Европа в 18 веке

Страница 5

В то же время он имел важное значение, так как с этого момента дворянское поместье уравнивалось в правах с боярской вотчиной, различий между ними не стало - поместье, как и вотчина, стало наследуемым. Этот указ знаменовал слияние двух сословий феодалов в единый класс. С этого времени светских феодалов стали называть дворянами.

Если Уложение 1649 г. оформило крепостное право для основной массы сельского населения, то податная реформа распространила крепостную зависимость на слои населения, которые были либо свободными (гулящие люди), либо имели возможность обрести свободу после смерти господина (холопы). И те, и другие навечно становились крепостными.

Петр I и процесс европеизации России. Положительные и отрицательные стороны.

Начав с бритья бород и реформы одежды, преобразователь, конечно, взялся не за самое спешное и важное. Русское платье конца семнадцатого безусловно не обладает ни красотой, ни удобством. его отличительные черты: ширина и большое количество одетых друг на друга одежд имели свое оправдание в климате.

Подобно большинству реформ. связанных с именем Петра, та. о которой здесь идет речь, имеет примеры в историческом прошлом, проистекая из общей эволюции, направлявшей со времени Бориса Годунова Россию с востока на запад.

Теперь подобные распри могут показаться смешными; однако, не мешает вспомнить, что ношение бороды, введенное Франциском 1. отрастившим себе бороду вследствие шрама на лице, послужило даже во Франции предметом ожесточенных споров.

Петр разрешил вопрос со своей обычной прямолинейностью: долой бороду, и пусть все носят европейское платье - французское или венгерское. Указ был издан 29 августа 1699 года. Образцы установленного платья были расклеены по улицам. Бедным людям давалась временная отсрочка для донашивания старой одежды: но с 1705 года все были обязаны носить новое платье под страхом штрафа или даже более сурового наказания.

Так резко введенная реформа должна была наткнуться на упорное сопротивление. в особенности со стороны низших классов. Бояре по большей части подчинились довольно легко: они уже привыкли одеваться по-польски во времена Лжедимитрия. а одежда по французской моде прельщала их своим изяществом. В марте 1705 года Витворт не видал уже ни одного знатного русского, одетого по-старинному. Но простонародье уперлось и было отчасти право. Под этим градусом широты короткие брюки и открытые чулки являлись безрассудством. Старинная русская одежда, говорили, была одеждой лентяев. Но самый климат способствовал развитию лени у людей севера, принуждая их к невольному безделью. Сбрасывая длинную шубу, конечно, они становились более подвижными. но с риском отморозить себе руки и нош. Петр сам умер от простуды. Принужденный расстаться со своей длинной бородой, согревавшей ему щеки в тридцатиградусный мороз, бедный мужик завещал ее положить с собою в гроб, чтобы он мог после смерти в благообразном виде предстать перед святителем Николаем. Подобно многим из народных предрассудков, и этот проистекал из совершенно обоснованного инстинкта пользы.

Петр об этом не заботился. В 1704 году, производя в Москве обзор штата своих крупных и мелких чиновников, он велел наказать плетьми Ивана Наумова. отказавшегося обрить бороду. В 1706 голу губернатор астраханский приставил к церковным дверям солдат, чтоб они не пропускали мятежных бород и беспощадно их вырывали. В то же время царь решил укоротить женские одежды к. если юбка превышала установленную длину. ее всенародно обрезали, нисколько не шаля стыдливости. Борода составляла для Петра предмет особой, отчасти личной ненависти. Она олицетворяла в его глазах все привычки, заветы, предрассудки, предназначенные им к искоренению.

Петр прибегал к латинским цитатам немного наугад. Если в течение своего царствования он доходил до разрешения сохранять волосатое украшение за уплату известного налога, то лишь благодаря финансовым затруднениям, заставлявшим его повсюду искать денежных источников. Раскольникам приходилось уплачивать в год до ста рублей за такое право, нося на виду выдававшуюся при взносе денег бляху с надписью: “Борода - лишняя тягота”.

И вот русский человек был выбрит и переодет на европейский лад. Петр сам курил; все должны курить. Надо сознаться, что все это было не оригинально, а пожалуй и нездорово. Таким образом началась просветительная деятельность великого человека в области моральной. Впоследствии Петр принес много пользы. Ею начало было, бесспорно, неудачное.

