Последние века Римской империи: истоки формирования западноевропейской средневековой цивилизации

Европейский феодализм зарождается в условиях столкновения и взаимодействия античного рабовладельческого общества с родоплеменным ВлварварскимВ» обществом германских, кельтских, славянВнских и других народов Центральной, Северной и Восточной Европы.

Кризис в Римской империи (IIIтАФV вв. н.э.)

Кризис рабовладения. Античное общество характеризовалось ярко выраженной социально-экономической разнородностью. РабовлаВндельческие виллы с их централизованным производством, осноВнванные на непосредственной эксплуатации труда рабов, сосущеВнствовали с поместьями, объединявшими мелкие самостоятельные хозяйства зависимых людей (клиентов, арендаторов разного рода, испомещенных на землю рабов), и с небольшими хозяйствами полисных крестьян, в которых рабский труд играл вспомогательВнную роль или отсутствовал вовсе.

Рабовладельческое хозяйство было рентабельным до тех пор, пока дешевизна и стабильность притока новых рабов позволяла эксплуаВнтировать их нещадно, не заботясь об их физическом износе. Однако со II в. н.э. приток новых рабов с варварской периферии (основВнного их источника) стал уменьшаться, а цена их расти. Тем самым рабовладельцы были поставлены перед необходимостью наладить естественное воспроизводство рабов в своих поместьях и вообще перейти к долговременному их использованию. И то и другое предВнполагало определенное снижение интенсивности эксплуатации.

Наиболее состоятельные рабовладельцы попытались компенсиВнровать снижение доходов путем простого расширения хозяйства, т. е. прежде всего тАФ увеличением числа эксплуатируемых рабов. Но возникшие таким образом рабовладельческие латифундии себя не оправдывали, так как при этом резко возрастали расходы на надзор за рабами и управление вообще. В этих условиях изменеВнние отношения к рабам как к агентам производства оказалось неизбежным. В рабе начинают видеть человека, признают его право на семью, запрещают разлучать ее членов, закон все решительнее отказывает господам в праве самим казнить рабов (теперь это можно было сделать только по решению суда), рабы получают право жаловаться в суд на плохое обращение с ними и добиватьВнся, чтобы их продали другому человеку. Поощряется отпуск раВнбов на волю, законодательство предусматривает больше случаев и способов их освобождения. Однако главным стимулом для увелиВнчения производительности рабского труда служило предоставлеВнние рабу вместе с правом на семью некоторого имущества тАФ пеВнкулия, под которым подразумевались не только личные вещи, но и средства производства: рабочий инструмент, скот, мастерская, участок земли. Собственником пекулия считался рабовладелец, раб же тАФ всего лишь держателем, пользователем, но реальные права такого держателя были весьма обширными и обеспечивали ему хозяйственную и бытовую самостоятельность: он мог встуВнпать в деловые отношения даже со своим господином, давать ему в долг, совместно с ним заключать сделки с третьими лицами. Хотя, согласно правовым представлениям, а затем и законам римВнлян, господин всегда имел право отобрать у раба его имущество, на практике это, вероятно, случалось не часто, так как было неВнвыгодного рабовладельцу и осуждалось моралью.

Наибольшее значение для судеб общественного развития имело наделение земельным пекулием сельских рабов, ставшее в период поздней античности обычным явлением, особенно в крупных поВнместьях тАФ латифундиях. Стимулируя таким образом заинтересоВнванность раба в труде и экономя на надсмотрщиках, латифундист одновременно перекладывал хотя бы часть расходов на плечи неВнпосредственного производителя. Со временем такой раб превраВнщался в прикрепленного к земле и продаваемого только вместе с ней самостоятельно хозяйствующего земледельца, уплачивающеВнго господину в виде ренты определенную часть урожая.

Эволюция колоната. Особая роль в рассматриваемом процессе принадлежит колонату. Изначально колон тАФ это поселенец, коВнлонист, а также земледелец вообще, но уже с I в. н.э. так называВнли мелких арендаторов различного статуса тАФ свободных людей, граждан, обрабатывающих чужую землю на договорных началах, чаще всего на условиях уплаты денежного, а со II в. н.э. натуВнрального оброка (как правило, трети урожая). В это время колоВннат обычно уже не оформляется договором и колон становится, по сути дела, наследственным съемщиком, постепенно оказываВнясь в зависимости от земельного собственника.

