Эдгар По

М. Заблудовский

ПО (Поэ) Эдгар Аллан (Edgar Allan Рое, 1809тАФ1849) тАФ американский писатель, поэт и критик. Р. в Бостоне, рано потерял родителей тАФ актеров по профессии тАФ и был усыновлен зажиточным купцом Джоном Алланом. Вначале воспитывался в Англии; в 1826 поступил в аристократический Виргинский университет в Шарлоттенсвилле, где его невротическая наследственность проявилась в кутежах и карточной игре. В 1830 П. поступил в Военную академию (West Point), но вскоре уволился, что привело к разрыву с приемным отцом. П. остался без средств к существованию; он становится профессиональным литератором и журналистом, ведет крайне тяжелую жизнь, трагически закончившуюся смертью на больничной койке.

П. начал свою лит-ую деятельность с поэзии, опубликовав еще в 1827 в Бостоне томик стихов ВлTamerlane a. other poemsВ» (Тамерлан и др. поэмы). Как прозаик П. выступил в 1833 тАФ ВлA manuscript found in a bottleВ» (Манускрипт, найденный в бутылке).

Творчество П. развертывалось в переломную эпоху. На смену патриархально-натуральным отношениям пришел быстро растущий капитализм; обострился конфликт между помещичьим Югом и буржуазным Севером. Творчество П. отражает противоречия его эпохи во всей их обостренности и сложности. П. тАФ деклассированный интеллигент, скудно оплачиваемый, ведущий нищенскую жизнь, обладающий болезненно-нервной психикой, тАФ острее других чувствует близость надвигающейся катастрофы. Он смертельно ненавидит мир буржуазных дельцов, мир расчета и чистогана (в этом отношении характерен рассказ-памфлет ВлДеловой человекВ», 1840), он, как и Бодлер, презирает демократию тАФ Влдеспотизм черниВ» (ВлРазговор с мумиейВ»). У него нет крепкой связи и с помещичье-рабовладельческим Югом, в окружении которого он вырос, несмотря на то, что он конечно ближе к уходящему классу помещика, чем к побеждающей буржуазии (это сказывается в таких вещах, как ВлThe domain of ArnheimВ» тАФ ВлПоместье АрнгеймВ» или ВлПоместье ЛэндореВ», 1842, где развертывается идиллическая картина южной поместной жизни). От противоречий действительности П. уходит в мир фантазии; стараясь не замечать борьбы, развертывающейся в его стране, он обращается к запущенным мрачным феодальным замкам Европы, особенно Англии, тАФ к эпохе феодализма, чуждого Америке. Его разрыв с окружающей действительностью не перешел в протест, его социальные чаяния бесперспективны, утопии тАФ худосочны; он ощущал свое положение в обществе как глубокое трагическое одиночество перед лицом неизбежных столкновений, отразив это томление одиночества, эту смутную тревогу в ярком рассказе ВлMan of the crowdВ» (Человек толпы, 1840).

Творчество П., полное глубокого ужаса перед будущим, эта поэзия распада и гибели, находилось под влиянием романтизма, уже завершавшего свой путь на Западе. ВлМрачная фантастика, постепенно исчезавшая из европейской литературы, вспыхнула еще раз оригинально и ярко в тАЮстрашных рассказахтАЬ По тАФ то был эпилог романтизмаВ» (Фриче). На творчество П. оказали сильное влияние английские и немецкие романтики, особенно Гофман (недаром П. увлекался немецкой литературой и идеалистической философией); ему родственен зловеще-мрачный оттенок гофмановских фантазий, хотя он и заявил о себе: ВлУжас моих рассказов не от Германии, а от душиВ». Слова Гофмана: Влжизнь безумный кошмар, который преследует нас до тех пор, пока не бросит наконец в объятия смертиВ», выражают собой основную идею Влстрашных рассказовВ» П. тАФ идею, которая вместе со своеобразным стилем ее выражения родилась уже в первых рассказах П. и только углублялась, обрабатывалась с большим мастерством в его дальнейшем художественном творчестве.

