Пантеизм Николая Кузанского

Родоначальником ренессансного платонизма был крупнейший евроВнпейский мыслитель
XV в. Николай Кузанский (1401тАФ 1464). Он родился в ГерманиитАФв местечке Куза Трирской епархии, в семье зажиточного крестьянина-рыбопромышленника Иоганна Кребса. Свое первоначальное образование он получил в Девентере в школе Влбратьев общей жизниВ». Это формально светское, но по характеВнру своему близкое к монашеству сообщество, возникшее на основе религиозного движения Влнового благочестияВ» в Нидерландах во второй половине XIV в., ставило своей целью нравственное преобразование общества пуВнтем воспитания глубоко личной религиозности. ГосподВнствующей внешней обрядности и хитросплетениям схоВнластической теологии ВлбратьяВ» противопоставляли стремление к совершенствованию путем Влподражания ХристуВ», его земным поступкам и человеческим доброВндетелям. Мистицизм Влбратьев общей жизниВ» способВнствовал отчуждению будущего философа от ВлрационаВнлизмаВ» схоластического богословия. В дальнейшем он продолжил образование в Гейдельбергском и Падуанском университетах, где стал доктором канонического права, а позднеетАФв Кельнском университете, где знаВнчительным влиянием пользовались следовавшие неоплаВнтонической традиции средневековья сторонники АльберВнта Великого. Необычайно одаренный, преданный церкви и энергичный священник делает успешную церковную карьеру, много сил уделяя попыткам реформирования церковных нравов и учреждений, и становится (в 1448г.) кардиналом. Его многообразная церковно-политическая деятельность была направлена к попыткам восстановВнления единства и авторитета католицизма, достижению мира и согласия вероисповеданий; он принимает участие в посольстве в Константинополь с целью добиться учаВнстия православной церкви в Феррарско-Флорентийском соборе, ведет переговоры с гуситами, выдвигает планы имперских реформ, борется с развращенностью духовенВнства. Благодаря покровительству пап (особенно папы-гуманиста Пия II) Николай Кузанский играл выдаюВнщуюся роль в церковно-политической жизни Европы своего времени, вместе с тем уделяя большое внимание ученым занятиям. Им оставлено обширное литературВнное наследие, включающее научные трактаты и пропоВнведи, сочинения по философии, богословию, по церковно-политическим вопросам и объединяемое единой сиВнстемой религиозно-философских воззрений[1]
.

Философия Николая Кузанского тесно связана с традицией средневекового неоплатонизма начиная с ВлАреопагитикВ» (творений, приписывавшихся по церковВнной традиции ученику ап. Павла Дионисию Ареопагиту) и включая тяготеющий к неоплатоническому пантеизму труд Иоанна Скота Эриугены ВлО разделении природыВ», сочинения средневековых
пантеистов платоников Шартрской школы (XII в.), Давида Динанского (нач. XIII в.). Особенно велико воздействие на него немецкой пантеиВнстической мистики Мейстера Эккарта.

Характерен при этом разрыв Николая Кузанского с ортодоксальной традицией средневекового схоластиВнческого богословия. Ему глубоко чужды попытки создаВнния ВлрационалистическихВ» систем, он отвергает не только авторитет Аристотеля и его средневековых толВнкователей, но сам метод схоластического ВлпознанияВ» бога и мира. Отход от схоластики обусловлен не только воздействием мистических течений прошлого, но и гуВнманистическими связями и симпатиями Кузанца.

Связи эти не исчерпывались личным знакомством и дружбой Николая Кузанского с гуманистами Энеем-Сильвием Пикколомини (впоследствии папой Пием II), с Лоренцо Валлой, Амброджо Траверсари и другими. Их увлеченность античным культурным наследием не осталась без воздействия на духовный мир Кузанца. Известно, что он включился в гуманистическую ВлохотуВ» за древними рукописями и открыл в одном из немецких монастырей 12 неизвестных комедий Плавта, привозил рукописи и из Константинополя. Но. собственно филоВнлогические занятия играли для него роль подсобную. Филологическая культура гуманизма сказалась в том, что кардинал из Кузы изучил греческий язык и обраВнтился к подлинным памятникам античной философии (известно, что он читал в оригинале Платона и Прокла), а имевшие прочную средневековую традицию ВлАреопагитикиВ» предпочитал читать в новом латинском переВнводе, сделанном для него его другом гуманистом АмбВнроджо Траверсари.
С гуманизмом его связывает обВнращение к диалогической форме в ряде важных его сочинений (цикл диалогов, объединяемых участием в них ВлПростецаВ»). Само обращение в этих диалогах к образу ВлнеученогоВ», ВлпростакаВ», которому открыты глубочайшие истины философии, имело полемический, антисхоластический характер и несомненно связано с гуманистической полемикой против ВлпрофессиональнойВ» философии университетов. Правда, стиль его латинских сочинений далек от легкости и изящества творений итальянских гуманистов, но объясняется это не столько верностью средневековой латыни, сколько глубиной и сложностью того философского содержания, для котоВнрого гуманистическая литература еще не нашла соотВнветствующей формы. С гуманистами связывают Николая Кузанского и общность научных интересов, углубленВнное внимание к проблемам астрономии, космографии, математики,тАФпри этом речь идет не о ВллитературномВ», ВлфилологическомВ» движении в гуманизме, а о гуманиВнстах-ученых, таких, как его друг и соученик Паоло Тосканелли. Естественнонаучные и математические интересы Николая Кузанского ближе к новой науке итальянского Кватроченто, чем к схоластичесВнкой науке средневековья.