В IVтАФV вв. колоны делились на свободных и приписных. ПерВнвые обладали большим объемом личных и имущественных прав; их приобретения не считались собственностью господина. Вторые рассматривались как Влрабы землиВ» (но не рабы господина), записывались в ценз поместья, их держания расценивались как пекулий и принадлежали землевладельцу. И те, и другие несли разнообразные повинности в пользу господ. Постепенно разлиВнчие между этими категориями колонов стираются. Колон эпохи домината утрачивает многие черты свободного человека и гражВнданина. Он еще уплачивает государственные налоги, но сбор их уже поручается землевладельцам, которые с середины IV в. стаВнновятся ответственны за выдачу колонов в суд, посылают их на военную службу, причем вправе заменить поставки рекрутов внеВнсением государству специальной подати, а к середине V в. добиВнваются полного отстранения колонов от воинской повинности. К этому времени частная власть посессоров над колонами настольВнко усиливается, что грань, отделяющая их от рабов, становится, по мнению римских юристов, трудноразличимой: все чаще стаВнвится под сомнение личная свобода колонов, они подвергаются одинаковым с рабами наказаниям, не могут свидетельствовать против своего господина и т.д.

Владельческие права колонов на возделываемые ими участки осВнтаются в силе, но приобретают новое качество. Не позволяя землеВнвладельцам сгонять колонов с земли, отчуждать землю без сидяВнщих на ней колонов, использовать их в качестве домашней челяди, закон в то же время прикреплял колонов к этой земле. Эдикт Константина I от 332 г. запрещал колонам под угрозой наложения оков переходить из одного имения в другое, обязывая землевлаВндельцев возвращать обосновавшихся у них чужих колонов их прежВннему хозяину. Эдиктом Валентиниана I от 371 г. была окончаВнтельно санкционирована наследственная прикрепленность колонов к тому или иному имению. Несмотря на ущемление гражданскоВнго статуса колонов, ограничения их владельческих прав, колоны были более самостоятельны в хозяйственном отношении, чем рабы; их повинности фиксировались законом и обычаем. В римском колонате угадываются контуры новых, феодальных отношений.

Число самостоятельно хозяйствующих, но зависимых и эксплуВнатируемых производителей увеличивалось и за счет других социальВнных источников: крестьян, подпавших под власть какого-нибудь магната, пленных варваров, которых теперь все чаще обращают не в рабов, а в колонов, и т.п. Тем самым в эпоху поздней империи ведущим постепенно становится тип хозяйства, связанный с эксВнплуатацией мелких землевладельцев в крупных поместьях. ОргаВннизатором производства в этом случае являлся не собственник земли, а непосредственный производитель, у которого оставалась часть выращенного им продукта. Этот механизм имеет сходство с экономическим механизмом, характерным для феодализма. Но поскольку в эпоху домината продолжали сохраняться рабовладельческие методы эксплуатации и огромная масса самостоятельно хозяйствующих землевладельВнцев в социально-юридическом смысле оставалась рабами, а с друВнгой стороны, заметно усилился налоговый гнет, то непосредстВнвенный производитель, видимо, располагал в основном лишь весьВнма урезанным необходимым продуктом. В конечном счете, это явилось одной из важнейших причин наблюдавшегося в эту эпоВнху экономического застоя, одним из главных препятствий, стоявВнших на пути осуществления тех возможностей, которые были заВнложены в формирующемся новом хозяйственном механизме.

Эмфитевсис. В поздней античности значительное распростраВннение получает аренда тАФ теперь уже не только на государственВнных и муниципальных, но и на частных землях. Аренда претерпеВнвает качественные изменения: из долгосрочной она развивается в вечную, так называемую эмфитевтическую аренду, обеспечиваюВнщую владельцу широчайшие права, сопоставимые с правом собВнственности. Эмфитевт был обязан собственнику небольшой фикВнсированной платой (каноном), должен был вносить налоги с земВнли и тщательно ее обрабатывать. В остальном он мог распоряжаться ею по своему усмотрению: передавать по наследству, сдавать в субаренду, закладывать, даже продавать. В последнем случае собВнственник имел лишь право преимущественной покупки; не восВнпользовавшись им, он получал только пошлину в размере 2% проВндажной цены. Съемщиками земли на эмфитевтическом праве чаще всего были крупные землевладельцы, поэтому распространение эмфитевсиса знаменовало серьезную перестройку господствующего класса в направлении феодализации.