Безысходный ужас жизни, безраздельно господствующий над человеком, мир как царство безумия, гибель и распад как предопределенный жестокой верховной силой удел человека тАФ таково содержание Влстрашных рассказовВ» П. Смерть как проявление сверхъестественного (смерть прекрасной женщины в таинственной обстановке) тАФ вот тема рассказа ВлLigeiaВ» (Лигейя, 1838), одного из лучших по мастерству рассказов П. В нем поставлена проблема преодоления смерти, чудесного, загадочного воскресения Лигейи. В рассказе ВлBereniceВ» (Береника) отшельник-созерцатель Эгей проникся маниакальной идеей, что он должен обладать прекрасными зубами своей умирающей невесты Береники, и выламывает их, совершая это кощунство над еще живым, еще трепещущим телом. В других рассказах дана тема утраты возлюбленной (ВлEleonoraВ», ВлMorellaВ» и др.), возникшая задолго до смерти любимой жены П. тАФ Виргинии (ум. в 1847). Проблема борьбы добра со злом, раздвоения психики, тяги человека ко злу поставлена в рассказе о двойнике ВлWilliam WilsonВ» (Вильям Вильсон), та же тяга к преступлению, злу и уничтожению характеризует героев рассказов ВлThe Imp of the perverseВ» (Демон извращенности, 1845), ВлMetzengersteinnВ» (Метценгерштейн), ВлThe black catВ» (Черный кот, 1843), ВлThe tell-tale heartВ» (Сердце-обличитель, 1843) и др. Метампсихоз, передача мыслей на расстоянии, является темой рассказа ВлСказка скалистых горВ» и существенным компонентом одного из наиболее впечатляющих рассказов П. тАФ ВлThe fall of the house of UsherВ» (Падение дома Эшер). В древнем, мрачном, полном какой-то особой гнетущей атмосферы замке живет последний его владелец тАФ Родерик Эшер; с болезненно-нервной, изощренной восприимчивостью он сквозь шум грозы слышит, как пытается вырваться из гроба заживо похороненная им в фамильном склепе сестра, но не в силах пойти и помочь ей тАФ у него маниакальная ВлбоязньВ» ужаса. Сестра появляется в окровавленном саване, ужас убивает ее брата, они оба умирают, и замок Эшер падает, разрушенный грозой.

Родерик тАФ по сути основной и единственный герой П., по-разному повторенный в других рассказах: это тАФ нервный, болезненно-восприимчивый созерцатель, любяший редкие книги, отшельник, боящийся жизни; он так же условен, как и излюбленная героиня П. тАФ загадочная, таинственно-мудрая, угасающая прекрасная женщина. Герои П. тАФ во власти рока, предопределившего их гибель; они безвольны, в них нет силы для протеста против жизни, ощущаемой как кошмар и зло. Каждый из них тАФ жертва какой-нибудь навязчивой идеи, они не живые люди с реальными чувствами и страстями, а отвлеченные фигуры, почти схемы, которым только исключительное мастерство художника придает жизненность. П. пытается преодолеть безволие своих героев: наделяя их силой мысли, он прославляет волю. Слова Джозефа Гленвилля: ВлЧеловек не уступил бы ангелам, ни самой смерти, если бы не слабость его волиВ», он поставил эпиграфом к ВлЛигейеВ». Но если самое неестественное и непостижимое, развиваясь со строгой логической последовательностью в рассказах П., заставляет читателя поверить в невероятное, то здесь мастерство П. не помогло тАФ герои его остались безвольны. П. невнимателен к среднему человеческому характеру, к психологии и быту обыкновенного человека, его интересует только необычное, анормальное. С первой же строки произведения все элементы стиля тАФ композиция, подбор слов, логика повествования тАФ направлены на достижение определенного, заранее рассчитанного эффекта, поражающего читателя в кульминационном пункте рассказа, тАФ недаром избираются такие ужасные моменты, как преждевременное погребение, замуравление живьем и т. д.

Сверхъестественное у По тАФ это рассудочно избранный путь для достижения эффекта. Эффектами же определено условное изображение героев у П., которое соответствует условному реализму его диких и безлюдных пейзажей (ВлСвиданиеВ», ВлЛигейяВ», ВлПадение дома ЭшерВ» и др.). Гофман например в отличие от П. не избирает нарочито неестественного антуража средневековья тАФ у него самые невероятные события совершаются в обычной обывательски-бюргерской обстановке. Характерна также любовь П. к показу мира через вещи, драгоценности и т. д. тАФ черта, которую унаследовал Уайльд.

