Павел I : задумки и результаты

ПЛАН.

Вступление.-------------------------------------------------------------------------------- 2

Внешняя политика Павла I.---------------------------------------------------- 4

Военная реформа.---------------------------------------------------------------------- 9

Внутренняя политика.----------------------------------------------------------- 15

Экономическое положении России к 1796 году.------------------------------ 15

Крестьянские реформы Павла I.------------------------------------------------------- 16

Торговая деятельность при Павле I.------------------------------------------------- 20

Развитие промышленность.------------------------------------------------------------- 22

Финансовая политика.------------------------------------------------------------------- 24

Список использованной литературы.------------------------------ 29

Я не разделяю обычного пренебрежения к значению этого царствования.

В. Ключевский

А. С. Пушкин назвал Павла I Влромантическим императоВнромВ», Влврагом коварства и невеждВ» и собирался написать историю его царствования. Л. Н. Толстой считал, что Влхарактер, особенно политический, Павла I был благоВнродный, рыцарский характерВ». В письме к историку Бартеневу в 1867 году он писал: ВлЯ нашел своего истоВнрического героя. И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историюВ»[1]
. Речь шла о Павле I.

Интерес к нему двух русских гениев был неслучаен. Жизнь Павла Петровича отличалась такими трагическиВнми чертами, Влподобных которых не встречается в жизни ни одного из венценосцев не только русской, но и всемирной историиВ»[2]
.

К императору Павлу Первому как у историков-специаВнлистов, так и у рядовых читателей, отношение неоднозначВнное. Долгое время его изображали как сумасброда, приверВнженца пустых парадов и муштры, гонителя Суворова. Но это лишь одна сторона его личности.

Павел I родился 20 сентября 1754 года. Узнав о рождении внука, Елизавета ПетВнровна приказала тотчас же принести его к ней, и с этого дня колыбель мальчика находилась в спальне императрицы. Екатерина Алексеевна увидела сына лишь на восьмой день. Императрица никому не доверяла внука, даже матери, которую ребенок видел редко, да и то в присутВнствии Елизаветы Петровны или ее приближенных. Мальчик часто хворал тАФ в комнатах было жарко натопВнлено, а его колыбель, обшитую изнутри мехом черно-бурой лисицы, накрывали еще и одеялами, боясь проВнстуды.

Общество мам и нянек, окружавших ребенка, оказаВнло на него плохое влияние: рассказы о домовых и приВнвидениях сильно действовали на воображение впечатлиВнтельного мальчика. Иногда от страха он прятался под стол и всю жизнь боялся грозы.

Детство Павла прошло в заботах одинокой и любвеВнобильной бабки, без материнской ласки и тепла. Мать оставалась для него малознакомой женщиной и со вреВнменем все более и более отдалялась. Когда наследнику исполнилось шесть лет, ему отвели крыло Летнего дворВнца, где он жил со своим двором вместе с воспитателями. Обер-гофмейстером при нем был назначен Никита ИваВннович Панин тАФ один из знаменитейших государственВнных деятелей своего времени.

Павла I учили математике, истории, географии, языкам, танцам, фехтованию, морскому делу, а когда подрос тАФ богословию, физике, астрономии и политическим наВнукам. Его рано знакомят с просветительскими идеями и историей: в десятьтАФдвенадцать лет Павел уже читает произведения Монтескье, Вольтера, Дидро, Гельвеция, Даламбера. Порошин беседовал со своим учеником о сочинениях Монтескье и Гельвеция, заставлял читать их для просвещения разума. Он писал для великого князя книгу ВлГосударственный механизмВ», в которой хотел показать разные части, которыми движется государство.

Учился Павел легко, проявляя и остроту ума, и неплохие способности; отличался чрезвыВнчайно развитым воображением, отсутствием усидчивости и терпеливости, непостоянством. Но, видимо, было что-то в цесаревиче такое, что вызвало пророчеВнские слова его младшего воспитателя С. А. Порошина: ВлПри самых лучших намерениях вы заставите ненавидеть себяВ».

Когда Павлу I было семь лет, умерла императрица Елизавета. Впоследствии Павел узнал, как ЕкаВнтерина совершила свой победный поход во главе гварВндии в Петергоф и как ее растерявшийся супруг, отВнрекшийся от престола, был отвезен в Ропшу. А Никита Иванович Панин, к которому Павел скоро привык, внушал ему искусно некоторые странные и беспокойные мысли об императрице. Нашлись и другие, которые растолковали мальчику, что после смерти Петра III надлежало императором быть ему, Павлу, а супруга удавленного государя могла быть лишь регентшей и правительницей до его, Павла, совершеннолетия. Павел это очень запомнил. Тридцать четыре года думал он об этом дни и ночи, тая в сердце мучительный страх перед той принцессой, которая завладела российским престолом, вовсе не сомневаясь в своем праве самодержавно управлять многомиллионным народом.