Прекарий. Заметно большую роль стала играть и мелкая аренда, также приобретшая новые черты. Особенно показательна эволюВнция так называемого прекария (буквально тАФ ВлиспрошенногоВ» дерВнжания). Прекарист первоначально, по-видимому, вообще не нес каких-либо повинностей в пользу собственника, довольствовавВншегося тем, что земля его не пустует и не может быть на этом основании конфискована общиной. Однако собственник был впраВнве в любой момент согнать прекариста с предоставленного ему участка, невзирая на то, как долго тот его обрабатывал; соответВнственно прекарист считался не владельцем, а лишь держателем.

В эпоху домината прекарий все чаще оформляется письменно, становится долгосрочным, нередко пожизненным, и обусловлиВнвается определенными в договоре платежами. В перспективе это приводило к попаданию прекариста в зависимость от земельного собственника, но при этом владельческие права его укреплялись, а сам прекарий становился если не юридически, то фактически своеобразной формой условного землевладения, отчасти предвосВнхищавшей отношения зависимого крестьянина и феодала.

Патронат и коммендация. Важную роль в трансформации отноВншений собственности сыграло развитие еще одного древнего инВнститута, а именно патроната (патроциния), заключавшегося в самоотдаче, разумеется, не всегда добровольной, одних граждан под покровительство других, более обеспеченных и влиятельных. Такой акт назывался коммендацией. Патроцинии IIIтАФV вв. тАФ это, по сути дела, форма личной зависимости мелких, а также средВнних землевладельцев от землевладельцев крупных. Стремясь цеВнной личной свободы и гражданского полноправия избавиться хотя бы от некоторых государственных и муниципальных повинносВнтей, найти защиту от притеснений со стороны властей и более сильных соседей, вступавший под патронат человек, в конце конВнцов, а иногда и сразу, утрачивал право собственности на землю, превращаясь в ее держателя. Логичным следствием установления патроната являлось возникновение в латифундиях режиВнма частной власти, противостоящей государству. Императоры, хотя и безуспешно, боролись с патронатом.

Натурализация хозяйства. Постепенное превращение рабовлаВндельческой виллы в децентрализованную латифундию имело даВнлеко идущие последствия для всей позднеантичной экономики. Важнейшим из них следует признать растущую натурализацию, ослабление рыночных связей. Посаженные на землю рабы и мелВнкие арендаторы старались свести свои расходы к минимуму и по возможности обходиться изделиями, изготовленными самолично или в пределах латифундии. С другой стороны, свертывание лаВнтифундистами собственного земледельческого хозяйства (особенВнно хлебопашенного) нередко сопровождалось развитием поместВнного ремесла. В крупных позднеантичных имениях появились самостоятельно хозяйствующие ремесленники, в том числе переВнбравшиеся из городов. Экономические связи господского хозяйВнства с городом ослабевали. Солидная часть сельскохозяйственной продукции попадала в город, минуя рынок, прежде всего по госуВндарственным каналам, через налоговую систему.

Экономический спад III-V вв. Ослабление рыночных связей соВнпровождалось экономическим спадом. Он выразился в таких явВнлениях, как сокращение посевных площадей, снижение урожайВнности, огрубление ремесленной продукции, уменьшение масштаВнбов городского строительства и торговых перевозок. Спад был порожден кризисом рабовладельческого строя в целом. НепоВнсредственной же его причиной следует считать саму перестройку производственных отношений, вызвавшую нарушение устоявшихся хозяйственных связей и ориентиров и совпавшую по времени с рядом неблагоприятных конкретно-исторических обстоятельств. В их числе тАФ похолодание и увлажнение климата, пагубно сказавВншееся на севооборотах; демографический кризис (обусловленный не в последнюю очередь принесенными с Востока эпидемиями); усиление политической нестабильности и вторжения варваров; исВнсякание в Средиземноморье большинства известных тогда местоВнрождений драгоценных металлов и хронический дефицит в торговле с Востоком, способствовавшие монетному голоду и порче монеты.