Центральной проблемой философии Николая Кузанского является проВнблема соотношения бога и мира. Но его теоцентризм представляет собой явление новое и совершенно чуждое всей традиции средневекового католического богослоВнвия. ВлРациональномуВ» обоснованию теологических исВнтин в духе ВлсводовВ» Фомы Аквинского, самоуверенному схоластическому ВлзнаниюВ» о боге и мире Николай Кузанский противопоставляет концепцию Влученого незнаВннияВ», давшего имя его первому и важнейшему философВнскому труду. "Ученое незнание не есть отказ от познания мира и даже бога, это не уход на позиции скептицизма. Речь идет о невозможности выразить полноту познания в терминах схоластической формальной логики, о сложВнности и противоречивости самого процесса познания. Философ должен исходить в постановке и решении проблемы мира и бога именно из своего ВлнезнанияВ», из несоизмеримости объекта познания и прилагаемых к нему понятий и определений. ВлУченое незнаниеВ» есть отказ от господствовавшей в богословской мысли католического средневековья ВлпоВнложительнойВ» теологии. Единственно возможным спосоВнбом постижения бога объявляется так называемое апофатическое или отрицательное богословие. Само по себе перечисление божественных атрибутов оказываетВнся в глазах философа несостоятельным, так как ни одно какое-либо определение, ни все они в совокупности не могут исчерпать бесконечности и величия божественной природы.

Само понимание бога в философии Николая Кузанского свидетельствует не столько о религиозном, сколько философском подходе к проблеме бога и мира. Бог трактуется им как бесконечное единое начало и вместе с тем как скрытая сущность всего. В основу своего философствования Кузанец кладет такое понимание бога, которое было выработано философией античного неоВнплатонизма и воспринято от нее христианским богослоВнвием в творениях исевдо-Дионисия Ареопагита и его последователей.

Прежде всего это означало отход от религиозной персонификации бога и упрощенно антропоморфных представлений о нем. Характерно, что, защищаясь от обвинений в еретическом пантеизме, выдвинутых против него томистским богословом Иоганном Венком, Николай Кузанский счел необходимым различать бога как предВнлог религиозного почитания, культа, основывающегося на Влположительных утвержденияхВ» ортодоксальной теоВнлогии, от бога как объекта философского познания, возВнможного только с позиции ученого незнания, сохраняюВнщего В»а собой Влсуждение истиныВ». А в Трактате ВлО неиномВ» он различает язык писания от языка философского рассуждения: Влте, кто именуют троицу отцом, сыном и святым духомВ», говорит он, ВлмеВннее точноВ» приближаются к божественной троичности, хотя Влнадлежащим образом пользуются этими именами ради согласованности с писаниемВ». Ближе к истине окаВнзались бы те, кто Влпровозглашает троицу единством, раВнвенством, и связьюВ», т. е. кто трактует ее в терминах предложенной им философии. Правда, он делает сущеВнственную оговорку: ВлЕсли бы эти термины оказались включенными в священные книгиВ». Итак, Николай Кузанский, отвергая терминологию Священного писания, ставит проблему бога не столько как теолоВнгическую, сколько как собственно философскую проблеВнму. Речь при этом идет о соотношении конечного мира, мира конечных вещей с их бесконечной сущностью, с бесконечным, безмерно великим первоначалом. Постижение бесконечного бытия в его соотношении с бытием конечным есть глубоко философская проблема. Рассматриваемая в таком плане, она не могла быть поставлена и в решена в пределах традиционного богословия с его формально-логическим аппаратом и жесткими дистинкциями. Здесь необходим был иной, в сущности своей глубоко диалектический подход, и именно диалектика мира и бога составила главное содержание филосоВнфия Кузанца. Трактовка бога как бесконечного единВнства связана у Николая Кузанского с диалектическим учением о боге как средоточии единства противопоВнложностей и о переходе от бога к миру как процессе раскрытия этого диалектического единства, как о переходе от единства к множественности, от бесконечВнности к конечному.