20 сентября 1772 года был день его совершеннолетия. Многие были уверены, что ЕкаВнтерина привлечет к управлению страною законного наследника. Но этого, разумеется, не случилось. Екатерина понимала, что с ее смертью, если Павел взойдет на престол, вся ее государственВнная программа будет уничтожена в первые же дни его правления. И она задумала отстранить Павла от преВнстола. И он об этом догадывался.

Проявляться характер Павла начал с того времени, когда он повзрослел и стал осознавать свое положение при дворе: обойденного вниманием матери наследника престола, с котоВнрым пренебрежительно обходятся фавориты, которому не доВнверяют никаких государственных дел.

Павел, побывав в Берлине и очаровавшись прусской регламентацией и беспреВнкословной дисциплиной, стал резко критиковать политику маВнтери. Последовало отстранение от двора: в 1783 г. Павел полВнучил в подарок Гатчина и переехал туда со своим ВлдворомВ». В тесном гатчинском мирке, совершенно отстраненВнный от правительственных интересов, он замкнулся на любиВнмом военном деле: организовал три батальона по прусскому образцу, одел их в мундиры прусского войска, сам занимался вахт-парадами, смотрами, маневрами по субботам, подражаяпри этом Фридриху II в одежде, походке, даже манере ездить на лошади. Сходство с действиями отца, Петра III, было разиВнтельным, и сама Екатерина отмечала это, иронически отзываВнясь о гатчинских батальонах: Влбатюшкино войскоВ».

Гатчинское затворничество и слухи о намерениях матери вторично лишить его престола, сделав наследником сына АлекВнсандра, окончательно испортили характер Павла. Он стал поВндозрительным, вспыльчивость и раздражительность все чаще прорывались наружу в виде припадков безудержного гнева, усмирять который могли лишь его супруга Мария Федоровна и фрейлина Е. И. Нелидова. Вместе с тем он был отходчив: признавал свои ошибки и просил прощения, был щедр, старалВнся заботиться о подчиненных, имел доброе, чувствительное сердце. Вне Гатчины был строг, угрюм, неразговорчив, язвитеВнлен, с достоинством сносил насмешки фаворитов (не случайно за границей ему дали прозвище тАФ Влрусский ГамлетВ»). В кругу семьи не прочь был повеселиться, потанцевать.

Что касается нравственных устоев Павла, то они были неколебимы. Он боготворил дисциплину и порядок, сам был образцом в этом, стремился быть справедливым и блюсти заВнконность, был честен и привержен строгим нормам семейной морали. Не случайно некоторые историки одной из определяВнющих черт личности и даже его идейных воззрений считали ВлрыцарственностьВ»[3]
, поставленное во главу всей жизни рыцарВнское понятие о чести. ПолитичесВнкая цель, осознанная еще до воцарения, тАФ максимальВнная централизация власти как единственный путь к Влблаженству всех и каждогоВ». Мечта о Влтвердой благоВнроднойВ» власти сочетается с осуждением придворной роскоши, безнравственности, лени, пустословия. ВлГоВнсударь приучал к порядку и вельмож, доводит и самых знатнейших господ до тщательного исполнения своих должностейВ»[4]
.

Идеалист, внутренне порядочный человек, но с чрезвычайВнно тяжелым характером и без опыта и навыков государственВнного управления, Павел вступил на российский престол 6 ноября 1796 года. Еще, будучи наследником, Павел Петрович продумывал программу своих будущих действий, но на пракВнтике стал руководствоваться скорее личными чувствами и взглядами, что вело к усилению элемента случайности в полВнитике, придавало ей внешне противоречивый характер.

Став императором, Павел отменяет тяжелейший рекрутский набор и торжественно объявляет, что ВлотныВнне Россия будет жить в мире и спокойствии, что теперь нет ни малейшей нужды помышлять о распространении своих границ, поелику и без того довольно уже и предовольно обширна..В»[5]
. Сразу по вступлению на престол император Павел I заявил, что отказывается от приготовлений к войне с Францией.

ВлНельзя изобразить, тАФ пишет Болотов, тАФ какое приВнятное действие произвел сей благодетельный указ во всем государстве, тАФ и сколько слез и вздохов благодарВнности испущено из очей и сердец многих миллионов обитателей России. Все государство и все концы и предеВнлы оного были им обрадованы и повсюду слышны были единые только пожелания всех благ новому государю..В»[6]
.