Научно-фантастические рассказы П. тАФ ВлПриключение Ганса ПфалляВ», ВлПриключение Артура Гордона ПимаВ» (The narrative of Arthur Gordon Pym of Nantuchet, 1838), ВлНебывалый аэростатВ», ВлСпуск в МальмстремВ» (A descent into the Maelström) и другие, тАФ в которых писатель обращается к науке столь ненавистного ему капиталистического мира, обнаруживают чрезвычайно большую изобретательность и обычное мастерство стиля; но фантазия П. слишком слаба и бледна по сравнению с развитием капиталистической техники тАФ она иногда сводится просто к логическому развертыванию уже известных изобретений (ВлНебывалый аэростатВ») или перечислению фактов (Вл1002 сказка ШехеразадыВ», 1845). Наука для П. тАФ лишь средство проявления непостижимого, помогающее придать этому непостижимому (корабль, растущий, как тело, пучина, поглощающая корабли на Южном полюсе, и пр.) большую долю вероятности благодаря использованию точных географических данных, химических рецептов, сведений о морском деле и т. д. Наука здесь играет декоративную роль, поскольку П. стремится лишь к наукообразности и мистифицированию читателя, причем в научно-фантастических рассказах развертывается та же тема неизбежной гибели героев. П., будучи в Влстрашных рассказахВ» и поэзии завершителем романтизма, оказал в области фантастики влияние на ряд зап.-европейских писателей. От ВлЗолотого жукаВ» с поисками клада и криптограммами литература приходит к ВлОстрову сокровищВ» Стивенсона, от ВлГанса ПфалляВ» тАФ к ВлПутешествию на лунуВ» Ж. Верна, к географической декоративности ряда романов и пр.

Склонность П. к умозрительному анализу, к последовательно-логическому развертыванию событий, далее невероятных, ярко проявилась в его так наз. детективных рассказах тАФ ВлУбийство в ул. МоргВ» (The murders in the Rue Morgue, 1841), ВлТайна Мари РожеВ» (The mystery of Marie Roget) и ВлУкраденное письмоВ» (The purloined letter, 1845). Как и в научной фантастике, П. старается придать своим детективным рассказам характер фактов, имевших место в действительности, вводя в повествование полицейские протоколы, точные даты, ссылки на периодическую прессу и т. д. Клубок противоречий, противоположных друг другу, запутанных фактов постепенно развязывается благодаря стройной системе логического анализа, перед которой бессильны любые загадки. Характерно, что мотив частной собственности, безраздельно доминирующий в буржуазном детективном жанре, не находит себе места в рассказах П. Также не занимают его вопросы морали, психологии преступника и преступления тАФ его интересует лишь техническая сторона дела (один из его рассказов так и назван ВлЖульничество как одна из точных наукВ»), сюжетный узел загадки и подведение читателя к моменту разгадки, который выполняет роль кульминационного пункта Влстрашных рассказовВ». П. в своих детективных рассказах пытался приблизиться к действительности, но вместо этого получилось бегство в область аналитической мысли. Его Дюпен тАФ литературный отец и конэн-дойлевского Шерлока Холмса и честертоновского патера Брауна, причем характерно, что во всех этих произведениях рассказ ведется от лица друга детектива, помогающего ему.

Поэзия П. не оторвана от всего остального творчества; недаром несколько его стихотворений включены в его же рассказы. Любимый герой П. ощутимо присутствует в этой лирике тонких чувств и переживаний, окрашенных в мрачные тона, внося раздвоение чувства и сознания, пожирающую сердце скорбь и бессилие познать таинственное. Как и в прозе, П. стремится достигнуть своими стихами определенного эффекта. В своей статье ВлThe poetic principleВ» (Принцип поэзии) он проводит разграничение между поэзией и наукой, считая, что истина не является сущностью поэзии и противоречит ей, что сущностью поэзии является красота тАФ и прежде всего красота формы, передающая красоту чувств. В другой статье тАФ ВлThe philosophy of compositionВ» (Философия творчества, 1846) тАФ П. рассказывает о рассудочных, чисто логических путях, которыми он пришел к созданию своей лучшей поэмы ВлThe RavenВ» (Ворон, 1845): он предварительно определил размер поэмы, рефрен и строфу и затем уже тему, которая должна была сочетать скорбь и красоту тАФ напр. смерть прекрасной женщины. В этой статье конечно много журналистской выдумки, но то, что эффект поэмы строго рассчитан, что творческая интуиция подчинена рассудку, сказывается во всех деталях поэмы. ВлВоронВ» тАФ это отображение страшного в естественном, это поэма о безысходности скорби, о безнадежности горя, с повторяющимся все с большей силой рефреном тАФ карканьем ворона, загнанного в бурю к одинокому мечтателю, тоскующему о том, что он больше никогда не увидит свою умершую возлюбленную Ленору тАФ ВлNevermore!В» тАФ ВлБольше никогда!В»:

ВлТам, над входом, ворон черный с белым бюстом слит всегда,

Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный.

Тень ложится удлиненно тАФ на полу лежат года,

И душе не встать из тени тАФ пусть идут, идут года,

Знаю тАФ Больше никогда!В» (перев. Брюсова).

Тема любви и смерти, в которой любовь подчеркивает ужас смерти, а смерть тАФ силу и непобедимость любви, развертывается в ряде стихов П. Мрачная подавленность и раздвоение сознания, идущего к безумию, в поэме ВлUlalumeВ» перекликаются с безнадежной скорбью ВлВоронаВ».