Вместе с тем экономический спад IIIтАФV вв. было бы непраВнвильно расценивать как катастрофу. Земледелие и ремесло остаВнвались все же на высоком уровне, несомненно превосходящем уровень раннего средневековья. Города, хотя и сокращались в размерах, не утратили своей специфически римской инфраструкВнтуры. Сохранялась и поддерживалась густая сеть хороших мощеВнных дорог, Средиземное море оставалось относительно безопасВнным для судоходства до середины V в. Денежное обращение все еще играло немаловажную роль, обслуживая довольно бойкую местную и региональную торговлю. Материальные возможности античной цивилизации далеко еще не были исчерпаны, о чем свиВндетельствует, между прочим, монументальное строительство, проВндолжавшееся в V в. в Риме, Равенне, Арле, Гиппоне, не говоря уже о городах восточной половины империи.

В экономическом спаде поздней античности проглядывают и черВнты обновления. Интенсивное хозяйствование предшествовавшей эпохи, еще не подкрепленное соответствующими техническими и естественнонаучными достижениями, основывалось на хищничесВнкой эксплуатации природы и человеческого труда, предполагавВншей неограниченность этих ресурсов. Экономический подъем руВнбежа старой и новой эры был оплачен последовавшим вскоре исВнтощением земли и износом работника, как физическим, так и моральным. Поэтому переход к экстенсивным формам хозяйствоВнвания в известной мере содействовал улучшению экологической и социальной ситуации. Особого внимания заслуживает процесс стаВнновления работника нового типа: из простого исполнителя, безВнразличного к результату своего труда, социально одинокого, забиВнтого и озлобленного, убогого в своих желаниях и наклонностях, он постепенно превращался в рачительного хозяина, гордого своей сопричастностью какому-то коллективу, важностью своего труда для общества. Эти социально-экономические возможности проявились не сразу, но в конечном счете именно они обусловили более высоВнкий уровень средневековой цивилизации по сравнению с античной.

2. Общественный и государственный строй

Римской империи в конце III-начале V вв.

В эпоху домината государственный строй Римской импеВнрии претерпел радикальные изменения. Они были вызваны как рассмотренными выше экономическими процессами, так и сущеВнственными социальными сдвигами. Во II тАФ начале III в. н.э. возВнникает новое сословное деление: на honestiores (ВлдостойныеВ», ВлпоВнчтенныеВ») и humiliores (ВлсмиренныеВ», ВлничтожныеВ»), В период доВнмината сословная структура еще более усложняется, так как среди ВлдостойныхВ» выделяется элита тАФ так называемые clarissimi (ВлсветВнлейшиеВ»), в свою очередь с IV в. подразделявшиеся на три разряда. Что же касается ВлсмиренныхВ», то в эту группу наряду со свободноВнрожденными плебеями все чаще стали включать неполноправные слои населения: колонов, отпущенников, в дальнейшем и рабов. Так складывается принципиально новая структура общества, в рамках которой постепенно преодолевается деление на свободных и раВнбов, а древние полисные градации уступают место иным, отражаВнющим усиливающуюся иерархичность общественной организации.

В этой ситуации древние римские магистратуры окончательно утрачивают всякое значение: одни (квесторы, эдилы) исчезают вовсе, другие (консулы, преторы) превращаются в почетные должВнности, замещаемые по воле государя его приближенными. Сенат, разросшийся к 369 г. (когда представители восточных провинций стали собираться в Константинополе) до 2 тыс. человек, выроВндился в собрание тщеславных магнатов, то раболепствующих пеВнред императором, то фрондирующих, озабоченных в основном защитой своих сословных привилегий и внешних атрибутов власВнти. С конца III в. многие императоры, выбранные армией или назначенные предшественником, не обращаются в сенат даже за формальным утверждением в этом сане. Поскольку резиденция императора все чаще находится вне Рима (в Константинополе, Медиолане, Равенне, Аквилее и т.д.), он все реже удостаивает сеВннаторов своим посещением, предоставляя последним автоматиВнчески регистрировать направляемые им эдикты. В периоды полиВнтической нестабильности, например в середине V в., значение сеВнната возрастало, случалось, он открыто вмешивался в борьбу за власть, оспаривая ее у армии. При ВлсильныхВ» императорах его роль низводилась до роли городского совета столицы империи, каковым он оставался на протяжении всего раннего средневековья.

