Общая характеристика и деятельность Европейского суда правосудия

Страница 3

Однако в деле Parliament v. Council (Chernobyl) (Case C-70/98) ЕСП пришел к выводу, что Парламент должен обладать ограниченными правами на предъявление исков в случаях, когда речь идет о защите его собственных полномочий. Соответственно при разработке и принятии Договора об образовании Европейского Союза произошло изменение прежней редакции ст. 173 Римского договора, которая теперь сформулирована с учетом упомянутого ("чернобыльского") постановления ЕСП.

Что касается частных лиц, физических и юридических, то они вправе предъявлять иски лишь в случаях, когда обжалуемое ими решение адресовано непосредственно к ним (акт применения права), либо когда регламент (нормативный акт) или решение, адресованное иным лицам, прямо или косвенно затрагивают их интересы.

Большинство исковых заявлений, обжалующих в ЕСП решения органов ЕС ввиду нарушения интересов частных лиц, связано с конкурентным регулированием. Трудности ответа на вопрос, подлежит ли рассмотрению заявление частного лица или нет, возникают преимущественно, когда объектом спора выступает акт, адресованный не заявителю, а иному лицу. Суд руководствуется в таких случаях двумя критериями:

а) критерием надлежащей формы;

б) критерием прямой и личной заинтересованности заявителя.

Критерий надлежащей формы (the measure being equivalent to a decision) означает, что решение или регламент, сформулированные "надлежащим образом" (true regulation), обжалованию не подлежат. Фактически речь идет о разграничении таких актов на: а) нормативные акты, действие которых распространяется на неопределенный круг субъектов, и б) акты применения права, касающиеся только конкретного лица или группы лиц (disguised regulation), которые можно обжаловать.

Недопустимость оспаривания частными лицами нормативных актов органов ЕС ("true regulations") сформулирована ЕСП в решении по делу Calpack (Case 789/99). Примером признания регламента в качестве акта применения права ("disguised regulation") служит дело International Fruit NV v. Commission (No. 1) (Cases 41, 42, 43, 44/90). Следует отметить известную условность данного критерия, поскольку практике известны документы с так называемыми "гибридными" свойствами, то есть объединяющие элементы и нормативного акта, и акта применения права. Это было раскрыто судом в некоторых делах (Japanese Ball Bearings Cases [Cases 113, 118, 119, 120, 121/87]).

Критерий прямой и личной заинтересованности заявителя (the measure being of direct and individual concern to the applicant) имеет место в случаях, когда: а) правовое положение истца определено непосредственно в тексте обжалуемого акта, без последующей имплементации в соответствующем государстве-участнике (прямая заинтересованность, или direct concern), и б) обжалуемый акт не упоминает заявителя, но затрагивает его точно так же, как если бы он был адресован непосредственно ему лично или в составе иных субъектов (личная заинтересованность, или individual concern).

Установить наличие прямой заинтересованности в конкретной обстановке не всегда просто. Так, большинство предпринимателей-импортеров не считались в контексте положений ст. 173 Римского договора непосредственно затрагиваемыми актами, регламентирующими импортные сделки. Однако в начале 1980-х гг. ЕСП своим постановлением нашел, что акты, предусматривающие антидемпинговые мероприятия, способны повлиять на интересы импортеров (Extra-met Industry S. A. v. Council [Case C-358/91]).

Для иллюстрации подходов ЕСП и его выводов по поставленным в данном параграфе проблемам целесообразно привести некоторые дела из его практики.

Торговое товарищество, занимающееся импортом зерновых, обратилось к правительству Германии с просьбой о предоставлении лицензии на ввоз зерна из Франции в Германию. Германское правительство в лицензии отказало, затем Комиссия ЕС своим решением подтвердила правомерность отказа. Возник вопрос, можно ли обжаловать в ЕСП решение Комиссии. Суд нашел, что обстоятельства дела отвечают критерию личной заинтересованности заявителя, поскольку отказ затрагивает только его самого (Toepfer KG v. Commission [Cases 106, 107/83]).