Бог, рассматриваемый Николаем Кузанским в полном отвлечении от мира конечных вещей как несоизВнмеримое с ними величайшее начало бытия, получает у вето наименование абсолютного максимума, или абсоВнлюта. Бог есть единое и единственное начало: ВлАбсоВнлютный максимум единственен, потому что онтАФвсе, в немтАФвсе, потому что онтАФвысший пределВ». ОнтАФмаксимум, так как он то, более чего не может быть, но так как он не может быть и менее того, что он есть, то он может быть поименован также и минимумом, и в нем абсолютный максимум и минимум совпадают: ВлТак как абсолютный максимум непременно содержит действительно все вещи, какие только возможны вне каВнкай бы то ни было противоположности, то максимум совладает с минимумомВ» Максимум бесВнконечен, и поэтому он не только превосходит все вещи и заключает их в себе, но он Влнесравненно выше их всехВ». В Долее поздних сочинениях Николай Кузанский применяет для наименования бога поВннятия еденноеВ» и Влбытие-возможностьВ». В качестве ВлнеиногоВ» бог Влесть для всего принцип бытия и познания. ВлНеиноеВ» есть наиболее полное выраВнжение ВлотрицательногоВ» определения бога, в качестве ВлнеиногоВ» он не есть Влни субстанция, ни сущее, ни единое, ни что-либо другоеВ», Влни не-сущее, ни ничтоВ». Именно определение бога как ВлнеиногоВ» приводит к категорическому выводу отрицательного боВнгословия, что Влбог есть все во всем и в то же время ниВнчто из всегоВ». Понимание Влбога как ВлбыВнтия-возможностиВ» исходит из того, что ВлтольВнко один бог есть то, чем он может бытьВ», т. е. заключает в себе всю возможность бытия и в то же время всю полноту вечной актуализаций бытия.

Казалось бы, такое ВлотрицательноеВ» определение боВнга имеет целью показать несоизмеримость бога и мира, неприменимость к нему ограниченных ВлмирскихВ» опредеВнлений, отделить и отдалить творца от творения. Однако именно так трактуемый в философии Николая Кузанского бог выявляется не в его потусторонности, трансВнцендентности миру, а в его неразрывном единстве с миВнром. Бог, понимаемый как Влвсе во всемВ», охватывающий собой все сущее как бесконечная его причина и сущВнность, содержит мир в себе. Вопрос о соотношении бога и мира Николай Кузанский решает вне ортодоксальной креационистской концепции временного творения мира Влиз ничегоВ». Он отвергает дуалистическую трактовку миВнра и бога. Мир содержится в боге, бог охватывает собой весь мир. Это позиция пантеистическая, но склоняющаяВнся скорее к пантеизму мистическому: не бог отождествВнляется с природой, а природа, мир заключены в боге.

Для характеристики процесса перехода от бога к миру Кузанец избеВнгает понятия единовременного акта творения из ничего. Не употребляет он и неоплатонического понятия ВлэмаВннацииВ», истечения мира из бога. Применяемый им терВнмин позволяет раскрыть глубокий процесс перехода от бога к миру и от мира к богу. В этом процессе происхоВндит то, что Николай Кузанский именует ВлразвертываВнниемВ» из бога того, что содержится в нем в ВлсвернутомВ» виде. Эти понятия позволяли идти дальше неоплатонической эманации от высшего начала к низшему: в новой трактовке у Кузанца исчеВнзает свойственный неоплатоническому эманатизму моВнмент ВлнисхожденияВ». Здесь речь идет о ВлсаморазвертыванииВ» абсолюта, что ведет к более глубокому понимаВннию мира как единства, к преодолению иерархических представлений о мире. Однако божественное первонаВнчало не находит своего исчерпывающего воплощения в мире природы: Кузанец подчеркивает, что Влникакое создание не есть в смысле акта все то, чем оно может быть, так как творческая потенция бога не исчерпыВнвается в его творенииВ». Бог есть все, но он Влесть все в свернутом видеВ». Созданный же богом мир, Влвсе, что создано и будет создано, развертывается из того, в чем оно существует в свернутом видеВ». Если бог Влесть все во всемВ», но Влв свернутом видеВ», то это же ВлвсеВ», будучи ВлразвернутоВ», существуя Влв разВнвернутом виде в мирской твариВ»,тАФВлесть мирВ».