Реальная власть сосредоточивается в совете императора, полуВнчившем название священного консистория. Отныне император уже не принцепс тАФ первый среди равных, лучший из граждан, высший магистрат, чья деятельность хотя бы в теории регулируВнется законом, а доминус тАФ господин, владыка, воля которого сама является высшим законом. Особа его объявляется священной, пубВнличная и даже частная жизнь обставляется сложным помпезным церемониалом, заимствованным во многом у эллинистических и персидских монархов. Из ВлреспубликиВ» империя превратилась в деспотию, а граждане тАФ в подданных. Управление государством все в большей мере осуществлялось при помощи огромного, иеВнрархически организованного и разветвленного бюрократического аппарата, включавшего помимо центральных ведомств многочисВнленную провинциальную администрацию и целую армию конВнтролировавших и инспектировавших ее столичных чиновников.

В конце III в. было ликвидировано старое административное устройство империи (с его традиционным делением на импераВнторские и сенаторские провинции, личные владения императора, союзные общины и колонии разного статуса). Отныне Восток и Запад имели, как правило, а с 395 г. всегда, раздельное управлеВнние. При этом каждая из империй (Западная и Восточная) делиВнлась на 2 префектуры, те в свою очередь тАФ на диоцезы (общим количеством 12), а последние тАФ на более или менее равновелиВнкие провинции, число которых резко возросло и достигло в конце концов 117. В нарушение многовековой традиции одной из проВнвинций был объявлен Рим. Наместники провинций, раньше управВнлявшие вверенными им территориями, регулярно объезжая их и опираясь в решении дел на магистратов автономных общин, теВнперь прочно обосновываются, вместе с многочисленными чиновВнниками, в постоянных резиденциях. Главными их обязанностями становятся сбор налогов и высшая юрисдикция; военные функВнции постепенно переходят к специально назначенным военачальВнникам, подчиненным только вышестоящим военным инстанциям.

Шедшее вразрез с древней римской практикой разграничение гражданской и военной власти на местах было вызвано стремлеВннием центрального правительства ограничить могущество провинВнциальной администрации, воспрепятствовать возможным проявВнлениям сепаратизма. В то же время оно явилось следствием коВнренной перестройки римской армии, все реже комплектовавшейся из полноправных римских граждан. Причина этого кроется не только в сокращении общей численности земельных собственниВнков. С предоставлением в 212 г. римского гражданства большинству свободного населения империи исчез один из главных стимулов, побуждавших перегринов идти на военную службу. В условиях социально-политической нестабильности и прогрессирующего обесценивания денег нужного эффекта не давали и такие меры, как постоянное повышение солдатского жалования и освобождеВнние ветеранского землевладения от муниципальных налогов.

Попытка превращения легионеров в особое наследственное соВнсловие и своего рода прикрепление их вместе с потомством к предоставленным им наделам имела результатом лишь дальнейВншее падение престижа и боеспособности армии. Более успешныВнми на первых порах оказались: рекрутчина (при которой магнаВнтам вменялось в обязанность выставлять определенное число ноВнвобранцев из своих колонов) и особенно наем варваров (отдельных лиц и целых формирований). Охрана границ стала поручаться варВнварским племенам, поселяемым там на правах федератов. В дальВннейшем именно эта практика явилась одной из главных непоВнсредственных причин крушения империи.

Финансовые реформы эпохи домината. В эпоху домината коренВнным образом трансформируется и система налогообложения. До конца III в. римские граждане были освобождены от уплаты регуВнлярных прямых налогов; допускались лишь экстраординарные налоги, связанные по большей части с военной угрозой. Прямые налоги платило лишь население провинций. Доходы казны склаВндывались также из средств от эксплуатации государственной собВнственности, косвенных налогов и пошлин.

Однако неуклонно расширявшаяся практика предоставления римского гражданства провинциалам и провинциальным общиВннам весьма отрицательно сказывалась на налоговых поступлениВнях. Ситуация усугублялась систематической порчей монеты (сниВнжением содержания в ней серебра), что вело к дезорганизации хозяйства и также способствовало оскудению казны. ПреодолеВнние кризиса, охватившего в III в. римское общество, предполагало поэтому и упорядочение государственных финансов.

Энергичные меры по выпуску полноценной монеты были предВнприняты в первые же годы правления Диоклетиана (284тАФ305), поВнпытавшегося также тАФ впервые в истории тАФ регламентировать цены на основные продукты и услуги. Но стабилизировать денежное обВнращение удалось лишь при Константине I (306тАФ337). Была уточнеВнна стоимость золота в слитках и введен монометаллический золоВнтой стандарт; из серебра наряду с медью чеканили только мелкую разменную монету. На этой основе был налажен выпуск новой высокопробной золотой монеты тАФ солида тАФ весом в 1/72 римского фунта, реальная стоимость которой в целом соответствовала номинаВнлу. Эти меры подготовили базу для проведения налоговой рефорВнмы, начатой при Диоклетиане и завершенной при Константине I.