Компания, специализирующаяся на крупных импортных закупках цитрусовых плодов, направила германскому правительству просьбу об уменьшении таможенных импортных сборов, но получила отказ со ссылкой на адресованное Германии решение Комиссии ЕС, запрещающее снижать таможенные сборы на цитрусовые, ввозимые из-за пределов Сообщества. Компания обратилась в ЕСП. Суд нашел, что у заявителя нет права на иск (Zocus standi), поскольку решение Комиссии касается любых импортеров. Заявителю надлежало доказать, что отказ адресован только ему лично в силу причин, относящихся исключительно к нему одному, а не вследствие лишь его принадлежности к потенциальным импортерам данного товара (Plaumann & Со. v. Commission [Case 25/82]).

Еще пример – дело Spijker Kwasten NV v. Commission (Case 231/99). Заявитель обратился к голландскому правительству за лицензией на ввоз китайских щеток. Вскоре после этого обращения Комиссия разрешила правительству Голландии запрещать ввоз таких щеток, что послужило мотивом для отказа в ходатайстве. Отклоняя жалобу на отказ, ЕСП констатировал: решение Комиссии не имело в виду исключительно личность и интересы заявителя.

Но есть постановления ЕСП несколько иного содержания. Так, торговое товарищество, производящее на экспорт хлопковую пряжу, обжаловало в Суде адресованное французскому правительству решение Комиссии, позволяющее облагать импортными таможенными сборами греческую хлопковую пряжу. Позиция ЕСП была следующей: хотя решение распространялось на неопределенный круг лиц, то есть имело статус нормативного акта, оно тем не менее нарушало личные интересы предпринимателей, которые являлись участниками подлежащих исполнению договоров, заключенных до принятия решения (АЕ Piraiki-Patriki v. Commission [Case 11/95]).

Есть также постановления Суда, констатирующие наличие индивидуальных интересов применительно к тем регламентам (true regulation), которые были приняты в момент, когда упоминаемые в них товары уже находились в пути следования (Sofrimport v. Commission [Case C-152/98]).

В конечном счете общий обзор многолетней практики ЕСП по делам, где заявителями выступали частные лица, позволяет обнаружить наличие тенденции к сокращению возможностей возбуждения такого рода процессов путем ограничительного толкования категории индивидуальных интересов, затрагиваемых различными актами органов ЕС.

В п. 3 ст. 173 Римского договора срок исковой давности по делам о признании недействительными актов органов Сообщества определен в два месяца. Течение этого срока начинается с момента опубликования акта либо уведомления о нем заявителя, либо, при отсутствии такого уведомления, когда о принятии акта стало известно заявителю.

Поскольку ст. 191 Римского договора требует публикации всех регламентов, то срок исковой давности по требованиям о признании их недействительными отсчитывается с даты опубликования. Для директив и решений срок течет с даты уведомления о них.

Продление двухмесячного срока давности допускается лишь в случаях, когда подлежит учету удаленность резиденции заявителя от места нахождения Суда (для Англии, например, такое продление не может превышать 10 дней). Практике ЕСП известен случай, когда дело было принято к рассмотрению по истечении установленного давностного срока: Commission v. French Republic (Cases 6, 11/89). Кроме того, следует иметь в виду, что принятие иска после истечения установленного срока давности возможно по основаниям, предусмотренным ст. 184 Римского договора.

В Римском договоре предусмотрен случай, когда иски о признании недействительными актов органов Сообщества могут предъявляться и по истечении установленного для них срока давности. Речь идет об актах, недействительность которых подлежит установлению по мотивам их незаконности (exception d'illegalite). Такие иски предъявляются в порядке ст. 184 Римского договора. Она закрепляет возможность предъявления иска "любой стороной", если дело идет о нормативных актах (регламентах), принятых Советом или Комиссией, и возбуждено по основаниям, указанным в п. 1 ст. 173, с тем чтобы просить Суд о признании таких актов не подлежащими применению. Хотя в ст. 184 в качестве обжалуемых актов упомянуты только регламенты, логика подхода, закрепленного в ст. 173 и отдающего содержанию предпочтение перед формой, предполагает допустимость обжалования и иных актов. Этой логике, по всей видимости, следовал и Суд в деле Simmental SpA v. Commission (Case 92/88). Речь в нем шла об общем приглашении к участию в тендере, которое послужило основанием адресованного итальянскому правительству решения, в котором заявитель был непосредственно заинтересован; Суд отменил решение по основаниям ст. 184. [Kent P. Op. cit. P. 76.]