29 ноября 1796 года была объявлена амнистия пленным полякам. Император повелевал Влвсех таковых освободить и отпустить в прежние их жилища; а заграничных, буде пожеВнлают, и за границу. Об исполнении сего наш сенат имеет учинить немедленно надлежащий распоряжения, предписав куда следует, чтоб со стороны губернских правлений и других земских начальств взяты были меры к наблюдению, дабы сии освобождаемые оставались спокойно и вели себя добропорядочно, не входя ни в какие вредные сношения, под опасением тягчайшего наказанияВ»[7]
.

Вскоре заключается мир с Персией. В письме к прусскому королю от 3 января 1797 года Павел писал: ВлС имеющимися союзниками многого не сделаешь, а так как борьба, которую они вели против Франции, только способствовала росту революции и ее отпору, то мир может ослабить ее, усилив мирные антиреволюционные элементы в самой Франции, доселе придавленные ревоВнлюциейВ»[8]
. Контрреволюционный переворот 27 июля 1794 года приводит к падению якобинской диктатуры во ФранВнции. Революция идет на убыль. Блестящие победы генеВнрала Бонапарта над австрийцами в Италии приводят к возникновению целого ряда демократических республик под эгидой Франции. Павел видит в этом дальнейшее распространение Влреволюционной заразыВ» и выступает за созыв европейского конгресса для урегулирования территориальных споров и пресечения революционных завоеваний. Он готов даже признать Французскую ресВнпублику Влради успокоения ЕвропыВ», ибо иначе Влпротив воли придется браться за оружиеВ». Однако ни Австрия, ни Англия его не поддержали, и в 1798 году создается новая коалиция против Франции. Россия в союзе с Англией Австрией, Турцией и Неаполитанским королевством начинает войну против Франции.

ВлПоложить предел успехам французского оружия и правил анархических, принудить Францию войти в преВнжние границы и тем восстановить в Европе прочный мир и политическое равновесиеВ»[9]
тАФ так расценивает Павел участие России в этой коалиции. Инструктируя генерала Розенберга, назначенного командовать русским экспедиВнционным корпусом, Павел писал: Вл..Отвращать все, что в землях не неприязненных может возбудить ненависть или предосудительные на счет войска впечатления (избеВнгать участия в продовольственных экзекуциях), внушать, что мы пришли отнюдь не в видах споспешествовать властолюбивым намерениям, но оградить общий покой и безопасность, для того ласковое и приязненное обращеВнние с жителями. Восстановление престолов и алтарей. Предохранять войска от Влпагубной заразы умовВ», соблюВндать церковные обряды и праздникиВ»[10]
.

4 апреля Суворов прибыл в главную квартиру союзВнной армии, расположенную в местечке Валеджио на севере Италии. Уже 10 апреля взятием Брешии начаВнлись военные действия. Против 86-тысячной армии союзников действовала 58-тысячная армия Франции; на севере ею командовал бывший военный министр Шерер, а на юге тАФ молодой и талантливый генерал Макдональд. Используя численное превосходство соВнюзников, Суворов решил оттеснить неприятеля в горы за Геную и овладеть Миланом, а затем нанести поражеВнние Макдональду. В дальнейшем он планировал через Савойю вторгнуться во Францию, а войска эрцгерцога Карла вместе с русским корпусом Римского-Корсакова должны были вытеснить французов из Швейцарии и устремиться к Рейну. 15 апреля началось упорное трехВндневное сражение с французами на реке Адда. В этот день дряхлого Шерера сменил один из лучших полкоВнводцев Франции генерал Моро.

В кровопролитном сражении успех сопутствовал то одной, то другой стороне. Энергичный Моро пытаетВнся собрать вместе растянувшиеся на десяток километров войска, но ему это не удается. Потеряв три тысячи убитыми и пять тысяч пленными, французы откатываВнются на юг. Участь Ломбардии была решена тАФ реку Адда Суворов назвал Рубиконом по дороге в Париж.

Получив известие об этой победе, Павел I вызвал пятнадцатилетнего генерал-майора Аркадия Суворова, назначенного в генерал-адъютанты, и сказал ему: ВлПоезВнжай и учись у него. Лучшего примера тебе дать и в лучшие руки отдать не могуВ»[11]
.

Стремительным суворовским маршем с востока на запад союзники отбросили армию неприятеля и вошли в Милан. Не допуская соединения остатков армии Моро с Макдональдом, Суворов наносит ему поражение при Маренго и вступает в Турин. В ожесточенном сражении у реки Треббия терпит поражение и генерал МакдоВннальд.

Спустя много лет прославленный маршал Франции говорил русскому послу в Париже: ВлЯ был молод во время сражения при Треббии. Эта неудача могла бы иметь пагубное влияние на мою карьеру, меня спасло лишь то, что победителем моим был СуворовВ».