Отныне все собственники (исключая все же жителей Средней и Южной Италии) должны были уплачивать прямые налоги. В сельВнской местности размер налога определялся соотношением колиВнчества земли, принадлежащей тому или иному человеку (с учетом ее качества, расположения и характера использования), и колиВнчества занятых на ней работников. Для оценки земельной собстВнвенности и рабочей силы вводились условные расчетные единиВнцы тАФ iugum (ВлярмоВ», т.е. упряжка волов) и caput (ВлголоваВ»), по которым вся система получила название iugatio-capitato. Со ВлсмиВнренныхВ» налог взимался в натуре, он именовался термином, обоВнзначавшим годовой урожай, тАФ анноной, ВлдостойныеВ» вносили его в звонкой монете. В городах оценка имущества производилась с учетом доходности мастерской, лавки и т.д. Низшие слои общеВнства (и горожане, и селяне) были, кроме того, обязаны государстВнву многочисленными тАФ до 40 наименований тАФ отработочными повинностями: по ремонту дорог и мостов, обеспечению трансВнпортом и т.п. В целом по сравнению с эпохой принципата налоВнговый пресс заметно усилился, затронув и городские общины. Со времени Валентиниана I (364тАФ375) городам оставалась лишь треть доходов с принадлежащих им общественных земель.

Города, в меньшей мере племенные общины, сами уже не справВнлялись с выполнением общественно необходимых функций по поддержанию хозяйственной деятельности, охране правопорядка и т.д. Императоры все чаще прибегали к административным меВнрам, постепенно переходя от ограниченного контроля к жесткой регламентации. Этой цели, помимо превращения органов муниВнципального самоуправления в придаток общеимперского государВнственного аппарата, служил и ряд конкретных мер, направленВнных на сохранение разлагавшейся общественной системы.

Сталкиваясь с непрекращающимся бегством граждан из городВнской общины, Диоклетиан, а затем Константин I законодательно запретили выход из нее представителям всех сословий. ПринадВнлежность к некоторым профессиональным коллегиям стала наВнследственной, к концу IV в. ремесленникам было отказано в праВнве служить в армии, принимать сан священника, занимать муниВнципальные должности. Эдиктами 316 и 325 гг. к своему сословию и к своей курии (городскому сенату) были прикреплены и декурионы, называемые теперь чаще куриалами. На них была возлоВнжена тягостная обязанность по сбору налогов, причем куриалы должны были возмещать недоимки из своих средств. Результатом явилось разорение этого сословия, бывшего главной социальной опорой ранней империи.

Государственные реформы эпохи домината продлили РимскоВнму государству жизнь примерно на полтора столетия, отсрочив его гибель, казавшуюся в середине III в. близкой и неотвратимой. Некоторые из этих реформ, например монетная, были весьма усВнпешными: солид Константина I служил расчетной единицей на протяжении всего раннего, а в Византии и классического, среВндневековья. Удачными в целом следует признать также новоВнвведения в области провинциального управления и кодификации римского права. Однако многие мероприятия императоров, в частВнности в военных и финансовых вопросах, дав временный эффект, возымели в конечном счете самые плачевные последствия. ГосуВндарственность периода домината была по природе своей чужда как уходящему в прошлое античному обществу, так и нарождавВншемуся феодальному. Прообраз феодальной государственности можно усмотреть скорее в тех социально-политических явлениях, с которыми императоры эпохи домината энергично, но не очень последовательно и в общем безуспешно боролись, прежде всеВнготАФв режиме частной власти, складывавшемся в латифундиях.