Как в прозе, так и в поэзии для П. характерен искусный отбор слов, сжатость и яркость образов, создающих своеобразное настроение, исключительная гармония частей, стройность композиции. В поэзии это доведено до высшего совершенства. П. воспринял в этом отношении лучшее от английской романтической поэзии тАФ от Байрона, влияние которого чувствуется особенно сильно в юношеских стихах, от Шелли и гл. обр. от Кольриджа. Мрачный тон ВлСтарого морякаВ» с его потрясающей сердца людей предопределенностью, простотой и в то же время грандиозностью образов, условным реализмом непостижимого, фантастические образы ВлКубля-ханВ» тАФ все это оказало большое влияние на творчество П.

П. сознательно стремился найти в технике английского стиха новые средства тАФ он вводит новые сочетания размеров и строф, он тщательно разрабатывает внутреннюю рифму, аллитерации, звукоподражание, достигая неумирающей, по выражению Брюсова, ритмичности и музыкальности. Эта поэтическая техника достигает своей вершины в стихотворении ВлThe bellsВ» (Колокола), в котором переданы все оттенки колокольного звона.

Особняком в творчестве П. стоит его ВлEurekaВ» (Эврика, 1848), в которой он дал мистико-пантеистическую систему, изложив основы своей философии. Следует отметить ряд критических статей П., боровшегося против буржуазной литературы Севера тАФ против Лоуэлля, Лонгфелло и др.

Оригинальность стиля П. не нашла себе последователей в Америке. Буржуазия заплатила ему за его ненависть ханжеским замалчиванием. Но эта ненависть индивидуалиста-отщепенца не исключала самых антиобщественных упадочнических настроений. Вот почему творчество П. нашло себе резонанс в поэзии французского символиста Бодлера , который переводит П., знакомит с ним Европу, и отсюда начинается влияние По на литературу декаданса и символизма тАФ на Вилье де Лиль Адана, Малларме, Метерлинка, Уайльда и т. п., вплоть до русских символистов.

Особенно много внимания П. уделяли русские декаденты (ВлВоронВ», перев. Д. Мережковского, в ВлСеверном вестникеВ», 1890, № 11; ВлБаллады и фантазииВ», ВлТаинственные рассказыВ», перев. К. Бальмонта, 1895; ВлВоронВ», перев. В. Брюсова, в ВлВопросах жизниВ», 1905, № 2). Особенно популярен был у декадентов размер ВлВоронаВ» (Бальмонт, Брюсов, ВлАлтеяВ» В. Голикова).

Списоклитературы

I. The Virginia, ed. by J. A. Harrison, 17 vv., Boston, 1902

E. C. Stedman a. G. E. Woodberry, 10 vv., N. Y., 1908

Собр. сочин., 2 тт., изд. Пантелеева, СПБ, 1896

Необыкновенные рассказы, 2 тт., изд. Суворина, СПБ, 1896

Таинственные рассказы, перев. К. Д. Бальмонта, М., 1908

Собр. сочин., 2 тт., изд. ВлВестника иностранной литературыВ», СПБ, 1911

То же, перев. К. Бальмонта, 5 тт., изд. ВлСкорпионВ», М., 1911тАФ1912 (в последнем томе очерк жизни Э. По, сост. К. Бальмонтом, и письма Э. По)

Стихотворения в лучших русских переводах, СПБ, 1911

Рассказы, 3 тт., перев. М. А. Энгельгардт, изд. ВлВсемирная литератураВ», Берлин, 1923

Рассказы, перев. К. Д. Бальмонта, Ростов н/Д., 1923

Полное собрание поэм и стихотворений, перев. и предисл. Валерия Брюсова с критико-библиографическим комментарием, изд. ВлВсемирная литератураВ», М.тАФЛ., 1924

Последняя шутка, Рассказы, изд. ВлОгонекВ», М., 1927.

II. Whitman S. H., Е. А. Poe and his critics, N. Y., 1860

Gill W. F., Life of E. A. Poe, 5-th ed., N. Y., 1880

Lauvrière E., Un génie morbide, 2 vv., P., 1904

Woodberry G. E., Life of E. A. Poe, 2 vv., Boston, 1909

Seylaz L., E. Poe et les premiers symbolistes français, P., 1924

Mauclair C., Le génie dтАЩE. Poe. La légende et la vérité, Paris, 1925

Stanard M. N., The dreamer, Philadelphia, 1925

Alterton M., Origines of PoeтАЩs critical theory, Jowa city, 1925

Phillips M. E., E. Poe the man, 2 vv., Chicago, 1926

Krutch J. W., E. A. Poe, N. Y., 1926

Allen H., Israfel, The life a times of E. A. Poe, 2 vv., N. Y., 1927