За два месяца французы потеряли всю Северную Италию. Поздравляя Суворова с этой победой, Павел I писал: ВлПоздравляю Вас вашими же словами: ВлСлава Богу, слава Вам!В»[12]

6 июля командующим французскими войсками был назначен прославленный генерал Жубер, прошедший путь от рядового до генерала за четыре года. Не зная о взятии австрийцами крепости Мантуя, Жубер неожиданно встретил всю союзную армию. Еще не поздно было повернуть назад в горы, но тогда он не был бы Жубером: 4 августа на рассвете орудийные залпы возвестили о начале самой ожесточенной и самой кровавой битвы в этой кампании. Никогда еще за свою долгую службу Суворову не приходилось встречаться с таким яростным сопротивлением противника.

После этой битвы генерал Моро сказал о Суворове: ВлЧто можно сказать о генерале, который погибнет сам и уложит свою армию до последнего солдата, прежде чем отступить на один шагВ»[13]
.

Суворову потребовалось всего четыре месяца, чтобы освободить Италию. Союзники ликовали: в лондонских театрах о нем читаются стихи, выставляются его портреВнты. Появляются суворовские прически и пироги, на обедах вслед за тостом королю пьют за его здоровье.

И в России имя Суворова не сходит со страниц газет, становится легендой. Восхищенный Павел писал полководцу: ВлЯ уже не знаю, что Вам дать, Вы поставили себя выше моих наград..В»[14]
.

Во Франции с тревогой ждали начала вторжения. Заключались пари тАФ во сколько дней Суворов дойдет до Парижа. Но союзников в первую очередь волновали их собственные интересы: англичане предлагают сначала овладеть Голландией и Бельгией, и австрийцы в надежде заполучить последнюю поддерживают их.

Павел I был вынужден согласиться с новым планом своих союзников.

План этот состоял в следующем: австрийцы из Швейцарии идут на Рейн, а Суворов, соединившись с корпусом Корсакова, вторгается во Францию; в ГолланВндии начинает действовать англо-русский экспедиционВнный корпус, а в Италии остаются австрийцы. Суворов был против предстоящей перегруппировки огромной массы войск, но ему пришлось подчиниться.

28 августа русская армия начинает поход. ВоспольВнзовавшись этим, генерал Моро спускается с гор на поВнмощь осажденной австрийцами крепости Тортона и заВннимает городок Нови. Пришлось Суворову вернуться назад, чтобы помочь союзникам и потерять на этом драгоценных три дня. Между тем австрийский эрцгерцог Карл, не дождавшись Суворова, начал выводить свои войска из Швейцарии, оставляя русский корпус КорсаВнкова один на один с французами. Узнав об этом, возмуВнщённый фельдмаршал писал в Петербург о Тугуте, перВнвом министре Австрии: ВлСия сова не с ума ли сошла или никогда его не имела. Массена не будет нас ожидать, и устремится на Корсакова.. Хоть в свете ничего не боВнюсь, скажу тАФ в опасности от перевеса Массена мало пособят мои войска отсюда, и поздноВ»[15]
.

В Швейцарии против 60-тысячной французской арВнмии генерала Массены остаются 24-тысячный корпус Корсакова и 20-тысячный корпус австрийцев генерала Готце. Суворов спешит на выручку Корсакова кратчайВншим и наиболее трудным путем тАФ через Сен-Готардский перевал. Но и здесь австрийцы подвели своих соВнюзников тАФ обещанных ими мулов не оказалось. ВлНет лошаков, нет лошадей, а есть Тугут, и горы, и пропасВнтиВ»[16]
, тАФ с горечью писал Павлу Суворов. В поисках мулов проходят еще пять дней. Только 12 сентября армия начинает восхождение на перевал. По, скалам и утесам медленно, шаг за шагом, двигалась русская армия, преодолевая холод, усталость и сопротивление неприВнятеля.

Когда в Петербурге узнали об уходе эрцгерцога из Швейцарии, разразился скандал, и только боязнь сепаВнратного мира между Францией и Австрией остановила Павла от разрыва с союзниками. Понимая серьезность положения и трудности, которые предстоят армии, он наделяет Суворова особыми полномочиями. ВлСие предлаВнгаю, прося простить меня в том и возлагая на вас самих избирать тАФ что делатьВ»[17]
, тАФ пишет он фельдмаршалу.

Суворов посылает в обход корпус Розенберга и с другой стороны тАФ Багратиона, а с остальными атакует неприятеля, но безрезультатно: французы поднимаются выше и выше. Уже вечером во время третьей атаки помог Багратион, ударивший сверху. Перевал был взят, но дорогой ценой тАФ из строя вышли около тысячи человек. А впереди их ждали более трудные испытания.