Кризис идеологии. Главнейшим проявлением кризиса в идеолоВнгии позднеантичного общества был постепенный отход от предВнставления о гармонии интересов отдельного человека и гражданВнской общины в целом. Для всех категорий населения утрачивают значение социально значимые цели и ориентиры. К III в. стала совершенно очевидной иллюзорность, если не лживость, регулярно провозглашаемого императорами (начиная с Августа) наступлеВнния золотого века под эгидой мощного и слаженного Римского государства. Неустанно повторяя тезис о совершенстве существуВнющего строя, нацеливая граждан на благоговейное оберегание раз и навсегда установленного положения вещей, официальная проВнпаганда содействовала лишь усилению социальной апатии и неВндоверия к любому публичному слову и действию. Все большее число римских граждан, от плебеев до сенаторов, самоустраняетВнся от общественных дел, стремится жить незаметно, не обнаруВнживая лишний раз свое богатство, искусство, личное превосходВнство вообще. Человек сосредоточивается на своих внутренних переВнживаниях, приобретавших постепенно большую важность, чем политические перипетии внешнего мира. Поскольку, сообразно общей тональности античной культуры, отчуждение от общества воспринималось и осмысливалось как отчуждение от гармонии космоса, интеллектуальная и эмоциональная энергия индивида направляется на восстановление нарушенной связи человека и миропорядка, все чаще воплощенного для него в божестве.

Одновременно пересматриваются и другие идеологические предВнставления классической эпохи. Теряет прежнюю четкость деление людей на свободных и рабов, в рабе начинают видеть личность, философы все настойчивее проводят мысль о том, что свобода и рабство тАФ это состояния не столько юридические, сколько моральные: сенатор может быть рабом порочных страстей, тогда как добродетельный раб внутренне свободен. Меняется и отношеВнние к труду: в среде ВлпочтенныхВ» на него по-прежнему смотрят с презрением, но для ВлсмиренныхВ», чьи взгляды все меньше опредеВнляются стереотипами разлагающейся, но пока что поддерживаеВнмой государством полисной идеологии, труд становится благом, залогом здоровой и честной жизни. Складывается новая система ценностей, во многом уже чуждая рабовладельческому обществу.

С наибольшей силой и ясностью перестройка общественного сознания проявилась в сфере религии. Это выразилось, в частВнности, в попытках создать, все еще в рамках полисной религии, единый для всей империи культ верховного и всемогущего, как правило, солнечного божества. В том же направлении эволюциоВннировали и религиозные настроения народных масс, все чаще искавших в культе не помощи в конкретном деле, находящемся в ВлведенииВ» того или иного божества, а утешения во всех жизненных горестях и обретения душевного равновесия через индивидуальВнное приобщение к божественной силе, мудрости и благодати. В древних земледельческих и солнечных культах упор теперь делаВнется преимущественно на единое животворное начало всего сущего; приобретают популярность дуалистические учения (например, митраизм) с их представлениями о равновеликости и бескомпромиссВнной борьбе добра и зла. Однако яснее и последовательнее всего на духовные запросы своего времени ответило христианство, на долю которого выпал поэтому наибольший успех.

Христианизация империи. Христианство представляло собой уже не полисную, а мировую религию, преодолевающую жесткие этВннические и социально-правовые барьеры, присущие умирающеВнму античному обществу. ВлДля Бога несть эллина и иудея, ни своВнбодного, ни рабаВ», тАФ говорится в одном из посланий апостола Павла. Бог христиан воплощает и себе мировой порядок, его веВнличие столь беспредельно, что в сравнении с ним любые социВнальные градации и общности оказываются несущественными, поэтому ему предстоит абстрактный человек, оцениваемый по его личным качествам, а не по принадлежности к той или иной обВнщественной группе. Связь человека с Богом мыслится в христиВнанстве как основополагающая, опосредующая его связи с другими людьми. Соответственно истинная благодать достигается не суетВнными мирскими усилиями (к каковым относилась и всякая гражВнданская деятельность), а через близость к Богу, понимаемую одноВнвременно как прижизненная причастность его величию (ВлЦарство Божие внутри васВ») и как посмертное воздаяние за праведную жизнь. Отсюда следует, что человеку надлежит заботиться не о внешних обстоятельствах своего существования, но о духовном и уповать во всем на Бога. Так в превращенной форме христианство отразило социальную действительность поздней античности: даВнлеко зашедшее стирание национальных, политических, отчасти правовых и идеологических различий; прогрессирующее исчезВнновение привычных общественных гарантий существования, деВнлавшее человека беззащитным перед лицом все более авторитарВнной политической власти, природных и экономических катаклизВнмов; отсутствие общего для всех обездоленных реального выхода из тупика, в который завело общество рабство; растущая разоВнбщенность людей, их социально-психологическое одиночество и индивидуализм как проявление кризиса общественного строя.