20 декабря 1699 года издан был указ, оповещавший об изменении календаря. Русский календарь придерживался византийского образца: новый год начинался 1 сентября - предполагаемый день сотворения мира за 5508 лет до Рождества Христова. Впредь он должен был начинаться по-европейски, с 1 января. Всем приказано было присутствовать в этот день на богослужении в церквах и по выпаде обмениваться общепринятыми поздравлениями и пожеланиями. Преобразователь охотно пошел бы еще дальше, приняв грегорианский календарь, но, так как последний римского и папского происхождения, то он встретил в то время сопротивление даже в Англии, где был введен только с 1752 года. Но и в таком виде реформа вызывала сильное неудовольствие: “Разве Бог мог сотворить мир зимою? ” Но Петр не обращал на это никакого внимания и был вполне прав: на этот раз он вступил на верный путь. И с него больше не сбился. В новом 1700 году издан был указ об учреждении в Москве первых аптек, в числе восьми; другим указом воспрещалось под страхом кнута или ножей, слишком часто игравших зловещую роль в ссорах, ежедневно происходивших на улицах Москвы. В следующем году либеральный дух нового царствования выразился рядом приказов, возбранявших падать на колени при появлении государям и обнажать голову зимой при проходе мимо дворца. Наконец, в 1702 году наступил черед великой реформы семейной жизни; двери терема раскрылись, сделаны были попытки внести в брак более прочные нравственные гарантии. Петр простирал над русской семьей руку покровительственную и милосердную. В 1704 году он обрушился на ужасную черту нравов: постоянно практиковавшееся уничтожение детей уродливых и внебрачных. Он обратил внимание на судьбу несчастных подкидышей и в 1715 г. принял решительные меры для разрешения этой печальной задачи, приказав учредить “госпитали для зазорных младенцев” во всех больших городах империи, по примеру преосвященного Иова, митрополита Новгородского.[4]

Все это было прекрасно, но еще слишком отрывочно, неполно. Для придания всему гармонической связи преобразователю необходимо было больше досуга. Война все еще поглощала его я отвлекала его мысли. Он вывел женщину из терема; прекрасно, но куда же ей деваться? Он предполагал, что она вступит “в свет”, как женщины Франции и Англии; но светской жизни не существовало. До 1718 года Петру некогда было подумать об этом затруднении; наконец, мир дал ему несколько свободных минут, и он разрешил вопрос по-своему путем указа. Под названием “ассамблей” предписывалось поочередно устраивать собрания в некоторых частных домах и точным регламентом устанавливалась одежда, времяпровождение и мельчайшие подробности. Петр, не следует забывать, побывал во Франции, и очевидно вдохновлялся и руководился воспоминаниями, оставшимися от французских гостиных, но с добавлениями собственного изобретения. Ассамблеи происходили с четырех часов пополудни до десяти часов вечера. Под страхом штрафа воспрещалось хозяевам встречать гостей, или их провожать. Они должны были довольствоваться оказанием гостеприимства более или менее роскошного: приготовить освещение, напитки, игры. Вообще приглашения не бывали личными: составлялся общий список приглашенных и в день каждого собрания издавался Петербургским полицеймейстером или Московским комендантом. Возбранялись азартные игры; специальный указ 28 июня 1718 года воспрещал карты и кости под страхом кнута. Отдельная комната предназначалась для игроков в шахматы, она же должна была служить курительной комнатой, но в действительности курили повсюду, чему сам Петр подавал пример; кожаные кисеты, наполненные табаком, лежали на всех столах; голландские купцы с трубкой в зубах разгуливали среди щеголей, одетых по последней парижской моде. Танцы занимали первое место среди развлечений на ассамблеях, и так как подданные Петра не умели танцевать, то он сам принялся за обучение их этому искусству. Бергхольц рисует его образцовым учителем: он проделывал па во главе шеренги кавалеров, и те должны были в точности повторять каждое его движение. Это немного напоминало плац-парад, но подобное сходство могло только нравиться государю. Характерная статья регламента указывает место в прихожих для челяди, весьма многочисленной во всех русских домах, воспрещая ей доступ в гостиные. Помимо этого полное равенство: каждый гость имел право пригласить танцевать саму государыню. [5]