15 сентября армия вышла к местечку Альтдорф, но здесь оказалось, что сен-готардская дорога дальше обрыВнвается, а на пути измученной, раздетой и голодной арВнмии встал суровый горный хребет Росшток.

16 сентября рано утром авангард князя Багратиона начинает подъем на Росшток. Шестьдесят часов подряд длился этот беспримерный переход по рыхлому глубокому снегу в густом тумане. Трудным был подъем, но спуск оказался труднее. Дул резкий, порывистый ветер, чтобы согреться, люди сбивались в кучи. Спустились в местечко Муттенталь и здесь узнали страшную новость тАФ корпус Корсакова был разгромлен еще 15 сентября. Катастрофа, усугубленная самонадеянностью Корсакова, была полной: шесть тыВнсяч человек погибли, многие оказались в плену. В этот же день генерал Сульт разбил и австрийцев.

Покидая Цюрих, генерал Массена обещал пленным русским офицерам вскоре привезти к ним фельдмаршаВнла Суворова и великого князя Константина.

Обессиленная русская армия оказалась запертой в Муттентале тАФ оба выхода, на Швиц и Гларис, были блокированы французами. 18 сентября Суворов собрал военный совет. ВлМы окружены предательством нашего союзника, тАФ начал он свою речь, тАФ мы поставлены в тяжелое положение. Корсаков разбит, австрийцы рассеВняны, и мы одни теперь против шестидесятитысячной армии неприятеля. Идти назад тАФ стыд. Это значило бы отступить, а русские и я никогда не отступали!В» Суворов внимательно оглядел сосредоточенно слушавших его генералов и продолжал: ВлПомощи нам ждать не от кого, одна надежда на Бога, на величайшую храбрость и самоВнотвержение войск, вами предводительствуемых. Только это остается нам, ибо мы на краю пропасти. тАФ Он умолк и воскликнул: тАФ Но мы русские! Спасите, спасите честь и достояние России и ее самодержца!В»[18]
. С этим возгласом фельдмаршал опустился на колени.

19 сентября в семь часов утра к местечку Глариса выступил авангард под командованием князя Багратиона. За ним с главными силами тАФ генерал Дерфельден, в арьергарде тАФ генерал Розенберг. Предстояло с боями преодолеть хреВнбет Панике, покрытый снегом и льдом, а затем спусВнтиться в долину Верхнего Рейна.

Багратион, поднявшись на одну из вершин, обрушиВнвается на неприятеля; в это время Массена наносит удар по корпусу Розенберга, пытаясь отрезать его и уничтоВнжить. Упорное сражение закончилось отчаянной штыкоВнвой атакой. Французы не выдержали и отошли. В ночь на 24 сентября начался последний и самый трудный поход.

Только 20 октября в Петербурге узнали о благопоВнлучном исходе кампании. ВлДа спасет Вас господь Бог за спасение славы государя и русского войска, тАФ писал Ростопчин Суворову, тАФ до единого все награждены, унВнтер-офицеры все произведены в офицерыВ»[19]
.

Русская армия получает приказ вернуться на родину. На вопрос Ростопчина, что подумают об этом союзники, император ответил: ВлКогда придет официальная нота о требованиях двора венского, то отвечать, что это есть галиматья и бредВ»[20]
.

Коалиция государств, каждое из которых руководВнствовалось своими интересами, распалась. Павел не мог простить бывшим союзникам их предательства и преВнждевременного вывода войск эрцгерцога Карла из ШвейВнцарии. После завершения похода Суворова Ф. РостопВнчин писал: ВлФранция, Англия и Пруссия кончат войну со значительными выгодами, Россия же останется ни при чем, потеряв 23 тысячи человек единственно для того, чтобы уверить себя в вероломстве Питта и Тугута, а Европу в бессмертии князя СувороваВ».

Вступая в коалицию, Павел I увлекался рыцарской целью восстановления Влпотрясенных троновВ». А на деле освобожденная от французов Италия была порабощена Австрией, а остров Мальта захвачен Англией. Коварство союзников, в руках которых он был только орудием, глубоко разочаровало императора. А восстановление во Франции сильной власти в лице первого консула БонаВнпарта давало повод для изменения курса российской внешней политики.

Обессиленная Франция больше всего нуждалась в мире и спокойствии. Понимая это, Бонапарт с присуВнщей ему энергией принимается за поиски мира. Уже 25 декабря первый консул направляет послания Англии и Австрии с предложением начать мирные переговоры. Это еще больше поднимает его авторитет, а отказ союзников от мирных предложений вызывает волну возмуВнщения и патриотизма. Народ горит желанием наказать врагов мира, и Бонапарт начинает подготовку к войне.