Распространению христианства немало способствовало и то обстоятельство, что оно предлагало своим приверженцам не только мировоззрение (более стройное и содержательное, чем в соперВнничавших религиях), но и сплоченную церковную организацию. Принадлежность к ней временами была небезопасна, но зато обесВнпечивала прихожанам многообразную моральную и материальную помощь, объединяла их в коллектив. Своим влиянием, а постеВнпенно и богатством христианская община объективно, часто и субъективно, противостояла государству и его идеологии. ПериоВндические гонения на христиан (особенно жестокие в середине III и в первые годы IV в., при Диоклетиане) возымели, однако, проВнтивоположный результат, способствовав сплочению христианских общин и привлечению в них новых членов, плененных душевной стойкостью мучеников за веру и солидарностью их единомышВнленников. Убедившись в тщетности попыток сломить христианВнскую церковь, преемники Диоклетиана прекратили преследоваВнния и постарались поставить ее на службу государству, делая при этом акцент на те стороны христианского учения, которые могли быть использованы для пресечения социальных конфликтов: идеи смирения, непротивления злу насилием, признания греховности всего человеческого рода, тезис Влнет власти не от БогаВ».

В 313 г. императоры Лициний и Константин, сами оставаясь еще язычниками, издали знаменитый Медиоланский (Миланский) эдикт, предоставлявший христианам свободу вероисповедания. Их перестали принуждать к совершению языческого обряда поклоВннения гению императора, а христианская церковь получила даже некоторые привилегии, в частности статус юридического лица, позволявший ей наследовать имущество. Церковь не замедлила откликнуться на этот шаг, и уже в 314 г. епископы Галлии призвали своих единоверцев не уклоняться впредь от воинской службы, вообще не чураться гражданской деятельности. В 323 г. христианин стал консулом, и очень скоро церковная организация оказалась подключенной к системе государственного управления. Со своей стороны императоры оказывали церкви растущую поддержку. В 325 г. в малоазийском городе Никее, с целью уладить спорные богословские вопросы, упорядочить богослужение и церковную догматику, под эгидой императора Константина I был созван ВсеВнленский собор, т.е. собрание всего высшего христианского духовенВнства. На соборе был выработан так называемый Символ веры тАФ краткое официальное изложение сути христианского учения, проВнизведен отбор и канонизация текстов священных для христиан книг, сформулированы обязательные для них правила поведения; несогласные (а таких было немало) объявлялись еретиками, инаВнче говоря, отколовшимися от церкви.

Сам Константин принял крещение лишь на смертном одре в 337 г., но его преемники были уже христианами, а в 381 г. хрисВнтианство было провозглашено государственной религией и начаВнлись преследования уже язычников. Столетие спустя в язычестве продолжали упорствовать главным образом жители глухих сельВнских районов и отдельные прослойки городской интеллигенции, основная же масса населения была обращена в христианство. ОдВннако обращение это носило нередко формальный характер. В своих представлениях и повседневной жизни многие из принявших креВнщение еще долго оставались язычниками и даже совершали языВнческие обряды. Подлинная христианизация культуры произошла в Западной Европе уже в эпоху средневековья.

Формы социального протеста народных масс. Кризис античного общества проявился также в обострении социальных конфликВнтов. Усилившийся налоговый гнет, произвол чиновников, приВнтеснения со стороны магнатов, бесчинства германских наемниВнков, вторжения варваров тАФ все эго усугубляло прежние социальВнные противоречия, вовлекало в социальную борьбу новые группы населения. В народных движениях 111-У вв. активно участвуют не только рабы, но и колоны, мелкие земельные собственники, городской плебс, иногда и средние слои общества тАФ куриалы. Эти движения переплетаются с внутриполитической борьбой и вторжениями иноземцев, сепаратистскими выступлениями проВнвинциальной знати и конфессиональными конфликтами.

Наряду со старыми формами сопротивления тАФ бегством рабов от своих господ и налогоплательщиков от государственных чиВнновников тАФ в этот период проявляются и более активные формы, в том числе восстания, направленные как против латифундистов, так и государства в целом. Самое крупное из этих восстаний свяВнзано с движением багаудов (от кельтского ВлбагаВ» тАФ

Вместе с этим смотрят:

"Архитектурная сказка" М. Ф. Казакова

"Великая депрессия" в США

"Византийский стиль" в архитектуре Москвы

"Дворцовые перевороты" и усиление позиций аристократии и гвардии: причины и последствия

"Золотой век" Екатерины II. Россия во II половине XVIII века