Подобно тому, как линия есть развертывание точки, времятАФразвертывание мгновения (ВлтеперьВ»), движеВнниетАФразвертывание покоя, так и весь мир предстает как развертывание собственВнной сущности, свернутой в боге, как раскрытие или разВнвитие (термин evolutio также встречается в сочинениях Кузанца, в качестве синонима ВлразвертыванияВ») заклюВнченной в боге возможности бытия. В учении о ВлразверВнтыванииВ» заключена онтологическая основа диалектичеВнского представления о Влсовпадении противоположноВнстейВ» в бытии бога и мира.

От позднейшего натуралистического пантеизма НиВнколая Кузанского отличает отказ признать ВлразвернуВнтуюВ» в мире божественную сущность богом, отождестВнвить божественное и природное начало. Приведя в диалоге ВлО неиномВ» мнение одного из собеседников о том, что ВлДавид из Динанта и философы, которым он следовал, весьма мало ошибались, когда именовали боВнга материей, умом и природой, а видимый миртАФвидиВнмым богомВ», он возражает на это, исходя из мнения ВлбогословаВ» (т. е. Дионисия Ареопагита), что Влбог не может мыслиться как нечтоВ»; материя, ум и природа, будучи проявлением (развертыванием) божественной сущности, не исчерпывают ее и нетождественны ей.

Понимаемое как развертывание творение не может быть временным: ВлПоскольку творение есть бытие бога, никто не подвергает сомнению, что онотАФвечностьВ», оно Влне могло в самом бытии не находиться в вечностиВ». Но в таком случае и сам акт творения, не будучи временным, не будучи творением Влиз ничегоВ», становится проявлением заключенной в боге необходиВнмости, а не проявлением божественной воли, как учила религия откровения.

Поэтому, сославшись на мнение Влблагочестивых авВнторовВ» о том, что бог создал мир, Влчтобы дать узреть свою добротуВ». Кузанец сопоставляет с этим суждением свое положение о том, что бог создал мир Влпотому, что онтАФсама абсолютная максимальная необходимостьВ».

Вселенная, существующая как вечВнное развертывание божественного первоначала, лишь в нем, едином максимуме, Влсуществует в степени максимальной и наиболее совершеннойВ»; Влво множествеВ», т. е. вне максимума, она Влсуществует лишь ограниВнченным образом. Но эта ВлограниченВнностьютАФлишь показатель отличия Вселенной от бога. Представление о Вселенной в философии Николая Кузанского подвергается самому радикальному пересмотру. Схоластической картине мира, где сотворенный во вреВнмени конечный мир ограничен сферой неподвижных звезд И небом эмпиреев, где ВлперводвигательВ» отождествляВнется с богом христианской религииВ» Николай Кузанский противопоставляет свое учение о космосе,: отвечающее его пантеистическим представлениям о боге и мире. Если бог есть Влокружность и центр, так как он везде и нигдеВ», то мир не имеет самостоятельного, отВнграниченного от бога существования, а стало быть, и замкнутой фигуры с самостоятельной окружностью и центром в духе томистской и аристотелево-птолемеевой космологии. Ибо нигде в космосе Влвне бога нельзя отысВнкать точной, равно отстоящей от различных точек, окВнружности, потому что он один тАФ бесконечное равенствоВ».

В результате такого уподобления природного косВнмоса богу мир Влимеет свой центр повсюду, а окружность нигдеВ». Мир не бесконечен, так как в таком случае он был бы равен богу, но он не имеет и границ, Влибо если бы он имел центр и окружность, то имел бы, таким образом, в себе свое начало и конец, и сам был бы завершен в отношении чего-то другогоВ». Так из принципа зависимости мира от бога Кузанец выводит его безграничность: мир не может быть обособлен от божественного ВлсвернутогоВ» начала даже в своем пространственно-физическом существоваВннии. ВлНаш мир Не бесконеченВ», но Влвсе же нельзя счиВнтать его конечным потому, что он не имеет границ, межВнду которыми заключенВ». Из этого следует важВннейший для космологии вывод, что ВлЗемля не есть центр мираВ» и что Влокружность его не является сферой неподВнвижных звездВ».

В космологии Николая Кузанского Земля лишается своего привилегированного положения центра Вселенной: не Земля, а бог Влявляется и центром земли, и мех сфер, и всего того, что есть в миреВ». Поэтому бессмысВнленно приписывать Земле неподвижность, равно как и полюсам замыкающей мир небесной сферы фиксированВнных звезд: ВлНельзя найти для звезд середины, равно отстоящей от полюсовВ».

Было бы неверно видеть в космологических построеВнниях Кузанца прямое предвосхищение коперниканского гелиоцентризма. Отвергая неподвижность и центральное положение Земли, Николай Кузанский не отдавал предВнпочтения какой-либо иной схеме движения небесных тел. Но расшатывая традиционное представление о мире, он открыл путь к десакрализации космологииВ» не говоря уже о даннойтАФПтолемеевойтАФкосмологической схеме. Тем самым геоцентризм лишался своего теологического оправдания.