Высказанное в январе пожелание сблизиться с Францией повисло в воздухе тАФ еще сильны были идеи и традиции сотрудничества только с ВлзаконнойВ» динасВнтией, да и влиятельные общественные круги во главе с вице-канцлером Н. П. Паниным, колоритнейшей фигуВнрой того времени, немало способствовали этому.

Быстрый разгром Австрии и установление порядка и законности в самой Франции способствуют изменению позиции Павла. ВлОн делает дела, и с ним можно иметь делоВ»[21]
, тАФ говорит он о Бонапарте.

ВлПосле длительных колебаний, тАФ пишет Манфред, тАФ Павел приходит к заключению, что государственные стратегические интересы России должны быть поставлеВнны выше отвлеченных принципов легитимизмаВ»[22]
. Две великие державы начинают искать пути к сближению, которое быстро приводит к союзу.

Бонапарт всячески торопит министра иностранных дел Талейрана в поисках путей, ведущих к сближению с Россией. ВлНадо оказывать Павлу знаки внимания и надо, чтобы он знал, что мы хотим вступить с ним в переговоВнрыВ», тАФ пишет он Талейрану. ВлДо сих пор еще не рассматВнривалась возможность вступить в прямые переговоры с РоссиейВ», тАФ отвечает тот. И 7 июля 1800 года в далекий Петербург уходит послание, написанное двумя умнейВншими дипломатами Европы. Оно адресовано Н. П. ПаВннину тАФ самому непримиримому врагу республиканской Франции. В Париже хорошо знают об этом и надеются, что подобный шаг станет Влсвидетельством беспристрасВнтности и строгой корректности корреспондентовВ»[23]
.

18 декабря 1800 года Павел I обращается с прямым посланием к Бонапарту. ВлГосподин Первый Консул. Те, кому Бог вручил власть управлять народами, должны думать и заботиться об их благеВ» тАФ так начинаВнлось это послание. ВлСам факт обращения к Бонапарту как главе государства и форма обращения были сенсациВнонными. Они означали признание де-факто и в значиВнтельной мере и де-юре власти того, кто еще вчера был заклеймен как ВлузурпаторВ». То было полное попрание принципов легитимизма. Более того, в условия форВнмально непрекращенной войны прямая переписка двух глав государств означала фактическое установление мирВнных отношений между обеими державами. В первом письме Павла содержалась та знаменитая фраза, которая потом так часто повторялась: ВлЯ не говорю и не хочу пререкаться ни о правах человека, ни о принципах разВн личных правительств, установленных в каждой стране. Постараемся возвратить миру спокойствие и тишину, в которых он так нуждаетсяВ»[24]
.

СближеВнние между двумя великими державами шло ускоренными темпами. В Европе возникает новая политическая ситуаВнция: Россию и Францию сближают не только отсутствие реальных противоречий и общность интересов в широВнком понимании, но и конкретные практические задачи по отношению к общему противнику тАФ Англии.

Неожиданно и быстро в Европе все переменилось: вчера еще одинокая Франция и Россия встали теперь во главе мощной коалиции европейских государств, направВнленной против Англии, оказавшейся в полной изоляции. В борьбе с ней объединяются Франция, Россия; Швеция, Пруссия, Дания, Голландия, Италия и Испания.

Подписанный 4тАФ6 декабря 1800 года союзный догоВнвор между Россией, Пруссией, Швецией и Данией факВнтически означал объявление войны Англии. Английское правительство отдает приказ захватывать принадлежаВнщие странам коалиции суда. В ответ Дания занимает Гамбург, а Пруссия тАФ Ганновер. В Англию запрещается всякий экспорт, многие порты в Европе для нее закрыВнть. Недостаток хлеба грозит ей голодом.

В предстоящем походе в Европу предписывается: фон Палену находиться с армией в Брест-Литовске, М. И. Кутузову тАФ у Владимира-Волынского, СалтыкоВнвутАФу Витебска. 31 декабря выходит распоряжение о мерах по защите Соловецких островов. Варварская бомВнбардировка англичанами мирного Копенгагена вызвала волну возмущения в Европе и в России.

