Соотношение международного права и внутреннего права государств

Содержание

1. Соотношение международного права и внутреннего права государств

1.1 Доктринальные подходы к проблеме соотношения международного и национального права

1.2 Влияние национального права на процесс международного нормотворчества

1.3 Влияние международного права на функционирование национального права

Список использованных источников

международное право национальное процесс

1. Соотношение международного права и внутреннего права государств

1.1 Доктринальные подходы к проблеме соотношения международного и национального права

Проблема соотношения международного и национального права занимает центральное место в доктрине и практике современного нормотворческого процесса, хотя имеет давние исторические корни.

По мере развития международных отношений вопрос о взаимосвязи международного и национального права стал привлекать внимание юристов-международников уже в начале XIX в.

Так, русский юрист Ф.Ф. Мартене писал, что «современное международное право нельзя понять, не зная действующего государственного права образованных народов». Другой русский международник JI.A. Камаровский подчеркивал, что «нормы, выставленные каким-либо одним государством, превращаются в международные лишь на основании согласия всех остальных народов, выраженного либо молчаливо (обычай), либо формально (договор)».

Однако доктринальные концепции соотношения международного и внутреннего права были разработаны в трудах западных ученых. Ими были выдвинуты две теории, признаваемые и в настоящее время: дуалистическая и монистическая.

Дуалистическая концепция была впервые сформулирована немецким ученым XIX в. Г. Трипелем в его работе «Международное и внутригосударственное право». Суть ее сводилась к следующему: «Международное и внутригосударственное право суть не только различные отрасли права, но и различные правопорядки. Это два круга, которые тесно соприкасаются, но никогда не пересекаются».

Наиболее верным последователем дуалистической теории среди современных ученых был итальянец Д. Анцилотти. Однако и Г. Трипель, и Д. Анцилотти, относя международное и национальное право к различным правовым системам, не отрицали их взаимосвязи.

Г. Трипель указывал, что международное право будет «во многих отношениях совсем бессильным», если оно не будет постоянно «обращаться за помощью к внутреннему праву».

Советская доктрина международного права в абсолютном большинстве разделяла дуалистическую концепцию, но акцентировала внимание на взаимодействии международного и национального нрава в процессе нормообразования.

Современный итальянский юрист-международник А. Кассезе, поддерживая позицию Г. Трипеля, указывает, что международное право не является самодостаточной правовой системой, так как государство не способно самостоятельно выражать свою волю, являясь абстрактной структурой действующей через индивидов.

Монистическая концепция рассматривает международное и национальное право как части единой правовой системы. Впервые в 1899 г. данную идею выдвинул немецкий ученый В. Кауфманн. Однако он признает их неравноправными по своему статусу, а отдает предпочтение либо приоритету национального права, либо приоритету международного права. Отсюда сформировалось два направления в монистической теории.

Первое - наиболее раннее, получившее развитие в XIX в., исходило из признания верховенства национального права и рассматривало международное право как сумму внешнегосударственного права различных стран. Выразителем указанного направления явился немецкий философ Г. Гегель, который утверждал, что «взаимоотношения между государствами представляют собой взаимоотношения между самостоятельными контрагентами, которые стипулируют между собой, но . остаются выше этих стипуляций». Рассматривая государство как «абсолютную власть на земле», он приходил к выводу, что государство способно не только по своей воле изменить внутреннее право, но и нормы внешнегосударственного права, т.е. международного права. Несостоятельность указанных постулатов очевидна, ибо они легализируют произвол в международных отношениях, отрицая возможность создания международного правопорядка.

Однако в настоящее время монистическая теория, признающая верховенство национального права, не имеет сторонников среди юристов-международников.

Наибольшее распространение получило второе направление монистической концепции, основывающееся на признании примата международного права. Следует подчеркнуть, что среди представителей указанного направления нет единства относительно правовых последствий доминирующего влияния международного права на процесс внутригосударственного регулирования, что привело к возникновению двух течений: радикального монизма и умеренного монизма.

Выразителем идеи радикального монизма является австрийский ученый Г. Кельзен, который считается автором монистической теории. По мнению Г. Кельзена, международный правопорядок имеет значение как часть универсального правопорядка, включающего все национальные правопорядки. Международный правопорядок определяет территориальную, персональную и временную сферы действительности национальных правопорядков, делая возможным существование множества государств. Причем международное право определяет содержание национального права, регулируя те вопросы, которые бы государства, в противном случае регулировали бы произвольно в одностороннем порядке. Государство, по мнению Г. Кельзена это правовое явление, юридическое лицо, корпорация. Отсюда соотношение международного права и национального «напоминает соотношение национального правопорядка и внутренних норм корпорации». Отвергая дуалистическую теорию, он утверждает, что лишь чистая теория права, по его мнению, дает возможность рассматривать международное и национальное право как части единой универсальной системы, проистекающей из единой общей нормы. Международное право, являясь высшим правопорядком, делегирует полномочия государствам осуществлять юрисдикцию на своей территории. Поэтому нормы национального права должны основываться на нормах международного права и в случае противоречия последним теряют юридическую силу1.

Позицию Г. Кельзена разделяли французские ученые Ж. Ссель и Ш. Руссо, которые признавали «существование международного правопорядка, стоящего над государственными федеральными правопорядками» 2. Однако ошибочность теоретических воззрений радикальных монистов, отрицающих государственный суверенитет, сразу становилась очевидной при сопоставлении их с реальным процессом нормотворчества, что подчеркивалось в советской доктрине международного права 70-80-е гг. прошлого столетия. Советские юристы-междуна- родники (Р.А. Мюллерсон, Е.Т. Усенко, Г.И. Тункин, Д.Б. Левин и др.) указывали, что сторонники как верховенства национального права, так и примата международного права противопоставляют международное право и государственный суверенитет, но государственный суверенитет и международное право предполагают друг друга. Объективная реальность такова, что государства в силу своего суверенитета являются основными субъектами и творцами международного права, определяя по своему усмотрению его содержание. В то же время суверенитет государства не является абсолютным, и оно обязано соблюдать международный правопорядок, установленный международным сообществом. Отсюда суверенитет государства означает их равенство, неподчинение друг другу, а не международному праву.

Неправильность утверждений радикальных монистов стала очевидной и для западных юристов, что привело к появлению нового течения умеренного монизма. Его представители Я. Броунли, X. Лаутерпахт (Англия), А. Фердросс (Австрия), В.Фридман (США) считают, что концепция радикальных монистов «не соответствует правовым реальностям существования суверенных государств и низводит внутригосударственное право до положения служанки международного права». Умеренные монисты подвергают критике и постулат о делегировании международным правом юрисдикционных полномочий государствам, подчеркивая тот факт, что международное право устанавливает пределы деятельности каждого государства, ограничивая тем самым свободу их действий на международной арене. Поэтому внутреннее право в случае противоречия международным обязательствам государства автоматически не теряет силы, законы и иные нормативные акты продолжают временно применяться национальными судами до тех пор, пока государство не приведет их в соответствие с международными обязательствами.