В то же время космология Николая Кузанского не просто умозрительная концепция, оторванная от астроВнномических исследований и наблюдений. Известен интеВнрес философа-кардинала к улучшению астрономических таблиц, уточнению данных о движении светил, его плаВнны внесения существенных поправок в не в меру отставВнший к тому времени Юлианский календарь. Космология Кузанца имела как философское, так и научное обосноВнвание. Им был выдвинут ряд плодотворных идей, в частВнности о движении Земли, о том, что небесные тела двиВнжутся не по правильным окружностям (как известно, вплоть до открытий Кеплера представление о правильВнных окружностях лежало в основе всех астрономичеВнских теорий). Космология Кузанца вела к признаний материального единства земной и ВлнебеснойВ» субстанВнции: и Земля, и другие небесные тела признавались одиВннаково ВлблагороднымиВ».

Разрушая старое и религиозное, и свойственное древним неоплатоникам тАФ иерархическое представление о мире, Кузанец видит в космосе не ВлнисхождениеВ», не ВлопусканиеВ» божества до низшей материальной ступени бытия, а проявление безграничного божественного могуВнщества. Поэтому мир рассматривается им в качестве прекраснейшего божественного творения: Вл..по красоте и стройности вещей, которые мы лицезреем, искусство и превосходство бога поражают насВ». Мир прекрасен, и Влдаже тленностьВ» всего земного Влне есть действительное доказательствоВ» недостатка благородства. Это последнее полоВнжение особенно важно: временное и тленное, оказавшись результатом ВлразвертыванияВ» вечного первоначала, поВнлучает свое оправдание. Красота мира, проявляющаяся в Влуниверсальной связиВ» всего сущего, выявляет внутВнреннюю стройность творения. Бог, говорит Кузанец, Влпользовался при сотворении мира арифметикой, геоВнметрией, музыкой и астрономией, всеми искусствами, которые мы также применяем, когда исследуем соотноВншение вещей, элементов и движенийВ».

Гармония мира находит свое выражение и в челоВнвекетАФвеличайшем из божественных творений, в сущеВнстве, которому суждено познать бога и созданный им прекрасный мир. Антропология и гносеология Николая Кузанского теснейшим образом связаны с его пантеисВнтической онтологией и космологией.

Человеческая природа рассматривается Кузанцем в качестве высшего и наиболее значительного божественного творения: она Влпомещена над всеми творениями богаВ». Как будто бы поставленный на определенной ступени иерархии (Вллишь немного пониже ангеловВ», добавляет к вышеприведенВнным словам автор ВлУченого незнанияВ») человек оказыВнвается обожествленным и уже потому внеиерархическим существом: природа его Влзаключает в себе умственную и чувственную природу и стягивает в себе всю ВселенВнную: она есть микрокосм, малый мир, как называли ее с полным основанием древниеВ». Это старинное представление о человеке, отражающем в сеВнбе образ мира, не есть открытие или нововведение НиВнколая Кузанского. Суть дела, однако, не в термине ВлмиВнкрокосмВ» и даже не в самой этой идее. Главное, каков тот мир, который отражен в человеке, а мы знаем, что Влбольшой мирВ», космос Николая Кузанского в его свойВнствах и в его отношении с богомтАФиной, новый мир по сравнению с космосом античной и средневековой филоВнсофии.

Характерное для~ всего сущего Влсовпадение противоВнположностейВ» находит свое выражение и в человеческой природе. Соотношение ВлсвернутогоВ» в боге максимума и ВлразвернутойВ» в косВнмосе ограниченной бесконечности отражается и в ВлмаВнлом миреВ» человеческой природы. ВлОна такова,тАФчиВнтаем мы в ВлУченом незнанииВ»,тАФчто, будучи возведена в соединение с максимальностью, становится полнотой всех всеобщих и отдельных совершенств таким образом, что в человечестве все возведено в высшую степеньВ».