12 января 1801 года атаман войска Донского Орлов получает приказ Влчерез Бухарию и Хиву выступить на реку ИндусВ»[25]
. 30 тысяч казаков с артиллерией пересекают Волгу и углубляются в казахские степи. ВлПрепровождаю все карты, которые имею. Вы дойдете только до Хивы и Аму-ДарьиВ», тАФ писал Павел I Орлову. До недавнего времени считалось, что поход в Индию тАФ очередная блажь ВлбезумногоВ» императора. Между тем этот план был отправлен на согласование и апробацию в Париж Бонапарту, а его никак нельзя заподозрить ни в безВнумии, ни в прожектерстве. В основу плана были положеВнны совместные действия русского и французского корВнпусов. Командовать ими по просьбе Павла должен был, прославленный генерал Массена.

По Дунаю, через Черное море, Таганрог, Царицын 35-тысячный французский корпус должен был соедиВнниться с 35-тысячной русской армией в Астрахани.

Затем объединенные русско-французские войска доВнлжны были пересечь Каспийское море и высадиться в Астрабаде. Путь от Франции до Астрабада рассчитывали пройти за 80 дней, еще 50 дней требовалось на то, чтобы через Герат и Кандагар войти в главные области Индии. Поход собирались начать в мае 1801 года и, следовательВнно, в сентябре достичь Индии. О серьезности этих плаВннов говорит маршрут, по которому когда-то прошли фаланги Александра Македонского, и союз, заключенный с Персией.

Павел I уверен в успешном осуществлении франко-русского плана покорения Индии, сохранявшегося в глубокой тайне. 2 февраля 1801 года в Англии пало правительство всемогущего Питта. Европа замерла в ожидании великих событий.

Вдруг с далеких берегов Невы пришла весть тАФ император Павел I мертв.

Англия была спасена, и история Европы пошла по другому пути. Невозможно предугадать, как бы она слоВнжилась, не будь этой трагедии, но ясно одно тАФ Европа избавилась бы от опустошительных, кровопролитных войн, унесших миллионы человеческих жизней. Объединившись, две великие державы сумели бы обесВнпечить ей долгий и прочный мир!

Никогда раньше Россия не имела такого могущества и авторитета в международных делах. ВлЭтому царствоваВннию принадлежит самый блестящий выход России на европейской сценеВ»[26]
, тАФ утверждал В. О. Ключевский.

А. Коцебу: ВлПоследствия доказали, что он был дальВнновиднее своих современников в проводимом им курсе внешней политики.. Россия неминуемо почувствовала бы благодетельные ее последствия, если бы жестокая судьба не удалила Павла I от политической сцены. Будь он еще жив, Европа не находилась бы теперь в рабском состоянии. В этом можно быть уверенным, не будучи пророком: слово и оружие Павла много значили на весах европейской политикиВ»[27]
.

На другой же день после восшествия Павла гвардия подвергВнлась полному преобразованию в отношении состава, организации частей и военной силы отдельных единиц. Смысл этих действий Павла остается непонятным. Раз существование привилегированВнной части армии, комплектовавшейся из аристократии, было в принципе сохранено, то факт введения в нее всего Гатчинского сброда представлял явную бессмыслицу. Это было что-то в роде такого крайнего средства, как Влряд назначений в пэрыВ», которое применяется иногда при парламентских кризисах в Англии. В данВнном случае результат не должен казаться удачным, тАФ даже в отВнношении личной безопасности реформатора. Гатчинский элемент, вместо того, чтобы одержать верх над непокорной частью, куда его ввели, всецело поглотит ее своей дисциплинированной массой, наоборот, в ней совершенно растворился, усвоив себе привычки этой обособленной среды и послужив только к пробуждению в ней, путем реакции, стремлений к порицанию правительства, дремавВнших до тех пор при спокойных условиях существования, посвяВнщенного удовольствиям.

Новое распределение наличного состава в отдельных частях гвардии, числено увеличенных путем бесконечного создания ноВнвых полков и батальонов, не поддается никакой оценке. Оно дейВнствительно быстро дало место новым комбинациям, которые в свою очередь должны были подвергаться непрерывным изменениВням. От начала до конца царствования вся армия терпела от этого непостоянства, единственным объяснением которого может слуВнжить только характер Павла. Казалось, государь все еще играл оловянными солдатиками, которыми так увлекался в детстве, и группировал их по прихоти свой фантазии, не сходя, однако, с некоторых главных путей, намеченных когда-то в Гатчине, под твердым руководством Петра Панина. В частности, только создаВнние нового артиллерийского батальона, послужившего прочным основанием для всей гвардейской артиллерии, предпринятое под преобладавшим тогда влиянием Аракчеева и его методического ума, составляет исключение. Образование этого батальона, сфорВнмированного из знаменитой бомбардирской роты ПреображенскоВнго полка, капитаном которой был Петр Великий, а также артилВнлерийских отрядов, состоявших при других полках, отвечало вполне определенному и последовательно проводимому решению.

