рабочие"^

Занятия марксистских рабочих кружков в Тифлисе проходили по составленной Сталиным программе.

В семинарии, где была н
алажена строВнгая слввка за тАЮподозрительными", начинают тАвдогадываться о нелегальной революционной работе Сталина. 29 мая 1899 года его исключают из семинарии за пропаганду марксист. -Некоторое тАв время Сталин переВнбивается уроками, а затем (в декабре 1899 г.) поступает на работу в Тифлисскую физиче-скую обсерваторию в качестве вычислителя-наблюдателя, ни на минуту не прекращая революционной деятельности. 1

Уже в то время СталинтАФодин из самых энергичных и видных работников тифлисВнской социал-демократической организации. ?тАЮВ период 1898тАФ1900 гг. сложилась и оформилась руководящая центральная социал-демократическая группа тифлисской оргаВннизации.. 1 Тифлисская центральная социал-демократическая группа провела огромную революционно-пропагандистскую и организаВнционную работу по созданию нелегальной социал-демократической партийной органиВнзации'^. Сталин возглавляет эту группу. Ленинский тАЮСоюз борьбы за освобождение рабочего класса" был образцом, которому неизменно следовали в своей работе тиВнфлисские революционные социал-демократы. Рабочее движение в Тифлисе под руководВнством революционного меньшинства тАЮМесаме-даси" (Сталин, Кецховели, Цулукидзе) в этот период начинает выходить из рамок старой, чисто пропагандистской работы тАЮс выдаюВнщимися единицами" из рабочих. * Агитация в массах путём выпуска листовок на алобо* дневные темы, путём летучих собраний и политических демонстраций против царизма выдвигается жизнью на первый план.

Новую тактику встречает в штыки оппорВнтунистическое большинство тАЮМесаме-даси", которое склонялось к тАЮэкономизму", чуралось революционных методов, было против тАЮуличВнной" политической борьбы с самодержавием. Сталин, революционное меньшинство тАЮМеВнсаме-даси" ведут ожесточённую и неприВнмиримую борьбу против оппортунистов за проведение новой тактики, тактики массовой политической агитации. Они находят горяВнчую поддержку у передовых рабочих Тифлиса.

В переходе тифлисских социал-демократов к новым методам работы выдающуюся роль сыграл Виктор КурнатовскийтАФобразованный марксист^ стойкий последователь и ближайВнший соратник Ленина, проводник ленинских идей в Закавказье, По приезде в Тифлис осенью 1900 года он завязывает тесные отноВншения СО Сталиным и революционным меньВншинством тАЮМесаме-даси", становится блиВнжайшим другом и соратником Сталина.

Когда с декабря 1900 года начала выходить ленинская тАЬИскра", Сталин целиком стал

3. В декабре 1925 года открылся XIV съезд партии. В политическом отчёте ЦК

Вместе с этим смотрят:

"Архитектурная сказка" М. Ф. Казакова

"Великая депрессия" в США

"Византийский стиль" в архитектуре Москвы

"Дворцовые перевороты" и усиление позиций аристократии и гвардии: причины и последствия

"Золотой век" Екатерины II. Россия во II половине XVIII века