Но эта Влполнота совершенстваВ» есть не что иное, как божественность. Она может быть свойственна лишь чеВнловеческой природе в целом, а не отдельному человеку. В отдельном человеке (Влв том или этомВ») человеческая сущность находится Влтолько ограниченноВ». Человек, поднявшийся до Влсоединения с максимальностьюВ», Влбыл бы человеком так же, как и богом, и богом так же, как человеком..В», он может мыслиться только в качестве богочеловека. В нем Влвсеобщее ограниченное бытие всех творенийВ» оказалось бы соединено с Влабсолютным быВнтием всей ВселеннойВ». Подобное соединение божественной и человеческой природы возможно лишь в Влсыне БожиемВ», богочеловекетАФХристе. Так учение Николая Кузанского о человеке сливается с его христологией. Несмотря на несомненное влияние средневекоВнвых мистиков (часто представляющих еретическую оппоВнзицию католической ортодоксии), завершающие трактат ВлОб ученом незнанииВ» христологические рассуждения Кузанца никак нельзя рассматривать в качестве вольной или невольной дани средневековой схоластике, мистицизму или даже его кардинальскому сану. Христология Николая Кузанского неразрывно связана с его учением о Влсвертывании и развертыванииВ» божественВнного начала, о совпадении противоположностейтАФбесВнконечного максимума и конечной природытАФс пантеисВнтическими тенденциями его философии.

Совершенная, абсолютная человеческая природа Христа есть ВлсвертываниеВ» человеческой природы, поВндобно тому как космос в ВлсвернутомВ» виде содержится в боге. Традиционное христианское учение о божественВнном триединстве перерабатывается Николаем Кузанским в глубоко диалектическое учение о боге, мире и челоВнвеке.

Если Христос рассматривается как высшее и наиболее полное совершенство Влчеловеческой природыВ», то и чеВнловек есть бог, но бог не в абсолютном смысле, а ВлразВнвертываниеВ» и тем самым ВлограничениеВ» божественного началатАФподобно тому как космос есть Влограниченный максимумВ». ВлЦеловек есть бог, но йе абсолютным обраВнзом, ибо он человек,тАФ писая Николай Кузаиский в тракВнтате "0 предположениях".тАФСледовательно, он человеВнческий богВ», он Влсодержит в себе Вселенную человечески ограниченным способомВ».

Эти оговорки имеют существенное значение. Они отВнличают философию Николая Кузанского от еретических мистических учений позднего средневековья, ведших к само отождествлению человека с богомтАФпричем данного, конкретного человека, сливающегося с богом и в себе ощущающего бога в порыве мистического экстаза. Дело тут не в страхе, из-за которого Кузанец отталкиВнвался от еретических крайностей средневековых мистиВнков, хотя, конечно, было бы странно ожидать от кардиВннала римско-католической церкви приверженности взглядам, .ведшим к водному отрицанию необходимости церкви как посредника между богом и людьми. Учение мистиков противоречило всем общефилософским предВнпосылкам его мировоззрения, согласно которым конечВнное не может заключать в себе полноту бесконечного начала.

Кроме того, не в мистическом пассивном созерцании видит Николай Кузанский путь к ВлобожествлениюВ» чеВнловека, а в творческой деятельности разума. УподоблеВнние человека богу осуществимо на путях познания мира. Возможность познания заложена в самой природе человеческого разуВнма. ВлБлагородное подобие богаВ», человеческий ум именВнно в своей познавательной деятельности осуществляет свое предназначение. Подобие это заключается в том, что человек есть Влтворец логического бытия и искусстВнвенных формВ». Если бог ВлразвертываетВ» из себя мир, то человеческий разум развертывает из себя Влпредметы расВнсудкаВ». Это однако, не означает, что, по Николаю Кузанскому, в человеческом разуме уже заключены заранее готовые понятия, что звание предВншествует ощущению внешнего мира. ВлРазвертываниеВ» не есть и субъективное ВлтворениеВ» понятий, речь идет о прирожденной человекутАФпо самой человеческой природе тАФ способности суждения. Осуществить эту споВнсобность, ВлразвернутьВ» ее человек может только при соприкосновения с миром природы - этой божественВнной книги, в которой бог раскрыл себя человеческому

Ум человека, единый по своей природе, обладает способностями, низшей из которых является ощущение, соединенное с воображением. ВлВиртуально ум состоит из способности мышления, рассуждения, воображения и ощущения, так что сам он в качестве целого назыВнвается способностью мышления, способностью вообраВнжения и способностью ощущенияВ». СпособВнности эти принадлежат единому по своей природе уму или духу. Начало процесса познания невозможВнно без чувственного возбуждения. На основе ощущений с помощью рассудка разум составляет себе понятие о вещах. Воздействие вещей на ум человека через ощущения возможно благодаря наличию в человеческом организме некоего жизненного ВлдухаВ» тАФтелесВнной субстанции, связывающей, по представлениям средВнневековой медицины и физиологии, ощущения с разумВнной способностью человека. Воображение служит посредствующей ступенью между ощущением и рассудком. Рассудок есть проявление активной способности человеческого разума. Будучи тесно связан с телом как орудием познания, рассудок осмысляет поВнлученные ощущением внешние впечатления и позволяет, путем их логического различения и сопоставления, прийВнти к более глубокому пониманию сути вещей. Однако и рассуждение не способно дать полноты знания. К поВнстижению истины ведет высшая разумная способность человекатАФего разум, способный к интуиВнтивному постижению. Он возвышается над рассудочной деятельностью. Если рассудок не может идти выше и дальше знания конечного мира вещей, то функция раВнзуматАФвысшее знание сущности вещей и явлений, поВнзнание бесконечности. Рассудочное знание не может поВнстичь бесконечной сущности мира, оно не может постичь совпадения противоположностей в ВлсвернутойВ» природе максимума.

