Социально-правовая природа корыстно-насильственных преступлений, совершаемых в отношении женщин

Социально-правовая природа корыстно-насильственных преступлений, совершаемых в отношении женщин

Познание природы правовых явлений помимо установления круга отношений, которые при этом подвергаются законодательному регулированию, требует также определения содержания и выявления юридических форм существования этих явлений как необходимой основы для раскрытия их сущности. Избрав в качестве объекта исследования корыстно-насильственные преступления, необходимо, прежде всего, очертить круг относящихся к ним деяний, основу каждого из которых составляет, во-первых, корысть, во-вторых, насилие.

Решение данной двуединой задачи, очевидно, значительно облегчалось, если бы, например, законодатель определил, какие посягательства следует считать корыстно-насильственными, или хотя бы то, что следует рассматривать в качестве корысти и насилия. Однако, содержание этих понятий ни в отечественном, ни в российском и зарубежном законодательстве не раскрывается.

Обратившись к толковым словарям, можно установить, что «корысть – это выгода, материальная польза», «корыстный – основанный на корысти или корыстолюбивый (чел.) [7. с.242, 314], а «насилие – это применение физической силы к кому-нибудь, принудительное воздействие на кого-нибудь или что-нибудь, притеснение, беззаконие, применение физической силы, действие стеснительное, обидное, незаконное и своевольное» [8. с.7]. Такое весьма общее представление о том и другом, равно как и более тщательное исследование этимологии интересующих нас терминов для исследования правовых аспектов проблемы корыстно-насильственного поведения, вряд ли будет достаточным.

Возможно, это обстоятельство стало решающим для высказывания мнения о том, что существование понятия «корыстно-насильственное преступление» вызывает большие сомнения.

Неизбежное в такой ситуации обращение к мнению ученых, в разное время специально изучавших соответствующие вопросы, позволяет выделить два основных подхода к феноменизации корыстно-насильственных посягательств:

1) первый заключается в выделении соответствующей группы деяний на основе анализа содержания правовых норм, то есть позиции законодателя в случаях, когда он использует соответствующие понятия в качестве нормоконструирующих элементов, например, в диспозициях уголовно-правовых норм;

2) второй подход основан на изначальном выявлении общественного (социального) и личностного (психологического) содержания корысти и насилия с последующим анализом имеющихся юридических конструкций, позволяющих относить те или иные деяния к корыстно-насильственным.

Если рассматривать корысть на индивидуальном уровне, она предстает как мотив или цель различных видов поведения, в том числе правомерного. Здесь вполне можно согласиться с С.Н. Абельцевым, для которого понятие «корысть» выглядит в двух аспектах – в узком и широком значениях. В широком понимании корыстные побуждения могут быть направлены на получение и общественно полезного результата. Корысть в узком понимании – это страсть к приобретению, наживе, добыче, стремление к извлечению материальной выгоды в самом широком смысле слова [9. с.27].

Столь же обоснованны мнения специалистов, считающих, что «корысть, как мотив совершения преступления означает, что в основе побудительных причин общественно опасного деяния лежит стремление получить какую-либо материальную выгоду, пользу» [10. с.45], а как цель – отражает то, что посягательства направлены на приобретение чужих благ, имеющих материальную или имущественную окраску [11. с.23]. С этой стороны корысть – это одна из важных составляющих субъективной стороны широкого круга преступлений, которая непосредственно связана с признанием того или иного деяния преступным по правовой природе и корыстным по своей направленности. Однако требование о наличии у субъекта корыстного мотива нельзя понимать в том смысле, что для оконченного состава преступления с корыстной направленностью обязательно фактическое извлечение материальной (имущественной) выгоды.

На социальном уровне корыстные посягательства проявляют свою специфику в характере общественных отношений, в сферу которых они вторгаются. С позиций современной теории уголовного права речь должна идти о выявлении своеобразия объекта этих посягательств, что традиционно считается одной из самых обсуждаемых и дискуссионных проблем среди специалистов [12. с.198], при этом Я.М. Брайнин объектом преступления считал то, на что посягает преступление [13. с.169]. А.Н. Трайнин – то, чему причиняется или имеется попытка причинить ущерб [14. с.120].

Наиболее оптимальной представляется мнение тех, кто объектом преступления признает то, на что посягает преступник и чему причиняется неустранимый или трудноустранимый ущерб либо имеется реальная угроза причинения такого ущерба. Ее разделяют большинство современных специалистов в области теории уголовного права.

Применительно к корыстным преступлениям устоявшейся является позиция ученых, которые считают объектом таковых собственность. Такие представления о корысти вполне согласуются с позицией современного законодателя, который относит основную массу посягательств, совершаемых с корыстной целью к хищениям [15. с.45].

Собственность, как совокупность отношений, обеспечивающих порядок обращения имущества (предметов, имеющих стоимостное выражение), является формой выражения неприкосновенности этого имущества, пределы которой очерчиваются, с одной стороны, соответствующими правами собственника, с другой стороны, определенными обязанностями тех, кто не является правообладателем имущества. Поэтому посягательства корыстной направленности по своей социально-правовой сути есть ярчайшее проявление нарушения неприкосновенности имущества.

Исследования в области человеческих отношений показывают, что насилие как социальное явление, существовало всегда, во всех цивилизациях и общественно-экономических формациях, менялись лишь объем и качественные свойства насилия, определяемые социальными процессами каждого конкретного исторического этапа развития общества. При этом, несмотря на то, что проблема насилия, как жизненно важного и неотъемлемого элемента общественного бытия, постоянно подвергалась изучению многими науками, в частности, философией, медициной, психологией, социологией и др., само понятие «насилие» до настоящего времени также остается многозначным и дискуссионным, корни которого уходят в далекое прошлое [16. c.9].

Содержание насилия до сих пор четко не определено законодателем, а в научной литературе на этот счет высказано множество суждений.

Вот лишь некоторые из определений насилия, в разное время предлагавшиеся специалистами:

посягательства на телесную неприкосновенность, кои не оставляют за собой никаких постоянных видоизменений в организме потерпевшего, причиняют мимолетную боль или даже простое неприятное физическое ощущение [17. с.47];

все виды физического воздействия на другое лицо;

общественно опасное, противоправное воздействие на организм человека, совершенное против его воли [18. с.3];

общественно опасное противоправное воздействие на организм и психику человека против и помимо его воли [19. с.11];

противоправное, умышленное, физическое и (или) психическое воздействие, направленное на другого человека против или помимо его сознания и воли, причинившее ему существенный вред либо создавшее опасность причинения такого вреда;

внешнее со стороны других лиц умышленное и противозаконное воздействие на человека (или группу лиц), осуществляемое помимо или против его воли и способное причинить ему органическую, физиологическую или психическую травму, и ограничить свободу его волеизъявления или действий [20. с. 29];

непосредственное физическое воздействие на личность, нарушающее ее телесную неприкосновенность и угрозы причинения вреда личности, содержание которого зависит от вида преступного посягательства;

преступное посягательство на личную безопасность человека в виде умышленного неправомерного причинения физического или психического вреда потерпевшему вопреки (против или помимо) его воли путем энергетического (физического) или информационного (психического) воздействия на организм (органы, ткани, физиологические функции, психику) человека [21. с.17];