Оно послужило началом для полной реорганизации этого рода войска, в смысле самостоятельного управления, а в марте 1800 года система эта была применена к артиллерии всех армейских корВнпусов. Совершенно отделенная в административном отношении от полков, артиллерия была передана в особое ведомство. Так как каждая рота в отношении личного состава и материальной части являлась теперь самостоятельной единицей, то и в тактическом отношении могла действовать совершенно независимо. Легче, таВнким образом, мобилизуясь и допуская, без изменения своей внутВнренней организации, сведение в большие массы, эти единицы обВнладали в то же время большей подвижностью и, по мнению комВнпетентных судей, русская артиллерия имела значительное преВнвосходство над большей частью своих европейских соперниц, и только ее материальная часть оставляла желать лучшего. Она осВнтавалась, действительно, слепым подражанием прусского образВнца, значительно улучшенного во Франции Грибовалем.

Военной истории этого царствования пришлось отметить еще другое изменение, в основании которого было совсем иное поВнбуждение. Три эскадрона конной гвардии, лучшие по своему личВнному составу, были в один прекрасный день выделены, чтобы сформировать Кавалергардский полк под начальством Уварова. Остальные, разделенные на пять эскадронов, составляли отдельВнный полк под командой великого князя Константина. Причины перемены? Неудавшееся общее ученье, желание офицера, польВнзовавшегося покровительством мачехи главной фаворитки, иметь под своим началом полк и, в виду пребывания великого князя Александра в должности генерал-инспектора пехоты, честолюбиВнвое стремление его брата занять такой же пост в кавалерии, к чеВнму, по его мнению, должно было открыть ему доступ командоваВнние несколькими эскадронами. И вот такими-то причинами рукоВнводствовался Павел в большинстве сделанных им подобных же нововведений.

Помимо специальных интересов, корпуса, к которому государь отнесся так беспощадно, реформа гвардии коснулась и неприятно отозвалась на многих других интересах почти всех классов общеВнства.

На параде 8 ноября 1796 года объявил в приказе, что все запиВнсанные в гвардию, номинально числившиеся в ее списках, но не находившиеся в строю, должны явиться в свои полки, под угрозой исключения. Число таких отсутствующих было значительно. Один Преображенский полк насчитывал несколько тысяч такого рода чинов, и эти фиктивные списки пополнялись даже не одними дворянами. При помощи денежных взносов, купцы, мелкие чиновники, ремесленники и даже лица духовного звания проводили туда своих сыновей, имея в виду достигать таким способом, легкого движения, даже на гражданской службе. Дети еще не родившиеся, следовательно, неизвестного пола, пользовались снисхождением. Очень молодые люди, никогда не носившие оружия, получали таким образом чин поручика, имея за собой двадцать лет фиктивной службы, они отправлялись потом в один из армейских полков и, благодаря своему старшинству, становились там выше заслуженных офицеров. Другие служили при дворе в качестве пажей, камергеров и камер-юнкеров, или, полВнучив бессрочный отпуск, просто жили в своих поместьях. НакоВннец, даже в строю, офицеры и солдаты обыкновенно были свободВнны от всяких обязанностей и даже ученья, потому что последнего не производилось вовсе.

Павел был тысячу раз прав в своем желании искоренить весь этот дорого стоящий и развращающий паразитизм. К счастью, паВнразиты, лишенные своих преимуществ, или отосланные в казарВнмы и на маневры, ему этого не простили.

Среди мероприятий, касавшихся всей армии, явилось, 29-го ноября 1796 года, обнародование трех новых усВнтавов, из которых один касается пехоты, а два кавалерии. Ни один из известных военных и государственных деятелей предшествуюВнщего царствования не принял участия в составлении этих новых военных законов, которые, впрочем, были только извлечением из прусского устава и такой же инструкции. В своей русской редакВнции, текст относившийся к пехотной службе, был уже, впрочем, издан несколько лет назад; предназначенный первоначально для гатчинских войск, он был в первый раз напечатан в 1792 году, под скромным названием ВлОпытВ». Тогда над ним потрудились Кушелев, Аракчеев и сам Растопчин. Это был действительно только наВнбросок, указывающий на поспешную работу и неудачное подраВнжание образцу, которое, в противоположность тому, чего хотели подражатели, не имело даже ничего общего с уставом ФридриВнха II.

Устав победителя при Росбахе был в действительности написан до него. Прину

Вместе с этим смотрят:

"Архитектурная сказка" М. Ф. Казакова

"Великая депрессия" в США

"Византийский стиль" в архитектуре Москвы

"Дворцовые перевороты" и усиление позиций аристократии и гвардии: причины и последствия

"Золотой век" Екатерины II. Россия во II половине XVIII века