Онтологическому учению Кузанца о боге и космосе и их диалектической связи соответствует в его гносеолоВнгии представление о предмете познания. ВлСуществует лишь один объект для духовного видения и чувственВнного зрения,тАФутверждает Кузанец,тАФпервое видит то, как он существует в себе, второе тАФ как он познается поВнсредством знаков. Единый объект есть Сама ВозможВнностьВ». Итак, единый и единственный объект познаВнния тАФ пантеистически понятый и истолкованный бог, трактованный в неразрывном единстве с чувственно восВнпринимаемым миром природы. Чувственная познаваВнтельная способность направлена на Влнекий чувственный предметВ», но этотАФВлтот же объектВ», но познаваемый Влтолько тем способом, которым он становится известным чувству посредством видимых знаковВ». Эти рассуждения Николая Кузанского содержат постановку проблемы соотношения сущности и явления. ИнтеллекВнтуальным познанием постигается сущность вещей, отожВндествляемая с ВлСамой ВозможностьюВ» (Бытие-ВозможВнность, Неиное, Максимум в других сочинениях Кузанца, определяющего этими понятиями бога как бесконечную сущность вещей). Поскольку сущность вещей есть бесВнконечность, в которой совпадают противоположности, процесс познания рассматривается как раскрытие этого совпадения, как восхождение от знания конечных вещей к постижению их бесконечной сущности.

С пантеизмом Николая Кузанского связано и решение им важнейшего для средневековой и ренессансной философской мысли вопроса о соотношении веры и знания. Чтобы правильно понять смысл ответа, который дает философ-кардинал на этот вопрос, следует помнить и учитывать учение его об объекте познания тАФ боге в его ВлсвернутостиВ» (объект интеллектуального постижения) и ВлразвернутостиВ» (объВнект чувственного знания). Позиция Николая Кузанского здесь не совпадает ни с мистическими течениями средВнневековой мысли, отдающими приоритет вере и отвергаВнющими рациональное знание истины, ни с компромисВнсной точкой зрения томизма, сохраняющего главенство веры и использующего рациональное знание в качестве ВлслужанкиВ» теологии, ни, наконец, с аверроистской конВнцепцией Влдвоякой истиныВ», противопоставляющей истиВнну разумного познания истине религиозного откровения.

В основе учения Николая Кузанского о соотношении веры и знания лежит представление о космосе, природе как Влбожественной книгеВ», в которой бог ВлраскрываетВ» себя человеческому знанию, и о боге как ВлсвернутомВ» начале Вселенной. Поэтому здесь нельзя ограничиться простым приведением высказываний философа о приоВнритете веры. Вера есть путь постижения бога в нем саВнмом в ВлсвернутомВ» виде. Но познание ВлразвернутогоВ» мира, более того, познание бога, в результате чего чеВнловеческий разум достигает объекта, переходя от конечных вещей к бесконечной сущности,тАФесть дело разума, и верою оно заменено быть не может. Николай Кузанский еще не сформулировал учения о Влдвух книгахВ» (Писания и Природы) как соответственно объектах веры и знания, которое будет играть столь большую роль в философских построениях Кампанеллы и Галилея, но предпосылки этого учения у него уже содержатся, поВнскольку, по существу, это разделение в его философии наличествует и именно через познание Влкниги прироВндыВ» идет путь подлинного разумного знания, не смеВншиваемый с путем веры.

Неполному и недостоверному чувственному и рассудочному знанию Кузанец противопоставляет не веру, а высшее интеллектуальное созерВнцание, дающее понимание Влсовпадения противоположноВнстейВ» в единстве, когда Влв своей простоте ум все созерВнцает, как бы свою величину в одной точке, и всетАФвне всякой сложенности из частей, и не так, что одно есть это, а другое тАФ иное, а так, что все есть одно и одно есть всеВ». Это знание определяется у НикоВнлая Кузанского как интеллектуальное видение или инВнтеллектуальная интуиция, противопоставляемая рассудочному формально-лоВнгическому знанию как средству, недостаточному для схватывания бесконечности и совпадения противоположВнностей. Это Влпостижение непостижимогоВ», познание ВлнеВнвидимым образомВ» не отождествляется с мистическим экстазом: в нем подчеркивается прежде всего его интелВнлектуальный характер. ВлЯ говорю Влневидимым обраВнзомВ»,тАФпоясняет свою мысль Николай Кузанский,тАФв смысле Влумственным образомВ», так как невидимая исВнтина, являющаяся предметом ума, не может быть усмотВнрена иначеВ»; таким образом этот вид познаВнния есть не что иное, как ВлумопостижениеВ».

Интеллектуальная интуиция рассматривается в фиВнлософии Николая Кузанского как Влученое незнаниеВ», выступающее в данном случае не в качестве предпосылки, а в качестве итога процесса познания. ВлУченое неВнзнаниеВ» не означало отказа от силы человеческого раВнзума; оно противостояло самоуверенности схоластичеВнского ВлвсезнанияВ». Ученое незнание есть именно ВлучеВнноеВ»тАФ здесь логическое ударение стоит на первом слове. И оно есть именно ВлзнаниеВ», но знание того, что истина не дана в готовом виде, что постижение истины есть проВнцесс. Оно есть Влзнание того, что существует абсолютно несоизмеримоеВ». И оно есть именно разумВнное знание, а не религиозный экстаз: ВлТолько разум обВнладает оком для созерцания чтойности, которую может созерцать лишь в истинной причине, каковая есть источВнник всякого стремленияВ».

Процесс постижения истины (а главное в гносеолоВнгии Николая Кузанского именно понимание познания как бесконечного процесса) есть бесконечное движение к ней. Познание бесконечно из-за бесконечности объекВнта, и потому, что оно не может никогда быть завершено. И сама истина рассматривается в философии Николая Кузанского как объективная, но недостижимая в своей полноте цель усилий разума. Ибо познание никогда не сможет остановиться: истина неисчерпаема. ВлТак, разум, не являющийся истиной, никогда не постигает истины с такой точностью, которая не могла бы быть постигВннута еще более точным образом через бесконечность. Разум так же близок к истине, как многоугольник к кругу, ибо чем больше число углов вписанного мноВнгоугольника, тем более он приблизится к кругу, но ниВнкогда не станет равным кругу даже и в том случае, коВнгда углы будут умножены до бесконечности, если тольВнко он не станет тождественным кругуВ».

В этом гениальном образе содержится глубочайшая мысль о бесконечности познания. Утверждая историчеВнскую ограниченность каждого данного этапа познания мира, Кузанец отвергает самоуверенное ВлвсезнайствоВ» схоластики, считавшей возможным достижение полноты знания. С этим связан и отказ Кузанца от принципа авторитета тАФ не только человеческого, но, по существу, и от авторитета Писания, которое рассматривалось как Влспособ выраженияВ» истины, но не сама истина, постигаемая собственными усилиями разума.

И когда Николай Кузанский утверждает, что ВлвсяВнкое человеческое высказывание об истине есть предпоВнложение, ибо точное познание истины невозможноВ», то и здесь он не скептически отвергает ценность разумного познания или уступает вере прероВнгативу истины, а лишь еще раз подчеркивает, что безосВнновательны притязания на знание абсолютной истины во всей ее полноте: ВлВедь постоянное совершенствование в познании истины тоже не создает этого точного знания. Бесконечный процесс познания, бесконечное приближение вписанного многоугольника к кругу завершается в философии Николая Кузанского полным совпадением субъекта и объекта, именно в этом своём совершенстве обретающем мистический характер. КонечВнным результатом интуитивного постижения бога оказыВнвается ВлобожествлениеВ» человека, когда мы Влпоистине обожествляемся, поднимаясь к тому, чтобы стать в едиВнном тем же самым, в котором все и во всем единоеВ» и достигаем того Влв высшей степени Возможного соверВншенстваВ», которое можно обозначить как Влзнание богаВ».

Полагая основой процесса ВлобожествленияВ» не волю, а разум и интеллектуальную интуицию, Кузанец протиВнвостоял не только схоластической богословско-философской традиции, но и индивидуалистическому мисВнтицизму еретических движений средневековья, отрицавВнших возможности человеческого разума в познании мира.

Характерно, что свою мысль об относительности чеВнловеческих знанийтАФВлпредположенийВ»тАФКузанец расВнпространял и на область религиозных представлений людей. Будучи искренне верующим католиком, более тоготАФ активным церковно-политическим Деятелем XV веВнка, Николай Кузанский считал возможным достижеВнние Влвсеобщего согласияВ» исповеданий и Влмира верыВ» именно потому, что и

Вместе с этим смотрят:

A Farewell to Arms

A history of the english language

About England

Accommodation in St.Petersburg

Acquaintance with geometry as one of the main goals of teaching mathematics to preschool children